Рассказы А. П. Чехова 3 страница

Она, мечтательная девушка, столкнулась с пьяными купцами, с невообразимой пошлостью тогдашнего провинциального театрального мира. Она, женственная, изящная, сумела выстоять при столкновении мечты с жизнью. Ценою тяжелых жертв Нина завоевала ту истину, что «в нашем деле – все равно, играем мы на сцене или пишем – главное не слава, не блеск, не то, о чем я мечтала, а умение терпеть. Умей нести свой крест и веруй. Я верую, и мне не так больно, и когда я думаю о своем призвании, то не боюсь жизни».

Это слова, добытые ценою молодости, ценою всех испытаний, ценою тех страданий, которые известны художнику, ненавидящему то, что он делает, презирающему самого себя, свою неуверенную фигуру на сцене, свой нищий язык в рассказе. У Нины есть вера, есть сила, есть воля, есть теперь знание жизни и есть свое счастье.

Так, сквозь мрак и тяжесть жизни, преодоленные героиней, читатель слышит лейтмотив «Чайки» – тему полета, победы. Нина отвергает версию о том, что она – погубленная чайка, что ее страдания, ее поиски, достижения, вся жизнь – только «сюжет для небольшого рассказа». Не падение подстреленной чайки, а полет прекрасной, нежной, свободной птицы – такова поэтическая тема пьесы.

Треплев при встрече с Ниной с ясностью увидел, как переросла его Нина. Он все еще живет в том мире незрелых красивых чувств, в котором жил когда‑то. В своем искусстве он все еще «не знает, что делать с руками, не владеет голосом». Сознание, что он еще ничего не достиг, пронизывает его с жестокой силой. Треплев понял теперь причину этого. «Вы нашли свою дорогу, – говорит он Нине, – вы знаете, куда идете, а я все еще ношусь в хаосе грез и образов, не зная, для чего и кому это нужно. Я не верю и не знаю, в чем мое призвание». Он ничего не может сделать со своим талантом, потому что нет у него ни цели, ни веры, ни знания жизни, ни смелости, ни сил. Так много наговорив о новаторстве, он сам впадает в рутину. Не может существовать новаторство само по себе, оно возможно только как вывод из смелого знания жизни, оно возможно только при богатстве души и ума.

Нельзя уйти от пошлости путем бегства в иллюзии, в далекие от жизни мечты. Это – ложный полет, неизбежно заканчивающийся падением, возвращением к еще большей пошлости. Отвлеченные «красивые» мечтания Треплева привели его к такому безобразному, враждебному красоте нарушению законов жизни, как самоубийство. Нельзя бежать от пошлости, нельзя прятаться от нее. Нина ясно видит подлую обыденность жизни, знает, что «груба жизнь», но не бежит от пошлости и грубости к ложным мечтам. Она воплощает подлинное искусство, а подлинное искусство – это знание всей правды жизни и стремление к красоте в самой жизни, а не только в мечте.

«Чайка» тесно связана с раздумьями Чехова о сущности таланта, о мировоззрении, об «общей идее». В Тригорине и Аркадиной автор отмечает черты, характерные для целой категории писателей, артистов восьмидесятых‑девяностых годов, не вдохновленных большими идейными целями, высоким пафосом и потому неизбежно попадающих во власть рутины, косности, обыденщины. Это не означает, что Чехов дал в образе Нины Заречной реалистически полную историю формирования и роста художника. Нина Заречная, сохраняя достоверность живого характера, вместе с тем представляется поэтическим символом. Это сама душа искусства, побеждающая мрак, холод, всегда стремящаяся «вперед и выше!»

Пьеса А. П. Чехова «Вишневый сад»

Пьеса «Вишневый сад» (1903 г.) – последнее произведение АП. Чехова, завершающее его творческую биографию.

Действие пьесы, как сообщает автор первой же ремаркой, происходит в имении помещицы Любови Андреевны Раневской, в имении с вишневым садом, окруженном тополями, с длинной аллеей, которая «идет прямо‑прямо, точно протянутый ремень» и «блестит в лунные ночи».

