Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Аристотель. Никомахова этика 6 страница




нравственно прекрасное: и благоразумного влечет к тому, к чему следует, как

и когда следует, т. е. так, как предписывает и [верное] суждение.

Итак, будем считать, что о благоразумии мы сказали.

 

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ (Д)

 

1(I). Теперь по порядку следует рассуждение о щедрости. А ею принято

считать обладание серединой в отношении к имуществу, ибо щедрого хвалят не

за [подвиги] на войне, и не за то, в чем [заслуги] благоразумного, и равным

образом не за то, как он судит, но за отношение к даянию и приобретению

имущества, причем больше за то, что связано с даянием. А имуществом мы

называем все, стоимость чего измеряется деньгами. Мотовство и скупость - это

соответственно излишество и недостаточность в отношении к имуществу И если

скупость мы всегда приписываем тем, кто больше, чем следует, хлопочет [об

имуществе], то мотовство ставим в вину, когда имеем в виду несколько

[пороков], в самом деле, мы зовем мотами невоздержных и тратящих [имущество]

на распущенную [жизнь]. Недаром они признаются самыми дурными людьми они

ведь соединяют в себе много пороков. Имя же им дают неподходящее, потому что

"быть мотом" - значит иметь один какой-то порок, а именно уничтожать свое

состояние, в самом деле, мот гибнет по собственной вине, а своего рода

гибелью его кажется уничтожение состояния, ибо [как мот] он живет,

[уничтожая состояние]. В таком смысле мы и понимаем мотовство.

Чем пользуются, можно пользоваться и хорошо и плохо, а богатство

относится к используемым вещам, и лучше всех пользуется всякой вещью тот,

кто обладает соответствующей добродетелью. Значит, и богатством

воспользуется лучше всего тот, чья добродетель - в отношении к имуществу. А

таков щедрый. Пользование - это, по-видимому, трата и даяние имущества, а

приобретение и сбережение - это, скорее, владение, [а не пользование].

Поэтому щедрому более свойственно давать тому, кому следует, нежели получать

от того, от кого следует, и не получать, от кого не следует. В самом деле,

свойство добродетели состоит, скорее, в том, чтобы делать добро (еу poiein),

а не принимать его (еу paskhein), и в том, чтобы совершать прекрасные

поступки, более, чем в том, чтобы не совершать постыдных. Между тем

совершенно ясно, что даяние предполагает добрые дела и прекрасные поступки,

а приобретение - принятие добра, если уж не совершение постыдных поступков,

и, наконец, благодарность причитается тому, кто дает, а не тому, кто не

берет. Да и похвалу, скорее, заслуживает первый. Легче ведь не брать, чем

давать, ибо расточать свое [добро] люди еще менее склонны, чем не брать,

пусть даже больше, чужого. И вот щедрыми именуются дающие, а тех, кто не

берет, не хвалят за щедрость, но хвалят все же за правосудность; берущие же

вовсе хвалы не заслуживают. Среди тех, с кем дружат из-за их добродетели,

пожалуй, больше всего дружат со щедрыми, ведь они помощники, так как помощь

состоит в даянии.

2. Поступки, сообразные добродетели, прекрасны и совершаются во имя

прекрасного (toy kaloy heneka). Следовательно, и щедрый будет давать во имя

прекрасного и правильно: кому следует, сколько и когда следует, и так далее

во всем, что предполагается правильным даянием, а кроме того, это доставляет

ему удовольствие и не приносит страдания, ибо согласное с добродетелью или

доставляет удовольствие, или не причиняет страданий (менее всего это

заставляет страдать).

А кто дает, кому не следует и не во имя прекрасного, но по некоей

другой причине, будет именоваться не щедрым, а как-то иначе. Не заслуживает

этого имени и тот, кто, давая, страдает. Он ведь охотно предпочел бы

имущество прекрасному поступку, а щедрому это чуждо.

