Лекция «Восприятие и оценка жителями городской среды»

Причем чем сильнее элементы временности, тем выше ценность будущего. Все эти неудобства – сейчас, а подлинная, настоящая и счастливая жизнь – после, потом. И этот процесс продолжался из поколения в поколение, да и сейчас все еще продолжается.

Деградация ценностей прошлого, настоящего и будущего городской среды в условиях тотальной маргинализации нашего общества сделала свое черное дело - вся государственная жизнь оказалась подчиненной «движению вперед». Так народилось уродливое детище полугородской культурной формации, специфической среды обитания, названное учеными и специалистами обществоведами «барачной культурой».

Очень точное, емкое описание явления «барачной культуры» было приведено в статье «Почему трудно говорить правду?» политолога И. Клямкина: «Не было личного быта, его заменяли казенные койки в бараках, общежитиях, вагончиках, не было ни вещей, ни знаний, ни развитых индивидуальных потребностей, не было ни прошлого, которое они презирали, ни настоящего, которое ощущали чем-то временным, походным… Они могли жить только будущим…».

Барачный быт – будь то палаточный городок первопроходцев-строителей, вагончики в степи покорителей целины, общежитие-казарма для рабочих по лимиту – пропагандировался советской властью как явление временное (и в этом, безусловно, корни варварской психологии «временщиков»), но высокоценное – школы жизни, закалки характера, коллективизма и пр. Естественным представлялось сохранение и воспроизводство такого быта, чему в немалой степени способствовали разные формы «крепостной зависимости»: городская прописка, договор по найму, очередь на жилье, распределение после учебы и пр.

Многие акты вандализма к объектам недвижимости (исписанные стены подъездов и лифтов жилых домов, «пахучие метки» в подъездах, выбитые лампочки, горы мусора у мусоропроводов и т.п.) являются следствием прямого переноса норм поселковой, барачной жизни в среду города.

Особого внимания заслуживает тот факт, что проводником барачного освоения нашей городской среды нередко выступали и выступают градостроительство и архитектура. Прошлое всегда отвергалось и отвергается барачной культурой, и нет нужды подробно описывать, как это пагубно сказалось на исторической и культурной среде российских городов, поскольку об этом в свое время писалось, пишется и говорится предостаточно.

Сегодняшнее состояние наших городов невыгодно отличается от зарубежных городских образований какой-то особенной переполненностью «времянками». Но это не те временные объекты, которые всегда были, есть и будут существовать в пространстве города (сезонные, праздничные, ситуативные и т.п.), а само явление – психологическое ощущение «времянки», «временной» среды обитания, возникающее «даже там, где вроде бы задумано отнюдь не временное оформление городской среды».

В качестве таких гигантских времянок продолжают проектироваться и строиться целые микрорайоны и даже новые города, где повсеместные, гигантские, конструкции безобразно-наглядной рекламы, в том числе и в СМИ, пронизывающие и опоясывающие многие деградирующие территории городской среды, подобно цветастым занавескам в «трущобном» жилище, стыдливо прикрывают убожество реального бытового неустройства горожан.

В нашей городской среде этот культ реализуется, в частности, в колоссальном размахе начатого, но не завершенного строительства. Ни одна столица в мире не может сравниться со столицей России ни по объему «незавершенки» на душу населения, ни по срокам возведения практически любых объектов. Причина, очевидно, в особом культе плановых показателей всех сортов и качеств, которые потом «с благополучным успехом» срываются или не выполняются.

Еще одной формой культивации будущего выступает специфическая тирания амбициозных и масштабных градостроительных проектов, рассчитанных на длительные сроки реализации, порой исчисляющиеся десятилетиями. Такие крупные проекты запускаются в массовое обращение с целью пропаганды «комплексного удовлетворения потребностей населения городов в ближайшие 10-15-25 лет». На деле же эти проекты-прожекты почти никогда не выполняются в срок и не реализуются так, как было задумано и продекларировано властью.

