Конец первой части. 2 страница

- Санд? – повысив голос, крикнула она. К шорохам наверху лестницы добавился какой-то хруст. А после и голос:

- Это я, инспектор, - проговорил парень. Алекс опустила руку.

- Вы не одна? – спросила тихо Анна, оборачиваясь к Алекс. Женщина кивнула. Инструкция, полицейские не имеют права покидать участок поодиночке. Если покидают его, конечно, по работе, а не по личным делам. Анна сдержанно улыбнулась.

- Челик, отпусти госслужащего, - проговорила она, всматриваясь в полумрак наверху лестницы. Из темноты проступил силуэт мужчины, держащего за шкирку мальчишку. Расти почти висел на его руке.

- Простите, инспектор… - невнятно пролепетал Санд, одергивая одежду, когда охранник, наконец, его отпустил. Анна что-то коротко проронила на незнакомом языке и мужчина, не то кивнув, не то едва заметно поклонившись, снова исчез. Как призрак. Алекс несколько мгновений смотрела на Санда, потом чуть покачала головой.

- Турок? – скучающе спросила она.

- Наполовину, - откликнулась Анна. Она, в отличие от инспектора, которая делала какие-то пометки в блокноте, смотрела неотрывно на Санда. Блондин явно смутился под взглядом, отступил на шаг, кажется, в большей степени гадая, не станут ли его ругать за самодеятельность. Ругать его стали бы. Но не в присутствии посторонних.

- Что там, Санд? – коротко спросила инспектор. Парень встрепенулся, как-то чуть потеряно покосился на лестницу.

- Явные следы незаконного проникновения. Окно на втором этаже разбито. Кажется, в спальне что-то искали, - отчитался парень. Алекс медленно вдохнула. Похоже, голова у Санда была насквозь дырявая. Кто же влазит к пострадавшим через окно, при условии отсутствия ордера? Да еще и что-либо трогает на месте преступления до того, как это осмотрят специалисты? Похоже, придется напомнить ему правила. У Алекс где-то был томик инструкции достаточной толщины, чтобы им удобно было хорошо приложить по голове. Ровно настолько, чтобы содержимое книги перешло напрямую в мозг.

Анна кивнула. Потом посмотрела на Алекс.

- А вы не подниметесь? – спросила она.

- Этим займутся специалисты, - проговорила Алекс. Санд присел на диван, чуть неловко глядя на инспектора. – Мы здесь за другим, - инспектор покосилась на Расти. Парень сглотнул. Посланников, принесших дурную весть, в старину казнили. Убивать полицейских миссис Отто не стала бы, но сообщать ей о гибели мужа все равно было страшно. Пусть и от нежелания причинять человеку боль.

- Миссис Отто, - подал было голос Расти. Но был перебит инспектором.

- Ваш муж, мистер Дэвид Отто, сегодня утром был найдет мертвым, - чуть жестко проговорила она. Это как прыжок зимой в прорубь. Чем дольше тянешь – тем страшнее, холоднее, больнее… К таким новостям невозможно подготовиться, они всегда ослепляют, сбивают с ритма сердце, застилают сознание. Как бы осторожно они не были произнесены.

- Что?.. – тихо переспросила Анна, непонимающе глядя на Алекс. Осознание пришло мгновением позже. Женщина задохнулась от ужаса, закрывая лицо ладонями. Воспитание, статус и прочая мишура не позволяли ей просто разрыдаться, она не могла даже упасть в обморок. – Нет… - едва слышно выдохнула она. Алекс смотрела на нее пристально. Она даже мысленно отсчитала несколько секунд, прежде чем миссис Отто, едва слышно вскрикнув, упала на диван, пряча лицо. Анна тихо всхлипнула, прижимаясь ближе к нелепо замершему Санду.