Щедрый не станет и брать, откуда не следует, ибо такое приобретение

чуждо человеку, который не ценит имущество. Видимо, он не станет и

просителем, ибо делающему добро не свойственно с легкостью принимать

благодеяния. Но откуда следует, он будет брать, например из собственных

владений, не потому, что это прекрасно, а потому, что необходимо, чтобы

иметь, что давать другим. Он не будет невнимателен к собственным

[владениям], раз уж намерен с их помощью удовлетворять чьи-либо [нужды], и

не станет давать кому попало, чтобы иметь, что дать тем, кому следует, в

нужное время и ради прекрасной цели.

Щедрому весьма свойственно даже преступать меру в даянии, так что себе

самому он оставляет меньше, [чем следует]. Дело в том, что не принимать себя

в расчет - свойство щедрого человека.

О щедрости говорят, учитывая состояние, ибо на щедрость указывает не

количество отдаваемого, а [душевный] склад даятеля, а уже он соразмеряется с

состоянием. Ничто поэтому не мешает, чтобы более щедрым оказался тот, кто

дает меньше, если он дает из меньшего состояния.

Более щедрыми, видимо, бывают те, кто не сами нажили состояние, а

получили его по наследству: во-первых, они не испытывали нужды, а,

во-вторых, все сильнее привязаны к своим творениям (erga), как, например,

родители [к детям] и поэты [к стихам].

Нелегко щедрому быть богатым, потому что он не склонен к приобретению и

бережливости, и при том расточителен и ценит имущество не ради него самого,

а ради даяния. Отсюда и жалобы на судьбу, что-де наиболее достойные

[богатства] менее всего богаты. Вполне понятно, что происходит именно это:

как и в других случаях, невозможно обладать имуществом, не прилагая стараний

к тому, чтобы его иметь. И все же щедрый не станет давать кому не следует и

когда не следует и так далее; ведь в подобных поступках еще нет щедрости, и,

израсходовав [деньги] на такое, он будет лишен [средств], чтобы расходовать

их на должное, ибо, как уже было сказано, щедрый - это человек, который

тратит сообразно состоянию и на то, на что следует, а кто в этом преступает

меру - тот мот. Тиранам, владеющим огромными [состояниями], нелегко,

кажется, преступить меру в даяниях и тратах, именно поэтому мы и называем их

мотами.

Но поскольку щедрость - это обладание серединой в отношении к даянию и

приобретению имущества, щедрый и давать, и тратить будет на TO, на что

следует, и столько, сколько следует, одинаково и в большом, и в малом, и

притом с удовольствием; а кроме того, он будет брать откуда следует и

сколько следует. Ведь коль скоро добродетель - это обладание серединой по

отношению к тому и другому, [и к даянию, и к приобретению], щедрый и то и

другое будет делать как должно. Доброе (epieikes) приобретение

предполагается [добрым] даянием. А не доброе [приобретение] противоположно

[доброму даянию]. Поэтому свойства, предполагающие друг друга, совмещаются в

одном человеке, а противоположные, разумеется, нет. Когда же случается

щедрому издержаться, нарушив должное и прекрасное, он будет страдать, однако

умеренно и как подобает, потому что добродетели присуще переживать

удовольствия и страдания, отчего следует и как следует.

Кроме того, щедрый легко делится имуществом (eykoinonetos) с другими:

ведь попрание своего права (to adikeisthai) он допускает; во всяком случае,

он не ценит имущества и больше досадует, если не израсходовал что-нибудь

должное, чем страдает, если израсходовал что-то недолжное, для него ведь не

годится Симонидова [мудрость].

3. Мот между тем погрешает и в таких вещах: ведь у него ни

удовольствия, ни страдания не бывают от того, от чего следует, и так, как

следует; впоследствии это станет яснее. Мы ведь уже сказали, что

избыточность и недостаточность - это соответственно мотовство и скупость,

причем в двух вещах - даянии и приобретении, ибо и трату мы относим к

даянию. Итак, если мотовство - это [отклонение] к избытку в даянии и

неприобретении и к недостатку в приобретении, то скупость - это [отклонение]

к недостатку в даянии и избытку в приобретении, впрочем, в мелочах.

