Лекция 11

Вопросы для повторения.

Рекомендуемая литература.

Основные понятия раздела.

П1.10. Существующее и несуществующее. Итак, к числу существующих можно отнести лишь те объекты, которые могут восприниматься нами либо непосредственно, либо опосредованно - через другое; при этом опосредованное восприятие так или иначе должно быть сводимым к непосредственному, посредством конструирования абстрактного субъекта, отличающегося от нас по своим параметрам лишь количественно, но не качественно. Все прочее следует отнести к разряду несуществующего, т.е. только примысливаемого нами к своим ощущениям.

Основной закон бытия. Асимметрия между возникновением и уничтожением позволяет сформулировать основной закон бытия, известный еще античному философу Анаксимандру, единственное дошедшее до нас изречение которого гласит: «Откуда вещи берут свое происхождение, туда же должны они сойти по необходимости; ибо должны они платить пени и быть осуждены за свою несправедливость сообразно порядку времени»[160]. Иначе говоря, всякая существующая вещь рано или поздно с необходимостью должна прекратить свое существование.

Асимметрия между возникновением и уничтожением. Следует также отметить, что между возникновением и уничтожением вещи наличествует принципиальная асимметрия. Дело в том, что вещь структурируется из вещей, потенциально независимых друг от друга. При другом их сочетании в пространстве и во времени мы могли бы получить другую вещь. Следовательно, возникновение конкретной вещи всегда случайно. Напротив, раз возникшая вещь не может вечно продолжать свое существование. Следовательно, ее уничтожение абсолютно необходимо.

Возникновение и уничтожение. Поскольку всякая вещь конечна во времени, она должна когда-нибудь возникнуть и затем когда-нибудь прекратить свое существование, т.е. уничтожиться.Примечательно, что до возникновения и после уничтожения вещи должно пройти бесконечное пустое время. Очевидно, что вещи возникают только из других вещей посредством их объединения в некую целостность. Вместе с тем, до подобного объединения означенной целостности нет вообще, и в этом смысле всякая вещь возникает из ничего. Аналогичным образом уничтожение вещи представляет собой разрушение соответствующей целостности, т.е. превращение вещи в другие вещи,и в этом смысле после уничтожения соответствующей целостности, опять-таки, нет вообще, т.е. всякая вещь рано или поздно превращается в ничто.Таким образом, возникновение представляет собой переход от множества к единству,а уничтожение - переход от единства к множеству.

Абстрактная вещь. Выше указывалось, что всякая вещь непосредственно связана с какими-нибудь другими вещами (п. 2.3.). Однако мы можем помыслить себе некую абстрактную вещь, не имеющую никаких координационных (п. 2.7.) связей с другими вещами. Очевидно, что в реальной действительности подобных вещей не существует, однако, в отличие, например, от той же субстанции или пространства, означенные вещи можно непосредственно себе помыслить без противоречия. В целом, абстрактная вещь представляет предельный случай вещи, обладающей потенцией к координации с другими вещами, но не актуализирующей ее.

Определение субстанции. Очевидно, что характер взаимодействия вещей определяется не только структурными, но и субстратными их характеристиками. По этой причине для решения вопроса о единстве мира следует обратиться к категории субстанции. Последнюю мы определили как часть, но не целое, т.е. как то, из чего состоят все вещи, но что само не из чего уже не состоит.Простейший пример субстанции - бесструктурные атомы, которые, как это было показано выше (п.5.10.), являются пустыми абстракциями, т.е. реально не существуют. Если пространство - это предельная вещь, которая содержит все прочие вещи, то субстанция - это предельная вещь, которая содержится во всех прочих вещах.

.

.

Тождество и различие. Тождественными называются вещи, субстраты и структуры которых полностью совпадают. В противном случае вещи считаются различными. Очевидно, что тождественные вещи должны быть внутренне неразличимыми.Иначе говоря, созерцая каждую из означенных вещей по отдельности, я никогда не смогу с уверенностью сказать, наличествует передо мной та же самая вещь или несколько различных, но похожих вещей. Например, созерцая поочередно двух близнецов, мы с необходимостью будем принимать их за одного и того же человека, если, конечно, нам неизвестно, что у означенного человека есть близнец. Последнее, в частности, использовалось во многих комедиях Шекспира, сюжет которых держался на подобной ошибке отождествления. В конце концов, у Шекспира все прояснялось, но только тогда, когда близнецы появлялись вместе. Таким образом, тождественные объекты различимы исключительно внешним образом.

Суммативные свойства. Субординационные и координационные свойства вещи определенным образом связаны друг с другом. При этом соответствующее координационное свойство, присущее целостности, может оказаться одновременно присущим некоторым и даже всем ее частям. Например, нам известно, что стена твердая и одновременно с этим стена состоит из кирпичей. Очевидно, что соответствующее координационное свойство - «твердость», выражающее в данном случае отношение стены к моему лбу, присуще также каждому из составляющих ее кирпичей в отдельности. Подобного рода свойства в дальнейшем будут именоваться суммативными.

Качество. Выше уже говорилось, что утрата определенных частей может не повлечь за собой разрушение соответствующей целостности. Соответственно утрата определенных свойств может не повлечь за собой уничтожение соответствующего предмета. Например, потеря человеком одной ноги не влечет за собой упразднения его как человека, просто превращая его в одноногого, равно как потеря обеих ног превращает его в безногого. В то же время утрата определенных частей, равно как и определенных координационных связей гибельна для соответствующей целостности. Так, безголовый человек - это уже не человек, а, скорее, труп человека, равно как бездыханный человек скорее всего тоже труп. Обобщая сказанное, можно ввести категорию качества, которая обозначает существенное для целостности свойство или группу подобных свойств, утрата которых необходимо влечет за собой прекращение существования соответствующей целостности.

.

Связанность вещей. Всякая вещь непосредственно связана с какими-нибудь другими вещами. Вещь не может существовать сама по себе. Она существует только наряду с другими вещами и даже только через другие вещи. В этом смысле всякое познание вещи есть представление ее через другие вещи, более для нас понятные.

План.

Oacute;ФИЛАТОВ Т.В.

§1. Понятие и предмет онтологии.

§2. Категории вещи, части и целого.

§3. Категории качества, свойства и отношения.

§4. Категория количества. Конечность вещи.

§5. Фундаментальные онтологические принципы.

§6. Категории пространства и субстанции. Абсолютное ничто.

§7. Движение и время.

§8. Основные темпоральные характеристики вещей.

Приложение 1. Элементы фундаментальной онтологии.

Приложение 2. Законы диалектики.

§1. Понятие и предмет онтологии.