- Эээ… миссис… - невнятно начал Расти. Алекс закатила глаза. Ну, что за бестолочь! Она поймала оторопевший взгляд Санда и, подняв руку, несколько раз скользнула ладонью по воздуху, подсказывая. – Мм… - снова протянул парень, все-таки коснувшись пальцами волос женщины, осторожно погладил. – Я… примите мои соболезнования, миссис Отто…

- Анна, - почти неслышно выдохнула женщина. Алекс, которая до этого мгновения записывала что-то в блокнот, вскинула взгляд. Она чуть прищурилась, глядя в затылок хозяйки, словно по нему можно было прочитать, что же твориться там, в глубине черепа.

- Что… что с ним случилось? – тихо спросила Анна, спустя несколько минут. Она выпрямилась, благодарно взглянула на Расти, заставив того окончательно смутиться, когда потянулась поправить его куртку.

- Его уби…

- Идет расследование, миссис Отто, - перебила Алекс. – Как только нам станет что-либо известно – мы вам сообщим. А пока не покидайте город, возможно, вы нам еще понадобитесь, - проговорила она, вставая и пряча блокнот в карман. Записей было не много, и значились там, в большинстве своем, сплошные знаки вопроса. Вроде бы все ровно, четко и понятно. Мистер Отто - очередная жертва Художника. В богатый дом, в котором внезапно сняли охрану, пробрался кто-то, желающий поживиться… И все в один день. Совпадение.

Только практика показывала, что совпадений не бывает.

Расти задержался в гостиной миссис Отто. Алекс стояла на пороге и курила, выдыхая клубы тяжелого дыма в черноту ночи. Не спасали даже огни фонарей, выбеливающие фасад дома, вырывающие его из темноты. Все равно казалось, что ночь струится между полосками света, пробирается в щели, щупальцами обхватывая горло. Пугает собак, которые бродили по вольеру, стригли ушами воздух, словно загнанные лошади. И скалили зубы на чужаков. Интересно, почему они заперты, если в доме нет даже охраны?..

- Вы опоздали, - Алекс криво усмехнулась. Патрульная машина притормозила у ворот дома, двое полицейских, удивленно оглядываясь, разглядели на пороге Кейл и смутились окончательно.

- Инспектор? Что вы здесь… - начал было один из них. Алекс раздраженно цыкнула. Она бросила на землю сигарету, затоптала окурок.

- Время реагирования на вызов? – жестко спросила она. Патрульные переглянулись. Один заметно замялся, кажется, ответа на вопрос он не помнил. Алекс едва заметно прищурилась. Отправить их на переаттестацию, или пусть пока живут? Все равно точный ответ на вопрос не помнила даже сама Кейл. Слишком давно это было. И слишком редко в условиях реальности выполняются все условия. Правила пишут штабные, те, кто работает в поле, писаниной занимаются слишком редко. От того и нет реальной связи между тем, что выведено на бумаге, и настоящими условиями работы копа. Потому и таскают даже высшие чины полиции с собой незарегистрированное оружие. Одним пистолетом, бывает, не отобьешься от банды отморозков, с шипованными битами и самострелами, пробивающими насквозь кузов машины.

Алекс чуть раздраженно мотнула головой. Ей понадобилось всего несколько минут на то, чтобы раздать распоряжения припозднившимся копам. Стандартная процедура – осмотреть комнату на втором этаже, в которую проник злоумышленник. И чьему примеру последовал потом Расти. Осмотреть дом на предмет других взломов, опросить пострадавшую и ее телохранителя, опросить соседей… Алекс окинула взглядом район. Смысла опрашивать соседей не было, каждое поместье занимало такую территорию, что на соседнем участке могли хоть мины взрываться – никто ничего не заметит. И, возможно, обусловлено это было вовсе и не расстояниями, а личной гражданской позицией каждого. Интересно, сама миссис Отто снизошла бы к тому, чтобы помочь ближнему? Вряд ли. Скорее всего, кто-то из добрых соседей уже прикидывает стоимость участка. Хорошо бы, здесь не только ограбили, но еще и убили кого-то… тогда цена на участок стала бы мизерной. Алекс криво усмехнулась. Увы, мистер Отто скончался далеко отсюда.