Поэтому [две стороны] мотовства никак не сочетаются друг с другом: ведь

нелегко всем давать, ниоткуда не беря, так как у частных даятелей состояние

быстро истощается. А они-то и считаются мотами [в собственном смысле слова].

Впрочем, можно считать, что такой человек все-таки гораздо лучше скупого.

Его болезнь легко излечима потому что [мот], во-первых, молод, а во-вторых,

стеснен в средствах, и он способен прийти к середине, так как обладает

[чертами] щедрого: он ведь дает и не берет, но и то и другое делает не как

должно и не хорошо. Если бы он в конце концов приучился делать это [как

должно] или как-то иначе изменился, он был бы щедрым, ведь он будет давать,

кому следует, и не будет брать, откуда не следует.

Вот почему он не считается дурным по нраву, ведь излишне давать и не

брать - [черта] не испорченного и низкого (agennes), но глупого. Принято

считать, что такой мот гораздо лучше скупца, как на основании

вышесказанного, так и потому, что он многим оказывает помощь, а скупец -

никому, даже самому себе.

Однако большинство мотов, как сказано, берут, откуда не следует, и по

этому признаку являются скупцами. Они становятся склонны брать таким

образом, потому что хотят расходовать, но не могут делать это с легкостью,

так как скоро у них истощаются наличные [средства]. Значит, они вынуждены

добывать их откуда-то еще, а поскольку они при этом ничуть не заботятся о

нравственности (to kalon), то легкомысленно берут отовсюду, ибо давать для

них привлекательно, а как и откуда [добыты средства], им совершенно

безразлично. Именно поэтому их даяния не являются щедрыми, т. е. они не

являются нравственно прекрасными, и не ради этого делаются, и не так, как

должно, а иногда они даже делают богатыми тех, кому следует жить в бедности,

и, хотя людям умеренных нравов они не дадут ничего, подхалимам и тем, кто

доставляет им какое-либо иное удовольствие, - много. Потому в большинстве

они распущенны, ибо, с легкостью расходуя [деньги], они и тратят их на

распущенное времяпрепровождение, а не имея в жизни прекрасной цели, клонятся

в сторону удовольствий.

Оказавшись без воспитателя, мот опускается до [распущенности], а если

обратить на него внимание, может достичь середины и должного. Что же до

скупости, то она неизлечима (принято считать, что старость и всякая немощь

делают людей скупыми); и она теснее срослась с природой человека, чем

мотовство. Большинство ведь, скорее, стяжатели, чем раздаватели. Кроме того,

скупость распространенней и имеет много разновидностей, так как

насчитывается много способов быть скупым.

Есть две [стороны] скупости - недостаточность в даянии и излишество в

приобретении, но не у всех она обнаруживается целиком, а иногда [отклонения]

встречаются по отдельности, т. е. одни излишне приобретают, а другие

недостаточно дают. Те, кого прозвали, скажем, жадинами, скаредами и

скрягами, недостаточно дают, но их не тянет к чужому [добру], и они не

стремятся завладеть им: в одних случаях из порядочности (epieikeia) и

опасений позора (считается, что для некоторых - во всяком случае, [сами они

так] говорят - цель бережливости - не оказаться когда-нибудь вынужденными

совершить нечто постыдное; к ним относится "тминорез" и тому подобные люди;

имена они получили за излишнее [усердие] в том, чтобы ничего не давать); в

другах случаях от чужого [добра] воздерживаются, полагая, что трудно самому

брать у других, без того чтобы другие брали у тебя самого, и потому они

довольны тем, что не берут и не дают.

