Институционализация социологии в Советском Союзе

(неоклассический этап)

Период 60-70-х годов XX века для мировой социологии стал периодом парадигмального кризиса. Этот кризис выразился в критике господствующих макросоциологических, позитивистских и объективистских представлений о предмете, методах и предназначении социологии, а также в создании множества альтернативных концепций, каждая из которых претендовала на статус парадигмы.

Отечественная социология этого периода также переживала парадигмальный кризис, но протекал он в специфической форме ослабления монопольного положения советской доктрины исторического материализма и возрождения социологических исследований. После смерти И. Сталина в 1953 году в «железном занавесе» между западными и коммунистическими странами возникают «бреши», сквозь которые западная культура проникает и в Россию. Этот процесс затронул и социологию. Узкий круг философов и экономистов в Москве, Ленинграде, Свердловске, Перми, Новосибирске получили возможность читать работы западных социологов и изредка встречаться с зарубежными исследователями. Их усилиями и, безусловно, с одобрения руководства коммунистической партии, социология с конца 50-х годов легитимируется в двух формах: технократической – в проведении конкретных социологических исследований и идеологизированной – в виде «критики буржуазной социологии».

В начале – середине 60-х годов в Советском Союзе сформировалось несколько научно-исследовательских групп, которые с помощью социологических методов изучали «современный рабочий класс», а точнее характер труда на промышленных предприятиях и отношение работников к труду. Позднее в Новосибирском институте экономики стали исследовать условия и характер оплаты труда в сельском хозяйстве. В общем, следует заметить, что соответственно лозунгам коммунистической партии о научно-техническом прогрессе и о совершенствовании производственных отношений при социализме, эти исследования оказались удачным компромиссом между наукой и идеологией.

Благосклонное отношение к результатам социологических исследований выразилось в публикации серии книг и в создании крупных постоянно действующих научных академических организаций в Ленинграде (1965) и в Москве (1968). Проведение в стране исследований, имевших с точки зрения коммунистических лидеров позитивное значение для управления трудовыми коллективами и для развития социальной инфраструктуры, стало привилегией этих институтов и немногочисленных лабораторий за пределами столиц, например, в Ростове, Свердловске, Перми, Новосибирске, Красноярске. Такую сверхцентрализацию социологии отчасти компенсировали заводские службы, создававшиеся с середины 60-х годов, но их деятельность была строго регламентирована рамками предприятия.

В 1960-х годах социология признаётся не только как научная дисциплина, но даже было санкционировано развитие её как профессиональной организации и коммуникации. Начала реально действовать Советская социологическая ассоциация (хотя формально она была учреждена в 1958 году). С 1974 года стал выходить специализированный журнал «Социологические исследования» («Социс»). Существенной формой профессиональной коммуникации были также материалы исследований, доклады, переводы трудов западных социологов, распространявшиеся среди небольшого числа социологов научных организаций под грифом «Для служебного пользования» или даже под грифом «Секретно».

Помимо собственно социологии в 60-е годы стала развиваться специфическая научная и образовательная дисциплина – «научный коммунизм». Теоретики научного коммунизма нередко практиковали в своих исследовательских работах социологические методы сбора и анализа данных, но идеологическая заданность результатов превращала их работы в имитацию научного изучения социальных процессов. Социологические исследования чаще служили не аргументом, а иллюстрацией заданной цели исследования и его проблем.

Отсутствие, какого бы то ни было развития социологии в сталинский период, привело к абсолютному теоретическому и методологическому отставанию советских социологов от западных коллег. В эпоху относительной либерализации («оттепель») рецепция идей и подходов, выработанных в Европе и Америке, могла бы стать эффективной формой быстрого развития советской социологии, но в силу идеологических ограничений эта рецепция была сведена к жанру «критики буржуазной социологии». В условиях идеологических запретов «критика» стала способом приобщения советского научного сообщества к мировой социологической традиции, хотя ограниченным, но всё же доступом к западной научной литературе.

Важнейшей теоретико-методологической находкой всего периода советской социологии следует признать сформулированную в начале 70-х годов концепцию трёхуровневой структуры социологического знания: высший уровень образует социально-философская общая теория (исторический материализм), средний уровень – частные социологические теории, базовый уровень – «конкретно-социологические исследования», т.е. эмпирические исследования. В результате социологи получили возможность теоретизировать и воспользовались этой возможностью для более активной адаптации западных теоретических моделей к отечественному материалу. В частности, появились модели «социальных перемещений» (отечественный аналог понятия социальной мобильности), «внутриклассовых различий» (аналог понятия «социальной стратификации») и т.п.

Завершая данный раздел, следует сказать, что к концу 70-х годов в советской социологии негласно утвердились структурно-функциональный анализ, неомарксистские идеи и идеи символического интеракционализма. Теоретико-методологический плюрализм, характерный для постклассической социологии Запада, в России сложился в специфической форме латентной (скрытой, внешне не проявляющейся) ревизии господствующей доктрины исторического материализма.

Дата добавления: 2013-12-13