Раневская и ее брат Леонид Андреевич Гаев – хозяева имения. Но они довели его своим легкомыслием, полнейшим непониманием реальной жизни до жалкого состояния: предстоит продажа его с торгов. Разбогатевший крестьянский сын, купец Лопахин, друг семьи, предупреждает хозяев о предстоящей катастрофе, предлагает им свои проекты спасения, призывает их думать о грозящей беде. Но Раневская и Гаев живут иллюзорными представлениями. Гаев носится с фантастическими проектами. Оба они проливают много слез о потере своего вишневого сада, без которого, как им представляется, они не смогут жить. Но дело идет своим чередом, происходят торги, и Лопахин сам покупает имение. Когда беда свершилась, выясняется, что никакой особенной драмы для Раневской и Гаева как будто не происходит. Любовь Андреевна возвращается в Париж, к своей нелепой «любви», к которой она и без того вернулась бы, несмотря на все ее слова о том, что она не может жить без родины. Леонид Андреевич тоже примиряется с происшедшим. «Ужасная драма» для ее героев не оказывается столь тяжелой по той простой причине, что у них вообще не может быть ничего серьезного, ничего драматического. Такова комедийная, сатирическая основа пьесы.

Интересен способ, с помощью которого Чехов подчеркивал призрачность, несерьезность мира Гаевых‑Раневских. Он окружает этих центральных героев комедии персонажами, отражающими комическую никчемность главных фигур. Фигуры Шарлотты, конторщика Епиходова, лакея Яши, горничной Дуняши – это карикатуры на «господ».

В одинокой, нелепой, ненужной судьбе приживалки Шарлотты Ивановны есть сходство с нелепой, ненужной судьбой Раневской. Обе они относятся сами к себе как к чему‑то непонятно‑ненужному, странному, и той и другой жизнь представляется туманной, неясной, какой‑то призрачной. Как и Шарлотте, Раневской тоже «все кажется, что она молоденькая», и живет Раневская как приживалка при жизни, ничего не понимая в ней.

Замечательна шутовская фигура Епиходова. Со своими «двадцатью двумя несчастьями» он тоже представляет собой карикатуру – и на Гаева, и на помещика Симеонова‑Пищика, и даже на Петю Трофимова. Епиходов – «недотепа», употребляя любимое присловье старика Фирса. Один из современных Чехову критиков правильно указывал, что «Вишневый сад» – это «пьеса недотепов». Епиходов сосредотачивает в себе эту тему пьесы. Он душа всякого «недотепства». Ведь и у Гаева, и у Симеонова‑Пищика тоже постоянные «двадцать два несчастья»; как и у Епиходова, у них ничего не выходит из всех их намерений, на каждом шагу преследуют комические неудачи.

Симеонов‑Пищик, постоянно находящийся на грани полного банкротства и, запыхавшись, бегающий по всем знакомым с просьбой дать денег взаймы, тоже представляет собой «двадцать два несчастья». Борис Борисович – человек, «живущий в долг», как говорит Петя Трофимов о Гаеве и Раневской; эти люди живут на чужой счет – на счет народа.

Петя Трофимов не принадлежит к числу передовых, умелых, сильных борцов за грядущее счастье. Во всем его облике чувствуется противоречие между силой, размахом мечты и слабостью мечтателя, характерное для некоторых чеховских героев. «Вечный студент», «облезлый барин», Петя Трофимов чист, мил, но чудаковат и недостаточно силен для великой борьбы. В нем есть черты «недотепства», свойственные почти всем персонажам этой пьесы. Но все то, что он говорит Ане, дорого и близко Чехову.

Ане всего семнадцать лет. А молодость для Чехова не только биографически‑возрастной признак. Он писал: «… Ту молодость можно принять здоровою, которая не мирится со старыми порядками и глупо или умно борется с ними – так хочет природа и на этом зиждется прогресс».

