Выявление когнитивных признаков

Семинар

Структура лингвистических знаний

Лекция

Лингвистика:

1. Описательная (чистая) лингвистика

2. Сравнительная лингвистика

3. Смежные дисциплины

4. Прикладная лингвистика (компьютерная лингвистика, лексикография, полевая лингвистика (лингводидактика), корпусная лингвистика)

Кибрик Александр Евгеньевич прогнозировал, что лингвистика будет развиваться следующим образом:

Первой будет следовать «что-лингвистика» (с чем мы имеем дело), за ней будет идти «как-лингвистика» (как функционирует та или иная единица в речи и в языке), и последним этапом развития будет – «почему-лингвистика» (цели использования языка). Он предсказал, что, если ХХ век прошел под знаменем технологического процесса, то в ХХI веке процесс изучения будет направлен на личность.

По Ю.С. Степанову:

1. Язык индивида

2. Язык, как член какой-то семьи

3. Язык – это структура

4. Язык – это система

5. Язык – это продукт культуры

В.В. Иванов считает, что существующее разделение наук достаточно условно, т.к. они делятся по предмету исследования. В будущем, согласно ему, разделение наук будет зависеть от проблемы исследования.

Научная парадигма (по Т. Куну) – признанные всеми, наиболее крупные научные достижения, которые дают лингвистическому сообществу модель постановки проблем и их решений, т.е. обеспечивают методы и стандарты решения проблемы.

Научная парадигма (по Алефиренко) – господствующая на отдельном этапе истории лингвоучений, система воззрений на язык, которая определяет предмет исследования и принципы лингвистического исследования.

3 звена парадигмы научного знания (по Кубриковой):

1. Установочно-отсылочное звено – целеполагающее звено

2. Предметно-познавательное звено

3. Операционное звено

Дискурсивно-когнитивная парадигма, согласно Алефиренко, вскоре дополнит список существующих трех парадигм (историко-сравнительная, системно-структурная, антропоцентрическая).

1.1. Интерпретация (филология) – это вид когниции, непосредственным объектом которой является продукт речевой деятельности, а результаты и инструменты обладают разветвленной типологией и насквозь пропитаны личностными характеристиками.

Интерпретация в филологии затрагивает две стороны:

– понять самому;

– объяснить и/или обосновать это понимание другим.

Интерпретация (interpretation; Interpretation, Auslegung, Deutung; interprétation) – когнитивный процесс и одновременно результат в установлении смысла речевых и/или неречевых действий.

Как и при анализе когнитивной деятельности, в И. выделяют субъект, объекты, процедурный аспект, цели, результаты, "материал" и инструменты. Специфические аспекты И.:

1. И. является одновременно процессом, результатом и установкой, все эти аспекты образуют единство: И. представляется как процесс, обладающий своими результатами, однако для его осуществления необходима презумпция интерпретируемости объекта.

2. И. является целенаправленной когнитивной деятельностью, обладающей обратной связью с промежуточными (локальными) и глобальными целями интерпретатора, который далеко не всегда уверен в целенаправленности действий у автора воспринимаемой речи. В наиболее общем случае И. состоит в установлении и/или поддержании гармонии в мире интерпретатора, что может выражаться в осознании свойств контекста речи и в помещении результатов такого осознания в пространство внутреннего мира интерпретатора.

3. Интерпретируемость объекта – характеристика, возможная только в рамках заранее обусловленной системы И.и – набора допустимых видов и форм представления результата. Выражение, ставшее объектом И.и, подвергается реконструкции: восстанавливается (с той или иной глубиной проникновения) путь, которым было построено это выражение. Социальная и личностная мотивации автора выражения также могут входить в эту реконструкцию.

4. Различаются "воспринимаемые" результаты, типа ответных действий (как текст пересказа), и "невоспринимаемые" (умозаключения и достройки внутреннего мира интерпретатора). И. – создание значения или попытка реконструировать это создание в соответствии с целями интерпретатора, использующего стратегии И. Различаются также:

- языковое значение – значение единиц, "хранимых" как "неразлагаемые" (напр., элементарные единицы словаря), и

- речевые значения, "вычисляемые" в результате И.и.

Смыслом выражения называется актуализированное речевое значение в рамках сиюминутной ситуации интерпретирования. В результате И.и текущее высказывание обретает речевое значение, которое, актуализируясь в виде смысла, дополняет, сужает или даже в корне меняет уже сложившийся внутренний мир интерпретатора. Речевое значение, кроме прочего, "гармонизирует" высказывание с предшествующим контекстом.

5. К опорным пунктам И.и относятся "вехи" (слова, конструкции, мысли), на которые опираются в тексте при его И.и. Инструменты И.и же бывают трех видов:

– свойства конкретной речи (предложений или текста в их составных частях и отношениях),

– знания о свойствах речи на данном языке или на человеческом языке вообще (в частности, презумпция интерпретируемости конкретного выражения); различаются локальные знания контекста и ситуации, импликации текста (логический вывод, полнота которого характеризует тип И.и, выбираемой при достижении конкретной цели, и регулируется избираемой стратегией решения задачи) и глобальные знания конвенций, правил общения (определяют регулярность, единообразие И.и близких выражений одним и тем же человеком) и фактов, выходящих за пределы языка и общения;

– стратегии интерпретирования, организующие реальный ход интерпретирования и соединяющие между собой цели и средства И.и; это – инструменты, использующие другие инструменты (к используемым инструментам относятся средства речи, знания, а также другие стратегии, взятые в подчинении к данным).

