Аристотель. Никомахова этика 21 страница

отеческой (patriarkhe). А у персов [власть] отца тиранническая, потому что

они обращаются с сыновьями как с раба-, ми; тираннической является и

[власть] господина над рабами, ибо при этой власти делается то, что нужно

господину. Но данное отношение представляется правильным, а [тиранния отцов]

у персов -- ошибочной, ибо различна власть над разными [по роду] [зэ].

[Сообщество] мужа и жены представляется аристократией, [т. е. властью

лучших], ибо муж имеет власть сообразно достоинству и в том, в чем мужу

следует, а что подобает жене, он ей и предоставляет. Но если муж

распоряжается [в доме] всем, он превращает [их сообщество] в олигархию, ибо

делает это вопреки достоинству и не как лучший [по сравнению с женой].

Случается иногда, что жены, будучи богатыми наследницами, имеют власть над

мужьямя[40]; тем самым это власть не по добродетели, но благодаря богатству

и влиянию (dynamis), точно так, как при олигархиях. А на тимократию похожи

[отношения] братьев: они ведь равны, за исключением разницы в возрасте;

именно поэтому, если они намного отличаются по возрасту, между ними уже

невозможна братская дружба. "Демократия" же бывает в домах без господина

(там ведь все равны), и там, где начальствующий немощен и каждому можно

[делать, что ему вздумается].

13 (XI) [41]. В каждом из государственных устройств ю дружба

проявляется в той же мере, что и правосудие]. Дружеское расположение царя к

тем, над кем он царь, [выказывается] в преизбытке его благодея ний;

действительно, подданным он делает добро, если только, как добродетельный

царь, он, словно пастух, {пекущийся] об овцах, внимателен к ним -- [к тому],

чтобы у них все было хорошо. Недаром Гомер назвал Агамемнона "пастырем

народов"[42]. Такова и отеческая [власть], но она отличается размером

благодеяний, ибо [отец] -- виновник самого существования, что уже почитается

величайшим благом, а кроме того, еще и воспитания, и образования. Даже

предкам за это воздается, и отношение между отцом и сыном, предками и

потомками, царем и подданными есть по природе [отношение] власти [и

подчинения] (to аrkhikon). Эти дружбы основаны на превосходстве, вот почему

почитают родителей. Наконец, и право у одних и других не одинаковое, а

сообразное достоинству, так ведь и в дружбе.

Дружба мужа с женой такая же, как и в аристократическом [государстве]:

она сообразна добродетели, и лучшему [принадлежит] большее благо, и каждому,

что ему подобает; так и с правом.

Дружба братьев напоминает дружбу товарищей, потому что они равны и

[примерно] одного возраста, а такие люди, как правило, имеют схожие страсти

и схожие нравы. Похожа на эту дружбу и дружба при тимократии, потому что

граждане тяготеют к тому, чтобы быть равными и добрыми [гражданами], и вот

они начальствуют по очереди и на равных основаниях, и дружба у них этому

соответствует.

При извращениях [государственных устройств] как правосудие], так и

дружба возможны в очень малой мере, и менее всего при наихудшем извращении,

ведь при тираннии дружба невозможна совсем или мало [возможна].

Действительно, если у властвующего и подчиненного нет ничего общего, нет и

дружбы, потому что и правосудия нет, как, например, в отношениях мастера к

его орудию, души к телу, господина к рабу. В самом деле, о всех этих вещах

заботится тот, кто их использует, по ни дружбы, ни права не может быть по

отношению к неодушевленным предметам. Невозможна дружба и с конем или быком

или с рабом в качестве раба. Ведь [тут] ничего общего быть не может, потому

что раб -- одушевленное орудие, а орудие -- неодушевленный раб, так что как

с рабом дружба с ним невозможна, но как с человеком возможна. Кажется ведь,

что существует некое право у всякого человека в отношении ко всякому

человеку, способному вступать во взаимоотношения на основе закона и договора

(koinonesai nomoy kai synthekes), а значит, и дружба возможна в той мере, в

какой раб -- человек[43].