1.1. Понятие онтологии. Онтология - это философское учение о бытии (греч. «онтос» - бытие, «логос» -слово). Онтологическая проблематика - одна из древнейших составляющих философского дискурса. Она активно разрабатывалась философами Древней Индии, Древнего Китая, Древней Греции. В частности, само понятие бытия было введено в употребление греческим философом Парменидом.

1.2. Многообразие онтологических учений. К настоящему времени философское понимание бытия не носит сколь-нибудь определенного характера. Можно даже сказать, что у каждого философа имеется свое понимание бытия, отличное от понимания, наличествующего у других философов, но это, конечно, будет до некоторой степени преувеличением. Так или иначе, многообразие философских представлений о бытии делает невозможным систематическое изложение их в рамках одной системы. Поэтому ряд онтологических идей и концепций заведомо останется за пределами настоящего изложения, постольку, поскольку оно является систематическим.

1.3. Классификация онтологических учений. В историческом плане можно выделить три типа онтологических учений: 1) архаические, восходящие к Античной философии, а также к философии Средневековья; 2) классические, восходящие к Нововременной и прежде всего к Классической немецкой философии; и, наконец, 3) современные, созданные в 19-20 столетии в рамках Современной западной философии. Учитывая значительную концептуальную сложность современных онтологических систем, а также их смысловые диалектические связи с классическими онтологическими системами, мы сосредоточимся в дальнейшем на систематическом развертывании онтологической структуры классического типа. (Аналогичным образом построены современные курсы логики, где основной упор делается на традиционные учения о понятии, суждении и умозаключении, восходящие непосредственно к логическому учению Аристотеля. Между тем в 19-20 веках было синтезировано множество неклассических логических систем, которые в учебниках обходятся вниманием, т.к. считается, что только усвоение традиционных логических конструкций может дать ключ к последующему пониманию нетрадиционных конструкций).

§2. Категории вещи, части и целого.

2.1. Начало онтологии. Всякая онтологическая система должна представлять собой дедуктивно упорядоченную совокупность понятий, т.е. концептуальную структуру, где одни положения выводятся из других, подобно тому, как это делается, например, в рамках эвклидовой геометрии. В данной связи особую значимость приобретает вопрос о начале онтологии, т.е. о том первопонятии, из которого посредством определенных смысловых операций можно получить все остальные возможные онтологические конструкции. У Гегеля, например, в качестве подобного первопонятия непосредственно выступает понятие бытия. Фихте попытался положить в основу своей онтологии категорию Я. Наконец, у Канта в качестве высшей онтологической категории рассматривается понятие вещи. В целом, данный список можно продолжить, упомянув атомы Демокрита, монады Лейбница, присутствие Хайдеггера, материю марксистов и т.д.. Однако требование систематичности изложения требует как-то определиться с первоначалом, и потому мы остановимся на кантианском видении онтологии, выбрав в качестве искомого первоначала понятие вещи.

2.2. Определение вещи. Вещь - это то, что непосредственно доступно нам в созерцании. Грубо говоря, вещью является все то, что непосредственно можно увидеть или представить мысленно: столы, стулья, деревья, атомы, драконы, электромагнитные волны и т.д.. По этой причине представление о вещи оказывается для нас интуитивно ясным, т.е. не нуждающимся в каком-либо дополнительном разъяснении. Последнего, однако, нельзя сказать, например, о «Я», которое само по себе представляет проблему, так что вместо себя мы на самом деле мыслим некую «мыслящую вещь» (res cogitans - лат. ). Равным образом и «бытие» интуитивно не столь ясно, как это может показаться на первый взгляд, поскольку именно оно и представляет собой основную проблему онтологии.

2.4. Часть и целое. Субординация. Простейшая форма связи между вещами - субординация, когда одна вещь включена в другую. Концептуально отношение субординации выражается философскими категориями части и целого. При этом, частью именуется вещь, включенная в другие вещи, а целым - вещь, включающая в себя другие вещи. Например, колесо может быть частью автомобиля, поскольку оно включено в автомобиль, а ноги - частями человеческого тела, поскольку они у нас есть. В то же время дом есть целое, поскольку в нем в качестве частей содержатся стены, окна, крыша и т.д..

2.5. Организмы, механизмы и агрегаты. Если части, составляющие данную вещь, могут существовать только в составе данной вещи как целого, то подобная вещь именуется организмом. Например, части нашего тела в естественных условиях не могут существовать сами по себе, быстро разлагаясь. Для поддержания их существования необходимо интегрировать их в состав другого целого, например, механических систем жизнеобеспечения, которые, скажем, подкачивали бы кровь в ампутированную голову, как это описано в известном фантастическом романе А. Беляева. В то же время существует множество других вещей, части которых могут сколь угодно долго существовать, не будучи интегрированы в состав данных вещей как целого. В том случае, если после интеграции в целое, соответствующие вещи, как части, утрачивают самостоятельное существование, соответствующее целое именуется механизмом. Например, к числу механизмов относится автомобиль, могущий существовать в двух состояниях: разобранном (мы видим части, а целое только мыслится) и собранном (мы видим целое, а большинство частей домысливается). Наряду с механизмами можно выделить также агрегаты или целые, части которых продолжают самостоятельное существование наряду с ним. Агрегатами, например, являются: публика в театре, пчелиный улей, город, планетная система и т.п..

2.5. Первичная классификация вещей. Обобщая сказанное, можно построить следующую классификацию возможных вещей, которую мы будем именовать первичной:

Тип вещи	Организм	Механизм	Агрегат
Характеристика способа существования частей.	Только в рамках целого.	Либо в рамках целого, либо вне его.	И в рамках целого, и вне его.

Таким образом, части могут существовать либо только в рамках целого (организм), либо не только в рамках целого, сохраняя при включении в целое свое самостоятельное существование (агрегат), либо нет (механизм). Очевидно при этом, что частей, существующих исключительно вне целого, быть не может, равно как не может быть целого, существующего исключительно без своих частей.

2.6. Парадокс целостности. Легко заметить, однако, что между целым и частями существует некая принципиальная асимметрия, выражающаяся в том, что частей в рамках целого много, тогда как целое в рамках целого одно. По этой причине всякая часть, выключенная из целого, на время своего выключения из него перестает быть частью этого целого, в то время как целое, утратившее некоторые свои части, в принципе, может при этом оставаться целым. В данной связи возникает вопрос: какое количество и каких именно своих частей нужно утратить целому, чтобы утратить при этом свою целостность? Последнее затруднение было осознано философами еще в эпоху Античности, что получило свое выражение в многочисленных софизмах, из которых приведем один, именуемый «Лысый». Спрашивается, если у волосатого человека вырвать один волосок, станет ли он лысым? Нет. А если два? Тоже нет. А если сотню? Какое вообще количество волосков должен утратить человек, чтобы при этом утратить и свою волосатость, превратившись в лысого? Исследователи самых различных профилей до сих пор не могут сформулировать четкого количественного ответа на данный вопрос.

