Память о том , что я здесь был – налицо . 2 страница

имитировать функции человеческого тела. Более того, реакция на усиленную

интерференцию омнисферы с реальным миром в условиях боевого стресса является

катализатором нестабильных состояний человеческой психики – раздражительности,

безрассудного поведения и прочего. В некоторой степени их может ослабить

возникающее во время боя особое психологическое состояние, высокая концентрация,

доступная только немногим опытным бойцам. Таким образом, необходимые условия для

того, чтобы боевая машина могла стать носителем лямбда драйвера, следующие: высокая

энерговооруженность, хорошая защищенность на поле боя и способность имитировать

функции человеческого тела.

– То есть – бронеробот.

– Верно. Бронеробот представляет собой идеальную платформу для установки

лямбда драйвера. Но, мистер Сагара, если отвлечься – вам не кажется странным, что

подобный вид боевых машин появился и развился так вовремя? К настоящему моменту

бронероботы захватили ведущие позиции в сухопутной войне, несмотря на все присущие

гуманоидной форме недостатки. А ведь еще совсем недавно никто и не мечтал о

подобных боевых механизмах. И вот, пожалуйста, в сочетании с лямбда драйвером –

возникло новое, совершенное оружие.

Тесса говорила так, будто намекала – бронероботы появились неспроста, словно

каким-то странным образом заранее готовя почву для лямбда драйверов. Соске на память

пришли слова майора Калинина, услышанные после возвращения из Северной Кореи.

«Подобные оружейные системы в принципе не могут существовать».

– Но… бронероботы достаточно эффективны на поле боя.

Это тоже было правдой. Безусловно, БР имели свои собственные слабости,

отсутствовавшие у других видов боевой техники. Высокие силуэты прямоходящих

человекообразных машин было нетрудно обнаружить над рельефом местности и поразить

огневыми средствами. Ремонт и техническое обслуживание их многочисленных и

сложных систем были совсем не простой задачей. В плане огневой мощи и бронезащиты

бронероботы так и не сравнялись с основными танками.

Но ведь в противовес недостаткам имелись и многочисленные преимущества, разве

нет? Иначе никто не стал бы использовать бронероботы в бою.

– Согласна с вами. Тем более, что этот вопрос схож с известным парадоксом: «что

было раньше – курица или яйцо»? Боюсь, в мире сейчас нет людей, которые могли бы

ответить на него.

За разговором они не заметили, как далеко углубились в дебри полуразрушенного

химического завода. Свет окрашенного в оранжевые закатные тона небосклона уже не мог

пробиться сквозь сплетение бесчисленных стальных ферм и труб над головой. Они

вступили в гулкое помещение с полуразрушенной крышей, напоминающее высокий цех, а

в его полу, прямо перед ними, зияло гигантское черное отверстие.

Его диаметр составлял не менее пятнадцати метров, а глубину, на которую уходил

затопленный тенями колодец, определить было невозможно. Жерло шахты окружали

сплетения кабелей и трубопроводов и навесные переходы и мостки, огороженные

прочными перилами.

Колодец выглядел как шахта громадного лифта. Но платформа, ходившая вверх и

вниз по стволу, давно рухнула вниз, на дно, неразличимое в глубокой, чернильной,

угрожающей темноте.

– Нам нужно спуститься туда?

– Да. Наша цель расположена еще ниже этой шахты – глубоко под землей.

Лифт, естественно, был сломан, да и никакого электричества в мертвом городе не

осталось. По стволу шахты вниз уходила многочисленными пролетами узкая

металлическая лестница, огражденная кожухом из стальных швеллеров. Проржавевшие

насквозь ступени не вызывали доверия, но иного пути не было видно.

Сооружение, брошенное почти восемнадцать лет назад, да еще в таком суровом

климате. Витавшую повсюду опасность внезапного обрушения почувствовал бы самый

легкомысленный человек.

– Постойте, командир. Может быть, вы подождете наверху?

– Что вы имеете в виду?

– Спуск будет опасным. Разрешите мне пойти одному. Вы сможете направлять

меня отсюда по радио.

