Стадии политической социализации личности

Политическая социализация

Особенности российской политической культуры

Типология политической культуры

Базовые ценности политической культуры

Политическая культура: понятие, структура, функции

Тема 10. Политическая культура

10.1. Политическая культура: понятие, структура, функции

Почему в различных странах складываются различные политические системы? Почему в одних и тех же по форме правления государствах (например, республиках) существуют различные политические режимы? Почему одинаковые по форме поли­тические институты (например, политические партии) так по-разному функционируют в различ­ных странах? Ответ напрашивается сам собой: все дело в специ­фике культуры конкретного общества, обусловливающей глу­бинную мотивацию поведения людей.

Культура не просто фон, а настоящий фундамент, или почва, в которой должны быть обязательно укоренены насаждаемые политические институты. Если же она их не принимает по причине несовпадения базовых жизненных ценностей, то никакой силой или внушением пре­одолеть эту несовместимость невозможно. Однако понятие «культура» настолько широко и всеобъемлюще, что допускает в принципе неограниченное множество различных трактовок и интерпретаций. Для построения «работающей» теории его содержание пришлось существенно ограничить.

С подачи авторитетных американских исследователей Г. Алмонда и С. Вербы политическая культура трактуется преимущественно как «субъективный поток политики»,некий историко-психологический фон, «дух эпохи», наделяющий смыслом и значением политические события и институты (субъективистский подход). Главным объектом исследо­вания в такой ситуации считаются ориентации людей на опреде­ленные политические объекты, субъективные предпочтения тех или иных систем политических норм и ценностей.

Однако политические ценности существуют не только в духе: они объективируются во вполне материальные образования - поли­тические институты (государство, партии, группы интересов), массовидные формы поведения, применение силы и т.д. Воплотившись же в подобные формы, политические ценности обре­тают вполне самостоятельную жизнь и относительно независи­мую от субъективных намерений людей логику функционирова­ния и развития (объективистский подход).

Под культурой вообще принято понимать совокупность создаваемых людьми материальных и духовных ценностей, а также (что не менее важно) способность людей эти ценности создавать и использовать, потреблять. То же должно быть верно и для поли­тической сферы.

Культура политическая, будучи фрагментом культуры общей, должна включать в себя как определенные по­литические ценности, так и способность людей к их созданию, усвоению и использованию.

В этой классической культурной триаде на первое место, ви­димо, следует поставить создание, производство политических ценностей. Изобретение древними греками демократической формы правления, обоснование философами Нового времени необходимости признания неотчуждаемых прав и свобод челове­ка, практика создания федеративных государственных устройств - все эти события являются настоящими актами творения поли­тической культуры.

Созданные как инструменты регуляции по­литических отношений и доказавшие свою практическую эф­фективность, эти политические институты и нормы становятся очевидными ценностями, т.е. регуляторами политического по­ведения людей не только на внешнем, объективном, но и на внутреннем, субъективном уровне. Убежденность людей в их безусловной важности, значимости, необходимости сохранения, а также готовность действовать соответствующим образом со­ставляют ценностный каркас политической культуры.

Правда, не все политические ценности имеют столь ясно выраженное институциональное и нормативное содержание. Есть и ценности более общего, абстрактного характера: политическая справедливость, свобода, равенство и пр. Сам способ их существования в политической культуре издавна вызывал постоянные споры: то ли они являются свойствами объективной социальной реальности, то ли - всего лишь средствами субъек­тивной интерпретации и регуляции этой самой реальности?

Ес­ли верно первое, то эти ценности не создаются, а только прояв­ляются (или не проявляются) в деятельности человека. Однако и в этом случае, даже когда ценности появляются как бы сами собой, естественным ходом развития событий, они все равно - результат деятельности человека, пусть и не осознающего, что же именно он творит.

Так стихийно возникают языки, нормы морали, рынки, слухи и т.д. Подобные процессы, наверное, нельзя организовать сознательными усилиями. Но от этого они не теряют свою социальную природу. То же и с политическими ценностями универсального характера: их создание нельзя при­писать конкретному автору, это результат деятельности общно­сти, социума, который, выходит, может творить политическую культуру как осознанно - целенаправленно, так и бессознательно.

При этом сотворение политических ценностей - это лишь полдела. Ведь большинству людей их еще надо понять, усвоить и использовать по прямому назначению. Что толку от самого совершенного инструмента, если им никто не умеет пользовать­ся?