Полугородская культурная формация, накрывая, укутывая собою город со всей его сложной, дифференцированной жизнью, изобилующей разными формами разделения труда, с размытостью пространственно-типологических градаций, с анонимностью городских территорий, навязывает ему аграрные социально-поведенческие схемы и стремится «переорганизовать» городское пространство в соответствии с ними.

Настоящие горожане, как правило, не склонны активно вторгаться в городскую среду. Одним из главных признаков чисто городской культуры является нейтральность по отношению к городу, способность встраивать индивидуальное поведение в сложную структуру социально-пространственных связей. Вырабатываемая в течение многих сотен лет развития города терпимость его жителей к многообразным, далеко не всегда понимаемым и принимаемым проявлениям чужой жизни породила множество различных способов избегания конфликтов – от ухода и замыкания в собственном пространстве до вхождения в чужую среду посредством временного перевоплощения, смены ролей, костюмов и т.п.

В этом смысле истинный горожанин «входит» в городскую среду, осуществляет ее персонализацию практически незаметно. Носителям же полугородской культуры присущ особого рода средовой экспансионизм, связанный с «предъявлением прав» на территориальное владение.

В активной и даже агрессивной форме предъявляют свои права на территориальные владения неоурбаниты – обитатели новых жилых районов. Их средовая экспансия выражается в захвате участков придомовых территорий, «ничейных» пространств пустырей, огораживаемых спинками кроватей и панцирными сетками, кусками фанеры и колючей проволокой. Иногда элементы подобной персонализации становятся знаком отчаянной борьбы с анонимностью городских пространств: стулья и скамейки, привязанные цепями к опорам козырьков у входов в дома. Иногда это осуществляется в трогательных формах в виде: палисадников «под своим окошком» (отзвук привычных деревенских форм организации около жилого пространства); крашеных скамеек («завалинок»), располагающихся так, чтобы наблюдать происходящее вокруг; самочинных цветочных клумб в автопокрышках или бордюрах из кирпича в центре двора и т.п.

В городском сообществе город всегда рассматривался и рассматривается как жизненная ценность. Город как ценность наглядно выступает при изучении миграционных потоков, которые во всем мире направлены прежде всего в города…Те сельские жители, которые не сумели адаптироваться к городу, все же остаются в нем, не возвращаются в деревню, ибо рассматривают такое возвращение как падение их престижа. Усомниться в ценности современного города может утомленный горожанин, мучимый ностальгией по естественности человеческих, цивилизованных и культурных отношений. Такие сомнения немыслимы для живущих в городе переселенцев с не городским прошлым. При этом понимание города и городской жизни для них весьма специфично.

Город для недогорожанина - аналог праздничного инобытия и сети развлечений, где допустимо нарушать все привычные жизненные нормы. Схема «праздничной» жизни – возможно единственное, что позволяет ему как-то отнестись к городу: видимая бесконтрольность городских пространств, нарядная, модно одетая публика, неявленность труда (он скрыт за стенами учреждений и предприятий) и пр. – все это напоминает «наоборотные» формы деревенской праздничной жизни. А если добавить к перечисленному множество иномарок автомобилей, дорогих ресторанов и развлекательных заведений разного толка, то, возможно, именно здесь коренятся причины многих актов средового вандализма – выплесков как неудержимого «праздничного буйства», так и озлобленности из-за недоступности богатства и благополучия.

По мнению проф. Международного независимого эколого-политологического университета (МНЭПУ) В.В. Владимирова, у маргиналов размыты социальные ориентиры и ущербна нравственная основа. Многие маргиналы – переселенцы из села в город, это уже не крестьяне, но еще не рабочие, не инженерно-технические работники и не интеллигенты. Типичными чертами современных отечественных маргиналов являются патологическая амбициозность, функциональная неграмотность и криминальная нравственность.

В социологии принято считать, что городской образ жизни мигранты начинают вести только в третьем поколении при наличии в городе не менее 90% потомственных горожан, обладающих многими знаниями и умениями городской культуры. Только в таком плавильном котле городской культуры мигранты могут постепенно и очень не скоро стать горожанами.