Соске понимал, что, даже используя захваченное с собой снаряжение –

страховочную обвязку, веревку и карабины – спуститься в шахту будет совсем непросто.

Сам он был хорошо подготовлен и уверен в себе, но рядом с ним стояла Тесса. Она была

незнакома с техникой спуска по веревке и не имела опыта, а если вспомнить еще и ее

физические возможности, на которые – как бы повежливее сказать – нельзя было

положиться, то такое предложение выглядело разумным.

Она прекрасно поняла, что он имеет в виду, но все равно отклонила предложение.

– Простите. Но сейчас я обязательно должна идти. Понимаю, что создаю

дополнительные трудности, но не могли бы вы спустить вниз и меня?

– Но…

– Постараюсь не мешать вам – изо всех сил. Давайте даже договоримся: если вы

сочтете, что становится слишком опасно, я откажусь от выполнения задачи, и мы

вернемся. Пожалуйста.

– Хорошо. Но вы позволите мне определять степень опасности, и тогда вам

придется послушаться.

– Согласна. Благодарю вас, сержант.

Они надвинули на глаза очки ночного видения, связались коротким отрезком

страховочной веревки и начали спуск в шахту. Первые несколько этажей удалось

преодолеть по роняющим куски ржавчины ступеням успешно, но дальше стало хуже –

лестничные марши скрипели и опасно тряслись под ногами.

– Теперь на спину.

– Да.

Тесса забралась ему на спину, обхватив руками и ногами. Привязывая наездницу

веревкой, Соске почувствовал себя несколько неловко, когда к спине крепко прижалась ее

нежная грудь.

– Рассчитываю на вашу благосклонность, мистер Сагара.

– Кажется, вы забавляетесь, командир.

– Вам только кажется. Но когда мы найдем мисс Канаме, я лучше не буду ей

рассказывать, – хихикнула Тесса, и ее голос прозвучал довольно весело. Соске вспомнил

то недолгое время, когда Тесса училась в школе Дзиндай – она смеялась так же

беззаботно, когда Канаме или Мао отчитывали ее за неуклюжесть или невинные шалости.

Нагруженный весом своего миниатюрного командира, Соске закрепил на прочном

крюке страховочную веревку и вщелкнул тормозное устройство. Покрепче ухватился за

перила, пачкая ладони ржавчиной, и начал спускаться ниже.

Даже спустившись на глубину примерно четырех этажей, они не заметили никаких

признаков приближения дна.

В этот момент раздался требовательный писк радиопередатчика. Докладывал Курц,

контролировавший со своей позиции подступы к мертвому городу. Металлические

конструкции вызвали множественные помехи, но сквозь шум донеслось:

– Говорит Урц-6. Хреново дело.

– Что такое?

– С запада приближаются несколько вертолетов. Подтверждаю три единицы.

Вероятно – противник.

– Черт, да их еще больше, – выругался Курц мимо микрофона, когда три отметки

превратились в шесть.

Приближающиеся вертолеты скрывались в кровавых лучах заходящего солнца и

пассивные поисковые средства М9 Курца обнаружили их слишком поздно. Когда раздался

сигнал, дистанция составляла не более 12 километров и быстро сокращалась. Вертолетам

требовалось не более трех минут, чтобы достичь границ секретного города.

Второй «Пейв Мар» сразу после высадки разведчиков в целях экономии топлива

приземлился на лысой верхушке поросшей лесом сопки поодаль и заглушил двигатели.

Получив сообщение Курца, пилоты Гейбо-4 и Гейбо-6 включили вспомогательные

силовые установки и приготовились запустить турбины.

Нет. Так не пойдет.

Интуиция Курца отчетливо подтолкнула его в спину.

– Гейбо-4 и 6, двигатели не запускать.

– Урц-6, почему?

– Эти парни пользуются ECS, потому я так поздно их и заметил. Значит, у них

наверняка и ECCS, и если мы вспорхнем, как куропатки, они нас застукают. Сидите в

своем лесу тихо и не высовывайтесь.