Политические ценности как инструменты регуляции поли­тической жизни предполагают их интернализацию, т.е. «впитывание», усвоение и принятие в качестве собственного убеждения если не большинством, то хотя бы какой-то значимой частью населения. В этом случае они превращаются в движущую силу, мотив политического по­ведения, которое в свою очередь приобретает значение факта политической культуры.

Повторяющиеся, устойчивые формы политического взаимодействия людей в итоге становятся поли­тическими институтами. Их стабильное функционирование об­ладает первостепенной значимостью для политической культуры и, следовательно, является ее самостоятельной ценностью.

Таким образом, феномен политической культуры как системы не сводит­ся только к духовным проявлениям политической жизни, а структурно эта система обязательно включает в себя по меньшей мере три компонента (подсистемы):

• культуру политического сознания (знания, представления, убеждения, идеологии, установки, ценности и т.д.);

• культуру политического поведения (обычаи, традиции, нор­мы, конвенциональные формы политического участия, стандарты профессиональной политической деятельности);

• культуру функционирования политических институтов (эффективность и стабильность избирательной, партийной, го­сударственной систем, способов разрешения политических конфликтов, практика принятия важных политических ре­шений и пр.).

Как видим, три выделенные подсистемы политической культуры состоят из мно­жества разнообразных элементов. К наи­более важным из них, определяющим структуру и характер кон­кретной политической культуры, обычно относят следующие:

• знание политической реальности на теоретическом и обыденном уровнях;

• политические ценности, ценностные ориентации и обще­принятые оценки состояния и перспектив развития поли­тической системы и ее отдельных элементов;

• накопленный политический опыт, воплощенный в опре­деленных умениях, навыках, привычках, обычаях, традициях, ритуалах и т.д.;

• политическую веру, убежденность в истинности своих знаний и обоснованности ценностей;

• определенные модели, общепринятые образцы политического поведения;

• нормы, регулирующие политическое поведение как и профессиональной политической среде, так и вне ее;

• используемые средства политической коммуникации;

• практику функционирования политических институтов (государства, партий, групп интересов);

• определенное соотношение гражданского общества и политической системы (проявляющееся в типе политического режима) и др.

Данный набор элементов представляет собой формальную структуру политической культуры. Специфику же ее в каждом конкретном случае определяют степень сложности каждого из этих элементов, их различная системная конфигурация, соответствие другим, неполитическим сторонам общей культуры.

Таким образом, политическую культуру можно определить, как исторически сложившуюся систему политических знаний и убеждений, норм и ценностей, воплощающихся в политическом поведении людей и практике функционирования политических институтов.

Главное назначение политической культуры - обеспечение воспроизводства политической жизни на основе преемственности, передача политических норм и ценностей от одного поколения к друго­му. (При этом распространение таких ценностей вовне, на другие социальные общности, тоже приветствуется.)

Во исполнение этой основной задачи политическая культура выполняет ряд важнейших функций, среди которых обычно вы­деляют следующие:

(1) интеграцию - политическая культура сплачивает обще­ство, делает его единым целым, обеспечивает соразмерность гражданского общества и государства; осуществляется все это главным образом на основе ценностного консенсуса, т.е. при­знания большей частью общества консолидированного набора политических ценностей, а также через стандартизацию норм политического поведения;

(2) социализацию -процесс усвоения индивидом норм и ценностей политической культуры, в результате чего человек адаптируется к политической жизни, получает возможность реализовывать свои интересы и цели внутри политической систе­мы, действуя по принятым в ней правилам и образцам;

(3) идентификацию - имеется в виду обретение индивидом ощущения принадлежности к какой-либо политической общно­сти, чувства единения с другими на основе общности положе­ния, интересов и целей; определение своего места в политиче­ской «системе координат» позволяет человеку рационально про­считывать свои политические возможности; кроме этого, осоз­нание своей идентичности, общности с группой является удовлетворением базовых потребностей человека не только в груп­повой принадлежности, но и в предполагаемой социально - политической защищенности;

(4) коммуникацию - циркулирование информации по кана­лам политической культуры с использованием особой лексики, символики, ритуалов и других средств общения; развитость каналов и средств политической коммуникации позволяет поли­тической культуре функционировать более эффективно; основные способы коммуникации: через СМИ, общественно-политические организации, неформальные контакты и другие коммуникативные ситуации (встречи политических лидеров с народом, голосование, письма поддержки или протеста и т.д.);

(5) политическую ориентацию -политическая культура снаб­жает человека этакой политической навигационной картой, объ­ясняя смысл существования политических институтов, действий политических лидеров, возможных последствий политического участия или неучастия самого индивида, т.е. расставляя некие ори­ентиры на извилистом политическом пути каждого гражданина.