У Чехова нет «злодеев» и «ангелов», он не разграничивает даже героев на положительных и отрицательных. В его произведениях сплошь и рядом встречаются «хорошие плохие» герои. Такие непривычные для прежней драматургии принципы типологии и приводят к появлению в пьесе характеров, сочетающих в себе противоречивые, более того – взамоисключающие черты и свойства.

Раневская непрактична, эгоистична, она мелка и пошла в своем любовном увлечении, но она и добра, отзывчива, в ней не увядает чувство красоты. Лопахин искренне хочет помочь Раневской, выражает ей неподдельное сочувствие, разделяет ее увлеченность красотой вишневого сада. Чехов подчеркивал в письмах, связанных с постановкой «Вишневого сада»: «Роль Лопахина центральная… Ведь это не купец в пошлом смысле слова… Это мягкий человек… порядочный человек во всех смыслах, держаться он должен вполне благопристойно, интеллигентно, не мелко, без фокусов». Но этот мягкий человек – хищник. Петя Трофимов так разъясняет Лопахину его жизненное назначение: «Вот как в смысле обмена веществ нужен хищный зверь, который съедает все, что попадается ему на пути, так и ты нужен». И этот мягкий, порядочный, интеллигентный человек «съедает» вишневый сад…

Вишневый сад выступает в пьесе и олицетворением прекрасной творческой жизни, и «судьей» персонажей. Их отношение к саду как к высшей красоте и целеустремленность – вот авторская мера нравственного достоинства того или иного героя.

Раневской не дано спасти сад от гибели, и не потому, что она оказалась не в состоянии превратить вишневый сад в коммерческий, доходный, каким он был лет 40–50 назад… Ее душевные силы, энергию поглотила любовная страсть, заглушив ее природную отзывчивость на радости и беды окружающих, делая ее равнодушной и к конечной судьбе вишневого сада, и к судьбе близких людей. Раневская оказалась ниже идеи Вишневого сада, она предает ее. Именно в этом и состоит смысл ее признания, что без бросившего ее в Париже человека она жить не может: не сад, не поместье средоточие ее сокровенных помыслов, надежд и стремлений. Не поднимается до идеи Вишневого сада и Лопахин. Он сочувствует и переживает, но его волнует лишь судьба владелицы сада, сам же вишневый сад в планах предпринимателя обречен на гибель. Именно Лопахин доводит до логического конца действие, развивающееся в своей кульминационной непоследовательности: «Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву».

И. А. Бунин порицал Чехова за его «Вишневый сад», поскольку в России нигде не было садов сплошь вишневых, а были смешанные. Но чеховский сад – не конкретная реальность, а символ мимолетной и в то же время вечной жизни. Его сад – один из сложнейших символов русской литературы. Скромное сияние вишневых соцветий – символ юности и красоты; описывая в одном из рассказов невесту в венчальном наряде, Чехов сравнил ее с вишневым деревцем в цвету. Вишневое деревце – символ красоты, добра, человечности, уверенности в завтрашнем дне; этот символ заключает в себе только положительный смысл и не имеет никаких отрицательных значений.

Чеховские символы преобразили древний жанр комедии; ее нужно было ставить, играть и смотреть совсем не так, как ставились комедии Шекспира, Мольера или Фонвизина.

Вишневый сад в этой пьесе – меньше всего декорация, на фоне которой философствуют, мечтают, ссорятся персонажи. Сад – олицетворение ценности и смысла жизни на земле, где каждый новый день ответвляется от минувшего, как молодые побеги идут от старых стволов и корней.

Пьеса А. П. Чехова «Дядя Ваня»

Тема пьесы А. П. Чехова «Дядя Ваня» (1896) – жизнь «маленьких» людей, с ее незаметными страданиями и самоотверженным трудом во имя чужого счастья, тема красоты, пропадающей понапрасну.

Самим названием пьесы Чехов указывает на простоту, повседневность, обыкновенность и своих героев, и их страданий.