В трущобах остро ощущалось присутствие смерти, сознание рисовало страшных существ, которых лучше было не встречать на своем пути. В районе элиты они были вполне реальны. Носили дорогие украшения и укладывали волосы гелем. Всегда проще общаться с тем, кому ты можешь просто врезать, в случае чего. Это понятнее, логичнее и не так мерзко, как паутина обманов в обществе сильных мира сего.

- Идем, Расти, - окликнула Алекс, спускаясь с крыльца и направляясь к машине. Мальчишка замешкался на секунду, кивком поздоровался с патрульными, и поспешил следом. Чтобы через мгновение обернуться, не то обижено, не то возмущенно на них покосившись. В спину полетел приглушенный комментарий о ручном «мальчике на побегушках» инспектора, а после и нестройный смех. Если Алекс и услышала, то виду не подала.

Санд сел в машину, захлопнул за собой дверь.

- Нужно организовать присмотр за миссис Отто, - проговорила она, положив руки на руль и глядя куда-то, за границу асфальта, освещенного слабыми фарами. Расти кивнул. Это не был приказ, по большей части просто мысли вслух, для которых парень был только случайным слушателем. Но осторожный комментарий он себе все-таки позволил:

- Она очень напугана, - сказал парень, повернувшись к дому. – Еще и муж погиб…

Алекс только фыркнула, усмехаясь. Тихо заворчал мотор, зашуршали шины на непросохшем асфальте.

- Не ведись на все так просто, мальчишка, - глухо проговорила женщина. – Понаблюдай за ней, - уже более деловым тоном добавила она. – И, Санд, - Алекс повернула голову и пристально взглянула на парня. – Это не охрана, это слежка.

- Что?.. Инспектор, вы подозреваете Анну?

Алекс едва заметно скривилась, на короткое мгновение, словно щеку свело судорогой.

- Я всех подозреваю, Расти. Это моя работа.

В тишине переулков тенями сновали люди. Полумрак ночи обращал их в призраков, в навязчивые образы, окружающие со всех сторон. Они раздражали взглядами, шорохами голосов, даже мыслями в хрупких, словно яичная скорлупа, черепах. И, чем ближе к конечному месту назначения, тем больше их становилось. Словно дорога вела к центру муравейника, где в окружении своей колонии восседает всесильная королева.

Королева действительно была. Огромная пылающая вывеска «Queen» занимала собой едва ли не весь фасад здания. Они ударили одновременно – яркий яд огней по глазам и музыка, забившая уши, словно ватой. Девушка остановилась. Королева отличалась от Репризы разительно. У последней даже от вывески осталось только три выцветшие буквы. Название давно помнила только хозяйка. Ромашка, одна из танцовщиц Репризы, давно звала клуб просто «Риз». Как будто название что-то могло изменить.

Впрочем, не исключено, что здесь сработал эффект именно пословицы про лодку. Сейчас, глядя на Королеву, Ромашка почти видела, как ее паучьи лапки тянуться к жалкой, полу убитой и давно бескрылой мухе – Репризе. Словно недостаточно только спутать своей паутиной весь город, нужно еще и впрыснуть яд в единственного конкурента, чтобы потом высосать его по капли.

Зачем она пришла? Что она могла изменить, стриптизерша из дрянного клуба, которой пришлось вырезать из матраса последнюю заначку, чтобы с трудом наскрести на поход в лучший клуб города? С кем ей тягаться?..

Ромашка достала сигареты, чуть нервно закурила, прижала языком тонкий край папиросы. Чуть сладковатый дым заполнил легкие. Как ни парадоксально, дышать стало легче. Небольшая блажь, каприз, купить пачку дорогих сигарет и растягивать ее на неделю, две… иногда и месяц, если с деньгами у Репризы туго. Чтобы потом вытряхивать последнюю тонкую палочку, сминать пальцами картон пачки, понимая, что до следующей получки либо курить отвратительные, чадящие сигареты, либо терпеть, как бы паршиво не было. Сигарета и в этот раз была последняя, оставленная на самый черный день.

Пожалуй, именно он и наступил, выбился из череды серых дней, из привычного тумана тупого отчаянья.

