Уния или независимое королевство. 2 страница

Осенью 1406 г. русская и литовская рати встретились на реке Плаве близ Крапивны⁴⁶. У Витовта тоже было большое войско, усиленное поляками и жмудью. Войско Василия I было явно сильнее, но московский князь был трусоват и вместо битвы ре­шил вступить в переговоры с тестем. Не исключается и сильное влияние на мужа великой княгини Софьи Витовтовны, которая, как показали дальнейшие события, была энергичной и властной, хотя и не особенно умной.

Так или иначе, но 1 октября 1406 г. стороны согласились на перемирие до 16 мая 1407 г. Перемирие ничего не давало Василию, а главное, очень оби­дело его союзников. Больше всех оби­делись тверичи, поскольку в грамоте о перемирии ни тверской князь, ни тверское войско даже не упомина­лись. Татары пришли не из-за краси­вых глаз Василия Дмитриевича, а «за зипунами». Обманутые татары удали­лись, но по пути в порядке компен­сации изрядно пограбили московс­кие земли.

В следующем 1407 г. боевые дей­ствия первым начал Витовт, заняв город Одоев. В ответ Василий I с большим войском двинулся на Литовскую землю, взял и сжег город Дмитровец, но, встретившись с тестем у Вязьмы, опять заключил перемирие, и оба князя разъе­хались по домам.

В июле 1408 г. родной брат короля Ягайло северский князь Свидригайло Ольгердович отъехал из Литвы в Москву. Свидри-гайло был постоянным и очень опасным соперником Витовта, поскольку пользовался любовью православного населения Юж­ной Руси. Вместе с северским князем уехали черниговский архи­епископ, шесть князей Юго-западной Руси и многие северские и черниговские бояре. Василий I несказанно обрадовался приез­ду Свидригайло и дал ему в кормление город Владимир со все­ми волостями, пошлинами и селами, а еще Переяславль (отобран­ный у князя Нелюба), Юрьев Польский, Волок Ламский, Ржев и половину Коломны.

В сентябре того же года московские и татарские полки уже стояли на литовской границе на берегу реки Угры, а на противо­положном берегу стоял Витовт с поляками, немцами и жмудью. Но опять князья, простояв так несколько дней, заключили пере­мирие и разошлись.

После мира на Угре Витовт до конца княжения Василия I (1425 год) не воевал Московские земли. Это в известной степени было связано с попыткой Витовта отделиться от Польши. В 1398 г. королева Ядвига прислала Витовту письмо, в котором говорилось, что Ягайло отдал ей княжества Литовское и Русские в вено, по­этому она теперь имеет право на ежегодную дань с этих княжеств. Витовт собрал сейм в Вильно и спросил литовских и русских бояр: «Считают ли они себя подданными короны Польской в такой степени, что обязаны платить дань королеве?» Ответ был единогласным: «Мы не подданные Польши ни под каким ви­дом. Мы всегда были вольны, наши предки никогда полякам дани не платили, не будем и мы платить, останемся при нашей пре­жней вольности». После этого поляки больше не говорили о дани, но Витовт и бояре не могли забыть об этом и стали думать, как бы им освободиться от номинального подчинения Польше. Од­нажды во время обеда, данного в честь заключения мира с Тев­тонским орденом, бояре провозгласили тост за короля литовско­го и русского и попросили Витовта впредь его так величать. Витовт на этот раз заскромничал и сказал, что пока не смеет счи­тать себя достойным такого высокого титула.

Тем не менее, Литве пришлось вновь сплотиться с Польшей перед лицом страшного общего врага — Тевтонского ордена. На­конец, в сражении у Грюнвальда в 1410 г. объединенному польско-литовскому войску иод предводительством Ягайло и Витовта удалось наголову разгромить войско Ордена. В сражении уча­ствовали и русские полки: смоленский, полоцкий, витебский, ки­евский, пинский и другие. Замечу, что использование пушек в по­левом сражении не помогло магистру фон Юнгингену, как и не помогло 11 лет назад Витовту в битве на реке Ворксле.

