Как оживить?

Итак, все значимые персонажи должны стать живыми и объемными. Но что именно делает их живыми? Сам по себе аптекарский подсчет страниц и слов, отпущенных на каждого из них, ничего не дает. Их делает живыми желания и противоречия.

А) Желания.

Желания лежат в основе всякого хорошего персонажа. Вообще-то у всякого человека есть желания. Но у живого человека они спутаны, переплетены, разнонаправлены и переменчивы. А поскольку, как мы уже говорили, фикшн есть не точное подобие жизни, а ее дистиллят, с ними проще разобраться. Мало того: сделать это совершенно необходимо. Четко представляя себе желания своего персонажа, вы сможете вести его по своей истории вперед — даже если он не заявляет о своих желаниях на каждой странице вслух.

Например, Чичиков мечтает разбогатеть (довольно частое желание в европейской литературе) — именно оно заставляет его без устали ездить по России на своей птице-тройке и знакомиться все с новыми помещиками-душевладельцами. Джей Гэтсби мечтает завоевать любовь Дэйзи (еще один очень частый мотив). Капитан Ахав одержим желанием убить своего белого кита — Моби Дика, а д’Артаньян, как мы помним, приехал в Париж, чтобы стать маршалом Франции. Даже Илья Ильич Обломов имеет желание — и это не желание лежать весь день на диване, как может нам показаться, а страстное желание, чтобы в его жизни все устроилось и образовалось наилучшим образом. (Чего он в конце, между прочим, и добивается, хотя и в неприемлемой для автора форме — женится на своей квартирной хозяйке и начинает жить уже совершенным «овощем»).

Во всех произведениях Пелевина — и романах, и повестях (пожалуй, кроме «Чисел»), герой жаждет ни больше, ни меньше — духовного просветления. Кажется невероятным, что столь выспренное желание, больше подходящее для героя средневекового жития, чем современного фикшна, способно сделать автора коммерчески успешным. Но своеобразный талант Пелевина в том и состоит, что ему удается, причем всякий раз по-новому, сделать этих героев осязаемыми и конкретными.

Не бойтесь задаваться вопросом: чего именно сейчас хочет мой герой? Потому что в сложном большом произведении желания героев зачастую двуслойны или даже многослойны. Тот же Гэтсби добивается любви аристократки Дэйзи не только потому, что она ему нравится, но и потому, что мечтает войти в избранное нью-йоркское общество, куда ему, нуворишу, в 20-е годы вход был крайне затруднен. Раскольников убивает процентщицу, потому что хочет вырваться из унизительной нищеты. Но у него все куда сложнее: он не просто мечтает разбогатеть, но и жаждет проверить сам себя — «тварь я дрожащая или право имею»? Или, в современных терминах — «лузер» он или «виннер»? А позднее естественное желание уйти от наказания борется в нем с желанием раскаяться.

Даже Павел Иванович Чичиков, которого сам автор, не обинуясь, называет «подлецом» — проворачивает свою аферу с мертвыми душами не просто потому, что жаждет разбогатеть, а потому что хочет остепениться, стать добропорядочным помещиком и завести семью.

Это очень важно — потому что герой так и останется функцией, если в нем нет противоречий.

B) Противоречия

Говоря о том, что в «желаниях персонажей, в противоположность живым людям, проще разобраться», важно не перестараться и не свести персонажей к стереотипам. Стереотипы скучны. Капризная красотка, тупой качок, агрессивный алкоголик, нервный поэт. Вы можете сколько угодно говорить, что у вас есть друг-поэт, и он действительно весь на нервах, и есть сосед-алкоголик и он действительно все время с разбитой мордой. Повторяю еще раз: то, что естественно в жизни, будет тускло и неинтересно в книге. Нужны контрасты. И нужно следить за тем, чтобы эти противоречия в героях не выступали, а естественно вырастали из самих характеров. Князь Андрей Болконский — почти что идеал для Толстого, но он до крайности тщеславен, порою высокомерен и, будучи умнейшим и благороднейшим человеком, не может найти в себе достаточно великодушия, чтобы простить сделавшую нелепую ошибку Наташу, хотя понимает умом, что к этой удивительной девушке нельзя подходить с обычным мерками. А сама Наташа? Толстой не устает подчеркивать ее интуицию и умение чувствовать людей, — но по отношению к Анатолю Курагину она ведет себя как заурядная дурочка

Учитель Беликов — чеховский «человек в футляре» — крайне неприятный для окружающих, унылый субъект. Но он искренне влюблен в свой древнегреческий язык и способен испытывать от чтения греческих поэтов наслаждение, недоступное куда более утонченным натурам. Даже Гумперт Гумперт, патентованный маньяк, педофил, — порою ведет себя с исключительным шармом, а иногда его просто очень жалко.

Ни Гумперт Гумперт, ни Беликов — не беспросветные монстры; поэтому-то они так запоминаются.

Такие контрасты нужны и на более частном уровне. Блестящий аналитик Шерлок Холмс, у которого в мозгу всё разложено по полчкам, отличается крайней неряшливостью в быту; деликатнейший и озабоченный духовными вопросами Пьер Безухов обладает ручищами, вызывающими безотчетный страх у окружающих, и порою напивается пьяным.