Действительно, если митриловские вертолеты начнут взлет, вероятность того, что

передовые вертолеты противника их обнаружат, была слишком велика. На транспортно-

десантных МН-67 не имелось оружия «воздух-воздух», и они будут моментально сбиты.

– Но что же нам делать? Не можем же мы тут торчать до зимы? – возразил

пилот Гейбо-4, но подготовку к старту турбин все же прервал.

– Ныкаться ниже травы, тише воды. Когда они решат, что тут все в ажуре и мирно

приземлятся, придет мое время. И пока я буду их мочить, вы быстренько вынимайте Тессу

и Соске.

– А-а, все верно. Вас понял. Но почему ты уверен, что это противник?

– Если бы это были русские, мы заметили бы их намного раньше. А раз в такую

чертову глухомань явился кто-то с оборудованием не хуже, чем у нас…

– …Это Амальгам, чтоб им провалиться!

– Они меня достали в последнее время. В каждой щели кишат, как вши! –

выругался второй пилот.

Курц подключил в своей системе ECS в дополнение к режимам радиолокационной

и инфракрасной маскировки лазерно-голографический оптический режим. М9,

прячущийся среди чахлых елок и пихт, стал прозрачным, а картинка на экране перед

пилотом окрасилась в унылые фиолетовые тона.

Шесть вертолетов продолжали приближаться. Он снова вызвал Соске.

– Урц-7, слышал? Уматывай оттуда скорей. Спрячьтесь в пустых домах к северо-

западу от точки Эхо.

– Урц-7 вас понял. Но это займет время.

– А кому сейчас легко? Торопись, как можешь.

Посреди чернильной тьмы подземелья Соске проверил страховочную веревку и

принялся торопливо взбираться по ступенькам вверх.

– Командир, мы возвращаемся.

– П-постойте… – нерешительно начала Тесса, висевшая на нем, как обезьянка.

– Нужно добраться до Курца и остальных. Здесь становится опасно.

– Да, я понимаю. Ничего не поделаешь, но… – судя по сожалению, прозвучавшему

в ее голосе, она была сильно расстроена. Надо полагать, она была уверена, что внизу, в

кромешной тьме на дне шахты спит нечто действительно важное.

Но стоит им промедлить – и они потеряют все. Если противник высадит десант,

Соске не сможет защитить Тессу в одиночку. Прекрасно понимая это, она не стала

возражать дальше. Ржавые ступеньки металлической лестницы тряслись и прогибались

под двойным весом, и взбираться по ним было совсем не просто.

– Держитесь крепче, – выдохнул Соске.

Не успела она ответить, как нижняя часть трехметрового пролета, по которому

бежал наверх Соске, с душераздирающим скрипом просела, а потом и вовсе рухнула вниз.

Он ухватился за перила, пытаясь удержаться, но в следующую секунду подломились и

они.

– А-а-а-ай!..

Их тела швырнуло в пустоту, но страховочная веревка, закрепленная в устье

шахты, выдержала и приняла вес. Они не упали на невидимое дно, а лишь несколько раз

подпрыгнули вверх-вниз, раскачиваясь в темноте, точно на резинке.

– Не ударились?

– Я… я в порядке. Простите.

– Пожалуйста, не разжимайте руки.

Упираясь ногами в грубую бетонную стенку, он изо всех сил начал подтягиваться

вверх, продергивая веревку через тормозное устройство. Но до кромки верхнего обреза

шахты было еще далеко.

Плохо.

Взобраться меньше чем за три минуты не получится. Если так пойдет, противник

застигнет их в самый неподходящий момент.

– Вышел на точку посадки. Снижаемся? – запросил Калинина по внутреннему

переговорному устройству пилот вертолета.

– Еще нет. Ждем, когда отряд прикрытия закончит поиск противника в

прилегающем районе.

– Вас понял.

Тяжелый вертолет, на борту которого находился Калинин, погасил скорость и лег в

пологий разворот, описывая плавные круги. Отряд, приближавшийся к Янску-11, состоял

из четырех громадных транспортных вертолетов Ми-26 и двух стремительных и хищных

ударных Ми-24.

