Маслоу Абрахам Гарольд. 21 страница

катастрофы. Здесь самоубийство - акт, который разрубает гордиев узел

невыносимой для человека ситуации. Но в рамках другой культуры

самоубийство может выступать как естественное проявление ее традиций,

оно может нести совершенно иной смысл. Так, в древней Японии

самоубийство для воина, проигравшего битву, было делом чести, - такое

самоубийство, согласно самурайскому кодексу, значило для чести воина

больше, чем вся его доблестная жизнь, было главным его долгом. В

примитивных обществах самоубийство женщины -жены, сестры или матери -

становится вершиной

Общество

женского долга, выступает как крайнее выражение скорби по умершему

мужчине; оно символизирует собой, что любовь к близкому для женщины

дороже жизни и что, если этот мужчина умер, ее жизнь теряет всякий

смысл. Если такие взгляды становятся высшим моральным кодексом

общества, самоубийство выступает в качестве апофеоза идеалов. Или

другой случай. В некоторых племенах самоубийство приобретает черты

китайской идеи смерти "на пороге дома" врага, - это ритуальный способ

отомстить обидчику или врагу. В примитивных племенах, где принят такой

ритуал самоубийства, оно зачастую может стать самым эффективным, если

не единственным способом ответа на обиду, но в таком случае это

действие скорее стоит рассматривать как возмездие, как карающую руку

закона>.

Определение синергизма. В конце концов вместо <опасного> и

<безопасного> в отношении общества Рут Бенедикт стала употреблять

понятия <высоко синергичное общество> и <низко синергичное общество>,

понятия менее оценочные и более объективные, менее вводящие в соблазн

проецировать на обсуждаемый предмет собственные идеалы и вкусы. Она

определила эти понятия следующим образом:

<Есть ли среди условий, создаваемых общественным устройством, такие,

которые коррелируют с высокой агрессией, и такие, которые коррелируют

с низкой агрессией? Все наши земные планы успешно служат и тому, и

другому в определенной пропорции, определяемой тем, насколько

социально приемлемые формы, которыми мы можем прийти к исполнению

наших планов, обеспечивают взаимную выгоду и исключают поступки и

цели, наносящие ущерб другим членам общества....Все имеющиеся в нашем

распоряжении данные позволяют сделать следующий вывод: общества явно

неагрессивные имеют такое социальное устройство, при котором

индивидуум одними и теми же действиями и в одно и то же время служит

как своим собственным интересам, так и интересам остальных членов

общества....Агрессия в таких обществах не распространена вовсе не

потому, что членам общества неведом эгоизм и они ставят социальные

обязательства выше собственных желаний, а потому, что само социальное

устройство делает эгоизм и альтруизм идентичными. Рассуждая логически,

всякое производство, будь то выращивание маиса или рыболовство,

приносит благо всем членам общества. Каждый жнец и каждый рыболов

вносит свою лепту в деревенский запас пищи, и если общественные

институты, созданные этими же жнецами и рыболовами, не извращают это

основное положение, то каждый член общества, становясь хорошим

садоводом, работает на благо общества. Он трудится себе на пользу, но

и его товарищи также получают от этого свою выгоду...

Я буду называть культуру слабосинергичной в том случае, если ее

социальная структура вызывает противодействие одних ее членов

действиям

Синергизм в обществе и в человеке

других, и высоко синергичной в том случае, если структура поощряет

действия ее членов, направленные на общее благо... Я говорю о

культурах с высоким социальным синергизмом тогда, когда общественное

устройство способствует взаимной выгоде из всех начинаний ее членов, и

я говорю об обществах с низким социальным синергизмом, в которых

индивидуум, добившийся выгоды, берет верх над остальными членами

общества и добивается преимуществ за их счет, менее сноровистых и

успешных> (курсив мой. -Авт.).

Высоким синергизмом обладают те общества, социальные институты которых

организованы так, чтобы преодолевать полярность между эгоизмом и

неэгоизмом, между личным интересом и альтруизмом, так, чтобы человек,

добиваясь своих эгоистичных целей, заслужил награды для себя. Если в

обществе вознаграждается добро, это - общество с высоким синергизмом.

Далее я рассмотрю некоторые проявления высокого и низкого синергизма.