В феврале 1425г. умер великий князь московский Василий I. В этом случае по завещанию Дмитрия Донского великокняжес­кий стол должен занять средний сын Донского Юрий Галицкий (ок. 1374—1434 гг.) ⁴⁷. Но у московских бояр, вдовы Василия Софьи Витовтовны и митрополита Фотия иное мнение — они сажают на престол девятилетнего мальчика Василия II (1415 — 1462гг.). Дружина галицкого князя была существенно меньше московской. Тем не менее, московские бояре обратились за помо­щью в Орду. Как уже говорилось, к этому времени Золотая Орда, распираемая внутренними противоречиями, сильно ослабла. Ка­залось, что времена, когда московские князья ходили за ярлыком к золотоордынскому хану, давно миновали. Василий I наследо­вал Дмитрия Донского по завещанию последнего, не спрашивая хана. Но тут московские бояре поехали на поклон к хану Улу-Мухаммеду. Московские бояре подкупили ряд татарских вель­мож, а боярин Иван Дмитриевич Всеволжский заявил Улу-Му-хаммеду: «Государь, вольный царь. Позволь молвить слово мне, холопу великого князя. Мой государь великий князь Василий ищет стола своего великого княжения, а твоего улуса, по твоему царскому жалованию, и но твоим девтерям (записям) и ярлы­кам». Таким образом, хану дали понять, что Василий II будет его послушным слугой. Да и без этого хан мог легко сообразить, что девятилетний ребенок на московском престоле куда менее опа­сен, чем его пятидесятилетний дядя, храбрый воевода, правивший 36 лет полунезависимым княжеством. Естественно, хан выдал ярлык Василию П.

Тем не менее, и татарской помощи московским боярам пока­залось мало, и они обратились к Витовту. Литовский князь, как уже говорилось, до смерти Василия I был его примерным сосе­дом, но, узнав о смерти зятя, начал озорничать в Псковских зем­лях.

1 августа 1426 г. Витовт осадил крепость Опочку. В его войске, кроме литовцев, были наемники (немцы, чехи и волохи), а так­же татары из дружины свергнутого уже к тому времени золото-ордынского хана Улу-Мухаммеда. Два дня литовское войско без­результатно простояло под стенами города, и тогда Витовт ре­шил найти другое место в псковской обороне, которое можно было бы прорвать. 5 августа литовское войско подошло к Вороначу. Защитники крепости мужественно оборонялись три недели, не­смотря на то, что литовцы использовали большие пушки. Под крепостью Котелно четыреста псковичей разбили семитысячный отряд литовцев и татар. Видимо, эти цифры не точны, но факт победы псковичей не вызывает сомнения. У крепостицы Велье жители города Острова уничтожили татарский отряд из сорока человек. Мужественно сражались и жители города Врева. Так что легкой прогулки у Витовта не вышло. Не поддержал литов­ского князя и Орден, державший во время этой войны нейтрали­тет. Дело кончилось уступкой Псковом по московской летописи трех тысяч рублей, а по тверской летописи — тысячи рублей за захваченных в плен псковичей.

Но вот 14 августа 1427 г. Витовт писал магистру Ливонского ордена: «...как мы уже вам писали, наша дочь, великая княгиня московская, сама недавно была у нас и вместе со своим сыном, с землями и людьми отдалась под нашу защиту». Итак, наступил звездный час великого литовского князя — ему покорилась Мос­ква! Ради своих привилегий местные бояре готовы были отдать могучее государство и хану, и Витовту, лишь бы не оказаться под властью Юрия Дмитриевича. Правда, если говорить серьезно, слав­ный витязь Юрий (Георгий) был достойным противником. Забе­гая вперед, скажу, что именно он, став московским князем, начал впервые чеканить монеты с изображением Георгия Победоносца, и многие русские люди олицетворяли князя с его святым по­кровителем.

Русские летописи подтверждают факт обращения Софьи Ви-товтовны и московских бояр к Витовту. С 25 декабря 1426г. по 15 февраля 1427г. у литовского князя находился с дипломати­ческой миссией московский митрополит Фотий. Тем не менее, эту постыдную историю постарались забыть как монархические, так и советские историки.