Хотя майор уже давным-давно покинул ряды Советской армии, он привычно

применял для высадки тактику, которую использовал еще в Афганистане. Транспортно-

десантные вертолеты с бронероботами и пехотинцами на борту оставались на безопасном

удалении и на большой высоте, над горами. Два «Крокодила», как называли Ми-24

русские, или «Хинда», по натовской классификации, хорошо защищенные, маневренные и

обладающие большой огневой мощью, снижались, приближаясь к точке посадки и

сохраняя дистанцию между собой. Первый шел на высоте 500 метров, второй

патрулировал на полутора тысячах, прикрывая ведущего.

Даже если душманы имели в своем распоряжении противовоздушные средства, и

нижний вертолет получал повреждения, попав под внезапный огонь, второй немедленно

оказывал ему огневую поддержку, нанося подавляющие удары по вскрытым позициям

противника. Находящиеся в резерве транспортные вертолеты по сигналу снижались на

соответствующем удалении и высаживали десант, который, уже владея обстановкой,

стремительно атаковал и уничтожал опорные пункты.

– Слухи о вашей осторожной тактике не преувеличены, мистер Калиум, –

раздался в наушниках голос Вильгельма Каспера – того самого немецкого снайпера.

Сейчас он находился в кокпите оснащенного лямбда драйвером «Элигора», которого нес в

объемистом брюхе другой транспортный вертолет. – Если вы собираетесь полюбоваться

окрестностями, то это не самое лучшее место. Пейзаж нагоняет на меня тоску.

– Мы прибыли сюда не любоваться. Ваша задача – быть наготове. Вы можете

потребоваться в любой момент, – отрезал Калинин.

В воздушно-десантном полку, имевшем на вооружение и бронероботы, с которым

совместно действовал отряд спецназа, которым командовал Калинин, эта тактическая

схема называлась «мышеловка». Как мышка, завидевшая приманку, высовывается из

норки и попадает под удар стальной пружины, так и противник, угодивший в нее,

практически не имел шансов на спасение. Даже афганские душманы или моджахеды,

известные своим бесстрашием, побаивались тактики, которую использовал Калинин.

Тяжелые транспортные вертолеты советского производства Ми-26 и штурмовые

Ми-24 были модернизированы в Амальгам и их бортовые радиоэлектронные системы

оказались дополнены маскировочной системой ECS и ECCS, включавшей разнообразные

поисковые средства и локаторы. Даже столкнувшись с русскими армейскими

подразделениями, они могли засечь их с гораздо большего расстояния, скрыться под

своей маскировкой и без труда уклониться от обнаружения локаторами предыдущего

поколения.

Но сейчас противником являлась не регулярная армия СССР.

Это были они.

Несмотря на то, что пока никаких признаков присутствия противника не

наблюдалось, тщательная разведка перед приземлением являлась разумной мерой

предосторожности. Разведка вообще никогда не бывает лишней или чрезмерной, сколько

раз ее ни повторяет предусмотрительный военачальник.

Тем временем на командной частоте раздался голос Леонарда Тестаросса. Он

находился на борту третьего Ми-26 вместе с Чидори Канаме и пленным шпионом-

французом.

– Восхищаюсь вашей предусмотрительностью, мистер Калиум, но я согласен с

мнением господина Каспера. Нам следует произвести десантирование как можно

быстрее.

– Могу я узнать причину?

– Как бы вам сказать… вы сами увидите. Реакция проявится с минуту на минуту,

– в голосе Леонарда прозвучала злая ирония.

Калинин как будто уже слышал эти слова, словно тот произносил их и раньше. Но

когда? Нет, это не может быть из прошлого. Мало того…

– … Я согласен с мнением господина Каспера.

– Могу я узнать…

Вот оно – только что. Дежавю, неестественно сильное и четкое. Повторение тех

самых слов, что только что прозвучали.

– Видите? Этот город – особенный. Эффекты произведенного здесь

эксперимента все еще сохранились. Если вы не будете осторожны, ваше собственное

чувство времени поймает вас в ловушку. Это не грозит пассажирам, но может

представлять проблему для пилотов.