Объем и соотношение данных функций в политической культуре более или менее стабильны, а их эффективность взаи­мозависима. Так, если не развиты каналы политической комму­никации, возникают затруднения и с интеграцией - противо­борствующим политическим группам труднее достигать взаимо­понимания и согласия относительно политических ценностей, устройства политических институтов или целесообразности тех или иных действий.

В политической культуре выражены как статический, так и динамический аспекты функционирования политической систе­мы. Ибо культура - это в первую очередь сохранение ценностей, формирование традиций. Однако политическая культура сущест­венно зависима от общей культуры. И если последняя приобрета­ет инновационный характер (как, скажем, в Новое время в евро­пейском регионе), то соответствующий настрой возникает и в политической культуре. Так что она может быть как нейтрализа­тором, так и катализатором политических изменений.

Политическая культура является результатом жизнедеятельности какой-либо социальной общности, в современных условиях - в основном национальной. Однако любая нация в свою очередь дифференцируется на множество разнообразных социальных общностей и групп - классовых, региональных, поколенческих и т.д.

Особенности консолидации и функционирования данных общностей и групп, появление у них собственных, не совпадающих с общими инте­ресов обязательно сказывается на их ценностных ориентациях, нормах и образцах поведения. Это делает правомерным выделение в общенациональной политической культуре групповых субкультур. Данное понятие призвано подчеркнуть особенности политических убеждений, ориентации и моделей поведения, обусловленных положением той или иной группы в общей со­циальной структуре.

Так, в политологических исследованиях принято выделять следующие политические субкультуры:

• социально-классовые (буржуазная, пролетарская, крестьян­ская);

• этнические (в многонациональных государствах);

• региональные (городские, сельские, регионов промышленно развитых и не очень);

• религиозные (христианские, мусульманские);

• поколенческие (молодежные, лиц среднего и старшего по­колений);

• элитарные и т.д.

Наличие в общей политической культуре множества суб­культур, с одной стороны, свидетельствует о ее развитости, зре­лости, а с другой - является дополнительным источником кон­фликтов, требующих значительных усилий по их разрешению. При этом в разных странах весомость и влияние различных по­литических субкультур могут сильно отличаться. Например, в Северной Ирландии, странах Ближнего Востока наибольшим политическим влиянием обладают религиозные субкультуры, во множестве африканских стран - этнические или даже трайба­листские (родовые). В большинстве же наиболее развитых стран на первый план выходят субкультуры политических элит, опре­деляющих основные параметры функционирования стабильных демократических систем.

Различия между политическими субкультурами, равно как и между общенациональными политическими культурами, имеют множество оснований. Но все же главными из них считаются расхождения в базовом элементе всякой культуры - системе ценностей.

10..2. Базовые ценности политической культуры

В основе любой культуры, в том числе и политической, лежит определенная система ценностей, на которую ориентируется человек. Именно она определяет характер мировоззрения, а следовательно, убеждений, установок и в конечном счете действий человека, воспроизводящих и преобразующих социальную реальность.

Ценности являются предметом исследования специального раздела философского знания - аксиологии, в которой ценность понимается как значимость для человека определенных явлений действительности.

Следовательно, это понятие обозначает не сами по себе предметы материальной реальности, а отношение к ним человека. Для аксиологии весьма существенно различение самой ценности и ее носителя. Обыденное сознание обычно отождествляет ценности с материальными, художественными, религиозными и прочими объектами, наивно полагая, что раз какой-то предмет полезен, значит, это и есть сама ценность.

Но в аксиологии считают иначе: любой конкретный предмет, мате­риальный или духовный, природный или рукотворный, является только носителем ценности. Сама же ценность представляет со­бой значение данного предмета для человека.

Политика, как известно, является частью регулятивной сфе­ры жизни общества (наряду с правом и моралью). Это есть спо­соб самоорганизации человеческой общности, основанный на целесообразности разделения функций управления и исполне­ния в условиях увеличивающейся численности населения и ин­тенсификации процессов разделения труда. Возникшая упорядоченность отношений постепенно закреп­ляется в памяти поколений как некий стандарт, естественная необходимость.