В ничтожных размерах, таким образом, дружба и правосудие возможны даже

при тиранниях, а в демократических государствах в большей степени, ибо у

равных много общего.

14 (XII).

Как мы уже сказали, всякая дружба существует при наличии

взаимоотношений, [т, е. в обществе], а дружбу родственников и товарищей

можно выделить особо. [Дружественные отношения] сограждан, членов филы,

спутников в плавании и тому подобные, видимо, больше походят на [отношения]

между членами определенных сообществ (koinonikai), ибо они явно основаны на

каком-то соглашении (honiologia). В этот ряд, вероятно, можно поставить и

[отношения] между гостем и гостеприимцем.

Что касается дружбы родственников, то и она,, по-видимому, имеет много

разновидностей, но любая обусловлена отеческой, ибо, с одной стороны,

родители любят детей как часть самих себя, а, с другой -- дети любят

родителей, будучи частью от них. Знание родителей, что дети от них, глубже,

чем знание рожденных, что они от родителей, и "тот-от-кого" сильнее привязан

к своему порождению, чем рожденный к своему создателю. Действительно, то,

что исходит из чего-либо, -- родное для того, откуда исходит (например, зуб,

волос или что бы то ни было -- для их обладателя), но для того, что исходит,

"то-из-чего" оно исходит ничего не значит или, во всяком случае, значит

меньше. [Есть разница] и с точки зрения срока, а именно: родители любят свои

порождения сразу же, а дети родителей -- по прошествии известного времени,

когда они начнут соображать или чувствовать. Отсюда также ясно, почему

матери сильнее питают дружбу к детям, [нежели отцы] [44].

Итак, если родители к детям питают дружбу как к самим себе (ведь

отделенные от них их порождения -- это как бы другие они сами), то дети

питают дружбу к родителям как их естественные порождения, в братья любят

друг друга оттого, что они по природе от одних и тех же родителей, так как

одинаковость с точки зрения [происхождения] создает одинаковость в их

отношениях друг с другом; отсюда и выражения:"одна кровь" и "[один] корень"

и тому подобные. Братья, таким образом, представляют собою одно, даже будучи

раздельными [существами].

Для их дружбы также много значит совместное воспитание и близость по

возрасту, ибо "сверстник к сверстнику"[45] и при близком знакомстве бывают

товарищами, именно поэтому дружба братьев подобна дружбе товарищей. Что

касается двоюродных братьев и прочих родственников, то их привязанность

основана также на этом, потому что они происходят от одних [предков], причем

одни более родные, а другие менее, в зависимости от близости или дальности

родства с прародителем.

Дружественность детей к родителям и людей к богам существует как

дружественность к благу и превосходству. В самом деле, родителям дети

обязаны величайшими благодеяниями, так как в родителях причина самого их

существования в воспитания, а затем и образования. Такая дружба заключает в

себе настолько больше и удовольствия, и пользы, нежели дружба с чужими,

насколько в жизни родных больше общего. В братской дружбе присутствует

именно то, что в товарищеской, причем между добрыми братьями и вообще в

дружбе похожих этого больше в той мере, в какой [братья] ближе [товарищей] и

возможность любить друг друга имеют с рождения, и в той мере, в какой более

схожи правами происходящие от одних родителей и получившие одинаковое

воспитание и образование; да в проверка временем у них самая длительная и

самая надежная. У остальных родственников проявления дружбы также

соответствуют [степени родства].