Дядя Ваня и его племянница Соня всю свою жизнь работают не покладая рук для чужого счастья: для того, чтобы создать материальное благополучие отцу Сони, профессору Серебрякову, которого они привыкли считать талантливым, передовым, большим ученым.

Серебряков, уже отставной профессор, женат вторым браком на молодой красивой женщине. Его первая жена, мать Сони и сестра дяди Вани, умерла уже давно.

Имение, где трудятся дядя Ваня и Соня, принадлежало покойной матери Сони. Теперь оно принадлежит Соне. В течение двадцати пяти лет дядя Ваня трудился для того, чтобы погасить долг отца и привести расстроенное имение в порядок. Двадцать пять лет работал он, «как самый добросовестный приказчик», получая нищенское жалованье от Серебрякова и высылая ему в столицу весь доход до последней копейки, чтобы тот мог спокойно писать свои ученые труды и ораторствовать с кафедры. Проза повседневных хозяйственных дел, ночи, отданные переписыванию бумаг, переводу книг для профессора, полный отказ от личных радостей, нищенское жалованье – все это было освящено в глазах дяди Вани и Сони высокой целью. Их вдохновляла мысль, что, служа ученому, они служат науке, культуре, прогрессу – общей идее. Профессор был для них «существом высшего порядка».

Дяде Ване сорок семь лет. Он – нищий. Он никогда не знал ни радости, ни отдыха. И вот теперь, когда его лучшие годы уже прошли, у него открылись глаза на ужасную правду. Он понял, что отдал лучшие годы, молодость, всего себя на служение ничтожеству. Он увидел, что его кумир – просто напыщенная бездарность, набитая претензиями и самомнением, «старый сухарь, ученая вобла».

Избалованный легко давшейся ему успешной карьерой, любовью женщин, работой на него дяди Вани и Сони, Серебряков бездушен, эгоистичен. За двадцать пять лет он ни разу не поблагодарил дядю Ваню, не прибавил ему ни копейки к его мизерному жалованью.

Приезд Серебрякова в имение нарушает весь строгий трудовой порядок в доме. Профессор тиранит всех окружающих своими капризами, своей подагрой, своим черствым эгоизмом. Все в доме вынуждены заботиться только о нем.

Дядя Ваня переживает тяжелое состояние человека, которому под старость пришлось убедиться в бессмысленности всей прожитой им жизни. Так он приходит к своему трагически запоздалому «бунту». Он как будто требует обратно свою загубленную жизнь. Влюбляется в жену профессора. Впервые в жизни начинает пить. Его удручают мысли о том, что все потеряно, жизнь пропала.

Профессор объявляет о своем проекте: продать имение, чтобы на вырученные деньги он мог жить в столице. Дядя Ваня потрясен. Мало того, что он отдал все свои средства и всю свою жизнь Серебрякову. Теперь, когда он стал стар, его вместе с Соней в благодарность за все гонят из родного угла.

«Бунт» дяди Вани заканчивается выстрелом в профессора. После этой кульминации дядя Ваня еще лелеет мысль о самоубийстве, но затем, под влиянием нежной и кроткой Сони, он возвращается опять к своему труду – все на того же Серебрякова.

Такова история жизни, отданной «идолу». Сколько таких никем не замечаемых тружеников отдавали свои лучшие силы счастью ничтожеств, ложным кумирам, убежденные в том, что служат своим трудом «общей идее», обманутые жизнью!

В пьесах Чехова проходят истории человеческих жизней. Прошлое, настоящее, будущее героев, развитие их судеб и характеров предстает перед читателями с такой же полнотой, как это бывает в романе.

Тема разоблачения страшной бесплодности служения «избранным» личностям – эта чеховская тема нашла острое, сильное выражение в «Дяде Ване». Ведь и бунт главного героя бесплоден потому, что он направляется против отдельной личности – той самой, служению которой он отдал все свои силы.

Тема пропадающей, гибнущей красоты жизни является лейтмотивом пьесы. Она связывается со всеми главными действующими лицами.