Несколько часов назад Ромашка явилась в клуб. Чуть раньше, чем нужно было. Она все еще немного прихрамывала, и перед выступлением нужно было хорошо размять лодыжку. И что-то придумать с костюмом, чтобы бинт на синюшней коже не был заметен. Но в гримерке ее ждали. Мать сидела на столике и курила, нещадно тушила сигареты о стену, оставляя черные точки на обоях. Хозяйка клуба, она, меж тем, мало чем отличалась от собственных танцовщиц. Разве что чуть больше власти во взгляде, чуть больше злости, чуть больше готовности защищать своих. Сейчас в зрачках не было ровным счетом ничего. Ромашка ее даже не окликнула, она остановилась на пороге, удивленно глядя на женщину.

- Работаешь по две смены, пока мы не найдем замену, - произнесла Мать как-то хрипло, глядя куда-то в стену. Ромашка чуть опустила голову.

- Мальва так и не пришла? – уточнила она очевидное. Вторая девушка, которая подвела ее в прошлый вечер, не явилась и сегодня. На Мальву это было очень похоже – она могла пропускать не один день, а потом появиться, как ни в чем не бывало. Матери не по силам было ее приструнить, да она и не особо пыталась. Хотя вычитала из зарплаты Мальвы такие суммы, что девушка, кажется, уже давно была должна Репризе за то, что здесь работает.

Мать нервно засмеялась.

- Пришла, - проговорила она, вместе с выдохом. Лицо на мгновение скрылось за облаком дыма, женщина фыркнула и мотнула головой. А потом взглядом указала на столик, за которым обычно гримировалась Мальва. Зарисовывала засосы, синяки, иногда даже царапины. А потом и лицо скрывала под слоем косметики, наново рисовала глаза, губы, словно поверх собственного лица изображала маску. Чтобы никто не смог узнать.

Сейчас ее столик пустовал. Только на стуле лежала кожаная куртка Матери.

- В смысле? – не поняла Ромашка, подходя ближе к стулу, но оборачиваясь меж тем к женщине. Мать молчала. Только сигарета в пальцах едва заметно дрожала. Она тихо выругалась, перехватив сигарету второй рукой и сжимая пальцы. Ромашка тронула куртку, потянула вверх. И, уже почти сняв ее со стула, поняла, что под одеждой что-то было скрыто…

Она не закричала. Хотя именно таким был самый первый порыв. Ромашка отшатнулась, куртка выскользнула из рук и мягко упала на пол. В голубых глазах, стремительно темнеющих по мере того, как расширялся зрачок, отразилось то, что лежало на стуле. Рыжие волосы разметались, слиплись от крови, грубый разрыв на шее, чуть скрытый краем разрезанной кожи. Слои мышц, чуть искривленное отверстие трахеи, розоватое пятно кости… И пустота в глазах, направленных прямо на Ромашку. В последнее мгновение они ловят лучи света, словно цепляются за жизнь. От того глаза Мальвы были черными, радужку почти полностью перекрывал зрачок. Левый глаз был полностью залит кровью. Над ним, чуть пониже виска, был воткнут нож, по самую рукоять. Ромашка уставилась на узор на рукояти, словно пыталась чем-то занять глаза. Только бы не смотреть…

- Госпо…

- Не истери! – резко перебила Мать. Она не отводила глаз от потемневшей стены, так же, как и Ромашка неотрывно смотрела на нож. Нельзя было ее так оставлять. Нужно закрыть ей глаза, нужно вынуть клинок. Похоронить ее. Пусть не всю, хотя бы только голову. Она заслужила покой. Все заслужили. Ромашка отступила на шаг. Чтобы тут же вскрикнуть, падая вниз, хватаясь за лодыжку. Боль пронзила внезапно, стоило только на мгновение забыться, шагнуть, не думая о травме.

- Ее оставили на пороге, - сглотнув, проговорила Мать. Ромашка снова посмотрела на стул. С этого ракурса, с пола, было видно только неровный срез. Уже не кровоточащий… должно быть, ей отрубили голову.