В тот же самый миг Ми-24, закладывавший вираж прямо над ржавыми крышами,

едва не врезался в кровлю высокого цеха. Вертолет взревел переведенными на форсаж

турбинами и дернулся вверх, торопливо набирая высоту. Царапнув нижней частью

хвостовой балки по верхушке громадной ректификационной колонны, торчавшей словно

башня, он рассыпал ослепительные в сумерках искры.

– А вот и она, – скучающим голосом прокомментировал Леонард.

Оператор вертолета отреагировал с гораздо большей экспрессией:

– Твою мать, придурок, ты убить нас захотел?!

– Но… я уверен был, что взял левее. А потом машина оказалась там, где была за

секунду до того…

– Что ты несешь, кретин! Мы шли тем же курсом!!!

По всей видимости, они не поняли, что именно вызвало инцидент и природу этого

дежавю. Калинин приказал ведущему Ми-24 подняться выше и найти площадку,

пригодную для посадки транспортных вертолетов. Лучше сделать это за пределами

города. Поблизости от полигона это было слишком опасно.

Снова заговорил Каспер.

– Возвышенность на северо-восток, три километра. Видите террасу на середине

склона? Обстреляйте ракетами или еще чем-нибудь.

– Причина?

– Обстреляйте – тогда и узнаем.

Калинин, как наяву, представил жестокую усмешку Каспера. Майор не стал

больше переспрашивать и просто дал пилоту необходимые указания.

Как раз в тот момент, когда Курц сообщал все еще находящемуся в шахте Соске о

построении и маневрах, совершаемых вертолетами, кокпит М9 пронзила резкая трель

предупредительного аларма.

– В н и м а н и е. Н а п р а в л е н и е д в а ч а с а, Н А Р 1. З а л п о в ы й о г о н ь.

Попадание через три, две …

– …Что?!

Курц мгновенно определил, что ракеты уходят чуть-чуть в сторону и не попадут в

него. Хотя, рассеивание на такой дистанции…

Удар.

Метрах в тридцати от М9 в скальный выход врезалась неуправляемая ракета, за ней

прилетели и остальные НАР серии, с сотрясающим грохотом взорвавшиеся несколько

дальше.

По броне машины сухо застучали комья земли и камешки. Бронеробот Курца не

двинулся ни на миллиметр, продолжая наблюдать за противником сквозь завесу дыма.

– Тебя обнаружили? – спросил Соске по радио.

– Нет.

Новых атак не последовало. Два митриловских вертолета, приземлившееся гораздо

дальше среди покрытых соснами сопок, едва ли можно было так легко обнаружить.

Видимо, противники все же не заметили и его – это была профилактика. Заросшая елками

терраса с хорошим обзором вызвала у противника подозрение, и он выпустил ракетный

залп на всякий случай. Может быть, остаться на месте и выждать еще? Они успокоятся

и…

Нет. Все не так.

– Меня вычислили. Атакую первым. Гейбо-4 и 6, приготовиться к взлету!

Если бы это были рядовые противники, им бы никогда и в голову не пришло, что в

сопках прячется чужой бронеробот, тем более, они не смогли бы так точно определить

наивыгоднейшую позицию. Это залп ясно говорил – враги не из разряда обычных.

Прятаться от них и дальше – бессмысленно. Кроме того, насыпавшаяся на залегший М9

земля и ветки даже при функционирующем режиме оптической невидимости выглядели

неестественно даже для невооруженного глаза. Его все равно найдут – это лишь вопрос

времени.

Боевой режим движения – включить.

1 Неуправляемые авиационные ракеты.

Раскручивающийся гироскоп стабилизатора прецизионного объектива автономной

системы управления огнем 76-миллиметрового снайперского орудия издал негромкое

скрежещущее поскуливание.

Режим дальней стрельбы по воздушным целям.

Информация о температуре воздуха, влажности, скорости ветра беспрерывным

потоком устремились в электронный баллистический вычислитель. Казалось, приборчик

затрясся от напряжения, торопливо перемалывая данные.