2.7. Субординация и координация. До сих пор мы рассматривали связь между вещами исключительно в плане субординации, т.е. включения одних вещей в другие. Тем самым связи между вещами располагались как бы в вертикальной плоскости: от меньшего к большему и от низшего к высшему. Однако связи между вещами наличествуют и в своеобразной горизонтальной плоскости. Подобного рода связи, когда одна вещь воздействует на другую вещь, будучи при этом вне ее, мы будем именовать координацией. Иначе говоря, если субординация представляет собой форму связи частей с целым, то координация - это форма связи частей между собой, позволяющая им образовывать соответствующую целостность. Например, мужчина и женщина составляют семью не чисто автоматически, в силу простого своего существования, а лишь благодаря возникновению между ними определенных и весьма многообразных координационных связей.

§3. Категории качества, свойства и отношения.

3.1. Свойство. Совокупность всевозможных связей данной вещи с другими вещами познается нами как совокупность свойств данной вещи. Например, наличие у человека двух ног воспринимается как наличие у человека свойства «двуногости». Соответственно вхождение человека в качестве части в соответствующий агрегат, именуемый ВУЗом, воспринимается как свойство «быть студентом». Наконец, отношение человека как целого к другому человеку как целому может повлечь за собой, например, возникновение у рассматриваемого человека свойства «быть другом».

3.2. Первичная классификация свойств. Таким образом, мы можем выделить следующие типы свойств:

а). Субординационные свойства:

а1). Отношение «целое-часть»;

Например,

а2). Отношение «часть-целое»;

Например,

.

б). Координационные свойства (отношение «целое-целое»):

Например,

.

3.3. Свойства и отношения. Не трудно заметить, что в приведенной выше классификации свойства вещи, по существу, сводятся исключительно к ее отношениям с другими вещами. Между тем может показаться, что некоторые из свойств присущи вещам как таковым, без их отношения к чему-либо иному. Например, спелые помидоры обладают свойством «быть красными». На первый взгляд данное свойство не определяется отношением помидоров к каким-либо другим вещам, не совпадающим с помидорами. Однако, это не так. Дело в том, что красный цвет помидоров есть результат их взаимодействия с нашими зрительными органами, т.е. «краснота» - типичное координационное свойство, задаваемое следующей формулой:

.

Аналогичным образом может показаться, что размеры вещи или, скажем, ее масса присущи ей как таковой, независимо от каких-либо других вещей. Однако, и это не так, поскольку размер и масса определяются только через отношение к другому, что на практике осуществляется посредством операций измерения и взвешивания. В целом же можно прийти к выводу, что за всяким свойством скрывается какое-нибудь отношение.

3.6. Интегративные свойства (качества). Системы. Другую группу составляют координационные свойства, присущие исключительно целостности как таковой, но не присущие ни одной ее локальной части. Подобного рода свойства именуются интегративными. Например, способность к движению не присуща ни мотору, ни колесам, ни рулю, ни прочим деталям автомобиля, а только автомобилю в целом. Аналогичным образом способностью к деторождению не обладают ни мужчины и ни женщины, а только образуемая ими целостность, которая может именоваться семьей (в ряде случаев условно). Как правило, интегративные свойства оказываются качествами, т.е. их утрата ведет к уничтожению соответствующей целостности, именуемой в специальной литературе системой.

3.7. Субстрат и структура. Итак, системой называется вещь, обладающая интегративными качествами, т.е. являющаяся носителем таких свойств, которые не присущи ни одной из составляющих ее частей. В данной связи возникает резонный вопрос о происхождении подобного рода свойств. Очевидно, что интегративная целостность или система не может быть сведена к простой сумме ее частей, именуемых субстратом. Более важны координационные связи между элементами означенного субстрата, совокупность которых задает структуру системы. Например, субстратом дома могут выступать бревна, кирпичи или бетонные блоки. При этом его структура, т.е. планировка, может, в принципе, оставаться одной и той же. Тем самым можно постулировать относительную независимость структуры от субстрата. Что же касается интегративного качества дома - быть годным для проживания, то оно возникает лишь при наличии строго определенных координационных связей между элементами субстрата, исчезая при их разрушении даже в том случае, если соответствующие элементы субстрата полностью при этом сохраняются.

3.8. Содержание и форма. Субстрат, рассматриваемый извне нерасчлененно, т.е. в тотальности, именуется содержанием. Соответственно структура, рассматриваемая исключительно извне, как простой объект созерцания, именуется формой. Исторически категории формы и содержания предшествовали категориям структуры и субстрата, и потому логически могут рассматриваться в качестве важных частных случаев последних. Например, рассматривая бокал, я могу абстрагироваться от составляющих его частей, воспринимая его образ как простую целостность или форму. Соответственно мне нет смысла выделять конкретные элементы субстрата означенного бокала, т.е. атомы и молекулы; я просто замечаю, что субстратом или содержанием данного бокала является стекло, хрусталь, медь или даже пластмасса. Таким образом для категорий формы и содержания имеет место принцип, рассмотренный ранее применительно к категориям структуры и субстрата, а именно - форма относительно независима от содержания, поскольку она может быть адекватно воплощена во множестве качественно отличных друг от друга носителей.

3.9. Бесформенное содержание. Континуум. Некоторые содержания не имеют устойчивой формы. Например, жидкость принимает форму того сосуда, в который она заключена. Аналогичным образом ведут себя и газообразные тела. Подобного рода чистые содержания представляют собой относительно бесформенные вещи или континуумы. Конечно, ту же самую жидкость нельзя рассматривать как абсолютно бесформенную, поскольку она есть совокупность вполне оформленных молекул, имеющих строго однозначную структуру. Тем самым континуум оказывается некой псевдовещью, конгломератом «подлинных» вещей - молекул, атомов и пр.. С другой стороны, континуум может рассматриваться как плерома, т.е. предвещественная структура, на базе которой, посредством ее спонтанного или внешнего оформления, осуществляется синтез «подлинных» вещей.

§4. Категория количества. Конечность вещи.

4.2. Определение количества. Количество - это категория, используемая для описания тождественных вещей, либо тех различных вещей, различия между которыми не носят существенного характера. В частности, количественное описание мира, синтезируемое в математике, предполагает относительную качественную однородность объектов математического манипулирования. Например, мы можем прибавить к пяти яблокам два яблока и получить семь яблок, лишь абстрагировавшись от внутренних различий между означенными яблоками. С другой стороны, прибавление к пяти яблокам двух груш корректно лишь в том случае, если мы мыслим то и другое как фрукты и в результате соответствующего математического действия получаем семь фруктов.