При этом я буду пользоваться моими записями двадцатипятилетней

давности и должен сразу извиниться за то, что сейчас уже не смогу

вспомнить, какие из приведенных мыслей принадлежали Бенедикт, а какие

- мне. Многие годы я размышлял на эту тему и пользовался этими

понятиями, - немудрено, что со временем произошло некоторое слияние.

Высокий и низкий синергизм в примитивных обществах

Распределение благ и концентрация благ. Рассматривая разнообразные

экономические условия, Бенедикт обнаружила, что внешние,

поверхностные, явные проявления-такие, например, как благосостояние

общества в целом, - не имеют большого значения. Действительно важным

оказалось то, что безопасные, высоко синергичные общества нацелены на

распределение благ или, как она назвала это - общие блага

<сифонировались> при помощи социальных институтов, тогда как опасные,

низкосинергичные создавали условия для неправедной концентрации общих

благ или, говоря иначе, способствовали <эффекту воронки>. Вкратце,

этот эффект выражается в следующем. Все социальное устройство, все

институты и законы обеспечивают такое положение вещей, что богатый

становится еще более богатым, что удачливый не обязан делиться с менее

удачливым, что бедность ведет к еще большей бедности. И напротив, в

безопасном, высокосинергичном обществе богатство делает благодатным

все окружающее его, оно <сифонирует> от удачливого к менее удачливому.

Так или иначе, блага в таком обществе имеют тенденцию распространяться

от богатого к бедному, а не наоборот.

Общество

вынужден был мотаться из конца в конец резервации, выручая то одного,

то другого соплеменника, не сумевшего совладать с автомобилем. С моей

точки зрения, этот автомобиль принадлежал всякому, кому он был нужен в

данный момент и кто просил его. Само собой разумеется, что в такой

ситуации богатый Тедди, единственный владелец автомобиля на всю

округу, не вызывал у людей ни зависти, ни враждебности. Наоборот, его

богатство доставляло соплеменникам удовольствие, было предметом их

гордости и удовлетворения. Все до одного были рады тому, что у него

есть автомобиль, и их удовлетворение стало бы в шесть раз полнее, если

бы еще у пятерых их соплеменников появилось по автомобилю.

Религия удобная и пугающая. Есть определенные различия в религиозных

институтах, которые можно описать в терминах высокой и низкой

синергичности. В безопасных, высокосинергичных обществах бог или боги,

духи или любые другие сверхъестественные существа обычно отличаются

благожелательностью, дружелюбием, готовностью помочь. Иногда к ним

обращаются с такими житейскими заботами, что в нашем обществе это было

бы сочтено святотатством. Например, у каждого индейца из племени

<черноногих> есть свой личный дух, опекающий его. Индеец, чтобы

пообщаться с ним, должен подняться в горы, но в принципе он может

вызвать его в любое время, даже, к примеру, играя в покер. Все

настолько привыкли к постоянному присутствию этих персональных духов,

что никого не удивляет, когда человек, у которого собрался <стрит>,

останавливает игру и отходит в уголок, чтобы посовещаться с духом,

стоит ему поднимать ставку или нет. А с другой стороны, в обществе

опасном, низкосинергичном боги, сверхъестественные существа и духи

обычно бывают страшными, карающими и т. д.

Я проверял взаимоотношение между синергичностью и качеством

религиозности у студентов Бруклинского колледжа (году в сороковом).

При помощи составленного мною опросника я исследовал около двадцати

молодых людей на устойчивость их автономности. При этом религиозным

студентам я задавал дополнительный вопрос: Представьте себе, что утром

вы просыпаетесь и видите в своей комнате Господа, глядящего на вас.

Какие чувства вы испытаете при этом? Студенты устойчиво автономные

(которых я ставлю в параллель с безопасным обществом) чувствовали себя

спокойно и уверенно, в то время как неустойчиво автономные студенты

выказывали тревогу и испуг.

Если мы поднимемся выше, от отдельной личности к укладу общества, мы

сможем увидеть примерно ту же картину. Взять хотя бы христианские

представления: с одной стороны мы увидим судный день и божью кару, а с

другой - любовь и долготерпение Господа. Выходит, что каноны основной

религии западной цивилизации представляют собой своего рода смешение

безопасной и опасной религий. Пользуясь этим смешением, религиозные

Синергизм в обществе и в человеке

властители в опасных обществах используют религию для того, что можно

назвать эгоистическими целями, для своего рода личной выгоды, тогда

как религиозные деятели в безопасных обществах употребляют религию для

общей пользы, примерно так же, как, например, в племени зуни индейцы

обращаются к своим богам для того, чтобы вызвать дождь или попросить

об обильном урожае.