Средообразующий потенциал полугородской культуры должен быть «замечен» специалистами – архитекторами и дизайнерами – и учтен особым образом: не как объект переустройства, место приложения насилия, т.е. не в логике «сильной проектности». Попытки силового давления в данном случае обречены на неуспех: во-первых, потому, что могут привести к новым культурным руинам и катаклизмам – ведь объектом посягательства в данном случае станет именно культура, пусть и очень своеобразная, а не бескультурье, или даже новый этнос со своей особенной метафизикой. А, во-вторых, потому, что самим современным градостроителям, архитекторам, дизайнерам сегодня достаточно трудно или даже невозможно вырваться из тенет новой культурной формации и производить действия над ней, но вне ее.

Проблемы городской среды, средового подхода в градостроительстве и архитектуре стали исследоваться в нашей стране в 60-е – 70-е годы, в период, отмеченный победоносным шествием массового типового индустриального строительства и парадоксально перевернувший нормальные, гармоничные взаимоотношения человека с городом. Главный фактор зодчества, то ради чего существует архитектура, - человек – был отодвинут на второй план. Правда, вчерашним деревенским и поселковым жителям и такие скупые жилищные и соцкультбытовые условия казались земным если не раем, то светлым будущим.

Вплоть до последнего времени среди наших зодчих бытовало узкое, ограниченное понимание своей профессии, как только «проектной» деятельности. В действительности же проектировщики должны отвечать не только за то, как спроектирована и реализована городская среда, но и за то, как она функционирует, как ею пользуется, как ее осваивает и преобразует само население. Ведь городская среда никогда не бывает законченной, она создается постоянно и ее качественное состояние зависит как от профессионалов, так и от каждого жителя города.

Проблема развития городской среды обитания – лишь часть общей проблемы развития современного города, и, безусловно, наиболее запущенная. Это именно та ее часть, к которой более всего причастны и городское руководство, и население города и конкретный человек. Вся организация архитектурно-градостроительного проектирования и эксплуатации уже построенной, созданной городской среды пока представляет собой жесткую, заорганизованную систему, способствующую отчуждению населения от непосредственной среды его обитания.

В отечественной науке и архитектурной практике пока еще часто используется термин «архитектурно-пространственная среда», содержание которого за последнее время несколько расширено и частично сведено к понятию городской среды. На самом деле эти понятия не тождественны, поскольку архитектурным пространством города традиционно принято считать только визуально воспринимаемую материальную оболочку. В связи с этим в отечественной градостроительной науке и практике одностороннее развитие получила разработка проблем визуального восприятия облика города. Вместе с тем формирование городской среды обитания населения, а также организация совместной деятельности специалистов и населения по ее созданию, до настоящего времени развивались в меньшей степени и чаще всего в отрыве от многообразной жизнедеятельности города и его населения.

Сегодня уже очевидно, что на смену традиционно сложившемуся приоритету проектно-строительных целей создания городской среды приходит более тесное взаимодействие в этом процессе потребителя и проектировщика. Средовые разработки научных специалистов последних лет привели к представлению о целостности городской среды обитания населения, под которой подразумевается единство процессов средовой деятельности, средового поведения и понимания, а также средового воздействия, т.е. единство процессов взаимодействия людей с материально-духовным окружением и его сознательным преобразованием.

По мнению исследователей городской жизни, изучение поведения людей в рамках функционального использования городской среды заключает в себе возможность объективной оценки качества сформированной среды и позволяет проследить те изменения, которые реальная жизнь вносит в осуществленные проектные решения. В связи с этим, постоянное усложнение и дифференциация городской среды обитания ставят перед архитектурно-градостроительной теорией две проблемы: воздействия этой среды на население города и воздействия самого населения на эту городскую среду. И здесь актуальными становятся только еще зарождающиеся исследования по изучению важных проблем формирования и развития: «городского населения», «городского сознания», «городской и полугородской культуры».