4.3. Конечное и бесконечное. Объекты, субстраты которых выразимы количественно, именуются конечными. В противном случае мы имеем дело с бесконечными объектами. Проще говоря, конечными именуются вещи, части которых можно сосчитать. Если же части, составляющие вещь, не поддаются счету, т.е. количественно не выразимы, вещь может быть интерпретирована как бесконечная.

4.4. Постулат конечности. Здесь мы подходим к прояснению одного из важнейших онтологических свойств вещей. Всякая вещь конечна, в том смысле что ее субстрат всегда составляет конечное, т.е. непосредственно количественно выразимое число других вещей - ее частей. Действительно, выше (п.2.2.) мы определили вещь, как нечто, непосредственно доступное нам в созерцании, т.е. как то, что можно непосредственно увидеть, вспомнить, сконструировать в виде образа в воображении. Однако объект, состоящий из бесконечного множества частей, принципиально не представим. Следовательно, он не есть вещь. Например, я могу непосредственно увидеть человека с одной или двумя руками, могу вообразить человека с шестью руками, могу нарисовать человека с шестьюдесятью шестью руками, но человек с бесконечным множеством рук принципиально не представим ни в каком виде. Следовательно, к числу вещей, пусть даже только возможных, «бесконечнорукого» человека отнести нельзя.

4.5. Ограниченность вещи. С конечностью непосредственно связан и ряд других, онтологически существенных свойств вещи. Прежде всего, всякая вещь ограничена другими вещами. Последнее проистекает из того, что в вещь может входить лишь конечное число других вещей в качестве ее частей. Следовательно, за ее пределами, всегда должны остаться еще какие-то другие вещи, не являющиеся ее частями. Однако там, где есть крайний предел, есть и граница. В противном случае вещь попросту недоступна созерцанию, следовательно, не является вещью. Последнее было понятно еще Пармениду, который, структурируя представление об «истинном» бытии, противопоставляемом «мнимым» представлениям, возникающим, по его мнению, из непосредственных чувственных ощущений, указывает, что

«... Поскольку есть крайний предел, оно завершенно

Отовсюду, подобно глыбе прекруглого Шара,

От середины везде равносильное, ибо не больше,

Но и не меньше вот тут должно его быть, чем вон там вот.

Ибо нет ни не-сущего, кое ему помешало б

С равным смыкаться, ни сущего, так чтобы тут его было

Больше, меньше - там, раз все оно неуязвимо,

Ибо отвсюду равно себе, однородно в границах»[148].

Иначе говоря, Парменид, мысля бытие как единственно существующую вещь, уподобляет ее шару, т.е. трехмерной геометрической фигуре, границей которой является сфера.

4.6. Идеал вещи. Идеалом в данном случае называется объект, выступающий в качестве представителя объектов определенного рода, т.е. замещающий в нашем представлении любые объекты данного рода. Попытаемся теперь понять, что же конкретно мы себе представляем, когда говорим о вещи вообще. Очевидно, что это, прежде всего, твердое тело, а не жидкость или не газ. Далее, это тело небольшое и однородное, поскольку в этом случае, созерцая любой его фрагмент, мы получаем адекватное представление о нем в целом. Наконец, форма данного тела должна быть максимально простой, и потому парменидов Шар как нельзя лучше подходит для ее выражения.

4.7. Вторичная классификация вещей. Опираясь на представление о границе вещи, а также на представление об идеале вещи, мы можем осуществить вторичную классификацию вещей в дополнение к осуществленной ранее первичной классификации (см. п.2.5.). Прежде всего у идеальной вещи граница должна быть устойчивой, что, в частности, влечет за собой наличие устойчивой формы. Напротив, граница континуума не является устойчивой, что влечет за собой отсутствие у континуума устойчивой формы. Та же жидкость, в зависимости от обстоятельств, легко принимает любую форму, в то время как твердое тело внешним образом оформить чрезвычайно трудно, а порой и вообще невозможно. Далее, граница устойчивой вещи должна быть определенной, т.е. можно четко указать, где кончается одна вещь и начинаются другие. В противном случае мы имеем дело с т.н. симбиозами, т.е. устойчивым сосуществованием нескольких различных вещей, разграничить которые довольно сложно. Здесь можно вспомнить т.н. сиамских братьев, т.е. не окончательно разделившихся в процессе внутриутробного созревания близнецов, образовавших после рождения единый организм с весьма неопределенными внутренними границами. Симбиотическими являются также практически все агрегаты (см. п.2.5.), поскольку, например, член одной политической партии теоретически может состоять также и в нескольких других. Тем самым определенность границ между политическими структурами в значительной степени утрачивается. Наконец, континуумы, т.е. вещи с неустойчивыми границами, также могут оказаться определенными или «чистыми», либо неопределенными или симбиотическими. В первом случае речь, например, может идти о дистиллированной воде, а во втором - о водном растворе этилового спирта или водке.

Суммируя изложенное выше, можно построить следующую таблицу:

Тип границы:	Тип вещи:
1. Устойчивая определенная	Идеальная вещь
2. Устойчивая неопределенная	Симбиотическая вещь
3. Неустойчивая определенная	Чистый континуум
4. Неустойчивая неопределенная	Симбиотический континуум

§5. Фундаментальные онтологические принципы.

5.1. Категория пустоты. Итак, в предыдущем параграфе нами были описаны основные типы вещей, а также выявлены такие свойства вещей как конечность и ограниченность. Однако ограниченность вещи необходимо влечет за собой существование множества различных вещей. В данной связи целесообразно задаться вопросом: «Почему есть многое, а не одно?» (А. Бергсон). Действительно, если нашему непосредственному созерцанию доступны исключительно вещи и ничего более (п.2.2.), то мы можем созерцать только одну вещь. Если же вещей много (а так оно и есть), значит одну вещь от другой должно отделять нечто, никак нами не воспринимаемое. Последнее именуется в различных онтологических системах по-разному: ничто, пустота, вакуум, пустое пространство и т.д.. Мы пока задействуем для его обозначения термин «пустота» и зададимся вопросом, можно ли эту самую пустоту отнести к разряду вещей? Очевидно, что нет, поскольку пустота не имеет частей, т.е. не сводима к другим вещам, пустотой не являющимся. Соответственно пустота не обладает никакими свойствами или качествами, которые она могла бы утратить; следовательно, она не имеет никакого отношения и никаких реальных связей с существующими вещами. Далее, пустота не может быть ничем ограничена, поскольку именно она выступает необходимым условием ограниченности вещей. По этой причине пустота бесконечна, что, наряду со всем прочим делает ее принципиально непосредственно не созерцаемой, хотя именно наличие пустоты делает возможным созерцание вещей вообще, поскольку механизм созерцания необходимо предполагает наличие пустого между объектом и субъектом созерцания.