- Зачем? – голос прозвучал слабо, почти не слышно. Теперь Ромашка понимала, от чего Мать не могла удержать в руках сигарету. Ее саму трясло мелкой дрожью. Девушка только сильнее сжимала пальцами лодыжку, уже не обращая внимания на то, что от этого становилось только больнее.

Мать едва заметно скривилась, затушив очередную сигарету о стену.

- Это предупреждение. Чтобы мы убирались, - она фыркнула, чуть мотнула головой. – Мой захудалый клуб ему, как прыщ на заднице. Репутацию, видите ли, портит! – Мать отпустила несколько комментариев, средней цензурности. Ромашка едва заметно кивнула. Матери незачем было даже говорить, кто этот «он». По его прихоти происходило все в городе, с ним никто не спорил. И его желание – закон. Впрочем, может, прихоть и не его, а кого-то, кто прикрывается его именем.

Мэр Блэквуд. Не может один человек успеть причинить столько зла…

Ромашка встала, снова подняла с пола куртку. Все равно ее теперь разве что сжечь, она была залита кровью.

- Оставь! – бросила Мать, поднимаясь. Ромашка снова осторожно накрыла голову курткой. Девушке так и не хватило смелости коснуться Мальвы голыми руками. – Ей уже все равно.

Ромашка замотала голову Мальвы в одежду, обняла, прижимая к груди.

- Зато мне - нет, - проговорила она тихо. Мать не стала ее останавливать. Не напомнила даже, что вот-вот открытие. Позже Ромашка узнала, что Мать попросту всех разогнала и закрылась на эту ночь.

Она не стала хоронить Мальву. Думала об этом, вышла даже к городскому парку, стараясь избегать освещенных улиц. Вряд ли случайных прохожих или, что еще лучше, патрульных копов обрадует человек, несущий в кожаной куртке отрубленную голову. Но по парку бродили и другие хищники. Чуть менее опасные, но все же. Оставить Мальву на съедение бродячим собакам было бы слишком. В чем тогда разница – похоронить или просто выбросить в мусорный бак? Сколько трупов в месяц находят в баках?

Она не должна быть одной из них.

Железная бочка, у которой временами грелись местные бездомные, - не лучшее место для захоронения. Но и однозначно не самое худшее. Только уже положив голову на дно бака, Ромашка нашла в себе силы вытащить из нее нож. Он вышел неожиданно легко, словно и не пробил череп, словно воткнут был не в тело, а в… во что-то мягкое, некогда теплое и живое.

Слезы подступили внезапно. Ромашка открутила крышку. На бутылку дорогого алкоголя ушла половина зарплаты, как доживать до следующего месяца – неизвестно. Но полбутылки вязкой жидкости вылилось в поржавевший бак. Ромашка чиркнула зажигалкой, поджигая кусок мятой газеты.

Они не были хорошо знакомы, почти не общались. Но они танцевали вместе. И пили, когда было особенно паршиво. А еще однажды Мальва врезала мужику, успевшему уже зажать Ромашку в переулке около Репризы. Она была хорошим человеком. А, может, и нет. Какая уже разница?

Пламя вспыхнуло. Ромашка из горла отпила из бутылки. Один раз, второй… алкоголь даже не обжигал горло, он бился где-то внутри, в желудке, дробился на огоньки и прожигал дыры.

Она прикрыла глаза. Мягкий дым сладких сигарет заполнял легкие, он давно перебил привкус дорогого алкоголя. Осталась только какая-то невнятная горечь. Но вряд ли у нее была материальная подоплека. Просто ощущение собственной беспомощности, отвратительное, как дешевые сигареты.

Королева перед ее глазами все еще поглощала людей. Всего несколько кварталов севернее от Репризы, совсем рядом. Но районы разные. Трущобы окраины и даунтаун, центр города. Этот город полон контрастов.

Ромашка затянулась в последний раз и бросила сигарету на землю, затоптала чуть чадящий окурок носком сапога. Она еще не знала, что собирается делать. Может быть, ей просто хотелось посмотреть в глаза тому, кто сделал такое с Мальвой. Хотя, конечно, она никогда не сможет узнать, кто именно это сделал, чьи руки были залиты кровью танцовщицы не в фигуральном, а во вполне материальном смысле.