Если существующий со­циальный порядок кого-то не устраивает, ему противопоставляется некий другой, желательный вариант социального устройства, лишенный имеющихся недостатков. Каким именно образом его осуществить, никто толком не знает, но об этом мало кто задумывается. На противопоставлении сущего должному и рождает­ся ценность - значимость для человека определенных характе­ристик социальной реальности.

Придерживаясь опреде­ленных норм общения (равенство, свобода, справедливость) в микросоциальной среде (семье, кругу друзей, коллег по работе), человек способен остро переживать их отсутствие в среде макросоциальной, на уровне государства, общества в целом. Та­ким образом, политические ценности коренятся не в привлека­тельности вымысла, а в повседневной практике, в «тысяче жи­тейских мелочей».

Политические ценностивсегда имеют дело с социальным по­рядком, устанавливаемым и поддерживаемым государством. Го­сударство же представляет собой силу, отчужденную от массы народа.

Задача ценностей - по мере возможности это отчужде­ние преодолеть или по крайней мере уменьшить, сделать менее резким. Это своего рода требования, предъявляемые народом или какой-либо социальной группой к государству. Они, как правило, завышены и никогда не реализуются полностью. Но снижать их нельзя.

В перечень основополагающих политических ценностей современного мира обычно включаются: политические свободы, равенство, справедливость, права человека, демократия, поли­тический плюрализм, толерантность, политкорректность, граж­данственность, патриотизм и др. Каждая из перечисленных ценностей рождается как желательный для общества вариант разрешения какой-либо проблемы во взаимоотношениях индивида или группы с государством. Представим некоторые из этих проблем подробнее.

Понятие «свобода» имеет множество толкований. Основные из них - возможность проявления человеком своей воли, независимость от каких-либо ограничений, недопущение нежелательных вмеша­тельств в его жизнь.

Политическая свобода предполагает недопустимость практикуемых государством стеснений, ограничений, вмешательств в некоторые сферы че­ловеческой деятельности.

Так, государство в принципе не долж­но ограничивать свободу слова, печати, собраний, объединений, выбора рода занятий, места жительства, вероисповедания и т.д. Здесь, как видим, представлены не только политические формы деятельности. Но поскольку требование невмешательства обра­щено к государству, данные свободы неизбежно приобретают политический смысл.

Политический характер им придает и тот факт, что опять-таки на государство возлагается обязанность закрепить эти свободы в праве и обеспечить их реализацию, т.е. проследить, чтобы не только представители государства, но и отдельные граждане или их группы не нарушали ничьих свобод. Кроме того, существует и понятие общенациональной свободы, т.е. возможность этнической группы образовывать свое государ­ство и устраивать свою жизнь независимо от влияния других национальных групп.

В философии (Н.А. Бердяев, Э. Фромм) весьма популярно разделение свободы на два вида: негативную (свободу от чего-либо) и позитивную (свободу для чего-либо). Если, допустим, мы занимаемся бизнесом, чтобы сколотить состояние и убежать от нищеты, — это свобода негативная, «от» лишений, бедности и т.д. Если же мы будем делать то же самое во имя других целей - чтобы обеспечить людей работой, товарами, услугами, реализо­вать свои таланты, то это уже свобода позитивная.

Такое разделение приложимо и к политическим свободам. Большинство их в Новое время сформировалось именно в каче­стве негативных свобод - свобод «от» вмешательств и ограниче­ний со стороны государства. Однако немало политических свобод могут быть квалифицированы как позитивные - свобода изби­рать своих представителей в органы власти и быть туда избранными, свобода объединяться в политические партии и движения, вести предвыборную агитацию и т.д. Позитивные свободы в со­временной практике принято называть «правами человека».

Политическая свобода представляет собой безусловную цен­ность. Практически всю историю человечества с момента воз­никновения политики можно представить как непрерывную борьбу индивидов и социальных групп за индивидуальную и групповую (родовую, этническую, национальную) свободу. Клю­чевыми моментами этой истории принято считать древнегрече­скую демократию, римское право, образование с началом Нового времени национальных суверенных государств, практическую реализацию либеральной концепции прав и свобод человека, крах в середине XX в. колониальной системы, чувствительное пораже­ние в том же столетии тоталитарных политических режимов.