Комплексное развитие городской среды обитания есть постоянный процесс ее создания, использования и непрерывного преобразования. В этом сложном процессе принимают участие как различные профессионалы (градостроители, архитекторы, проектировщики, строители и т.п.), так и многоликое население города (различные союзы, общественные организации, социальные группы, отдельные лица и т.п.). Города являются не только объектами сознательной градоформирующей деятельности, но и «самоорганизующимися» системами. Важную роль в их самоорганизации играют развивающиеся хозяйственные, материальные, социально-культурные, бытовые и другие потребности населения, учреждений, предприятий, как правило, опережающие развитие материального содержания среды города.

Отсюда вытекает одна из причин многочисленных отклонений от проектов планировки в процессе их реализации в натуре. Любой проект не в состоянии учесть всего многообразия форм функционирования города. И очень часто население города само, по мере своего разумения, компенсирует недочеты планирования, проектирования, строительства, благоустройства и т.д.

Существует диалектическое взаимодействие между городской средой обитания и ее населением. Критическое отношение населения к среде и фиксация выявленных недостатков побуждают ее улучшать и преобразовывать. Это новое, улучшенное состояние среды стимулирует дальнейший рост потребностей населения, которые, в свою очередь, порождают требования к ее последующей трансформации, развитию и т.д.

Организация деятельности по формированию городской среды обитания населения предполагает не только работу городских, в том числе градостроительных, архитектурных служб, активное участие городского населения, но также и организацию постоянного комплексного надзора, контроля, учета и оценки как самого процесса преобразования среды (планирование, проектирование, строительство, художественное оформление, озеленение, благоустройство), так и его результатов (эксплуатация, ремонт, уборка). Состояние городской среды обитания населения должно оцениваться в соответствии с действующим законодательством, нормами, критериями качества, потребительскими характеристиками и фиксироваться контролирующими механизмами.

При проектировании городской, в том числе московской, среды обитания населения сегодня очевидна необходимость новых подходов, предусматривающих тесное взаимодействие и взаимовлияние человека, различных групп населения с рукотворной архитектурно-пространственной средой. Само собой разумеется, что организация всей этой средоформирующей деятельности невозможна без дальнейшего развития демократии и самых различных форм самоуправления населения. Развитие самоуправления и гуманное преобразование городской среды обитания населения – взаимообусловленные процессы в полноценном функционировании современного города, каким мы хотим видеть Москву – столицу России.

Руководство столицы в определенной степени понимает необходимость всестороннего улучшения существующей в столице среды обитания населения и в чем-то разделяет позицию специалистов по ее скорейшему совершенствованию. Теперь важно не ошибиться с соответствующими, правильными решениями и их реализацией в жизни столицы.

Качество жизни – это многомерное понятие, характеризующее совокупность условий и факторов, необходимых для существования отдельного человека как биологического организма и для существования и сохранения человечества как биологического вида и части биосферы Земли. Это очень важно и для формирования отдельного человека как личности и для существования и устойчивого развития сообществ людей и земной цивилизации в целом. Человек не может существовать вне соответствующего его биологической и социальной природе материально-пространственного окружения – пространственной среды, включающей элементы природного происхождения и искусственно созданные объекты, образующие «техносферу».

В широком понимании пространственная, в том числе городская, среда обитания – это все обитаемое, освоенное и приспособленное человеком для своей жизнедеятельности пространство, имеющее сложную многоуровневую иерархическую структуру, включающую:

- индивидуальное (личное) пространство – пространство «для себя» обособленное «от других» - своя жилая комната, кабинет, рабочее место;

- пространство для тесных межличностных контактов – квартира (индивидуальный жилой дом), многоквартирный жилой дом, свой трудовой коллектив;

- «соседское» пространство - пространство повседневных пешеходных связей – «свой» двор, квартал, микрорайон;

- пространство тесных обезличенных контактов – общественный и личный транспорт, улица, площадь, общественное здание или сооружение;

- пространство регулярных пешеходно-транспортных и ближних транспортных связей – «свой» район в городе, город (городское поселение, городской округ), муниципальный район;

- национальное пространство – регион, географическая зона, страна;

- глобальное пространство – континент, обитаемая поверхность земли.