Мужу и жене дружба, по-видимому, дана от природы, ибо от природы

человек склонен образовывать, скорее, пары, а не государства -- настолько

же, насколько семья первичнее и необходимее государства[46], а рождение

детей -- более общее [назначение] живых существ [в сравнении с назначением

человека]. Но если у других [животных] взаимоотношения [я сообщество]

существуют лишь постольку, поскольку [они вместе рождают детей], то люди

живут вместе не только ради рождения детей, но и ради других [надобностей]

жизни. Действительно, дела с самого начала распределены [между супругами]

так, что у мужа одни дела, а у жены другие; таким образом муж и жена

поддерживают друг друга, внося свою [долю участия] в общее [дело]. Этим

объясняется, видимо, то, что в данной дружбе присутствует как польза, так и

удовольствие. Она будет и [дружбой] по добродетели, если и муж, и жена --

добрые люди, ведь тогда у каждого из них [своя] добродетель и оба будут

такому радоваться. А дети, как считается, тесно связывают [супругов],

потому-то бездетные скорее разводятся: дети -- это общее обоим благо, а

общее [благо] объединяет.

Вопрос, как следует жить мужу с женой и вообще другу с другом,

по-видимому, ничем не отличается от вопроса, как [им жить] правосудно,

потому что неодинаково правосудие в отношениях друга к другу и в отношениях

с чужим, или товарищем, или соучеником.

15 (XIII).

Поскольку существуют три [вида] дружбы, как было сказано в начале [47],

и при каждой [разновидности] друзьями бывают как на основе уравнивания, так

и на основе превосходства (ведь и одинаково добродетельные бывают друзьями,

и лучший с худшим, то же справедливо и для [друзей], доставляющих [друг

другу] удовольствие, или [друзей] из соображений пользы, [потому что и] они

могут быть и равными с точки зрения [взаимной] поддержки, и разными),

постольку ровни сообразно своей уравненности должны быть равны (toys isoys

...katisoteta dei... isadzein) и в чувстве дружбы, и во всем остальном, а

неровни должны воздавать [друзьям] пропорционально превосходству [друзей].

Вполне понятно, что жалобы и упреки возникают исключительно или по

преимуществу при дружбе ради пользы. А будучи друзьями во имя добродетели,

охотно делают добро (еу dran) друг другу (потому что это присуще и

добродетели, и дружбе[48]); у тех же, кто наперебой [оказывает друг другу

благодеяния], не бывает ни жалоб, ни ссор, ибо никто не сердится на

человека, питающего дружбу и делающего добро, напротив, в меру своей

учтивости (kharieis) отплачивают ему, делая добро в свою очередь. А кто

[делает добро] с избытком, достигая при этом цели своих стремлений, не

станет, конечно, жаловаться на друга, ведь стремится каждый к благу. Редки

жалобы у друзей ради удовольствия; в самом деле, оба, коль скоро они

наслаждаются совместным времяпрепровождением, одновременно получают то, к

чему стремятся, и, жалуясь на того, кому он не нравится, человек показался

бы смешным: есть же возможность не проводить дни совместно.

Зато дружба из соображений пользы чревата жалобами; обращаясь друг к

другу за поддержкой, всегда нуждаются в большем, причем уверены, что имеют

меньше, чем прилично, и упрекают за то, что получают не столько, сколько

нужно, хотя они этого достойны[49]; но делающие добро не способны оказывать

поддержку в той мере, в какой нуждаются те, кто ее принимает.

Кажется, подобно тому как правосудие бывает двух видов -- одно

неписаное, а другое по закону, так и в дружбе ради пользы различаются дружба

на нравственной и на законной [основе] [50]. Таким образом, больше всего

жалоб возникает, когда завязали и расторгли [дружественные отношения], имея

в виду не один и тот же [их вид].

[Отношения] на основе закона -- это [отношения] на оговоренных

условиях, причем или чисто торгашеские -- "из рук в руки", или более

свободные с точки зрения сроков, но при соглашении, кому что [причитается].

В этой [разновидности] обязательства ясны и не являются предметом

разногласий, отсрочка же делается по-дружески. Поэтому кое у кого[51] такие

случаи не относятся к ведению правосудия, напротив, люди уверены, что,

заключив сделку на доверии, нужно примириться [с последствиями].