А другие в свою очередь преступают меру в приобретении, беря откуда

угодно и что угодно, как, например, те, чье ремесло недостойно свободных

(aneleytheros): содержатели публичных домов и все им подобные, а также

ростовщики, [дающие] малую [ссуду] за большую [лихву]. Все они берут откуда

не следует и сколько не следует. По-видимому, всем им одинаково присущи

позорные способы наживы, ибо все они терпят порицание ради наживы, к тому же

ничтожной. В самом деле, берущих очень много откуда не следует и что не

следует, например тиранов, разоряющих государства, и грабителей,

опустошающих святилища, мы называем не скупыми, а, скорее, подлыми,

нечестивыми и неправосудными. А вот игрок в кости, вор одежды в бане {и

разбойник} тоже относятся к скупым, ибо их нажива позорна. Действительно, и

те и другие утруждаются и терпят порицание ради наживы, только одни ради

наживы идут на огромный риск, а другие наживаются за счет окружающих

(philoi), которым [на самом деле] следует давать. Таким образом, и те и

другие, желая наживаться не на том, на чем следует, наживаются позорными

способами, а все приобретения такого рода - это приобретения скупца.

Так что разумно противоположностью щедрости называть скупость, ибо это

порок больший, чем мотовство, и чаще погрешают в эту сторону, нежели в

сторону описанного нами мотовства.

Будем считать, что о щедрости и о противоположных ей пороках в какой-то

мере сказано.

4(II). За этим, по-видимому, должен последовать разбор того, что

относится к великолепию. Кажется, и это - какая-то добродетель в отношении к

имуществу. Однако в отличие от щедрости она касается не всех действий,

связанных с имуществом, а только поступков, связанных с тратами, и в них она

превосходит щедрость величием. Ибо, как подсказывает и само название,

подобающая трата зависит от величины. Величина же относительна. Ведь разные

затраты подобают триерарху и главе священного посольства. Подобающее, стало

быть, соотносится с лицом, условиями и предметом. Кто тратит по достоинству

на мелкое и заурядное, не называется великолепным, например, "дававший много

нищим", а тот называется так, кто достойно тратит в великих делах, ибо, хотя

великолепный - это человек щедрый, щедрый человек отнюдь не есть

великолепный.

Недостаточность в таком [душевном] складе именуется мелочностью, а

излишек - безвкусной пышностью и тому подобными [именами, говорящими] не о

количественном избытке в том, в чем следует, а о показном блеске в том, в

чем не следует, и так, как не следует. Впоследствии мы поговорим об этом.

Великолепный же подобен знатоку: он способен разу-меть, что подобает, и

большие средства потратить пристойно, ибо, как мы сказали вначале,

[душевный] склад определяется деятельностью и предметами [деятельности], а

траты великолепного велики и подобающи. Таковы и дела (erga) его, ибо так

затрата будет великой и подобающей. Следовательно, дело должно стоить траты,

а трата - дела или даже быть чрезмерной. Великолепный пойдет на эти траты во

имя прекрасной цели (ибо это общее свойство добродетели), причем с

удовольствием и расточительно (потому что точный расчет мелочен). И он будет

больше смотреть за тем, чтобы [все] было как можно красивее и [устроено]

самым подобающим образом, чем за стоимостью, и за тем, чтобы потратить

возможно меньше. Таким образом, великолепный с необходимостью также и щедр,

потому что и щедрый станет тратить то, что следует, и так, как следует.

[Щедрость] проявляется в этом, а великолепный добавляет размах (to mega),

или величие (megethos), что даже при равных затратах сделает предпринятое

(ergon) великолепней. Ведь не одна добродетель у собственности и у дела, на

которое тратишь, ибо для собственности самое ценное - стоить как можно

дороже, например как золото, а [самое ценное] для дела, на которое

истратились, - величие и красота; ибо созерцание этого поражает, а

великолепию свойственно поражать; и добродетель предприятия {- великолепие

-} заключается в величии.

5. Среди затрат есть такие, которые мы считаем почетными, например

затраты на [почитание] богов, посвятительные дары, постройки и

жертвоприношения, так же как и все вообще связанное с божеством, а также все

то, что охотно делают из честолюбия на общее благо, например когда думают,

что нужно блистательно снарядить хор или триеру или устроить пир для всего

города.