5.2. Проблема существования пустоты. Таким образом, мы установили, что пустота не есть вещь, но без ее наличия невозможно ни восприятие, ни даже само существование вещей, поскольку всякая вещь необходимо должна содержать конечное число других вещей в качестве своих частей (п.4.4.), а множественность вещей необходимо предполагает наличие разделяющей их пустоты. Но если пустота не есть вещь и по этой причине чувственно никак нами не воспринимаема, можно ли вообще отнести ее к разряду существующих вещей? Если под существованием понимать бытие вещью, бытие воспринимаемым (Дж. Беркли), то пустота решительным образом должна быть отнесена нами к несуществующему. С другой стороны, она есть, поскольку лишь посредством привнесения категории пустоты в наше мышление мы можем объяснить факт множественности вещей и даже факт самого их существования. Таким образом, пустота не существует, но вместе с тем она есть. Тем самым мы приходим к основному онтологическому парадоксу, задействование которого в качестве краеугольного камня онтологического системостроительства имеет далеко идущие методологические последствия.

5.3. Самопротиворечивость категории пустоты. Парадоксальность пустоты, которая, с одной стороны, заведомо не существует, но, с другой стороны, заведомо есть, приводит к тому, что в нашу концептуальную систему включается самопротиворечивое, т.е. заведомо ложное суждение. Однако, согласно известному формальнологическому правилу, из ложного суждения следует все, что угодно, вследствие чего, задействуя представление о пустоте, можно построить множество альтернативных друг другу онтологических систем, каждая из которых будет при этом заведомо ложной. История философии свидетельствует, что философы, задействовавшие представление о пустоте, объясняли все, но неправильно, тогда как философы, отрицавшие пустоту, мыслили правильно, но ничего не объясняли, либо самопротиворечивая пустота неявно присутствовала в структуре их онтологического мышления. Например, отрицавший пустоту Аристотель вместе с тем допускал движение, которое, очевидно, возможно только при наличии пустоты.

5.4. Четыре фундаментальных онтологических принципа. В целом можно помыслить четыре основных подхода к проблеме бытия пустого. Либо есть только вещи, а пустоты нет, либо есть и вещи, и пустота, либо нет ни вещей, ни пустоты, либо, наконец, вещей нет, а пустота есть. Развертывая данные подходы исторически, можно вычленить соответствующие им четыре фундаментальных онтологических принципа, соответствующие основным качественно различным типам онтологического философствования.

5.5. Принцип Парменида. Неоднократно упоминавшийся выше Парменид справедливо может считаться отцом онтологии. Он первым ввел в философское употребление категорию бытия и одним из первых попытался структурировать непротиворечивую онтологическую систему. В целом, ему блестяще удалось это сделать, однако построенная им система ничего не объясняла. В основе парменидовой системы лежит следующий самоочевидный постулат: «Бытие есть, а небытие (ничто) не есть». Развивая данное положение, Парменид приходит к выводу, что бытие едино и неподвижно. Действительно, если бытие множественно, то его должно разделять нечто, бытием не являющееся, т.е. небытие. Но его нет. Следовательно, бытие необходимо едино. С другой стороны, бытие не есть вещь, поскольку оно не включает в себя другие вещи в качестве своих частей, поскольку допущение подобного приводит к тому, что структурные составляющие бытия разделены небытием, а его существование не допускается. В своем сочинении («О природе») Парменид указывает также, что бытие однородно (в смысле равномерной плотности) и «бездрожно», т.е. не способно к перераспределению внутри себя. Не трудно убедиться, что отказ от подобных положений вновь потребует введения существующей пустоты, что заставляет их принять. Наконец, Парменид постулирует, что бытие вечно, оно не возникает и не исчезает. Ведь если оно исчезнет, то превратится в пустоту, равно как возникнуть ему неоткуда, кроме как из пустоты, но ее существования Парменид не допускает. В результате мы приходим к парадоксальному выводу, что в мире наличествует лишь один равномерно плотный, вечный, неизменный и неподвижный Шар и ничего более, что заведомо противоречит чувственной очевидности.

5.6. Апории Зенона. Ученик Парменида Зенон пошел еще дальше своего учителя в отрицании реальности чувственного. Ему принадлежит известный тезис: «Движения нет». По мнению Зенона, все, что мы ощущаем, есть не более, чем алогическая галлюцинация, обман чувств. Нет не множественности вещей, ни тем более их движения, поскольку ни то, ни другое немыслимо. Последнее соображение Зенон подкреплял множеством искусно составленных парадоксов - апорий, призванных наглядно продемонстрировать принципиальную немыслимость движения. Например, в апории «Стадий» (или «Стадион») Зенон указывает, что прежде чем продвинуться на один стадий, мы должны пройти полстадия, а еще раньше - половину этой половины, т.е. четверть стадия, а еще раньше - одну восьмую, до этого - одну шестнадцатую, одну тридцать вторую и т.д. до бесконечности, вследствие чего движение вообще не может начаться, поскольку его осуществление требует бесконечного множества последовательных шагов.

5.7. «Несуществующий» Левкипп. В целом, онтологическая система Парменида - Зенона логически безупречна, но она абсолютно противоречит нашему непосредственному созерцанию, вследствие чего ничего не объясняет. Исторически более приемлемой для последующей интеллектуальной культуры оказалась альтернативная парменидовой онтологическая система, восходящая к античному философу Левкиппу, высказавшему в свое время парадоксальный тезис: «Несуществующее (пустота) существует». Несуразность данной идеи настолько потрясла современников Левкиппа, что они прозвали самого философа «Несуществующим». Под этим именем он и вошел в историю.

5.8. Принцип Левкиппа-Демокрита. Впоследствии ученик Левкиппа Демокрит, взяв на вооружение тезис о существовании пустоты, сформулировал атомистическое учение, представляющее собой одну из разновидностей своеобразного онтологического дуализма. Согласно основному принципу демокритовой онтологии, «Бытие (вещи, нечто) есть, и небытие (ничто, пустота) тоже есть». В отличие от Парменида Демокрит постулирует принципиальную множественность бытия, элементы которого разделены небытием или пустотой. С другой стороны, наличие пустоты делает возможным движение, а также возникновение и уничтожение чувственно воспринимаемых вещей.