Что же касается дружбы ради пользы на нравственной основе, то она

[существует] не [на оговоренных условиях], так что подарок или другую

какую-то [любезность] делают как другу, однако ожидают получить [в ответ]

столько же или больше, словно не подарили, а дали взаймы. И если при

расторжении отношений [положение будет] не таково, как была-при их

завязывании, будут жаловаться. Это происходит потому, что, хотя все или

большинство желают прекрасного, выбор свой останавливают (proaireisthai)

все-таки па выгодном. Между тем прекрасно само по себе делать добро, а не

[делать его], чтобы получить [добро] в ответ; что же касается принятия

благодеяний, то оно выгодно, [а не прекрасно]:

Итак, если есть возможность, следует отдать назад стоимость полученного

[блага], <тому, кто этого хочет>, (ибо не следует делать другом против воли;

напротив, как совершивший вначале ошибку и принявший благодеяние, от кого не

следовало, т. е. не от друга и не от того, кто творит [добро] ради самого

добра, облагодетельствованный должен расторгнуть ["дружбу"] так, словно она

на оговоренных условиях), причем то, что и сам [человек] согласился бы

возвратить при возможности, а при невозможности даже даятель не стал бы

требовать [52]. Словом, если есть возможность, следует возвращать

полученное. И надо внимательно следить, кто оказывает благодеяние и на каких

[условиях], чтобы либо принять его на этих [условиях], либо не [принять].

Спорным является вопрос, что следует считать мерой, чтобы

соответственно отдавать назад: выгоду принявшего благодеяние или же [само]

благодеяние сделавшего [доброе дело]? Действительно, принявши [какое-нибудь

благодеяние], утверждают, что получили от благодетелей то, что для последних

ничего не стоит и что можно получить у других, преуменьшая тем самым

[благодеяние]. А те в свою очередь [говорят], что это самое большое из того,

что есть у них самих, чего к тому же нельзя было получить у других, да к

тому же [сами они] были в опасности или испытывали нужду именно в этом.

В таком случае, не правда ли, мерой при дружбе ради пользы является

выгода того, кто ее получает? Ведь это он нуждается, и [благодетель]

оказывает ему поддержку, имея в виду получить такую же. А значит, поддержка

была таких размеров, как полученная выгода, и отдавать следует столько,

сколько досталось, или даже больше, ибо это прекрасней.

Но в дружбах, основанных на добродетели, не бывает жалоб, мерой же

служит, вероятно, сознательный выбор совершившего [доброе дело], ибо с точки

зрения добродетели и нрава главное заключено в сознательном выборе.

16 (XIV).

Разногласия бывают и в дружбах, основанных на превосходстве, потому что

обе стороны требуют большего; всякий раз, как это происходит, дружба

расторгается. Действительно, лучший уверен, что ему самому прилично иметь

больше, ибо добродетельному [должны] уделять больше; так же [рассуждает и

тот, кто] оказывает больше помощи, ведь говорят, что -бесполезному не

следует иметь равную [с другими долю] и что получается повинность[53], а не

дружба, если от дружбы будут получать не по стоимости [затраченных] трудов.

Они думают, что, как при имущественных взаимоотношениях больше получает тот,

кто сделал больший взнос, так должно быть и в дружбе. А нуждающийся и

занимающий более низкое положение считает наоборот: добродетельному другу,

моя, свойственно оказывать поддержку нуждающимся [друзьям], ибо говорят: в

чем польза быть другом добропорядочному человеку или государю, если не

будешь от этого ничего иметь?

Так что, похоже, требования обеих сторон правильны и каждому следует

уделять от дружбы большую [долю], однако не одного и того же, но обладающему

превосходством больше чести, а нуждающемуся -- прибыли, ибо для добродетели

и благодеяния честь -- это награда, а для нужды прибыль -- это поддержка.