Умберто Эко, будучи литературоведом и постмодернистом, в «Имени Розы» использует этот прием открыто, когда добирается до критической точки своего повествования. Долгожданный триумф средневекового сыщика с говорящим именем Вильгельм Баскервильский над его оппонентом, иступленным слепым догматиком Хорхе производит на чистого душой рассказчика, Адсона противоречивое, почти отталкивающее впечатление:

Я слушал их и с содроганием видел, что эти люди в эти минуты, сойдясь для смертельной схватки, поочередно восхищаются друг другом, как если бы оба трудились единственно, чтобы заслужить одобрение другого. Меня пронзила мысль, что все искусство, употребленное Беренгаром для совращения Адельма, и все те простые, естественные движения, которыми давешняя девица возбуждала мое желание и страсть, — ничто по сравнению с безумным мастерством, с чудовищным арсеналом очарования, пущенным в ход на моих глазах этими двумя, стремившимися соблазнить друг друга[5].

Здесь может возникнуть вопрос о сочетаемости. Описанный Эко блестящий аналитик, не замечающий, что его холодный интеллектуализм становится просто безнравственным — это понятно; но всегда ли так хорошо сочетаются разные черты в одном персонаже и нет ли опасности перегнуть палку в поисках оригинальности? Тупой качок — это скучно и банально; следует ли из этого, что качок, увлекающийся философией, — это окажется живо и интересно? Или будет попросту высосано из пальца, и ничего больше?

Общего правила сочетаемости-несочетаемости, как в диетах или в периодической таблице химических элементов, конечно, нет и быть не может. Потому что тут мы — первый раз за время нашего курса, но далеко не последний — выходим из сферы писательского ремесла и вступаем в область писательского вдохновения. От вас, и только от вас зависит, оживет ли вылепленный вами персонаж!

Героини «Девятого сна Веры Павловны» Пелевина — две уборщицы общественного туалета, которые увлекаются Фассбиндером и индийской философией. Но Пелевин пишет об этом так, что в эту дикую дичь веришь и охотно включаешься в предлагаемую автором игру (а потом уже узнаёшь, что на рубеже восьмидесятых-девяностых такие уборщицы действительно бывали). Современный американский автор Джош Бейзел в своем дебютном романе «Бей в точку», написанном совсем в другом жанре, в жанре чернушной комедии, предложил читателям нечто столь же парадоксальное. Его главный герой — добросовестный молодой врач, который раньше был таким же добросовестным... наемным убийцей. Невероятно? Но написано настолько убедительно, что издатели поверили в эту историю! И выплатили молодому интерну больницы при университете Беркли (И выпускнику филологического факультета престижнейшего Брауновского университета!) аванс с шестью нулями.

И здесь мы возвращаемся к тому, о чем было сказано раньше: не бойтесь искать идеи и персонажей в масс-медиа. Мир стал чрезвычайно мал и прозрачен. Что-либо из ряда вон выходящее немедленно становится общеизвестно. Недавно из заметки на новостном сайте Lenta.Ru я узнал о 63-летнем итальянском священнике-францисканце, который является лидером хэви-металлической рок-группы — записывает диски и выступает (прямо в рясе!) на металлических фестивалях под именем «Fratello Metallo», то есть «брат металл». Это кажется какой-то нелепой первоапрельской шуткой, но это правда. А посмотрев его выступления и интервью на Ю-тубе, я убедился, что он не сумасшедший и не юродивый, а прекрасно осознает, что и зачем он делает. Посмотрите и вы — может быть, это именно ваш персонаж?

СВОДНАЯ ТАБЛИЦА

Чтобы не запутаться во всех этих желаниях и противоречиях, оказывается полезным составить, хотя бы кратко, самую что ни на есть настоящую таблицу свойств своего героя. Примерно такую:

· Физический облик

· Пол, возраст, национальность

· Телосложение

· Жестикуляция

· Особые приметы

· Биография

· Семья

· Детство

· Друзья

· Любови и браки

· Где жил и живет в настоящий момент

· Чем занимается

· личные качества

· Лучшие стороны

· Худшие стороны

· Что больше всего любит?

· Что ненавидит?

· Что хранит в самом большом секрете?

· Чего больше всего боится?

· Характерные привычки

· Любимые: еда, книги, фильмы, телепередачи, места отпуска

Это может показаться пустым и бездушным школярством — но до нас дошли рабочие тетради Тургенева, в которых он буквально по этим же пунктам расписывает персонажей «Отцов и детей». А если вы вспомните, что Гоголь пишет про Чичикова, то увидите, что он дал в явном виде ответы практически на все эти вопросы.

Но так бывает далеко не всегда; скорее наоборот, бóльшая часть ответов обычно остается скрытой, как подводная часть айсберга. Но если она есть, то всегда чувствуется. Это вообще удивительное свойство письменного текста: если автор знает в десять раз больше, чем пишет — это хорошо заметно. И если автор вычерпывает из себя все до донышка — это тоже хорошо заметно. Как это получается — одна из самых поразительных загадок бога Тота.

Так что попробуйте «повертеть» своего героя, как 3D-модель на экране компьютера, и ответить на неожиданные вопросы — что у героя всегда есть в холодильнике? А на письменном столе (и есть у него дома есть письменный стол)? Как он представляет себе идеальный выходной день? На какого зверя или птицу он похож? Это очень увлекательное занятие — и позволяющее заодно узнать много нового и о себе, любимом.

А если чувствуете себя достаточно подкованными в этих вопросах — попробуйте свести персонажа к юнговским архетипам, или просто к герою древнего мифа. Кто ваш персонаж — пылкий Икар или хитроумный Одиссей? Верная Пенелопа или опасная для окружающих Медуза Горгона? Но смотрите не переусердствуйте: ваши пресыщенные читатели — не простодушные древние греки, им не нужны совершенные герои и совершенные негодяи.

Повторим: читателям нужно (хотя они сами себе в этом не всегда отдают отчет), чтобы персонажи всегда имели желания, порою — многослойные, и чтобы в них присутствовали противоречия.

Дата добавления: 2014-01-04