Вслед за малолетним Василием II на поклон к Витовту кину­лись удельные князья — вассалы и союзники Москвы. Вот, к примеру, договор рязанского князя Ивана Федоровича с вели­ким князем литовским: «Я, князь великий Иван Федорович ря­занский, добил челом господину господарю своему, великому князю Витовту, отдался ему на службу: служить мне ему верно, без хит­рости и быть с ним всегда заодно, а великому князю Витовту оборонять меня от всякого. Если будет от кого притеснение вну­ку его, великому князю Василию Васильевичу, и если велит мне великий князь Витовт, то по его приказанию я буду пособлять великому князю Василию на всякого и буду жить с ним по ста­рине. Но если начнется ссора между великим князем Витовтом и внуком его великим князем Василием или родственниками пос­леднего, то мне помогать на них великому князю Витовту без вся­кой хитрости».

В том же 1427 г. великий тверской князь Борис Александро­вич стал вассалом Литвы. В договоре говорилось: «Господину, гос­подарю моему, великому князю Витовту, са язъ... добилъ семи челом, дался если ему на службу... А господину моему, деду, ве­ликому князю Витовту, меня, князя великого Бориса Александро­вича тверского боронити ото всякого, думаю и помощью. А в зем- ли и в воды, и во все мое великое княженье Тверское моему господину, деду, великому князю Витовту не вступаться».

Итак, Борис Тверской признал Витовта своим господином, что же касается «деда», то дед Бориса Иван Михайлович был пер­вым браком женат на сестре Витовта, то есть Витовт приходился Борису двоюродным дедом.

В силу этого договора в июле 1428 г. Борис Александрович по­слал свои полки на помощь литовскому сюзерену в походе на Новгород.

Витовту удалось взять Себеж, но крепость Порхов оказала оже­сточенное сопротивление литовцам. Они стреляли по крепости из пищалей, тюфяков (род гаубиц) и пушек. Ответным огнем осаж­денным удалось взорвать огромную литовскую пушку «Галка» и убить немца Николая, заведовавшего осадной артиллерией. В итоге Порхов взять не удалось. Витовт взял выкуп за пленных пять тысяч рублей с Новгорода и столько же с Порхова и на том от­правился восвояси. По словам летописца, Витовт сказал новго­родцам, принимая у них деньги: «Вот вам за то, что называли меня изменником и бражником».

Угроза похода Витовта на Галич произвела должное действие на Юрия Дмитриевича, и 11 марта 1428г. между Москвой и Га­личем был заключен мир, по которому 54-летний дядя признавал себя «молодшим братом» 13-летнего племянника. Тем не менее, договоренность о том, что князья должны жить в своих уделах по завещанию Дмитрия Донского, оставляла за князем Юрием воз­можность поставить перед ордынским ханом вопрос о судьбе ве­ликого княжения.

Старый Витовт был в зените славы. Единственное, чего ему не хватало, так это королевского титула! Ну чем он хуже своего брата Ягайло? И Витовт обратился к германскому императору Сигиз-мунду. Император вел трудную войну с гуситами и турками, тре­бовал помощи от слабого Ягайло, но тот говорил, что ничего не может сделать без совета с Витовтом. Вот почему Сигизмунду так хотелось сблизиться с литовским князем. «Вижу, — говорил он, — что король Владислав⁴⁸ человек простоватый и во всем подчи­няется влиянию Витовта, так мне нужно привязать к себе прежде всего литовского князя, чтоб посредство его овладеть и Ягайлом».

Витовт и Сигизмунд долго переписывались и, наконец, дого­ворились встретиться в Луцке, куда должен был приехать и Ягайло. В 1429 г. состоялся знаменитый съезд трех коронованных лиц вместе с множеством вельмож польских, литовских и русских. После празднеств начались совещания. На одном из них Сигиз­мунд сказал: «Я понуждаю папу, чтоб он созвал собор для при­мирения с гуситами и для преобразования церкви. Отправлюсь туда сам, если он согласится. Если же не согласится, созову со­бор собственною моею властию. Не должно пренебрегать также и соединением с греками, потому что они исповедуют одну с нами веру, отличаясь от нас только бородами да тем, что священники у них женатые. Но этого, однако, не должно ставить им в порок, потому что греческие священники довольствуются одною женою, а латинские держат их по десяти и больше».