Подобного рода соответствия между психологическим смыслом деяния и

самим действием, зависящие от степени опасности или безопасности

общества, можно обнаружить в конкретных отправлениях религиозного

культа, в устройстве институтов власти, в семейном укладе, в традициях

взаимоотношений между мужчиной и женщиной, в месте и роли

сексуальности, в способах проявления эмоциональных связей, родственных

связей, дружеских связей и т. д. Если вы разовьете чутье на это

соответствие (или несоответствие), то, оказавшись в любом обществе, вы

сможете предсказать, чего вам следует ожидать. Ко всему вышесказанному

я хочу добавить лишь одно замечание, которое может показаться немного

неожиданным для нашего западного способа мышления. Любое

высокосинергичное общество не оставит никакого человека в униженном

состоянии, оно обязательно даст ему шанс подняться. Напротив, общества

низкосинергичные не дают человеку такой возможности. Сама жизнь в

таком обществе переусложнена, она унизительна и приносит человеку

страдания. Ничего другого от таких обществ ожидать нельзя. В тех

племенах, которые Бенедикт отнесла к опасным, человек, однажды

униженный, обречен был навек остаться изгоем, не имел шанса на

искупление или амнистию, тогда как в племенах, отмеченных как

безопасные, у человека всегда была возможность вновь подняться на

ноги, искупить старые грехи и начать жизнь сначала.

Высокий и низкий синергизм в нашем обществе

Вы должны были уже понять, что наше общество - это общество смешанного

типа. Мы имеем как высокосинергичные, так и низкосинергичные

общественные институты.

Взять хотя бы высокосинергичный институт филантропии, какого мне не

приходилось встречать в рамках иных культур. Вообще, культура нашего

общества - очень щедрая культура и зачастую очень удобная, очень

безопасная культура.

Но с другой стороны, нельзя не заметить, что в нашем обществе есть

такие общественные институты, которые настраивают людей друг против

друга, вызывают соперничество, вынуждают нас вступать в борьбу за

ограниченное количество благ. Это похоже на игру в складчину, в

которой выигрыш одного обозначает проигрыш всех остальных.

Общество

Мою мысль можно проиллюстрировать простым примером, который будет

понятен каждому. Я имею в виду систему градации студентов в наших

колледжах согласно их оценкам. Каждому из нас приходилось оказаться в

подобной ситуации, и будет несложно понять, что чувствует человек,

противопоставленный своим друзьям, в ситуации, когда их достоинства

неожиданно вступают в конкуренцию с вашими личными достоинствами.

Представьте, что ваша фамилия начинается с буквы Z, а оценки начали

выставлять с буквы А и далее по алфавиту, при этом известно, что на

класс отпущено только шесть высших оценок. Разумеется, в такой

ситуации вам остается только надеяться, что ваши товарищи, которых

будут оценивать раньше вас, получат плохие оценки. Каждый раз, когда

кому-нибудь выставляют плохую оценку, это хорошо для вас. Каждый раз,

когда кто-нибудь получает высокую оценку, это плохо для вас, потому

что снижает ваши шансы получить высокую оценку. Как тут не взмолиться

про себя: <Хоть бы он провалился!>?

Принцип синергизма очень важен не только для вящей объективности

сравнительной социологии, не только ради дразнящих мечтаний о том, что

сравнительная социология дарует нам иную, надкультурную систему

ценностей, с помощью которой мы разоблачим и нашу культуру и все,

придуманное ею, он дорог нам не только за то, что закладывает

теоретический фундамент для грядущей Утопии, но и потому, что

объясняет нам целый ряд насущных социальных феноменов

технологического, индустриального общества.

Мне кажется, что еще не все психологи, и особенно это касается

социальных психологов, осознали те великие и серьезные перемены,

которые происходят сегодня в этой области знания. Науке, которая

занялась бы этими вопросами, еще не придумано достойного названия,

пока, в рабочем порядке мы будем называть ее теорией организации, или

социальной психологией индустрии, или теорией предприятия и бизнеса.