Современные стандарты политических свобод, установленные в индустриально развитой части мира, необычайно высоки. Од­нако у них есть два уязвимых момента: (1) их пока не в состоя­нии принять значительная часть незападного мира; (2) они ка­жутся не слишком устойчивыми. Возникновение в XX в. в не са­мых отсталых странах (Германии, Италии, Испании, Португалии и пр.) тоталитарных политических режимов показало, как легко по­литическая свобода может обернуться своей противоположностью.

Массо­вая поддержка населением тоталитарных политических режимов XX в. есть прямое подтверждение неустойчивости ценностной ориентации индуст­риального общества на политическую свободу.

Таким образом, безусловная привлекательность свободы как политической ценности имеет существенный ограничитель. Удовлетворение социальной потребности в свободе создает уг­розу другим базовым человеческим потребностям - в безопас­ности и социальной защищенности. И во многих случаях обще­ство интуитивно делает выбор в пользу последних.

Этим об­стоятельством, например, можно частично объяснить тот факт, что в восточных политических культурах совершенно отсутству­ет западный культ свободы. Ценность защищающих, стабилизи­рующих положение индивида родовых, клановых, семейных и прочих структур значительно перевешивает в них выгоды ут­верждения политической свободы.

Кроме того, политическая свобода инструментальна по сво­ему характеру. В обыденном сознании свобода, как правило, ассоциируется и отождествляется с ростом благосостояния, ус­пехом, высоким качеством жизни. Однако прямой связи между ними нет. Политическая свобода в принципе ничего не гаран­тирует индивиду, кроме самой свободы. Когда же обретший во­жделенную свободу человек этот неприятный факт обнаружива­ет, он невольно испытывает тяжелое разочарование.

Примерно в такой ситуации оказалось современное поколе­ние россиян. Тоталитарный характер бывшего Советского госу­дарства непрерывно рождал мечты о политической свободе. Ко­гда же она наконец пришла в 90-х годах XX в., большинство наших сограждан даже не успели ей как следует обрадоваться: в выигрыше оказалась лишь незначительная часть общества, большинство же понесло ощутимые материальные потери. Пе­ред множеством людей реально замаячила угроза нищеты.

Но зачем же нужна в таком случае эта свобода? В результате при­влекательность данной политической ценности резко пошла на убыль. И не только у нас. Во всей Восточной Европе, пережив­шей сходную трансформацию, события развивались примерно одинаково. Инициировавшие и осуществлявшие политические преобразования «демократы первой волны» очень скоро оказы­вались не у дел: население отказывало им в доверии.

Однако, несмотря на серьезную дискредитацию, ценность политической свободы устояла. В этом, возможно, следует ус­матривать молчаливое признание обществом того факта, что политическая свобода самоценна и императивна как мораль. Ведь добро нужно делать ради самого добра, а не только в на­дежде на ответное воздаяние.

Сложность утверждения в современном мире политической свободы определяется также тем, что она находится в весьма непростых взаимоотношениях с другой важной политической ценностью - равенством.

Политическая свобода реализуема, если она доступна всем. В одинаковой мере. В этом плане вполне справедлива метафора о «воз­духе свободы»: воздуха и в самом деле нельзя давать человеку меньше определенной и притом для всех одинаковой нормы. Неравные же порции свободы означают ее отрицание, несвобо­ду для обделенных.

Поэтому политическая свобода неизбежно требует соблюдения принципа равенства. Но она же и непре­рывно его подрывает. Как «свободная» рыночная экономика непрерывно рождает экономическое неравенство победивших и проигравших в конкурентной борьбе, так и политически сво­бодная жизнь постоянно разделяет граждан на лидеров и аутсайдеров, правителей и исполнителей, имеющих доступ к госу­дарственной власти и такового не имеющих.

«Свобода и равенство несовместимы», - решительно заявил крупнейший русский философ Н.А. Бердяев. «Свобода есть пре­жде всего право на неравенство. Равенство есть прежде всего по­сягательство на свободу, ограничение свободы. Свобода живого существа, а не математической точки, осуществляется в качест­венном различении, в возвышении, в праве увеличивать объем и ценность своей жизни».

Хочет ли нормальный, обычный человек равенства? Очень хочет, если замечает, что какие-то материальные или духовные блага ему менее доступны, чем кому-то другому.