Эти слова императора вскоре были на устах у всех русских, которые восхваляли Сигизмунда к большой досаде католиков и поляков. Но еще больше они расстроились, когда узнали, что Си­гизмунд решил признать Витовта независимым королем Литвы и Руси. Император без проблем уговорил Ягайло дать на это свое согласие, но прелаты и польские вельможи категорически воз­ражали. Ведь у них буквально из рук уплывала богатая добыча. Краковский епископ Збигнев Олесницкий, умный и предприим­чивый, при всех обратился к Витовту с резкими словами. Он припомнил, что при избрании Ягайло польские паны руковод­ствовались только духовным благом литовцев, поскольку владе­ния их не представляли никакой ценности, так как были разоре­ны соседями. Палатин краковский Ян Тарновский и другие по­ляки выразили свое согласие со словами епископа. Витовт, все­гда сдержанный, на этот раз громко выражал свое неудовольствие: «Пусть так! А я все-таки найду средства сделать по-моему!» Тогда поляки упрекнули Ягайло: «Разве ты нас за тем сюда позвал, чтобы быть свидетелями отделения от Польши таких знатных владений?» Ягайло благодарил панов за верность и клялся, что никогда не даст согласия Сигизмунду и Витовту на отделение Литвы, что рад хоть сейчас бежать из Луцка, куда они сами на­значат. И польские прелаты и вельможи быстро собрались и уехали днем, а Ягайло побежал за ними в ночь. Витовта сильно расстроило это поспешное бегство поляков и их короля.

Польские прелаты, руководствуясь личными корыстными ин­тересами, послали в Рим донос, где представили папе всю опас­ность, которая грозит католицизму при отделении Руси и Литвы от Польши, потому что издревле господствовавшие там пра­вославные подавят только что водворившееся в Литве католиче­ство. Перепуганный папа немедленно отправил германскому им­ператору запрет посылать корону в Литву, а Витовту — запрет принимать ее.

Одновременно Витовт велел присягнуть себе, как независимо­му государю, князьям и боярам Великого Литовского княжества. Император Сигизмунд возвел Витовта в королевское достоинство, на что, замечу, он имел право, и послал ему корону.

Коронация Витовта должна была состояться в 1430 г. в Виль­но. Днем коронации назначили праздник Успения богородицы. Но так как посланцы Сигизмунда не подвезли еще корону, коро­нацию перенесли на другой праздник — Рожество богородицы. В столице были собраны все вассалы великого князя литовско­го, среди которых был 15-летний внук Витовта Василий II, твер­ской князь Борис Александрович и другие. Понятно, что Юрий Дмитриевич Галицкий в эту компанию не входил.

Поляки знали о готовящейся коронации и расставили сто­рожевые посты по всей границе, чтобы не пропустить сигизмун-довых послов в Литву. На границе Саксонии и Пруссии схвати­ли двух послов, Чигала и Рота, которые ехали к Витовту с из­вестием, что корона уже отправлена, и с грамотами, по которым он получал право на королевский титул. За этими послами ехали другие, многочисленные знатные вельможи, везшие корону. На их перехват бросились трое польских вельмож с большим отрядом. Послы, узнав об этом, быстренько развернулись назад, к Сигизмунду.

Посланцы Сигизмунда убеждали Витовта венчаться короной, изготовленной в Вильно, поскольку это не помешает императору признать коронацию законной. Но Витовт колебался. 27 октября 1430 г. Витовт умер. Скорей всего, причиной этому была старость, князю было уже 80 лет, хотя, не исключено и отравление.

После смерти бездетного Витовта встал вопрос о его прием­нике на великокняжеском престоле русско-литовского государ­ства и о дальнейшей судьбе унии с Польшей. Формально пре­жний великий князь, а теперь польский король Владислав II (Ягайло) мог претендовать на литовский престол. Но он не по­шел на это в силу своего преклонного возраста, нерешительного характера, а также противодействия русских и литовских кня­зей, дороживших самостоятельностью своего государства.

Кроме польского короля оста­вались в живых еще два внука Ге-демина — Свидригайло Ольгердо-вич и Сигизмунд Кейстутович. Кроме того, имелась еще большая компания правнуков Гедемина — внуков Ольгерда: удельные кня­зья Корибутовичи, Лугвеневичи, Владимировичи и др. Но о пос­ледних и говорить не стоило, по­скольку они по степени родства и по политическому значению не могли сравниться со Свидригай­ло и Сигизмундном. Кроме того, они все были православными.