Так же, очевидно, обстоят дела и в государственном устройстве, а именно не

оказываются почести тем, кто ив приносит обществу никакого блага;

действительно, общее [благо] дается тому, кто благодетельствует па общее

[благо], а почесть и есть такое сообща воздаваемое [благо]. Нельзя, в самом

деде, получать [от государства] одновременно и деньги, и почести, ибо никто

не потерпит обойденности во всем. Так что обойденному в деньгах уделяют

честь, а падкому на дары [54] -- деньги, ибо соответствие достоинству

создает справедливое равенство и, как было сказано, сохраняет дружбу, [или

дружественность].

Так должно происходить общение и у неравных, причем тот,- кому оказана

поддержка деньгами или в добродетели, должен в ответ выказывать почтение,

отвечая тем, чем может. В дружбе ведь ищут возможного, а не

[воздаяния точно] по достоинству[55], да и не во всех случаях это возможно,

как, например, в почестях богам и родителям, ибо никто, пожалуй, никогда не

воздаст им достойную честь, по, кто посильно (eis dynamin) чтит их,

считается добрым человеком.

Вероятно, поэтому считается, что сыну невозможно отречься от отца, а

отцу от сына [можно], ибо сын должен отдавать долг, но, что бы он ни сделал,

он по сделает того, что достойно полученного прежде [от отца], а значит, он

вечный должник. У тех же, кому должны, есть возможность отказаться [от

должника], и, следовательно, [она есть] у отца. Вместе с тем никто, пожалуй,

и, по-видимому, никогда не отступается [от сына], если он не чрезмерно

[погряз] в пороке; помимо естественной [родительской любви-] дружбы человеку

[свойственно] не отказываться от поддержки и услуг [сына]. А плохой [сын]

взбегает или не старается оказывать [отцу] поддержку; большинство ведь

желает получать благодеяния, а делать добро избегает, как невыгодного

[занятия].

Будем считать, что об этом сказано.

* КНИГА ДЕВЯТАЯ [1] *

1(I).

Во всех разнородных дружбах пропорциональность приравнивает и сохраняет

дружбу,.как то и было сказано; так, при государственной [дружбе] башмачник

за башмаки по [их] стоимости (kaf axian) получает вознаграждение, и ткач

тоже, и прочие[2]. В этом случае наготове общая мера -- монета, и с ней

поэтому все соотносится, ею и измеряется. Что же до любовной [дружбы], то

влюбленный иногда жалуется, что при избытке дружбы с его стороны он не

получает ответной дружбы, при этом он, может статься, не обладает ничем, что

служит предметом дружеской приязни; возлюбленный же часто жалуется, что

влюбленный прежде сулил все, а теперь ничего не исполняет. Такое случается

всякий раз, когда влюбленный дружит с возлюбленным из-за удовольствия, а

возлюбленный с влюбленным -- из-за пользы, но у обоих нет того, [чего они

ждут друг от друга]. Именно при дружбе ради этих [целей] ее расторжение

происходит всякий раз, когда не получают того, ради чего дружили, ибо в этом

случае любят не самих друзей, а то, что у них имеется, это, между тем,

непостоянно, а потому таковы и дружбы. Но [дружба] нравов, существующая сама

но себе, постоянна, как и было сказано[3].

Разногласия возникают и тогда, когда получают другое, т. е. не то, к

чему стремились, ибо не получать того, к чему тянет, все равно что ничего не

получать; так, например, [в случае] с кифаредом, которому [царь] посулил тем

большую плату, чем лучше он будет петь, но наутро на его требование

обещанного сказал, что за удовольствие ему уже было отплачено

удовольствием[4]. Если бы, действительно, каждый из них желал того, [что

получил, то каждый] получил бы достаточно, но если один желал веселья, а

другой -- заработка и одни имеет, что желал, а другой нет, при таких

взаимоотношениях не будет, пожалуй, ничего хорошего, потому что человек

обращается за тем, в чем нуждается, и, во всяком случае, ради этого он

отдаст, что имеет.