Как и обычные инструменты, инструменты И.и могут меняться по ходу своего применения.

6. Процедура И.и состоит в выдвижении и верифицировании гипотез о смысле всего выражения (или текста) в целом. Каждый промежуточный шаг связан с ожиданием – предвосхищением – и характеризуется:

– объектами ожидания (тем, по поводу чего предвосхищения появляются),

– основаниями ожиданий (более или менее вескими).

К объектам ожиданий относятся:

– текстовый объект последующей интерпретации – текст, который ожидается после конкретного высказывания, слова и т.п.;

– внутренние миры автора (когда интерпретатор полагает, что автор искренен, такой мир один; в противном случае миров столько, сколько "эшелонов" намерений автора интерпретатор подозревает у автора);

– внутренний мир интерпретатора, в том виде, в каком, как полагает интерпретатор, он представляется автору речи, – т.е. дважды преломленное представление интерпретатора о собственном внутреннем мире.

Обоснованность ожиданий коренится в названных видах объектов – соответственно, в плоскости самого объекта (текста), внутреннего мира автора (по оценке интерпретатора) и внутреннего мира интерпретатора (в двойном преломлении).

7. Личностные аспекты И.и характеризуют интерпретатора, выделяют его из числа остальных носителей языка. В конкретном акте И.и различаются:

– межличностность (межсубъектность): интерпретатор оперирует не произвольным набором истолкований, а тем, который ему навязывается автором речи; сюда же относятся, кроме прочего, связи между различными интерпретаторами одного и того же объекта, объясняющие единообразие, с которым различные индивиды воспринимают одни и те же высказывания; и

– интенциональность – намерения, не только более или менее адекватно распознаваемые, но и регулирующие ход И.и (намерения интерпретатора сказываются, в частности, на глубине и завершенности И.и).

Две указанные стороны интенциональности И.и в совокупности (взаимодействие намерений интерпретатора с гипотезами о намерениях автора речи) устанавливают шкалу оценок личности интерпретатора, на одном полюсе которой – те, кто легко принимают в качестве законных все возможные намерения автора речи, а на другом – те, кто воспринимают чужую речь сверхкритично и остраненно. Соответственно, эмпатия может состоять:

– в принятии точки зрения говорящего взгляда на вещи "чужими глазами"), принять презумпции автора, что связано с запасом знаний интерпретатора;

– в готовности узаконить реальные и потенциальные намерения в чужой речи, принять намерения авторы как аксиому, что связано в конечном итоге со стратегиями интерпретирования.

1.2. Виды интерпретации:

– прагматическая – по делам и фактам;

– интерпретация окружения – времени и пространства;

– психологическая – по мотивам;

– по идеям или по этическим факторам.

1.3. Стратегии интерпретации представляют собой динамический потенциал, стоящий особняком среди "духовных" инструментов. Именно стратегии организуют реальный ход интерпретирования, аналогично тому, как соответствующие стратегии в других областях человеческой деятельности придают организованный характер событиям, контролируемым со стороны человека (например, при воздействии на сознание при аргументировании, в шахматах, в бою и т.п.). Стратегия интерпретирования соединяет цель, с одной стороны, и средства, с другой, при "переработке" объекта интерпретации (если выражаться в терминах “праксиологического” подхода), а одновременно она сама является средством. Иначе говоря, стратегия – это инструмент, использующий другие инструменты.

Именно с помощью стратегий, взаимодействующих между собой, и получается результат интерпретации. Их совокупность так же изменчива, как и глобальные, и локальные знания, и варьируется от индивида к индивиду, от культуры к культуре и от эпизода к эпизоду интерпретации. Одни стратегии интерпретации могут предпочитаться другим, а третьи могут и попасть в немилость. М.М. Купер различает: а) конвенциональные интерпретирующие стратегии (основаны на конвенциях) и б) внеконвенциональные стратегии, на которых основано логическое имплицирование. Первые связаны с усвоением норм данного социума, языка, культуры и жанра, а вторые нейтральны по отношению к этим различиям конвенций. Интерпретаторы приходят к разным результатам не столько потому, что используют различные наборы стратегий (как полагает С.Фиш), сколько потому, что используют различные наборы знаний, к которым стратегии имеют доступ.

Именно со стратегиями, но не с состоянием знаний связано понятие "ответственности за значение" у Р. Лакофф: поскольку общение – это сотрудничество, при нем каждая из сторон несет ответственность за степень кооперированности; в частности, говорящий может быть виновным в неоднозначной подаче своего замысла, а адресат – в неадекватной интерпретации. Различные культуры, а, следовательно, считает Р. Лакофф, и их носители, прибегают к различным же языковым приемам для того, чтобы фиксировать такую ответственность за значение высказываний на тех или иных участниках (последние об этом, впрочем, могут и не догадываться).