Всем, кого интересует данная проблематика, я советую прочитать книгу

Мак-Грегора <The Human Side ofEnterprise> (114), написанную в виде

учебника для начинающих. Надеюсь, что в описанной им социальной

организации, построенной согласно теории Игрек, вы увидите пример

высокого синергизма. Это позволит вам отчетливее понять возможность

преобразования любого социального института, будь то в армии, в

бизнесе или в университете, таким образом чтобы его участники были

скоординированы друг с другом, видели в коллеге не соперника, но члена

своей команды. За последние несколько лет мне пришлось столкнуться с

несколькими такими организациями, и уверяю вас, что все они хотя бы в

некоторой степени поддаются описанию в терминах высокой синергичности

или в терминах безопасной социальной организации. Я надеюсь, что

молодая поросль социальных психологов попытается использовать в своей

работе концепцию Бенедикт, чтобы противопоставить ее доктрине,

базирующейся

Синергизм в обществе и в человеке

на принципе распределения ограниченного количества благ, на принципе

<или тебе или мне>.

Также могу посоветовать вам недавно вышедшую в свет книгу Ликерта <New

Patterns of Management> (78), в которой представлены результаты

тщательных исследований различных аспектов этого явления, называемого

нами синергизмом в индустриальной организации. В книге есть одно

место, где Ликерт рассматривает <отказ от власти>, пытаясь уяснить

трудный для него парадокс, состоящий в том, что хорошие мастера,

настоящие лидеры, высоко оценивающиеся по реальным производственным

результатам, меньше держатся за власть. Как посмотреть на тот факт,

что чем меньше человек ценит власть, тем больший авторитет он

приобретает? Попытка Ликерта решить этот парадокс интересна уже

потому, что это попытка человека западной культуры понять явление,

достаточно чуждое этой культуре.

Я могу заявить, что отныне ни один самый одаренный мыслитель не сможет

сконструировать новую Утопию, не приняв концепцию синергизма. По моему

искреннему убеждению, с этого момента не может существовать Утопии,

или Евпсихеи (это название мне представляется более удачным), в

основании которой не были бы заложены некие высокосинергичные

общественные институты.

Синергизм внутри человека

Идентификация. Концепция синергизма справедлива и на уровне отдельного

индивидуума, и на уровне межличностных отношений, между двумя

индивидуумами. С ее помощью очень удачно раскрываются отношения уже

описанной мною высшей любви (89, с. 39-41). Любовь как таковая

определяется по-разному -как единство интересов, как слияние иерархий

базовых потребностей, как сострадание любимому в боли и радости. Мы

можем заметить, что в большинстве предложенных определений любви

подразумевается некоего рода идентификация. Здесь уместно провести

параллель с понятием высокого синергизма. В любви два человека

организуют свои взаимоотношения таким образом, что выгода,

преимущества одного из них становятся преимуществами другого, а не

ущемляют его интересы.

Некоторые недавние исследования сексуальной и семейной жизни беднейших

классов в нашей стране (там же, с. 61) и в Англии (142) описали то,

что бъшо названо эксплуатирующими отношениями, то есть отношениями с

явно низким синергизмом. В таких семьях очень важными становятся

вопросы:

<кто здесь мужик>, или: <кто в доме хозяин>, или кто из двоих

заслуживает большей любви, - при этом подразумевается, что тот, кто

любит больше, тот чем-то обязан другому или в чем-то виноват перед

ним. Все это проявления низкого синергизма, и вызваны они

ограниченностью.

Общество

По моему мнению, понятие идентификации, несущее в себе

фрейдовско-адлеровскую концепцию и интонации их продолжателей, может

быть расширено нашим пониманием вопроса. Кажется, мы уже вправе

заявить, что любовь - это своего рода рост <Я>, развитие личности,

вскрытие идентичности человека. Думаю, каждый человек переживал нечто

подобное во взаимоотношениях со своими детьми, с женами и мужьями, с

людьми, очень близкими ему. Так бывает, когда мать желает, чтобы ее, а

не ее ребенка, мучил кашель. Она чувствует себя сильной, а значит,

если бы она заболела вместо него, все было бы лучше. Что это, если не

полное слияние, уничтожение психологического различения между <Я> и

<не-Я>? Мне думается, такой подход к явлению вносит новый оттенок в

понятие <идентификация>.