Но кому же из двух установить стоимость: тому ли, кто первым расточает,

или тому, кто первым взял? Ведь тот, кто дает первым, [оценивать свое

даяние,] похоже, предоставляет другому. Говорят, это делал Протагор, ибо

всякий раз, как он обучил чему бы то ни было, он приказывал ученику оценить,

сколько, по его мнению, стоят [полученные] знания, и столько брал[5]. В

подобных случаях некоторые довольствуются [правилом] "плати, сколько

спросят" [6]; а на тех, кто, взяв сначала деньги, потом ничего из того, о

чем говорили, не делают, потому что их обещания были чрезмерны, -- на тех,

разумеется, жалуются, ибо они не исполняют того, о чем было соглашение.

Софисты, вероятно, были вынуждены делать это, [т. е. брать, плату вперед],

потому что никто не дал бы денег за их знания. Так что на них, конечно,

жалуются как на людей, которые не делают того, за что взяли плату.

О расточающих первыми ради самих друзей в тех случаях, когда соглашения

о [взаимном] содействии не бывает, сказано, что они не вызывают жалоб[7]

(ибо именно такова дружба по добродетели). А вознаграждение здесь должно

соответствовать сознательному выбору [того, кто дал первым], ибо

[сознательный выбор блага для другого] отличает друга и добродетель. Так,

видимо, должно быть и у тех, кто занялся сообща философией, [т. е. у

учителей и учеников], ибо здесь стоимость не измеряется в деньгах да и

равновеликого воздаяния (time), пожалуй, не существует, однако, быть может,

в этом случае достаточно того, что посильно, точно так, как и в отношении к

богам в родителям [8].

Но если даяние не такого рода, но предполагает [воздаяние], то прежде

всего нужно, наверное, чтобы обе стороны признавали воздаяние достойным, а

если этого не произойдет, то, по-видимому, не только необходимым, но и

правосудным покажется, чтобы тот, кто первым решил принять [услугу или

помощь], устанавливал [их стоимость]. Действительно, сколько один взял себе

в поддержку или сколько он согласился [отдать] за [полученное им]

удовольствие, столько, получив назад, давший первым будет иметь в качестве

стоимости, определенной тем, кто первым взял.

Оказывается, так бывает и при купле-продаже, я кое-где есть законы,

которые запрещают судебное разбирательство добровольных сделок (ta hekoysia

symbolaia), подразумевая тем самым, что с тем, кому оказал доверие, [сделка]

должна быть расторгнута на тех же основаниях, на каких вступили во

взаимоотношения. В самом деле, считается более правосудным, чтобы

[стоимость] установил тот, кому была предоставлена возможность [это

сделать], а не тот, кто ее предоставил. Ведь для большинства вещей владельцы

и желающие получить эти вещи назначают не равную цену, потому что свое

собственное, к тому же отдаваемое, каждому кажется стоящим много. Но

вознаграждение все-таки соответствует тому, сколько установят принимающие

[даяние]. Нужно, наверное, чтобы цену назначили не ту, что кажется достойной

владельцу, а ту, что он назначал, прежде чем стал владельцем.

2(11).

Трудности заключаются и в следующих вопросах: предоставлять ли все на

усмотрение отца и во всем слушаться его, или же при недуге надо верить

врачу, а военачальником назначать способного вести войну? А также: кому

больше оказывать услуги -- другу или добропорядочному человеку и что важнее

-- воздать благодарность благодетелю или расточать [благодеяния] товарищу,

если и для того, и для другого [одновременно] нет возможности? Не правда ли,

нелегко точно определить все такие случаи? В самом деле, часто они бывают

отличны по самым разным признакам: по величине и ничтожности, по

нравственной красоте и необходимости.

Совершенно ясно, что не следует предоставлять все на усмотрение одного

и того же лица и что в большинстве случаев следует, скорее, воздавать за

благодеяния, нежели угождать товарищам, точно так же, как прежде, чем давать

товарищу, следует возвратить долг тому, кому должен.