Мальва погибла даже не за себя, не по своей вине. Она стала предупреждением. На ее месте могла быть Ромашка, могла быть Мать, мог быть совершенно кто угодно, кому, волею случая, пришлось работать в клубе. Это было просто неуважением. Никто не должен так умирать.

Атмосфера в Королеве была совсем другой, в сравнении с Репризой. Легкая дымка сигаретного дыма, официанты, снующие между столиками. Здесь пахло золотом и богатством, у игровых столов просаживали свои состояния сильные мира сего и их бесконечные дети. Полуобнаженных женщин так же хватало, но здешние проститутки тщательно скрывали факт своей принадлежности к древней профессии. Ромашка окинула взглядом помещение, он задержался на сцене. Девушка улыбнулась певице, как старой знакомой. Она видела ее в своем клубе. И что та только забыла в Репризе?.. Этот вопрос мучал Ромашку и тогда, когда она увидела женщину впервые. Голос растекался по Королеве, как воск, затапливая все пространство. Девушка подошла к барной стойке, мотнула головой на предложение бармена. Страшно было представить, сколько стоит местный алкоголь… Ромашка смотрела на певицу, слушала ее чуть приторный голос…

Женщина на сцене не осеклась, не сбилась с ритма и даже не промахнулась мимо ноты. Она продолжала петь. Но на мгновение показалось, что повисла тишина. Тяжелая, давящая, словно в склепе. Ромашка проследила за ее взглядом.

Их было трое. Высокий, плотно сбитый мужчина, на плече которого лежал хвост из гладких темных волос. Не узнать его было невозможно для любого, у кого были глаза, и кто хотя бы иногда читал газеты. Мэттью Блэквуд собственной персоной. Ромашка едва заметно напряглась и поспешила отвести взгляд, пока мужчина ее не заметил. Его спутником оказался пастор, которому и находиться-то в подобном месте было не положено. Но вряд ли его это хоть малость заботило. Да и Ромашка, выросшая в трущобах, отлично знала, как часто «святые отцы» наведываются к ночным бабочкам. Девушка только едва заметно улыбнулась, снова переводя взгляд…

Сердце рухнуло вниз с огромной высоты и забилось где-то в пятках, оставив в груди зияющую пустоту. Лодыжка едва ощутимо заныла, словно узнав виновника своей травмы. Ромашка поспешила отвернуться к барной стойке, украдкой поглядывая на мэра и его свиту. Они пересекли зал и скрылись за дверью с недвусмысленным обозначением «VIP». Туда ход закрыт.

Но есть ли хоть одно место, куда не сможет пробраться красивая женщина?

Взгляд Ромашки скользнул по залу. Девушка цепко улавливала не общие картины, но мелочи, едва уловимые выражения на лицах. Долгие мгновения она еще боролась с дрожью в сердце, но и упрямая мышца пришла в порядок, стоило лишь определиться с целью поисков.

Ромашке нужен был игрок.

И она его нашла. Высокий, чуть худощавый парень. Он сидел у одного из автоматов и азартно крутил ручку, иногда улыбаясь, а когда и ругаясь сквозь зубы. Он проигрывал, попеременно то злясь, то откровенно хохоча, прежде чем снова отправить в недра автомата монетку. Но было в его взгляде что-то…, что зацепило и долгие мгновения не отпускало. Ромашке нужен был победитель, нужен был бесстрашный игрок, который с азартом броситься даже в ад, если это посулит хороший выигрыш. Парень не имел ничего общего с тем образом, который Ромашка успела себе нарисовать. Но она поднялась со своего места и неспешно направилась к нему. Девушка облокотилась об автомат, едва заметно улыбаясь. Парень, кажется, даже и не заметил. Он снова повернул ручку. В автомате что-то щелкнуло, потом звякнуло, и зазвенели монеты, горстью высыпаясь в поддон.

- А ты, похоже, приносишь удачу, - он улыбнулся, чуть приподняв взгляд, отыскивая глаза Ромашки.