Преодоление дихотомии <эгоизм-альтруизм>. Мне хотелось бы вслед за

Бенедикт совершить логический прыжок в своих рассуждениях. На первый

взгляд, в ее работах слишком часто сквозит прямолинейное

противопоставление эгоистического и альтруистического, резкая

полярность, культ дихотомии этих двух качеств. Но для меня очевидно,

что, постоянно упоминая дихотомию <эгоизм-альтруизм>, она

подразумевает ее преодоление в самом непосредственном смысле, в смысле

сотворения иного гештальта, создания некоей духовной целостности,

призванной продемонстрировать нам, что не существует

противопоставления <эгоизм-альтруизм>, есть лишь не до конца понятое

единство. У высоко развитых, у психологически здоровых людей, у

самоактуализированных людей, - назовите их как угодно, - вы с первого

взгляда обнаружите в одних случаях редкий по самоотверженности

альтруизм, и редкий эгоизм, - в других случаях. Те, кто читал работы

Фромма о здоровом и нездоровом эгоизме или знаком с адлеровским

понятием Gemeinschaftsgefuhl, знают, о чем я веду речь. Когда мы

думаем о таких людях, каким-то непостижимым образом диаметральная

противоположность этих двух качеств, их дихотомичность, грустные мысли

о том, что люди не желают думать о благе человечества - все это

отступает на задний план. Эгоизм и альтруизм оказываются здесь тесно

переплетены между собой, питают и обусловливают один другого, вы

совершенно по-иному, целостно воспринимаете это явление, которому пока

не подобрано подходящего имени. С этой точки зрения высокая

синергичность помогает преодолеть дихотомию, помогает добиться слияния

враждующих сущностей в единое образование.

Интеграция когнитивного и конативного. Кроме всего вышесказанного, я

считаю концепцию синергизма полезной для понимания психодинамики.

Иногда эта польза бывает совершенно очевидна, например, если

представить себе внутриличностную интеграцию как проявление высокого

синергизма, а патологические варианты интрапсихической

диссоциированноста - как проявление низкого синергизма.

Синергизм в обществе и в человеке 223

С помощью теории синергизма, я думаю, можно добиться большей четкости

теоретических формулировок при исследованиях свободного выбора у

животных и у детей. Ведь можно сказать, что эти эксперименты наглядно

демонстрируют проявления синергизма или слияние когнитивного и

конативного начал психического. В них создается ситуация, при которой

голова и сердце, рациональное и нерациональное говорят на одном языке,

ситуация, при которой стихийные импульсы индивидуума ведут его в

мудром направлении. Это однозначно согласуется с концепцией гомеостаза

Кэнона, с тем, что он называет <мудростью тела>.

В этой связи мне хочется вспомнить расхожее заблуждение, особенно

свойственное тревожным, неуверенным в себе людям. Это странное мнение,

что особенно страстное желание возникает у человека в отношении того,

что вредно или неполезно для него. Вкусная пища вызывает ожирение.

Здравый смысл обычно <заставляет> сделать то-то и то-то. И человек с

неохотой понуждает себя подчиниться этому зануде - своему здравому

смыслу, а в глубине души считает, что то, чего ему на самом деле

хочется, к чему он стремится, что ему нравится, что доставляет ему

удовольствие, -это обязательно неумно, нехорошо и неправильно. Но

эксперименты с аппетитом, с другими ситуациями, в которых человеку

предоставляется право свободного выбора, показывают, что обычно нам

нравится именно то, что хорошо для нас, -разумеется, если мы понимаем,

из чего выбираем, и имеем возможность выбора.

В заключение приведу поразившее меня высказывание Эриха Фромма.

<Болезнь - в сущности не что иное, как желание того, чего не стоило бы

желать>.