Во всех этих случаях, как уже было сказано, учитывается действующее

лицо: кто это такой и чем он располагает. Ведь затраты должны быть достойны

того и другого, т. е. подобать не только делу, но и деятелю. Поэтому бедняк

не сможет быть великолепным: у него ведь нет средств, чтобы потратить

подобающе много; и кто возьмется - глупец, ибо это вопреки и достоинству, и

должному, а только то, что правильно, сообразно добродетели. Подобают же

такие траты тем, у кого имеются достаточные [средства, безразлично], сами ли

они нажили их или получили от предков или друзей, а также тем, кто

благороден, знаменит и тому подобное, потому что во всем этом присутствуют

величие и достоинство.

Итак, великолепен преимущественно такой человек и великолепие

[проявляется] в таких затратах, о которых было сказано: ведь они самые

величественные и почетные. В частных же делах великолепно то, что бывает

единожды, например свадьба или еще что-нибудь такое, а также то, о чем

хлопочет весь город или высокопоставленные [граждане]; кроме того,

великолепны бывают встречи и проводы чужеземных гостей, подарки и

отдари-вания. Великолепный тратит, конечно же, не на себя самого, но на

общие дела, а подарки чем-то похожи на посвящения богам.

Убранство дома, подобающее богатству, - также признак великолепного

(ведь и дом этот служит своего рода украшением города); кроме того,

великолепный тратится больше на такие дела, которые сравнительно долговечны

(а это и есть самое прекрасное), и на то, [наконец], что подобает каждому

отдельному случаю, потому что не одно и то же подобает богам и людям, храмам

и гробницам. И поскольку каждая из затрат великолепного в своем роде

величественна, великолепнейшей {безусловно} является великая [трата] на

великое [дело], а великолепной постольку-поскольку - великая для данных

обстоятельств, причем различается великое с точки зрения самого дела или

вещи и с точки зрения затрат; ведь самый красивый мяч или лекиф, конечно,

обладает великолепием как подарок ребенку, но цена [этого подарка] ничтожная

и скупая. Поэтому признак великолепного человека делать великолепно, какого

бы рода ни было дело (ибо такое не легко превзойти), и затрачивая по

достоинству. Таков, стало быть, великолепный.

6. Кто преступает меру и безвкусен, преступает ее, как было сказано,

издерживаясь против должного. На что затраты [должны быть] малыми, на это он

издерживает много и блистает роскошью невпопад: на пирушке в складчину

угощает, как на свадьбе, а будучи хорегом в комедии, приносит для народа

пурпурный (ковер], словно мегарец. И все это он станет делать не ради

прекрасной цели, но показывая свое богатство и надеясь вызвать этим

удивление; и где следует пойти на большие издержки, он тратит мало, а где на

небольшие - много.

У мелочного же во всем недостаток; даже издержавши очень много, он

из-за мелочи погубит [красоту], и, что бы ни делал, он колеблется и

прикидывает, как бы издержать поменьше, и все равно сокрушается, будучи

уверен, что все делает велико[лепней], чем следует.

Итак, эти склады [души] являются пороками, но они все же не вызывают

[сурового] порицания, потому что не вредят окружающим и не слишком

неприглядны.

7(III). Проявлять себя в великом величавости подобает уже по самому

названию, мы же прежде всего рассмотрим, в чем [именно]; а исследовать ли

[сам душевный] склад или его обладателя - это безразлично.

Величавый же - это, по-видимому, тот, кто считает себя достойным

великого, будучи этого достойным. Ведь вопреки достоинству так считает

только глупец, а ни глупцов, ни неразумных (anoetoi) нет среди

добродетельных. А значит, величавый [именно таков], как сказано. В самом

деле, достойный малого и считающий себя достойным малого благоразумен, но не

величав, ведь величавость состоит в величии, так же как красота бывает в

большом теле, а малорослые изящны и хорошо сложены, но не прекрасны.