- Только тем, кому она необходима, - едва слышно проговорила она. Они пересеклись взглядами всего на мгновение, прежде чем Ромашка поспешила спрятать глаза. Ненавязчиво, чуть отведя в сторону. Слишком многое сейчас было в ее душе, в зрачках могло остаться отражение сегодняшнего погребального костра.

- Эрик, - представился он, протягивая ей руку.

- Ромашка, - эхом откликнулась девушка, чуть сжимая пальцами его руку. Он полу удивленно приподнял бровь, но спрашивать ничего не стал. Мало ли с какими намерениями человек может скрывать свое имя. В случае знакомства в клубе – вполне может случиться и так, что встреча на одну ночь таковой должна и остаться. Потому никаких имен, никаких контактов… не худший вариант, особенно для того, кто приносит удачу своему спутнику.

Ромашка не просчиталась. Эрик лукаво заулыбался, склоняясь к ней.

- Так, может, мне попробовать что-то посерьезнее автомата, раз уж сегодня мне сопутствует удача? – он улыбнулся. Ромашка едва заметно пожала плечами, улыбаясь. Словно говоря «тебе решать», но меж тем смотрела в его глаза пристально. У Эрика не было выбора, не было вариантов для раздумий. Но он и не пытался уйти от того, куда его подталкивала случайная знакомая.

Дверь с надписью «VIP» даже не была преградой. Эрик просто ввалился в небольшую комнатку, развязно улыбаясь и втянув следом за собой девушку. Телохранитель мэра дернулся за оружием, но Блэквуд остановил его движением руки, едва заметно прищурился, глядя на пришельцев. Эрик улыбнулся.

- Не ожидал, что сегодня здесь столь высокопоставленная публика, - проговорил он, беззастенчиво устраиваясь на стуле напротив мэра. Тот едва заметно улыбнулся. Они играли не долго, едва успели сдать карты. В легкой дымке сигарет, в запахе дорогого алкоголя витали неосязаемые отголоски разговоров. Может, именно здесь решалась судьба города. Не раз, и не два… Блэквуд был завсегдатаем Королевы, как и бесчисленное множество тех, с кем он вел дела. Его взгляд скользнул по лицу Эрика вверх, замер на девушке. Ромашка не успела даже отреагировать, не успела стереть выражение с лица… но, может быть, оно и не было замечено. Впервые ли на Блэквуда смотрят так, со смесью ненависти и страха?..

- Мой талисман, - представил Эрик, проследив за взглядом мэра. Мужчина едва заметно приподнял брови, откидываясь на спинку стула. Повисла тишина. Блэквуд не спешил что-либо говорить, а у Эрика заканчивался запас развязного настроения, ему самому становилось не по себе.

- Но ведь не погоните? – спросил он, приподнимаясь, чтобы достать из заднего кармана джинс пачку мятых купюр. Деньги упали в центр стола, - Этого достаточно для первой ставки? – спросил Эрик.

- Мне не приходилось раньше видеть тебя…

- Эрик, - перебил парень. – Эрик Шарк. Я недавно в городе, - добавил он, через плечо обернувшись на Ромашку и кивнув ей, мол, «присаживайся, никуда нас уже не выгонят». Блэквуд едва заметно кивнул.

- Ясно. Что ж, тебе простительно не знать некоторых вещей об этом городе, - Блэквуд взял в руки карты, задумчиво переложил несколько, комбинируя их по одному ему известному принципу. – А, хотя… - мужчина поднял взгляд от карт, посмотрел на пастора, сидящего справа от него, потом снова на Эрика. – Разве незнание освобождает от ответственности?

Он даже не отдал приказа. Просто посмотрел, как-то резко, на своего телохранителя. Эрик закричал, тонкое лезвие прошило его руку, приковав ладонь к столешнице.

- Здесь не любят наглых, Шарк, - он говорил абсолютно ровно, спокойно, словно перед ним только что вовсе и не покалечили человека. Ромашка отпрянула, прижавшись спиной к двери, закрыла лицо ладонью. По темной поверхности стола неохотно расползалось кровавое пятно, пачкая пальцы. Эрик схватился за кисть, но он не мог даже пошевелить рукой. Головорез мера всадил лезвие в столешницу едва ли не на треть. Эрику оставалось только тяжело дышать, мучительно, почти всхлипывая.