С точки зрения Чехова и его героев, только труд, творчество создают человеческую красоту. Поэзия труда и тоска по этой поэзии – вот в чем тайна обаяния героев и героинь Чехова.

Доктор Астров, друг дяди Вани, говорит о жене Серебрякова, Елене Андреевне:

«В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Она прекрасна, спора нет, но… ведь она только ест, спит, гуляет, чарует всех нас своей красотой – и больше ничего. У нее нет никаких обязанностей, на нее работают другие… Ведь так? А праздная жизнь не может быть чистою».

Это говорит Астров, увлекшийся Еленой Андреевной, Астров, для которого, как и для других чеховских героев, такое огромное значение имеет красота. Но в красоте Елены Андреевны он чувствует нечто оскорбляющее чувство красивого. Ложная, нечистая красота не может внушить глубоко человеческого чувства.

Красиво то, что служит творчеству, созиданию. Страстно влюбленный в прелесть родной земли, в ее леса, сады, страдающий от того, что леса вырубаются хищнически, Астров говорит: «Да, я понимаю, если бы на месте этих истребленных лесов пролегли шоссе, железные дороги, если бы тут были заводы, фабрики, школы, – народ стал бы здоровее, богаче, умнее, но ведь тут ничего подобного! В уезде те же болота, комары, то же бездорожье, нищета, тиф, дифтерит, пожары… Разрушено уже почти все, но взамен не создано еще ничего». Астров скорбит о разрушении красоты земли, красоты человека.

Он размышляет в разговоре с Еленой Андреевной: «Вот вы приехали сюда с мужем, и все, которые здесь работали, копошились, создавали что‑то, должны были побросать свои дела и все лето заниматься подагрой вашего мужа и вами. Оба – он и вы – заразили всех нас вашей праздностью. Я увлекся, целый месяц ничего не делал, а в это время люди болели, в лесах моих, лесных порослях, мужики пасли свой скот… Итак, куда бы ни ступили вы и ваш муж, всюду вы приносите разрушение… и я убежден, что если бы вы остались, то опустошение произошло бы громадное».

Чуждая труду и творчеству и поэтому постепенно становящаяся чуждой самой жизни, опустошенная и опустошающая других, Елена Андреевна, сама того не понимая, разрушает все красивое, большое, человеческое, что встречается на ее пути. Она – хищница, которая сама не понимает этого. Она разрушила дружбу и возможную любовь Астрова и Сони.

Разрушив чужое счастье, Елена Андреевна не способна создать счастье ни себе самой, ни Астрову. Она опустошает других так же бессмысленно, бесцельно, как бесцельно влачится по жизни и ее пустая красота, не способная служить счастью. Бездушная, неодухотворенная и некрасивая красота.

Лейтмотив пьесы – гибнущая красота – звучит во множестве вариаций. Ведь и сам Астров, тоскующий из‑за разрушения красоты жизни, тоже представляет собой образ гибнущей красоты. Красота Астрова, его прекрасный внутренний и внешний образ разрушаются самою жизнью.

Уезжает из имения Серебряков с Еленой Андреевной. Уезжает Астров, навсегда уходит он из жизни Сони. Но все уже стало по‑другому в их жизни. Навсегда ушли из нее надежды.

Чехову удалось в финале «Дяди Вани» выразить ту красоту человеческого горя, которую, по его словам, «не скоро еще научатся понимать и описывать и которую умеет передавать, кажется, одна только музыка».

Мудрость финала пьесы заключается в том, что упоминание о «жизни светлой, прекрасной, изящной» – это упоминание о той жизни, которой заслуживают и Соня, и дядя Ваня, и Астров, и множество «маленьких» людей, тружеников, отдающих всю свою жизнь счастью других…

А над всей этой беспросветной жизнью «маленьких» людей, над темной, злой силой разрушения поднимается чеховская мечта о той будущей жизни, когда все в человеке будет прекрасно. И, как всегда у Чехова, представление о прекрасном сливается с представлением о правде, о творческом труде. Правда и труд – основа, вечный живой источник красоты. И жизнь должна быть такою, чтобы душевная сила, самопожертвование, самоотверженное трудолюбие не расхищались, не служили ложным кумирам, чтобы не Серебряковы задавали тон в жизни, а Астровы, дяди Вани, Сони могли украсить родную землю творческим, свободным трудом.