Но может быть, так следует поступать не всегда. Например, следует ли

выкупленному у разбойников в свою очередь выкупить освободителя, кем бы тот

ему ни был, или отплатить ему, даже не попавшему в плен, но требующему

воздаяния, [когда] выкупить нужно отца? Не правда ли, принято считать, что

отца надо выкупить скорее, чем даже самого себя[9].

Стало быть, в общем, как уже сказано, долг следует вернуть, по, если

это даяние перевешивают нравственно прекрасное или необходимое, следует

отклониться в их сторону. Ведь иногда и вознаграждение за первоначально

полученное не дает справедливого равенства, а именно когда один делает

добро, зная, что другой человек добропорядочный, а этому другому приходится

воздавать тому, кого он считает испорченным. Иногда ведь не следует давать в

свой черед взаймы даже заимодавцу, потому что он дал взаймы доброму

человеку, уверенный, что получит [обратно], а добрый не надеется получить от

подлого [что-нибудь назад]. Так что если все действительно обстоит так,

притязания [первого] несправедливы; если же дела обстоят иначе, но думают,

[что так], то и тогда, пожалуй, не покажется, что делать это нелепо. Таким

образом, как уже не раз было сказано, суждения о страстях и поступках

обладают такой же [и не большей] определенностью, как и то, к чему относятся

эти [суждения][10].

Совершенно ясно, таким образом, что не всем следует воздавать одинаково

и даже отцу не все [причитается], подобно тому как не все жертвы приносят

Зевсу. А поскольку разное [причитается] родителям, братьям, товарищам и

благодетелям, то и уделять каждому следует свойственное ему и подобающее.

Так, видимо, и делают. Ведь на свадьбу зовут родственников, ибо у них общий

род, а совершаемые действия имеют отношение [к роду] [11]; по той же причине

и на похороны, как принято считать, прежде всего надо приглашать

родственников. Если же говорить о пропитании, то тут в первую очередь,

видимо, следует оказывать поддержку родителям, поскольку мы их должники, а

кроме того, оказывать ее виновникам [самого нашего] существования

прекраснее, чем самим себе; и почет родителям [положен], словно богам, но не

всякий; действительно, отцу [положен] не такой же почет, как матери, и

равным образом не такой, [что положен] мудрецу или военачальнику, но отцу

оказывают отцовы почести и соответственно матери, и любому, кто старше,

соответственно его возрасту оказывают почет, вставая ему навстречу,

укладывая его [12] и так далее; в отношении же товарищей, а равным образом и

братьев, напротив, свобода речи (parrhesia) и равенство (koinotes) во всем.

Нужно всегда стараться уделять и родственникам, и членам своей филы, и

согражданам, и всем остальным, что им подходит, и сопоставлять принадлежащее

каждому из них с родством, добродетелью или полезностью. Если речь идет о

людях сходного происхождения, сопоставить это сравнительно просто; более

трудоемкое дело, когда они разны. Отступать из-за этого тем не менее не

следует, но надо так провести разграничение, как это окажется возможным.

3(111).

Труден и вопрос о том, расторгать или нет дружеские связи с теми, кто

не остаются прежними. Может быть, нет ничего странного в расторжении дружбы

с теми, кто нам друзья из соображений пользы или удовольствия, когда ни

того, ни другого в них уже не [находят]? Друзьями-то были тем [выгодам и

удовольствиям], а когда они исчерпались, вполне разумно не питать дружбы.

Однако будет подан повод к жалобе, если, любя за пользу или удовольствие,

делали вид, что за нрав. Именно это мы уже сказали в.начале[13]:

большинство разногласий возникает между друзьями тогда, когда они являются

друзьями не в том смысле, в каком думают. Поэтому всякий раз, как человек

обманулся и предположил, что к нему питают дружбу за его нрав, в то время

как другой ничего подобного не делает, пусть он винит самого себя; но всякий

Дата добавления: 2017-01-14