– Урц-6, что касается строя вертолетов противника… – донесся прерывающийся

и едва различимый из-за помех голос карабкающегося по стенке шахты Соске.

– Потом.

– Слушай. Так действовали советские спецподразделения в Афганистане.

Командир этого отряда – майор Калинин.

– Чертов старикан…

Выбор цели. Приоритет – противникам с наибольшей огневой мощью.

Первым будет «Хинд». Вокруг медленно идущего кругом вражеского вертолета

возникла коробочка подсветки – [Майк 3].

Дистанция, курсовой угол и скорость цели. На экране высветилось «Цель

захвачена».

Да ты шутишь, дружок. Ты все посчитал неправильно.

Возвышение нужно подправить. На полет снаряда влияет нисходящий поток

воздуха от ротора. Здесь поможет только интуиция.

Выше два клика. Влево – один клик.

Да, вот так, годится.

Огонь.

Вспышка дульного пламени залила экран белым светом. Несмотря на то, что 76-

миллиметровый снаряд умчался к цели со скоростью, в несколько раз превышающей

скорость звука, полет занял какое-то время. Примерно три секунды.

Попадание.

Разрыв осколочно-фугасного снаряда заставил вражеский Ми-24 мгновенно

развалиться в воздухе. Лопасти винта брызнули в стороны, вспухло огненное облако, из

которого медленно падали разворачивающие хвосты дыма крупные обломки.

– Следующий!..

Любоваться красочной картиной не было времени. Фрагменты сбитого вертолета

еще не успели долететь до земли, когда он навел орудие с уже досланным в камору

следующим патроном на второй «Хинд».

Высота несколько больше, но все остальные стрельбовые и баллистические данные

остались практически теми же. Ввести поправку.

Прицеливание, выстрел, попадание.

Ведомому вертолету оторвало хвост. Лишившись рулевого винта, Ми-24 получил

мощный вращающий момент и завертелся, как падающий лист, рухнув в итоге где-то

среди цистерн промзоны.

Оба ударных вертолета сбиты. Теперь митриловские «Пейв Мары» могли

отступить, не опасаясь погони.

– Следующий!..

Противник уже понял, откуда ведется огонь, и торопливо маневрировал. Курц смог

бы сжечь еще один вертолет, но едва ли успел бы расправиться с остальными тремя.

Один из неповоротливых Ми-26, обходивших руины по кругу, резко пикировал,

чтобы скрыться за сопкой. Два других, маневрировавших значительно дальше, тоже

быстро сбрасывали высоту, чтобы уйти за хребет, расположенный по другую сторону

руин – в них было не попасть.

Четвертый же вертолет, неосмотрительно приблизившийся, уже шел почти над

самыми крышами промзоны, представляя собой прекрасную цель.

Спикировавший с неожиданной для такого тяжеловеса скоростью Ми-26 скрылся

за склоном, но еще до того из открытого грузового люка вывалился бронеробот. Красная

броня, острые очертания. Тип – модернизированный «Чодар». В его манипуляторах

виднелось длинное снайперское орудие. Тот самый красный БР.

Курц почувствовал, как сердце стиснула холодная пятерня.

Попытаться поразить его в момент приземления? Нет, это бессмысленно. Против

оснащенного лямбда драйвером и ожидающего атаки с этого направления бронеробота

стрельба из обычного оружия совершенно неэффективна. Но и у Курца осталось всего

несколько секунд, после которых ему самому придется быстро уклоняться. Он должен

нанести за это время противнику максимальный урон.

Мгновенно приняв решение, он поймал в прицел тушу тяжелого вертолета,

пытающегося укрыться среди высоких сооружений промзоны.

Огромный Ми-26 уже ушел за густо натыканные ректификационные колонны и

водонапорные башни, переплетенные толстыми трубами. Рассчитав его положение, Курц

вывел прицельную марку на ржавый бок цистерны. Последние секунды, отпущенные на

прицеливание, истекали, но промахнуться он не мог.