Качество городской пространственной среды обитания, равно как и ее восприятие, определяются степенью безопасности и комфорта этой среды. При этом:

- безопасность городской пространственной среды обитания - это, во-первых, безопасность для жизни и здоровья человека окружающих его материальных объектов природного и искусственного происхождения, а во-вторых, безопасность созданных человеком материальных объектов для устойчивого существования и воспроизводства окружающей природной среды.

Обеспечение безопасности городской пространственной среды обитания – это комплексная проблема, требующая системного подхода в градостроительном и архитектурно-строительном проектировании, в выполнении инженерных изысканий, опытно-конструкторских работ, в осуществлении государственного надзора и контроля при строительстве и эксплуатации объектов капитального строительства, а также за состоянием и использованием территорий;

- комфорт городской пространственной среды обитания – это такое ее объективное состояние и субъективное восприятие, которое соответствует системе сложившихся в данное время, в данном месте, в данном обществе потребностей, ценностей, этических норм и культурных традиций, формирующих представление о том какие элементы и свойства пространственной среды необходимы для достойного существования человека.

Ощущение и осознание городской пространственной среды обитания как комфортной или дискомфортной является результатом сложного сочетания физиологических, психологических и социокультурных реакций отдельных людей и их групп на состояние этой пространственной среды и ее изменения. Дискомфорт городской пространственной среды становится постоянно действующим источником негативного воздействия на психическое и физическое состояние человека, провоцируя стрессы, депрессии, маргинальное поведение, социальную апатию или агрессию. Дискомфортная городская среда обитания – это заброшенные и захламленные территории, «неблагополучные» и ветшающие дома и районы, депрессивные и экологически неблагополучные города, вымирающие поселки и деревни.

Говоря про безопасное и комфортное обустройство городской среды обитания, нельзя не упомянуть о восприятии и оценке самими жителями принимаемых и реализуемых городской властью градостроительных, архитектурных решениях, направленных на повышение уровня безопасности обитания различных социально-демографических групп населения в нашем городе, а также улучшение их социальной, трудовой, культурной и бытовой комфортности в повседневной жизни.

Современный архитектор – человек, профессиональная задача которого – превратить различные программы-сценарии жизнедеятельности людей в ту или иную градостроительную пространственную среду обитания, а также функционально удобную, надежную, безопасную и эстетически привлекательную внешнюю и внутреннюю архитектурную форму зданий, сооружений и их комплексов. Искусственно созданная городская, архитектурная среда, организуя пространство человеческой жизнедеятельности, как воздух окружает нас со всех сторон. Но процессы средового обитания и восприятия это не только физиологические и духовные потребности, но также и психологические потребности и возможности людей.

Всемирная история архитектуры, особенно жилой, светской и культовой, дает множество примеров того, как зодчие могут управлять обустройством среды жизнедеятельности и душевным состоянием, а также психологией и эмоциями различных слоев населения.

В любом произведении архитектуры кроме «пользы и прочности» должна быть и «красота», и не только как формальная находка, композиционная вершина, а еще и как «смысл», понимание потребителем-зрителем (в меру развитости его интеллектуальных потребностей-возможностей) художественно-образной сути этого произведения. Здание это не только коробка, в которой люди живут, работают или отдыхают, но это еще и история его создания, объяснение при помощи понятийно-семиотического, смыслового текста его внутреннего устройства и внешнего облика, то есть «образа».

Образ – это мост между реально существующим архитектурным произведением и нашей познавательной способностью, багажом знаний и жизненной практики в этой сфере человеческой деятельности.

Уже выявлена психологическая структура процесса осмысления, возникающего при восприятии человеком градостроительных и архитектурных объектов и формировании их образа в нашем сознании. Это:

- образ ориентации, помогающий человеку в его перемещении в пространстве;

- образ узнавания, помогающий человеку опознать тот или иной объект;

- образ интерпретации, помогающий человеку разобраться в самом объекте и оценить его;

- образ интуиции, помогающий ощутить безопасность и комфортность окружающего пространства для жизни.

Дата добавления: 2014-01-04