Формально и Свидригайло, и Сигизмунд были на 1430г. ка­толиками, но Свидригайло был женат на православной княжне, и фактически был скорее православным, нежели католиком. Си­гизмунд же гораздо больше был склонен к католицизму. Кстати, это и следует из имен, иод которыми они вошли в историю. Свид­ригайло — это языческое литовское имя, позже он принял пра­вославие и стал Львом, затем перешел в католичество и стал Бо­леславом. Но польские историки, дабы подчеркнуть его нелояль­ность к католицизму, везде именовали его языческим литовским именем. А вот с Сигизмундом все было сделано наоборот. Его ли­товское языческое имя Шигитас было польскими историками навеки забыто, и он вошел в историю как Сигизмунд.

Ягайло отдал предпочтение своему родному брату Свидригай­ло и торжественно венчал его великокняжеской короной в ка­федральном виленском соборе в присутствии съехавшихся со всей страны литовских и русских князей и бояр.

Для начала новый князь занял литовские крепости, кроме Виль­но, и привел к присяге их гарнизоны на свое имя, не упоминая Ягайло, тем обнаружив свое намерение отложиться от Польши.

Отношения с Ягайло у Свидригайло еще более испортились после того, как поляки, узнав о смерти Витовта, захватили Подо-лию. В 1431 г. Ягайло приехал в Литву на охоту, что было пово­дом, главной же его целью было примирение с братом.

Великий князь литовский Свидригайло поначалу обращался с братом-королем с большим почетом. Когда Свидригайло узнал о вероломном захвате поляками Подолии, он немедленно вызвал короля, охотившегося в пущах под Вильно. Как гласит «Хроника Быховца», Свидригайло с гневом сказал Ягайло: «"Милый брат, для чего ты держишь Подольскую землю, отчину той земли Ли­товской; верни ее мне, а если не хочешь вернуть ее мне, я тебя из Литвы не выпущу". После этого князь Свидригайло схватил ко­роля Ягайло и посадил под стражу».

Ягайло был вынужден заключить с братом договор, который возвращал ему Подольские земли. Король из Вильно отправил на Подол своего приближенного Тарла Щекоревича с приказом польским магнатам братьям Бучанским, захватившим каменецкий замок, передать Каменец русскому воеводе князю Михаилу Бабе. Обрадованный Свидригайло наградил Тарла сотней гривен и отпустил короля с богатыми подарками в Польшу.

Однако польские вельможи, возможно, с ведома самого Ягай­ло, надули простодушного Свидригайло. Они написали Бучанс­ким особое письмо, где советовали не исполнять королевского при­каза, а Тарла и Бабу заключить под стражу. Письмо это сверну­ли в трубку и облили воском. Сделанную таким образом свечу попросили одного из спутников Тарла передать Бучанским, что­бы они «поискали в ней света». Бучанский сломал свечу, нашел письмо и выполнил поданный ему совет.

Возмущенный Свидригайло отправился с войском на Подол и попытался отвоевать замки силой. Ему удалось взять Черво-ноград, но Каменец и Смотрич остались в руках поляков. Со своей стороны, польские паны, собранные королем на сейм в Судомире, постановили требовать от Свидригайло уступить не только По-долию, но и город Луцк (на реке Стырь на Волыни) с южной частью Волыни. Кроме того, он должен был прибыть в Польшу и торжественно принести ленную присягу королю.

Старый Ягайло два раза отправлял послов к брату. Главой по­сольства был пан Ян Л утек Бржеский. Он так дерзко заговорил с великим князем литовским, что тот отвесил послу увесистую плю­ху и отправил назад. Второй раз приехал тот же Бржеский и опять начал с польских претензий. Свидригайло вновь развер­нулся и врезал Бржескому, но на сей раз отправил его не домой, а в темницу.

Теперь Ягайло пришлось идти с войском на родную Литву. По­ляки осадили Луцк. Жители города отчаянно сопротивлялись. Вскоре полякам пришлось снять осаду и отвести войска. А на­селение в отместку разрушило все католические храмы (косте­лы) в Луцкой земле.

Поляки и литовцы договорились устроить съезд в городе Парчеве для заключения мира, но Свидригайло туда не приехал. Тог­да поляки решили расколоть литовскую знать и увести от Свид­ригайло наиболее пропольски настроенных панов. Кстати, уже тогда и литовская, и русская знать в Великом княжестве Литов­ском именовали себя панами.