5.9. Основной парадокс атомизма. Задействование понятия пустоты делает, однако, демокритову систему внутренне противоречивой, приводя к неразрешимому парадоксу непрерывного деления, впоследствии рассмотренному Кантом (вторая антиномия чистого разума). Действительно, всякая вещь состоит из других вещей, разделенных пустотой; в свою очередь эти последние, будучи вещами, также состоят из других вещей, разделенных пустотой, и т.д. до бесконечности, вследствие чего, осуществив это бесконечное деление, мы должны на бесконечности получить чистую пустоту без всяких вещей. Избежать подобной ситуации можно лишь прервав деление, т.е. постулировав наличие неких неделимых далее объектов или атомов. Последнее и осуществляет Демокрит в своей онтологической системе, получившей в данной связи наименование атомистической. Однако атомы, будучи не сводимыми к другим вещам, могущим быть частями атомов, сами парадоксальным образом вещами уже не являются, следовательно, реально не существуют, а соответствующее им понятие находится в противоречии с непосредственно чувственно данным. В последнем не трудно убедиться, если учесть, что плотность атомов должна превосходить плотность любой мыслимой вещи, поскольку атомы не содержат в себе никакой пустоты, а вещь необходимо содержит. Следовательно, атом бесконечно плотен, что с учетом его конечного объема дает нам бесконечную массу. Таким образом, бесконечно делимая вещь сводится к чистой пустоте, т.е. имеет нулевую массу, тогда как вещь, составленная из атомов, каждый из которых бесконечен по массе, также должна иметь бесконечную массу. Дело в том, что в первом случае рассуждение осуществляется по схеме:

,

а во втором случае точно такая же схема дает нам:

5.10. Наивный (естественнонаучный) атомизм. Итак, демокритова онтологическая система содержит два невещественных концептуальных компонента - атомы и пустоту, не соответствующих никаким реально существующим вещам и потому являющимся пустыми абстракциями (Гегель) [149]. В действительности нет ни атомов, ни пустоты, а есть лишь принципиально отличные от того и другого вещи, данные нам в непосредственном созерцании. Непонимание подобного обстоятельства привело к тому, что в 18-19 веках с атомами стали отождествлять носители элементарных химических свойств вещества. В конце концов, существование подобных «атомов» было подтверждено экспериментально, и сегодня подробный их перечень можно найти в периодической системе Д. И. Менделеева. Впоследствии, однако, выяснилось, что найденные атомы, вопреки своему наименованию («атомос» - по-гречески означает «неделимый»), состоят из т.н. «элементарных частиц»: электронов, протонов, нейтронов и т.д., которые, по данным современной науки, вовсе не элементарны, поскольку, в свою очередь, состоят из т.н. «кварков». Очевидно, что подобный ряд можно продолжать до бесконечности. Как писал по этому поводу В. И. Ленин: «Электрон столь же неисчерпаем, как и атом; природа бесконечна» [150]. Что же касается неделимых «философских» атомов и «философской» пустоты, которую вовсе не следует отождествлять с физическим вакуумом, то это пустые абстракции не в том смысле, что они никому не нужны и излишни, а в том смысле, что им не соответствуют никакие реальные вещи, впрочем, точно так же, как это имеет место для математических точек, линий, плоскостей и т.д., которые также содержательно пусты, но тем не менее необходимы нам для математического понимания и объяснения содержательно полного, т.е. реально-вещественного.

5.11. Принцип нирваны. Согласно этому, третьему по счету онтологическому принципу, бытия нет и небытия тоже нет, т.е. нет вообще ничего - ни вещей, ни пустоты. Сторонники данного подхода отдают себе отчет в том, что вещи иллюзорны, поскольку они немыслимы. Однако подобная немыслимость вещей производна, поскольку она проистекает из фундаментальной немыслимости пустоты, допущение самопротиворечивого существования которой абсолютно необходимо для того, чтобы помыслить вещь. Следовательно, нет ни вещей, ни пустоты. Что же касается чувственного мира вещей, непосредственно данного нам в созерцании, то это всего лишь иллюзия, майя, т.е. некое подобие сна, грез наяву. В рамках Античной философии мысль о том, что вообще ничего нет, одним из первых высказал софист Горгий в своем сочинении «О не-сущем или о природе»[151]. Однако более детальное осмысление третий онтологический принцип получил в рамках индо-буддистской философии, где, в частности, утверждалось, что человек вечно обречен переходить от одной системы вещественных иллюзий к другой, перерождаясь после своей смерти в новые индивидуальности, и так до тех пор, пока ему не удастся полностью изжить в себе манию вещественности, войдя в особое состояние - нирвану, достижение которого позволяет, наконец, вырваться из бесконечного круга рождений и смертей.

5.12. Воля к жизни и воля к смерти. Здесь можно указать на основные онтологические доминанты двух основных типов человеческой личности: западного и восточного. Западный человек, являющийся продуктом демокритовой онтологии, изначально боится смерти, вследствие чего подспудно пытается обрести бессмертие, т.е. вечную жизнь, которая только одна и считается им нестоящей. Действительно, мысля себя вещью, состоящей из атомов, западный человек понимает, что рано или поздно означенная вещь должна распасться на свои атомарные составляющие, что будет означать смерть, прекращение телесного существования. Следовательно, наша земная жизнь мимолетна и иллюзорна, а вот смерть неотвратима и реальна, что делает ее для западного человека внушающей абсолютный ужас. Напротив, восточного человека страшит не смерть, а жизнь. Дело в том, что умерев, мы вовсе не выпадаем из круга существования абсолютно, а всего лишь переходим из одного подобного круга в другой круг. По этой причине умирание оказывается здесь столь же иллюзорным, как и существование, и потому восточный человек мучительно пытается проснуться, переходя от одного экзистенциального кошмара к другому, в то время как западный человек мучительно боится того, что как раз и является пределом мечтаний для человека восточного, а именно - вечного сна.

5.13. Принцип Гегеля-Гераклита. Возвращаясь вновь к принципу Левкиппа-Демокрита как основному онтологическому принципу западной цивилизации, следует констатировать, что Демокрит жестко противопоставлял «подлинное» и «неподлинное» бытие, т.е. мир атомов и мир вещей, а также бытие вообще и небытие вообще, т.е. атомы и сложенные из них вещественные конструкции и пустоту. Однако далеко не все античные философы мыслили подобным, строго антитетическим образом. Например, Фалес произнес в свое время известную фразу: «Между жизнью и смертью нет никакой разницы». Когда же его спросили, почему он тогда не умрет, он ответил: «Именно поэтому» [152]. Еще дальше в этом направлении идет античный философ Гераклит, постулирующий единство противоположностей. Все едино, утверждает он, жизнь и смерть, земное и небесное, старое и молодое, вещественное и невещественное. Иначе говоря, любые противоположности мнимы, потому что одно рано или поздно переходит в другое: богатые беднеют, бедные богатеют, живые умирают, мертвые оживают (?), мужчины перерождаются в женщин, а женщины в мужчин (?) и т.д.. Онтологически развивая данный тезис, можно постулировать также, что бытия нет, а небытие есть, точнее, бытие есть небытие, а небытие есть бытие, и потому между ними принципиально нет никакой разницы. Это и есть четвертый онтологический принцип.