Это выражается в выборе именно данных, а не каких-либо иных стратегий общения, в частности, в выборе деталей грамматического оформления. Это расплывчатое понятие позволяет предположить различие между языками (и культурами), возлагающими бóльшую ответственность на говорящего (например, в письменности как элементе культуры это имеет место, когда от говорящего требуется чуть ли не фонологическая запись речи) и на адресата (например, когда письменность устроена таким образом, что требует бóльших усилий от интерпретатора, чем от пишущего, – случай арабской графики, где опускаются знаки кратких гласных). Это различие, распространенное на культуру в целом, напоминает противопоставление "языков говорящего" и "языков слушающего", где разграничительная линия проходит не только через совокупность стратегий, но и через совокупность знаний – конвенций, варьирующихся от языка к языку.

Итак, широта интерпретации высказываний не произвольна, а членов социума объединяет, кроме прочего, и знание конвенций (или правил), регулирующих интерпретацию. Стратегии же, с помощью которых "вычисляется" коммуникативная функция высказываний, придают систематический характер соотнесенности между речью и ее значениями. Стратегия – это тот сухой остаток, который получается, если из систематичности интерпретирования вычесть статичные конкретные знания, оставив только динамику.

Для того чтобы проиллюстрировать понятие стратегии, приведем примеры "стратегий восприятия", которые были в 1970-е гг. предложены Т. Бивером и его последователями. Таким образом объяснялись факты приемлемости и грамматичности предложений, которые тогда находились в фокусе внимания генеративистов. В теории Бивера различались позитивные стратегии и стратегические ограничения: первые представляют "принципы восприятия", через вторые же объясняют запрет на ту или иную конструкцию. Среди позитивных стратегий три вида исследовались наиболее интенсивно: принципы "ошибочного заключения", конфликта восприятия и прерванного поведения.

Согласно принципу "ошибочного заключения", осложнения при восприятии речи возникают тогда, когда часть структуры (но не все выражение в целом) ошибочно была усвоена данным носителем языка в качестве правильно построенной: воспринимая чужую речь, интерпретатор делает тогда вывод о неправильности именно оставшейся части, а не той, которую он считает грамматичной – и ошибается.

Принцип конфликта восприятия формулируется так: осложнения в восприятии возникают тогда, когда "намеки контекста" заставляют принять противоречивую структуру интерпретируемой части высказывания. Например, когда просят закрыть окно, видя, что оно уже закрыто, возникает именно такой конфликт, из которого интерпретатор выходит, предположив скрытый смысл за сказанным.

Принцип прерванного поведения утверждает, что степень осложнений, возникающих в результате различного рода "обрывов" в речи (в частности, в результате использования структур с нарушенной структурой непосредственно составляющих), пропорциональна линейным характеристикам "вставок" (таким, как длина частей, вставленных внутрь разрывной составляющей, сложность этих частей в смысле структуры НС, общая предсказуемость этой структуры и т.п.). В отличие от правил трансформационной порождающей грамматики, позитивные стратегии не описывают операций, переводящих одни структуры в другие. Скорее эти стратегии образуют, по Биверу, систему, внеположенную собственно грамматике, т.е. не имеют статуса грамматического правила или элемента знаний грамматики. Поэтому, рассматривая всякого рода неправильности в реальной речи, следует различать грамматические нарушения и психологические отклонения (последние как раз и объясняются в рамках данной теории как нарушение запретов восприятия). Так, предложение Механик съел яблоко, который рассердился неправильно в силу того, что придаточное предложение, модифицирующее именную составляющую механик, отнесено слишком далеко от нее, чем нарушает "запрет на вынос придаточного относительного": такое предложение отличается от правильного Механик, который рассердился, съел яблоко. Итак, различение знаний (глобальных и локальных) и стратегий позволяет достаточно гибко оперировать фактами речи. Причем следует иметь в виду, что одни стратегии могут стать объектом других.

1.4. «Значения вычисляются интерпретатором, а не содержатся в языковой форме.»

1.5. Под когнитивной интерпретацией понимается мысленное обобщение на более высоком уровне абстракции результатов описания значений языковых единиц, номинирующих концепт, для выявления и словесного формулирования когнитивных признаков, репрезентируемых теми или иными значениями или семантическими компонентами этих языковых единиц, с целью итогового моделирования содержания концепта.

Все полученные до когнитивной интерпретации семантические описания - еще не описания содержания и структуры концепта, это толкования значений номинативных единиц, называющих отдельные когнитивные признаки, вербализованные теми или иными языковыми средствами.

Без этапа когнитивной интерпретации построение модели концепта невозможно - если данный этап миновать, то при моделировании концепта будут просто отождествлены с концептом значения единиц, номинирующих его, что не соответствует когнитивной реальности, существенно искажает и обедняет модель концепта.

Это первый этап когнитивной интерпретации результатов семантического описания единиц номинативного поля концепта.

Дата добавления: 2017-01-14