Кто считает себя достойным великого, хотя не достоин, спесив, но спесив

не всякий, [кто считает себя достойным] большего, нежели [действительно]

достоин.

Приниженный же - это тот, кто считает себя достойным меньшего, [чем он

достоин]; велики ли его достоинства или незначительны, он все равно считает

себя еще менее достойным, и тот, кто достоин великого, [а считает себя

достойным малого], - тот кажется, пожалуй, самым приниженным: каким же он

считал бы себя, если б не был достоин столь [великого]?!

Величавый поэтому - крайний с точки зрения величия и срединный с точки

зрения должного [поведения], ибо ему свойственно ценить себя по достоинству,

а те, [другие], отклоняются в сторону излишка или недостатка.

Если человек считает себя достойным великого, этого достоин, и особенно

если он достоин величайшего, то этим величайшим в первую очередь бывает

что-то одно. [Понятие] достоинства (he axia) относится к внешним благам, а

величайшим из таких благ мы признаем, видимо, то, что воздаем богам, то, к

чему более всего стремятся высокопоставленные люди, и награду, присуждаемую

за самые прекрасные [деяния]; это и есть честь, ибо именно она величайшее из

внешних благ. Величавый, стало быть, как должно относится к чести и

бесчестью. Что величавые имеют дело с честью, ясно и без рассуждения: они

ведь считают самих себя достойными прежде всего чести, причем по

достоинству.

Что касается приниженного, то ему недостает как чувства собственного

достоинства, так и [понимания] достоинства величавого человека. Спесивый

преступает меру применительно к самому себе, но все же не применительно к

величавому.

Но величавый, коль скоро он достоин самого великого, будет, пожалуй, и

самым добродетельным: действительно, большего всегда достоин более

добродетельный и величайшего - самый добродетельный. Следовательно, поистине

величавый должен быть добродетельным и величие во всякой добродетели можно

считать признаком величавого. Разумеется, величавому ни в коем случае не

подобает ни удирать со всех ног, ни поступать против права (adikein). В

самом деле, чего ради совершит постыдные поступки тот, для кого нет ничего

великого? Если внимательно рассмотреть [все] по отдельности, станет ясно,

что величавый, если он не добродетелен, предстанет во всех отношениях

посмешищем. Как дурной человек, он не был бы достоин чести, ибо честь - это

награда, присуждаемая за добродетель, и воздается она добродетельным.

Итак, величавость - это, видимо, своего рода украшение добродетелей,

ибо придает им величие и не существует без них. Трудно поэтому быть истинно

величавым, ведь это невозможно без нравственного совершенства

(kalokagathia). Величавый, таким образом, имеет дело прежде всего с честью и

бесчестьем. При этом удовольствие от великих почестей, воздаваемых

добропорядочными людьми, будет у него умеренное, как если бы он получал

положенное или даже меньше: дело ведь в том, что нет чести, достойной во

всех отношениях совершенной добродетели; он тем не менее примет эту честь,

затем что нет ничего большего, чтобы воздать ему. Но он будет совершенно

пренебрегать честью, оказываемой случайными людьми и по ничтожным [поводам].

Не этого он достоин. Соответственно он отнесется и к бесчестью, ибо по праву

оно не может его коснуться.

Итак, величавый проявляет себя прежде всего, как было сказано, в

отношении к чести; вместе с тем и в отношении к богатству, и к власти

государя, и вообще ко всякой удаче и неудаче он, как бы там ни было, будет

вести себя умеренно и не будет ни чрезмерно радоваться удачам, ни чрезмерно

страдать от неудач, ведь даже к чести он не относится как к чему-то

величайшему; а между тем и власть государя, и богатство избирают ради чести,

во всяком случае, обладая ими, хотят за это быть в чести, а для кого даже

честь - пустяк, для того и все прочее [ничтожно]. Вот почему величавые

слывут гордецами (hyperoptai).