А. П. Чехов не «специализировался» на изображении какой‑либо социальной группы или психологического типа. Чеховский герой – это «средний человек» и повседневная, обыденная жизнь. «Средний человек» у Чехова – это инженер, врач, учитель, адвокат, студент, офицер, статистик, земец (а также и помещик, и крестьянин, и чиновник, и священник, но показанные иначе, чем в литературе предшествующих десятилетий), который понимается как представитель массы, как всякий человек. В нем отсутствует какая‑нибудь необычность, незаурядность, главное в нем – обыкновенность, распространенность. Основную особенность чеховских рассказов составляло стремление рассмотреть людей разных сословий и состояний под единым углом зрения, найти закономерности, характеристики сознания «среднего человека». А в жизни любого человека рядом соседствуют добро и зло, любовь и ненависть, грустное и смешное.

Юмор – не отдельная часть творчества Чехова, это его взгляд на мир, его видение жизни, неотделимое от иронии, трагикомической усмешки. В произведениях писателя смешное часто выглядит грустным, а грустное смешным. Чехов видел несправедливость и бесчеловечность двух подходов к происходящему. Можно увидеть весь кошмар происходящего и ужаснуться. А можно высмеять этот мир глупцов и тунеядцев, лицемеров и пошляков, воров и взяточников.

В рассказе «Толстый и тонкий» речь идет о встрече двух людей. Вернее сказать – о двух встречах: сначала они свиделись как друзья детства. Потом – как два чина. И сразу же невидимая пропасть пролегла между ними. Тонкий «съежился, сгорбился, сузился». Простая человеческая беседа уже невозможна. Толстый был растроган встречей, но все равно тонкий сгибался перед ним в три погибели – такова власть привычки, выработанная годами манера угодливо держаться перед сильными мира сего. Автор создает ситуацию, которая как будто освобождает человека от необходимости льстить и пресмыкаться, и все‑таки срабатывает безотказный рефлекс холуйства и чинопочитания.

В «Смерти чиновника» генерал Бризжалов довольно спокойно отнесся к тому, что чиновник Червяков, нечаянно чихнув, обрызгал его лысину. Он никак не заставляет Червякова просить прощения, расшаркиваться в извинениях. Но Червяков уже не в состоянии жить спокойно, все ему кажется, что генерал затаил злобу против него. И он не может остановиться – надев вицмундир, бегает за генералом, уверяет, что чихнул нечаянно, ненамеренно. Пока не доводит генерала чуть ли не до бешенства… И тогда свет перед Червяковым меркнет – он умирает.

Характерная, чисто чеховская деталь. Вот как описана смерть Червякова.

«Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и… помер». Герой помирает, не сняв вицмундира, эта чиновничья униформа будто приросла к нему.

Внешне смешон рассказ «Злоумышленник». Главный герой его – неграмотный мужичонка. Его судят за то, что он отвинтил гайку, «коей рельсы прикрепляются к шпалам», чтобы из нее сделать грузила. Весь рассказ – это диалог между судебным следователем и «злоумышленником». Чехов обобщает, типизирует образ этого мужика, и за ним встает такая народная беда, такая трагедия, что не смеяться нужно, а скорее плакать.

Со «Злоумышленником» перекликается рассказ «Человек в футляре». Главный герой его Беликов смешон благодаря своему наряду, поведению, образу жизни. Он старается отгородиться от всего мира, «надеть» на себя «защищающий» футляр. Беликов использует все средства: от ваты в ушах и темных очков до известной фразы «как бы чего не вышло». «Человек в футляре» – это сочетание примелькалось, стало привычным – чем‑то средним между цитатой и пословицей – и живет уже не только как заглавие рассказа, но и как неотъемлемая принадлежность языка. В основе выражения – контраст, парадоксальное сведение живого, одухотворенного, разумного и – футляра: в нем хранятся разные вещи, но всегда вещи, предметы неодушевленные, вроде очков, перстня, инструментов.