Но Ромашка смотрела не на него. Не на мэра, который успел подняться и неспешно обойти собственный стул, чтобы наклониться к карману пиджака, висевшего на спинке. Не на мужчину, безжалостно всадившего лезвие в ее нового знакомого. Она смотрела на нож. Его близнеца, овитого точно таким же узором, она держала за поясом, скрытым под одеждой.

Это он убил Мальву.

Ромашка вскинула взгляд, но вместо лица убийцы она увидела перед собой дуло револьвера.

- Ты ведь азартный человек, Эрик. Так давай сыграем, - Блэквуд усмехнулся. Он медленно прокрутил барабан, наглядно показывая парню условия игры. В револьвере не хватало всего одного патрона. Блэквуд усмехнулся, поднимая взгляд на Ромашку. – Посмотрим, правда ли ты приносишь удачу.

Он поднял револьвер, удобнее устраивая палец на спусковом крючке.

Стенд снова вытащили из подсобки только вчера. Он долгие месяцы стоял у всех на виду, до тех самых пор, пока его вид начал не стимулировать умственную деятельность, а в точности до наоборот. При взгляде на него у офицеров возникало ощущение собственной беспомощности, оно служило напоминаем того, скольких они потеряли, пока ведут охоту на Художника. Стенд был всецело посвящен ему. Карта города, размеченная рядом точек, обозначающих места убийств. Фотографии, связанные с ними тонкими линиями, образовывающими целую паутину. Если несколько недель без этого проклятого стенда можно было считать небольшой передышкой от этого дела, то она у участка закончилась. Не было никакой особой причины. Тело очередной жертвы было найдено две недели назад. Мистер Отто давно был изучен вдоль и поперёк, вскрыт и хранился в морге, не смотря на протесты его законной супруги. Она несколько раз обращалась в участок с тем, чтобы получить тело мужа для кремации. Но каждый раз получала одно и то же – отказ, до тех пор, пока тело является уликой в деле. Единственной, если подумать, уликой. Ничего, кроме тел, Художник не оставлял вот уже на протяжении трёх лет.

Девушка несмело тронула пальцами одну из фотографий, внимательно всматриваясь в обескровленное лицо. Потом скользнула взглядом по линии, отыскивая точку, обозначающую место преступления. Она чуть прищурилась, задумавшись, пытаясь вспомнить, где это находится. По всему выходило, что не так уж и далеко. Несколько минут, если машиной.

- Могу я поинтересоваться, - раздалось прямо над ухом. Девушка обернулась, снизу вверх глядя в глаза инспектора, - кто вы и кто вас пропустил? – если первый вопрос был вполне закономерным, то второй однозначно не нес под собой ничего хорошего. Олуха, который пускает в участок посторонних, ждала не самая счастливая участь. На короткое мгновение в глазах Алекс мелькнуло такое, что впору было сразу пожелать бедняге быстро добраться до места назначения, будь то ад или рай. При условии, что они существуют.

- Оу, - девушка чуть встрепенулась. Светлые волосы неопределённого цвета – русые, граничащие с блондом, - скользнули по плечам. В участке мало кто носил длинные волосы. И уж тем более единицы не собирали их в какую-либо прическу. – Простите, - проговорила она. Голос у нее был тихий, вплоть до того, что Кейл вынуждена была механически чуть склониться к ней, чтобы услышать. Говорят, что, чтобы заставить себя слушать, нужно говорить тихо. А чтобы заставить слушать внимательно – очень тихо. Если она руководствовалась именно этим принципом – то делала это девушка виртуозно. Её имя, произнесенное одновременно с тем, как она протянула визитку инспектору, Алекс расслышала точно. Не помешал даже шум, поднявшийся в участке. Один из задержанных поднял скандал, его пришлось успокаивать. Но с этим отлично справлялась служба безопасности, так что Алекс даже не подняла головы.

Дата добавления: 2015-08-31