Ягайло отправил к брату своего посла Лаврентия Заронбу, ко­торый официально должен был склонить Свидригайло к миру, а сам начал подговаривать литовских панов к свержению Свидри­гайло и к принятию к себе в князья брата Витовта Сигизмунда Кейстутовича, князя стародубского. Зоронба успел как нельзя лучше выполнить свою миссию: был составлен заговор, с помо­щью которого Сигизмунд Стародубский напал на Свидригайло и выгнал его из Вильно. Однако большинство русских земель в Великом княжестве Литовском осталось на стороне Свидригай­ло. Великий князь тверской Борис Александрович также поддер­жал Свидригайло. В начале 1432 г. Свидригайло женился на княж­не Анне, дочери тверского князя Ивана Ивановича, дяди тверс­кого князя Бориса Александровича.

Ягайло отправил к новому великому князю литовскому офи­циального посла Збигнева Олесницкого. Сигизмунд с почестями принял посольство и подчинил и себя, и свое княжение короне Польской. Сигизмунд был готов на все, он прекрасно понимал, что без поляков у него нет шанса удержаться на престоле. Вскоре был открыт заговор против Сигизмунда, возглавляемый знатными вельможами — палатином Троцким Янутом и гетманом литовс­ким Румбольдом. Янут и Румбольд вместе с другими заговор­щиками были публично казнены. Но это не столько устрашило, сколько озлобило противников Сигизмунда в Вильно.

Осенью 1432 г. Свидригайло собрал 40 тысяч⁴⁹ своих сторон­ников и двинулся на Сигизмунда. К Свидригайло присоедини­лась дружина под командованием князя Ярослава Александро­вича, брата великого князя тверского. Русское (литовское и твер­ское) войско подошло на 10 верст до Вильно и стало в Ошмя- нах. 8 декабря 1433 г. состоялась битва между Свидригайло и Си-гизмундом. Несмотря на большой численный перевес, русские были разбиты. Тверской боярин Семен Зобин погиб, но князьям Ярославу и Свидригайло удалось бежать. В плен попало много «русских литовцев» — князь Юрий Лаврентьевич, князь Митка Зубревицкий, князь Василий Красный, его брат Дедиголдович пан виленский, пан Юшка Гольцевич, пан Иван Вяжевич и др.

Тем не менее, Свидригайло и не думал сдаваться. Зимой 1432/ 33 гг. он страшно опустошил окрестности Вильно. Летом 1433 г. Свидригайло стал снова собирать войска. На этот раз он получил помощь от Немецкого Ордена, и тверской князь Борис Алексан­дрович послал ему свое войско. Целью этого похода Свидригай­ло определил центральные районы Литвы в округе Вильно. Вой­ска Свидригайло сначала стояли под Вильно, а в августе — под Тракаем, но Сигизмунд не вступал с ними в бой.

После взятия сильно укрепленного замка Крево Свидригайло услышал, что к нему идут войска Сигизмунда. Он послал против них воеводу киевского Михаила с русским князем. Сигизмундо-во воинство под началом пана Петра Монгирдовича было наго­лову разбито. Затем Свидригайло взял и сжег Заславль, Минск и Витебск. У Лукомля Свидригайло отпустил союзников, а сам пошел в Киев. Замечу, что магистр Ордена действовал в Литве независимо от Свидригайло.

Возникает вопрос: почему великий князь тверской Борис Алек­сандрович столь активно вмешивался в литовские дела, но при этом хранил нейтралитет в большой гражданской войне между Василием II и его родственниками? Дело в том, что кто бы не победил в этой войне — Василий II, Юрий Дмитриевич или Дмит­рий Шемяка, все равно новый или старый московский князь возьмется за Тверь. А вот успех Свидригайло в попытке создания большого православного русско-литовского государства в союзе с Тверью кардинально изменил бы ситуацию на Руси. В этом случае союз Твери и Вильно мог положить конец экспансии Москвы.

В 1434 г. умер польский король Владислав И. Со смертью Ягайло закончилась целая эпоха знаменитых литовских князей. На­чалась новая глава в русско-литовских отношениях.

глава 7

Дата добавления: 2017-01-14