«Человек в футляре» входит в маленькую, состоящую из трех рассказов, трилогию. В первом учитель гимназии Буркин рассказывает о своем коллеге, преподавателе греческого языка Беликове, человеке с «футлярной» душой. Во втором («Крыжовник») врач Иван Иванович говорит о судьбе своего брата, у которого была одна‑единственная мечта в жизни – стать владельцем имения и иметь свой собственный крыжовник. В третьем («О любви») помещик Алехин повествует о себе самом – о том, как он и его любимая женщина не решились пойти навстречу своей любви, отступились от нее. Так все больше сближаются рассказчики и герои их историй. Чехов как бы говорит о том, что сатирические персонажи близки к читателям, они среди нас, в нас самих.

Таким образом, в маленькой трилогии не только три разных сюжета, но и единый сюжет, сквозное движение и развитие образной темы: от экзотически странного, почти неправдоподобного человека в футляре – до Алехина, который, как в зеркало, смотрит в свою жизнь и сам произносит себе приговор.

Ионыч, главный герой одноименного рассказа, подобно Беликову, Николаю Николаевичу и Алехину, не способен на большое сердечное чувство. Его любовь также терпит крах.

Основная идея рассказа – превращение прогрессивно мыслящего, умного, трудолюбивого человека в обывателя, стяжателя. Автор рисует постепенное погружение Старцева в «тину мелочей», повествует о том, как болото бездуховной жизни «засасывает» даже таких людей, каким был Старцев в то время, когда только приехал в город. «Ионыч» – это трагедия человеческой личности, поэтому в целом произведение грустное. Даже любовь не спасает героя от рутинной жизни.

Ионыч очарован Екатериной Ивановной Туркиной, «Котиком», как ее называют в семье. Она ему нравится всем – и внешностью, и умом, и начитанностью. Он просит у нее руки и получает отказ. А когда через четыре года они видятся снова, она тянется к нему, полна ожидания, что снова услышит слова любви, но ему нечего ей сказать.

Такой же любовный сюжет и в «Учителе словесности». Вместо рассказа о том, что произошло, – сюжет, построенный по принципу: должно произойти, ожидается, вот‑вот наступит, но – не происходит. Кажется, учитель словесности Никитин схватил птицу счастья, но она улетает от него. Любовь терпит крах.

В рассказе «Дама с собачкой» все по‑иному. Когда расстаются Гуров и Анна Сергеевна, она возвращается из Ялты в свой город С, а он – в Москву. «Пройдет какой‑нибудь месяц, и Анна Сергеевна, казалось ему, покроется в памяти туманом и только изредка будет сниться ему с трогательной улыбкой, как снились другие. Но прошло больше месяца, наступила глубокая зима, а в памяти все было ясно, точно расстался он с Анной Сергеевной только вчера. И воспоминания разгорались все сильнее».

Здесь поворотный момент в развитии сюжета. Любовь героя не слабеет, не гибнет от столкновения с жизнью, не оказывается несостоятельной. Наоборот, она вызывает у него отвращение к дремотному, обывательски благополучному существованию, желание иной, новой жизни.

В последнем рассказе Чехова «Невеста» героиня решает «перевернуть» свою жизнь – она рвет со старым миром и покидает свой город – «как полагала, навсегда».

Впервые чеховский герой стал в полном смысле действующим лицом, впервые начал чувствовать себя хозяином своей судьбы.

Чехов и его рассказы выступали в роли тех «людей с молоточками», которые стучат в дверь каждого счастливого человека и напоминают, что не перевелись еще на земле ни горе, ни страдания, что много вокруг несчастных, обездоленных, униженных и оскорбленных. Он хочет, чтобы люди были людьми и жили как люди.

Дата добавления: 2017-01-13