Выстрел. Бронебойный снаряд пронзил башню насквозь, но достигнуто ли было

попадание, различить не удалось.

Вспышка на опушке, правее руин. Началось.

«Гернсбек» стремительно совершил заднее сальто и отпрыгнул, держа длинное

орудие так, чтобы не повредить. В том самом месте, где он находился секунду назад,

вышибло высокое облако пыли от удара вражеского снаряда.

Бронеробот приземлился на ноги, пружинисто, как кот. Но, едва ступоходы

коснулись грунта, ему пришлось снова извернуться, откинув корпус под немыслимым

углом – следующий выстрел был таким же безжалостно точным. Курц разминулся с

болванкой на считанные сантиметры.

Невероятно. Противник выстрелил второй раз еще до того, как Курц начал маневр

уклонения – и все же чуть не подловил его. Даже с самым современным электронным

баллистическим вычислителем это выглядело практически невозможным – на таком

расстоянии замаскированная оптическим камуфляжем цель выглядела неясным

пятнышком, и в нее было трудно попасть, не то, что предсказать ее следующее движение.

Дело было не в совершенной системе управления огнем вражеского бронеробота.

Это была работа человека, мастерство которого превосходило все мыслимые пределы,

известные для снайперской стрельбы. Интуиция, сплавленная с огромным опытом.

Ошибки быть не могло.

Это он.

Каспер, будь он проклят.

Сидя в небольшой пассажирской кабинке транспортного вертолета, зажатой между

пилотской кабиной и обширным трюмом, Канаме смотрела на койку, к которой был

пристегнут Лемон, когда в стенки неожиданно толкнулся снаружи звук далекого взрыва.

Бросив взгляд в иллюминатор по левому борту, она увидела, как круживший над руинами

пятнистый ударный вертолет неожиданно взорвался и развалился на куски.

– Взрыв?.. Ай!..

Несший их тяжелый вертолет резко наклонился, и ее выбросило бы из кресла, если

бы она не вцепилась изо всех сил в подлокотники. Лемону повезло, что он был надежно

пристегнут ремнями, иначе бы тоже вылетел с носилок.

Нет, это было не падение, хотя и очень похоже на него. Избегая вражеского

обстрела, вертолет круто пикировал. Руины, казавшиеся только что небрежно

рассыпанными по столу спичечными коробками, стремительно надвинулись, вырастая и

занимая все поле зрения.

– Я под обстрелом вражеских БР! Снижаюсь и попытаюсь укрыться за

конструкциями на северной окраине! – по внутренней связи донесся голос первого пилота.

– Отставить. Не приближайтесь к полигону, а скорее набирайте высоту, –

приказал пилоту Леонард, находившийся в грузовом отсеке. Его голос звучал совершенно

спокойно.

– Но так нас собьют!.. Один наш уже готов! Как только он умудрился – этот

стрелок невероятно ловкий!

– Уходите вверх – тогда мы будем в безопасности, – настаивал Леонард.

– Откуда вы знаете?! Скороподъемность у нас никакая – мы не сможем! Я

прячусь внизу!

Вертолет снова резко накренился и нырнул, а потом выровнялся над самыми

крышами. Громадные пилоны, поддерживавшие ректификационные колонны, оказались

на расстоянии вытянутой руки, блокируя сектор обстрела вражеского снайпера.

– Канаме, лучше пристегни ремень, – посоветовал бледный Лемон. – Слушайся

опытного человека. Иначе, когда падаешь с такой высоты, костей не соберешь.

За иллюминатором блеснула вспышка, и их ударило так, что лязгнули зубы.

Вертолет рванулся, просел вниз и затрясся, как в припадке. Над головой оглушительно

загрохотало и завыло на разные голоса.

Неужели противник сумел попасть в них даже за щитом из ржавых стальных

башен? Разве это не звук поврежденного вала хвостового рулевого винта?

Из динамика раздавались вопли перепуганных пилотов:

– …Но так нас собьют!.. Один наш уже готов! Как только он умудрился…

Дата добавления: 2017-01-14