Вопросы для нормативного социального психолога*

Заметьте, уже в анонсе семинара звучит применимость обсуждаемых им

проблем на практике, подчеркивается достижимость поставленных целей в

реальной жизни, а не в пустых мечтаниях, в фантазии и грезах. Чтобы

добиться этого, необходимо не просто описать хорошее общество, но и

обсудить способы его построения, и тут не удастся обойти стороной

политические вопросы. На будущий год я назову этот курс <Нормативная

социальная психология>. Таким образом я хочу вновь подчеркнуть, что

основным в нем будет эмпирический подход. Это значит, что разговор на

семинаре пойдет в терминах сравнения и процентных соотношений, мы

будем говорить о надежности данных, о недостающей информации, которую

необходимо получить, о необходимых экспериментах и исследованиях, -

словом, мы будем говорить о необходимом и возможном. Мы не должны

терять время понапрасну, занимаясь бессмысленными

противопоставлениями, деля все на белое и черное, рассматривая все

сквозь призму <или/ или>, примеряясь к совершенному или к

недостижимому, смиряясь с неизбежным (потому что неизбежного не

существует). Мы будем исходить

* Эта глава базируется на записках, изданных мною весной 1967 года в

качестве пособия к семинару для старшекурсников и аспирантов

Брандэйского университета. Я надеялся, что эти разрозненные мысли не

только зададут проблематику обсуждаемых на семинаре предположений,

выводов и проблем, но также помогут дать группе понятие о реалиях

эмпирического и научного поиска.

Анонс этого семинара звучал так: <Утопическая социальная психология:

семинар для аспирантов факультетов психологии, социологии, философии и

других общественных наук. Обсуждение избранных утопических и

евпсихических произведений. На семинаре будут подняты следующие

эмпирические и практические вопросы: Насколько хорошее общество

допускает человеческая природа? Насколько хорошего человека

предполагает общественное устройство? Что возможно и что осуществимо?

Что невозможно и что несбыточно?>

Вопросы для нормативного социального психолога

из того, что реформирование общества возможно, как вообще возможен

прогресс и улучшение. Но неизбежный, неостановимый прогресс в

направлении абсолютного идеала, прогресс, имеющий конечную станцию в

некоем неопределенном светлом будущем, нас не будет интересовать.

(Потому что на этом пути равно возможны и ухудшение условий жизни, и

глобальные катастрофы.) В общем виде речь идет о неудовлетворенности

существующим положением вещей. В любом случае должны быть лучшие

альтернативы. Наш подход к проблеме реформирования, революционного

изменения, улучшения человека и общества будет холистическим. Мы будем

исходить из положения, что ни к чему соблюдать какую-то очередность в

ходе этих реформ, например, сначала изменить человека, а уже потом

общество, или наоборот. Мы будем исходить из того, что и с человеком,

и с обществом нужно работать одновременно.

Нашей основной мыслью станет предположение, что нормативное социальное

мышление останется лишь метафорой до тех пор, пока мы не примем идеи

об индивидуальной цели человека, то есть до тех пор, пока мы не

определимся, каков тип человека, к которому нам нужно стремиться и при

помощи которого мы впредь станем судить об адекватности общественного

устройства. Развивая выдвинутое выше предположение, я буду настаивать,

что в основание хорошего общества положена самоактуализация всех его

членов, следовательно она же должна стать первостепенной задачей

любого, стремящегося к развитию общества, равно как разработка свода

законоположений, нацеленных на самоактуализацию всех членов общества,

и определение ценностей, ведущих к ней. (Лишь самоактуализированный

человек, то есть человек, мощно и свободно идентифицирующий себя,

способен трансцендировать свое <Я> и достигнуть высших уровней,

уровней Бытия. Это положение неизбежно вовлекает в круг реформирования

научные организации, учреждения образования и прочие общественные

институты, назначение которых - способствовать самотрансценденции

личности.) Единственно спорным в данном случае остается лишь вопрос:

располагаем ли мы надежной, заслуживающей доверия концепцией

здорового, или трансцендирующего, или идеального человека? Сама по

себе идея нормативности в этом вопросе выглядит сомнительно и

неоднозначно. Но возможно ли стремиться улучшить общество, не имея

хоть какого-нибудь представления о том, что считать хорошим человеком?

На мой взгляд, при решении этого вопроса мы должны иметь в виду

известную автономность социальных требований (их независимость от

интрапсихического строя личности, от индивидуального психологического

Здоровья, от зрелости человека). Я исхожу из того, что для

практического решения проблемы улучшения общества не имеет смысла

поочередное улучшение людей, постепенный личностный рост одного члена

общества за другим. Ведь даже лучший представитель рода человеческого,

Дата добавления: 2017-01-13