5.14. Гегель и «переход». Впоследствии идеи Гераклита получили свое развитие в диалектической философии Гегеля, который, выделяя в качестве онтологических основоначал бытие и ничто, в конце концов, приходит к выводу, что «бытие и ничто суть одно и то же» [153]. И то, и другое - пустые абстракции, за которыми реально ничего не стоит. Подлинная реальность принадлежит лишь становлению, т.е. переходу из бытия в ничто и обратно. По этой причине, например, всякая жизнь есть умирание, т.е. движение от жизни к смерти, равно как рождение есть движение от смерти к жизни и т.п..

5.15. Познание вещи как таковой и трансцендирование. Какие же онтологические выводы можно сделать из вышеизложенного? Прежде всего, необходимо понять, что реально существуют только вещи, непосредственно данные нам в созерцании. Помимо вещей вообще ничего более нет. Однако, как указывалось выше (п.2.3.), познание конкретной вещи всегда в основе своей связано со сведением ее к ряду других, отличных от познаваемой вещи вещей. Аналогичным образом, познание вещи вообще предполагает сведение ее к некому ряду, составленному исключительно из невещественного. Подобная операция, предполагающая выход за пределы возможного опыта (И. Кант), получила в философии наименование трансцендирования. Последнее представляет собой необходимый элемент любого онтологического системостроительства, наличествующий в нем даже вопреки желанию создателя соответствующей онтологической системы. Иначе говоря, без трансцендирования невозможно никакое онтологическое мышление, однако при этом следует помнить, что составляющие трансцендентного ряда есть пустые абстракции, и потому их нельзя мыслить аналогично реально существующим вещам.

§6. Категории пространства и субстанции. Абсолютное ничто.

6.1.Парадоксальность онтологического мышления. Выше было показано, что реальным бытием обладают только вещи, однако познание их как таковых предполагает их сведение к неким пустым абстракциям или трансцендентным объектам. Последние, не будучи вещами, мыслятся нами, однако, наподобие вещей, что приводит к многочисленным парадоксам (апориям, антиномиям), которыми богато украшено онтологическое мышление. Подобный парадокс, относящийся, правда, скорее к сфере геометрии, нежели онтологии, мы сейчас и рассмотрим, чтобы уяснить специфику формирования концептуальных структур подобного рода.

6.2. Парадокс Аристотеля. Допустим, что у нас имеются два колеса разного диаметра, соединенные общей осью.

  О   А₁ В₁ С₁     А В С

В начальный момент времени большое колесо радиуса ОА касается поверхности земли в точке А. Одновременно с этим малое колесо радиуса ОА₁ касается параллельной земле плоскости в точке А₁. Если колеса покатятся, то в следующий момент с землей соприкоснется следующая после А точка большого колеса В, равно как с параллельной земле плоскостью соприкоснется соответствующая точка малого колеса В₁, и т.д., вплоть до тех пор, пока большое колесо не сделает полный оборот, соприкоснувшись с землей в точке С, непосредственно предшествующей А, равно как малое колесо также сделает полный оборот, соприкоснувшись с параллельной земле плоскостью в точке С₁, непосредственно предшествующей А₁. Таким образом, пройденный большим колесом путь АС окажется в точности равен длине окружности радиуса ОА. Соответственно пройденный малым колесом путь А₁С₁ окажется равным длине окружности радиуса ОА₁. Но

.

Следовательно большое колесо оказывается равным малому. К такому очевидно парадоксальному выводу мы приходим. В чем же наша ошибка? Дело в том, что математическая точка - это пустая абстракция, которой в реальности ничего не соответствует. По этой причине реальное большое колесо касается земли не в точке, а в неком отрезке (хорде?) АВ, равно как реальное малое колесо «касается» параллельной земле плоскости в отрезке (хорде?) А₁В₁. Но

,

следовательно, составленное из отрезков типа АВ расстояние АС, вопреки видимости не будет равным расстоянию А₁С₁, составленному из отрезков типа А₁В₁.

6.3. Четыре фундаментальных онтологических объекта. Учитывая принципиальную парадоксальность трансцендентных объектов, мы приступим теперь к их подробному рассмотрению. В этой связи необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что единственный реальный объект - вещь, ввиду своей конечности, множественности и связанности с другими вещами, всегда выступает в одном отношении как часть, а в другом - как целое. Например, двигатель может быть частью автомобиля, одновременно выступая в качестве целого относительно тех деталей, из которых он собран. Следовательно, всякая вещь есть одновременно и часть, и целое. Однако, наряду с этим мы можем помыслить еще три объекта, которые оказываются невещественными, т.е. трансцендентными. Во-первых, это нечто, являющееся целым по отношению к любой мыслимой вещи, но не являющееся частью чего-либо. В онтологии подобный объект именуется пространством. Во-вторых, можно представить себе нечто, являющееся частью любой мыслимой вещи, но не выступающее ни для какой мыслимой вещи в качестве целого. В онтологии подобный объект именуется субстанцией. Наконец, в-третьих, можно ввести объект, не могущий выступать ни в качестве целого, ни в качестве части по отношению к любым мыслимым вещам. В онтологии подобный объект никак не именуется, поэтому мы будем именовать его абсолютное ничто.

Суммируя сказанное, можно построить следующую таблицу:

Тип объекта	Спецификация
1. Вещь	Целое и часть
2. Пространство	Целое, но не часть
3. Субстанция	Часть, но не целое
4. Абсолютное ничто	Не целое и не часть

6.4. Пространство как вместилище. Пространство представляет собой абсолютную целостность в том смысле, что нет никакой иной целостности, в которую могло бы быть включено само пространство. По этой причине пространство одно, поскольку при существовании нескольких пространств с необходимостью встал бы вопрос об их субординации. Далее пространство бесконечно, поскольку конечное пространство всегда могло бы быть ограничено чем-то иным, большим, нежели оно. Наконец, пространство как таковое пусто, поскольку все, что находится в пространстве (а это вещи) по определению отлично от самого пространства. Тем самым пространство мыслится нами в качестве некой предельной вещи, частями которой являются все прочие вещи. Очевидно, что пространство измысливается нами дополнительно к вещам, чтобы иметь возможность мыслить вещи, следовательно, реально оно не существует.