8. Принято считать, что удачные обстоятельства способствуют величию.

Действительно, достойными чести считаются благородные, государи или богачи,

ибо они обладают превосходством, а всякое превосходство в благе заслуживает

большей чести. Потому подобные обстоятельства и делают более величавыми:

ведь некоторые почитают таких людей.

Однако только добродетельный поистине заслуживает чести, а у кого

имеется и то и другое, [и добродетель, и удачные обстоятельства), те более

достойны чести. Но кто, не будучи добродетелен, обладает подобными благами,

не по праву считает себя достойным великого и неправильно именуется он

величавым, ибо без добродетели, совершенной во всех отношениях, [величие]

невозможно. Гордецами и наглецами (hybristai) также становятся обладатели

этих благ, потому что нелегко без добродетели пристойно переносить удачи. Не

способные переносить их и мнящие о себе, что превосходят других, они других

презирают, а сами совершают какие угодно поступки. Они ведь только подражают

величавому, не будучи ему подобны, и делают это, в чем могут, т. е.

добродетельных поступков они не совершают, зато презирают других.

Что касается величавого, то он по праву выказывает презрение, ибо он

составляет мнение истинно, тогда как большинство наугад.

И тот, кто величав, не подвергает себя опасности ради пустяков и не

любит самой по себе опасности, потому что [вообще] чтит очень немногое. Но

во имя великого он подвергает себя опасности и в решительный миг не боится

за свою жизнь, полагая, что недостойно любой ценой остаться в живых.

Он способен оказывать благодеяния, но стыдится принимать их, так как

первое - признак его превосходства, а второе - превосходства другого. За

благодеяние он воздаст большим благодеянием, ведь тогда оказавший услугу

первым останется ему еще должен и будет облагодетельствован. Говорят, люди

величавые помнят, кому они оказали благодеяние, а кто их облагодетельствовал

- нет (облагодетельствованный-то ниже благодетеля, а они жаждут

превосходства), притом величавые с удовольствием слушают о благодеяниях,

которые они оказали, и недовольно - об оказанных им. Вот почему даже Фетида

не упоминает благодеяния, оказанного ею Зевсу, и лаконяне - благодеяний,

оказанных ими афинянам, но только те, что были оказаны им самим. Признак

величавого - не нуждаться [никогда и] ни в чем или крайне редко, но в то же

время охотно оказывать услуги.

Кроме того, с людьми высокопоставленными и удачливыми величавые

держатся величественно, а со средними - умеренно, ибо превосходство над

первыми трудно и производит впечатление, а над последними не составляет

труда; и если возноситься над первыми отнюдь не низко, то над людьми убогими

гадко (phortikon), так же как выказывать силу на немощных.

Величавый не гонится за тем, что почетно, и за тем, в чем первенствуют

другие; он празден и нетороплив, покуда речь не идет о великой чести или

[великом] деле; он деятелен (praktikos) в немногих, однако великих и славных

[делах].

Ненависть его и дружба необходимо должны быть явными (ведь и таиться, и

правде уделять меньше внимания, чем молве, свойственно робкому); и говорит,

и действует он явно (он свободен в речах, потому что презирает трусов, и он

правдив [всегда], за исключением притворства перед толпой).

Он не способен [приспосабливать свою] жизнь к иному человеку, за

исключением друга, ведь это рабская способность, недаром подхалимы [бывают]

из прислуги и убогие - подхалимы.

Его нелегко удивить, ибо ничто не [кажется] ему великим.

Он и не злопамятен: величавому вообще не свойственно кому-то что-то

припоминать, особенно когда [речь идет о причиненном ему] зле, скорее, ему

свойственно не замечать этого.

Он не обсуждает людей (anthropologos), ибо не станет говорить ни о

себе, ни о другом; право же, ему нет дела ни до похвал себе, ни до осуждения

других, и в свою очередь он скуп на похвалы. По той же причине он не




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2017-01-14; Просмотров: 330; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.236 сек.