Иноязычные заимствования

Существенно влияют на языковую картину мира и иноязычные заимствования. Заимствование бывает оправданным в тех случаях, когда заимствованное слово заполняет лакуну в русской языковой картине мира. Самый простой случай — появление новой реалии, которая до того появилась за границей и уже получила свое наименование на одном из иностранных языков. Конечно, для обозначения новой реалии вовсе не обязательно брать иноязычное слово: можно воспользоваться богатейшими словообразовательными возможностями русского языка; но иногда оказывается проще, не прибегая к словообразованию, использовать готовое слово. Заслуживают внимания случаи, когда мы имеем дело не столько с новой реалией, сколько с новым способом смотреть на мир. Интересной в этом плане оказывается категория интересного. Определить, что такое интересное, достаточно сложно; но во всяком случае ясно, что это не просто нечто любопытное, занимательное. Категория интересного занимает важное место в современной жизни: преподаватели стремятся пробудить у учащихся интерес к изучаемому предмету, создаются клубы по интересам, разносторонние люди интересуются самыми разными явлениями. Распространенный способ отказаться от обсуждения какого-либо вопроса — сказать, что он не представляет интереса.

Категория интересного для нас столь привычна, что кажется странным ее отсутствие в традиционном (в частности, средневековом) миропонимании. Для ее обозначения европейские языки выбрали слово, восходящее к латинскому глаголу interesse ‘иметь важное значение’ и первоначально обозначавшее выгоду, пользу. Русский язык первоначально заимствовал слово интерес именно в этом значении ‘выгода, польза’ (ср. выражения в чьих-либо интересах, играть на интерес ‘на деньги’), а затем, вслед за западными языками, перенес заимствованное слово на новую категорию. Поскольку категория интересного раньше в картине мира отсутствовала и была заимствована с Запада, оказалось естественным заимствовать и ее обозначение.

Бывает и так, что заимствованное слово меняет свое значение, приспосабливаясь к языковой картине мира заимствующего языка. Французское слово courage ‘храбрость, мужество, бодрость’, попав в русский язык, втянулось в поле «загула», так что русское кураж имеет мало общего со своим французским прототипом. Но и в этом случае заимствование можно считать оправданным. В языковой концептуализации мира обнаруживается смысл, для которого нет традиционного обозначения, и один из способов заполнить лакуну — приспособить для выражения этого смысла иноязычное слово, пусть даже «в оригинале» оно значило нечто иное.

Из сказанного, вероятно, уже ясно, что неоправданными мне представляются заимствования, размывающие языковую концептуализацию мира. Скажем, заимствованное слово деликатный (из французского delicat ‘нежный, тонкий; вкусный; хрупкий; щекотливый; впечатлительный; тактичный; прихотливый’) в русском языке значительно сузило значение и употребляется только для оценки тактичного поведения в сфере человеческих отношений. Это соответствует вниманию к отношениям между людьми, характерному для русской языковой картины мира. Такое заимствование можно считать вполне оправданным: слово деликатный не полностью синонимично таким прилагательным, как чуткий или тактичный. Однако в последнее время, как заметила Ирина Левонтина, слово деликатный стало «расширять» свое значение. Конечно, на самом деле, речь может идти не о «расширении» значения, а о том, что слово заново заимствуется из западных языков (скорее всего — из английского) и употребляется, например, в рекламе в сочетании деликатная стирка. Такое вторичное заимствование расшатывает сложившийся фрагмент русской языковой картины мира, в котором понятие деликатности занимает весьма важное место. Говоря о стирке, гораздо лучше было бы использовать русское по происхождению прилагательное бережный.

Дата добавления: 2017-01-13