6.5. Онтологическое и физическое пространство. Онтологическое пространство следует отличать от физического, т.е. объяснительной конструкции, используемой в рамках теоретической физики. Например, такие «свойства» пространства как трехмерность и искривленность (неевклидовость) являются исключительно физическими, но не онтологическими (метафизическими) конструктами. Дело в том, что трехмерность пространства никак не вытекает из фундаментальной онтологии, и потому может быть введена лишь в качестве дополнительного (ad hoc) к основным положениям принципа. Что же касается представлений об искривленном пространстве, то здесь последнее наделяется некоторыми вещественными свойствами, превращаясь в реальный объект, наподобие континуума, непрерывно взаимодействующий с погруженными в него вещами, которые, в зависимости от своей массы, способны в той или иной степени искривлять его.

6.6. Пространство и мир. Пространство следует также отличать от мира, представляющего собой совокупность всех существующих вещей. Мир или Вселенная не есть вещь, поскольку он не является частью другой вещи. Однако, мысля мир конечным, т.е. ограниченным пустым пространством, мы превращаем его в своеобразную псевдовещь, наделяя его в своем воображении реальным бытием. На самом же деле Вселенная бесконечна, и потому мысля ее наподобие конечной вещи, мы совершаем недопустимую подмену.

6.7. Единство мира. Мир есть не просто сумма всех вещей, но совокупность взаимодействующих вещей, т.е. некая целостность, в дополнение к которой домысливается невзаимодействующее с ней пространство. Последнее, как мы показали, едино, поскольку

Можно ли, однако, то же самое сказать и о мире? Един ли он? Очевидно, что последнее может иметь место только в том случае, если все без исключения мыслимые вещи необходимо взаимодействуют друг с другом, т.е. не существует невзаимодействующих вещей. В противном случае мы должны допустить существование т.н. параллельных миров, каждый из которых существует так, как если бы параллельного ему мира вообще не существовало.

6.9. Субстанция и единство мира. Очевидно, что единство мира предполагает единственность составляющей его субстанции. Но единственна ли субстанция, составляющая мир? Многие философы, в т.ч. традиционно относимые к материалистам, отвечали на этот вопрос отрицательно. Например, Спиноза выделяет две субстанции - духовную и телесную [154], доказывая затем, что они действительно различны[155], поскольку «каждая из них может существовать без другой»[156]. Действительно, наши мысли и понятия, составляющие духовную субстанцию, непосредственно никак не влияют на телесную субстанцию. В частности, я могу сколь угодно долго думать о необходимости включения света в комнате, потому что темно, но свет не включится, пока я не встану и не включу его. Следовательно, мои мысли не влияют на тела. С другой стороны, однако, факт движения моего тела под воздействием моих мыслей свидетельствует о том, что на некоторые вещи дух все-таки влияет, что делает телесное частично зависимым от духовного. Аналогичным образом можно доказать, что и духовное частично зависит от телесного, поскольку ход моих мыслей в значительной степени определяется состояниями моего тела.

6.10. Духовный мир. Постулируя существование духовной субстанции, мы, тем самым, осуществляем своеобразное удвоение реальности, допуская существование двух параллельных миров: духовного и телесного. К миру вещей добавляется некий мир идей (понятий), причем последние субординированы и координированы совсем иначе, нежели соответствующие им вещи. Например, в мире вещей комната включена в дом в качестве его части. Однако в мире понятий понятие комнаты вовсе не включено в понятие «дом», будучи включенным в понятие «помещение». Аналогичным образом обстоит дело и со сновидениями, фантазиями, галлюцинациями, книгами, кинофильмами, компьютерной виртуальной реальностью, образующих своеобразные параллельные телесному миры, где «вещи» могут быть координированы совершенно иначе, нежели в «действительном» мире.

6.11. Сущность абсолютного ничто. В свое время средневековые философы сформулировали проблему универсалий, которую в настоящем контексте можно свести к следующему вопросу: «Если универсалии (идеи, общие понятия) реально существуют, то где именно?». Действительно, людей, например, много, а понятие «человек» - одно. Где именно в пространстве оно сейчас пребывает? «Правильный» ответ на данный вопрос дали номиналисты: «Нигде!». Действительно, поместив универсалию в пространство, мы, тем самым, превращаем ее в вещь, точнее, в псевдовещь, наподобие пространства, атомов или мира. Но понятие не есть вещь, ни даже псевдовещь; оно есть «вещь» из другого, параллельного телесному мира. Следовательно, в телесном мире оно нигде не присутствует, что, как не трудно в этом убедиться, превращает его в абсолютное ничто. Более того, духовный мир относительно телесного мира есть абсолютное ничто. Однако телесный мир относительно духовного мира также представляет собой абсолютное ничто. Таким образом, абсолютное ничто представляет собой отношение двух параллельных миров, каждый из которых не есть ни часть, ни целое для другого, ни вместе они не образуют никакой реальной целостности, ввиду различия составляющих их субстанций.

§7. Движение и время.

7.2. Прямолинейное равномерное движение и покой. Вещи, образующие целостность, постоянно пребывают в одной и той же области пространства. В предельном случае, когда в рамках целостности ее составляющие становятся практически неотличимыми, мы говорим, что части, образующие вещь, пребывают в покое друг относительно друга. Целостность, образованную покоящимися друг относительно друга вещами мы будем называть статической. Напротив, если вещи никак не взаимодействуют, то в общем случае не существует такой конечной области пространства, в которой бы эти вещи постоянно пребывали. Если бы в мире существовали только две вещи, то они взаимно удалялись бы в этом случае по прямолинейным траекториям.

7.3. Принцип инерции. Данное положение: «Вещь, предоставленная самой себе, либо покоится, либо движется прямолинейно и равномерно», представляет собой знаменитый принцип инерции - своеобразную точку концептуального пересечения физики и метафизики (онтологии). С одной стороны, означенный принцип фигурирует, например, у Ньютона (1-й закон движения), однако, с другой стороны, его можно найти в метафизических сочинениях Декарта [157] и Спинозы [158].

7.3. Динамическая целостность. Очевидно, что прямолинейно движущаяся абстрактная вещь, равно как и статическая целостность - это почти пустые абстракции. В реальности безусловно количественно доминируют т.н. динамические целостности, в рамках которых составляющие целое части взаимно ограничивают движение друг друга. Простейшим примером подобной динамической целостности может выступать Солнечная система, в рамках которой части (планеты) сохраняют свое движение, однако осуществляется оно по замкнутым (эллиптическим) траекториям, т.е. все составляющие означенной целостности устойчиво пребывают в одной и той же конечной области пространства.

7.4. Категория состояния. Внутреннее движение частей динамической целостности приводит к тому, что мы последовательно наблюдаем ряд подобных друг другу статически

Дата добавления: 2013-12-11