«Пафос равенства, - не без яда комментирует Н.А. Бердяев, - есть за­висть к чужому бытию, неспособность к повышению собственного бытия вне взгляда на соседа» [Там же].

Но захочет ли наш среднестатистический человек неукосни­тельно следовать принципу равенства, если ему выпадет случай обрести то, чего нет у других? Или захочет ли трудолюбивый человек быть равным ленивому, а талантливый - малоспособ­ному? Вряд ли. Так что и стремление к неравенству (в славе, почете, карьере, богатстве и пр.) также заложено в нашей «при­роде», то есть укоренено в обычной житейской практике.

Но поскольку число обездоленных всегда намного больше, чем преуспевших, а исполнителей никак не может быть меньше, чем управляющих, то и проповедь равенства всегда звучит го­раздо громче, чем стеснительная апологетика неравенства. В таком же противоречивом виде равенство предстает и в сфере политической культуры.

Политическое равенство в современном государстве устанав­ливается по трем основаниям:

• равенство всех граждан перед законом (политико - юридическое равенство);

• равенство объема гражданских и политических прав и свобод, признаваемых за индивидом;

• равенство всех граждан в осуществлении права на участие в управлении государством.

Первые два пункта этого перечня худо-бедно, но все-таки реа­лизуются в современных развитых государствах. Что же касается третьего, то его практическое осуществление в основном ограни­чивается рамками избирательного процесса. Только в нем рядо­вые граждане имеют возможность немножко «порулить» государ­ственной машиной. Вся же остальная политико-управленческая практика составляет прерогативу политических элит.

Современная политология объясняет это при помощи следующих аргументов.

(1) В больших государствах прямое народное правление неосуществимо в силу чисто технических трудностей: как органи­зовать участие миллионов людей в подготовке и решении каж­дого политического вопроса? Поскольку это невозможно, ис­пользуется представительная форма демократии, которая изна­чально предполагает избранность, отбор лучших представителей народа, а это и есть элитарность.

(2) Реально работающая представительная демократия не всегда нуждается в высокой политической активности масс. Ес­ли миллионы граждан ежедневно станут атаковать органы вла­сти своими предложениями по любому вопросу, власть просто не сможет функционировать.

(3) Существование политических элит является безусловной гарантией высокого качественного состава политических руко­водителей. Элиты фактически сводят на нет возможность про­рыва во власть на популистской волне разного рода мошенни­ков и авантюристов.

(4) Именно политические элиты, как это ни парадоксально, являются наиболее последовательными защитниками демократи­ческих ценностей. Ибо, во-первых, связаны с ними профессио­нально; а во-вторых, будучи высокообразованным и компетент­ным слоем управленцев, только они способны удерживать массы от иррациональных и радикальных политических действий.

Таким образом, в нынешнем спектре политических ценно­стей находится место как равенству, так и неравенству. Причем оба этих принципа способны поддерживать еще одну фундамен­тальную политическую ценность - справедливость.

Еще античный философ Платон настаивал на том, что государство непременно должно быть справедливым. С тех пор много воды утекло, и политическая жизнь изменилась изрядно, но старинная ценность-требо-вание по-прежнему в строю: от государства ждут прежде всего справедливости. Вопрос только в том, как эту самую справедливость понимать.

Справедливость вообще обычно трактуется как некая эквивалентность взаимных предоставлений и получений. К этому следует добавить еще два принципа: беспристрастность и запрет на произвол. Недаром Фемиду (в греческой мифологии - богиню правосудия) всегда изображают с завязанны­ми глазами - судить требуется «невзирая на лица». Но вместе с тем Фемида - не Фортуна, она благоприятствует людям не сле­по - произвольно, а по заслугам.

Политическая справедливость в любом случае касается пробле­мы распределения государством тех или иных жизненных благ (не только произведенных, но и существующих естественным образом). Основные разногласия при этом порождаются неоднозначностью исходного пункта рассуждений. Как «рассчитывать» справедливость: исходя из законного права индивида на какое-то благо или из по­требности человека в нем?

Однако имеет ли право государство поддерживать одну часть граждан за счет другой? Нераз­решимая пока сложность ситуации заключается в том, что не­возможно отделить неравенство, возникающее по естественным причинам, от неравенства, имеющего субъективное или социальное происхождение. Кроме того, и тот и другой виды неравенства имеют не­хорошее обыкновение закрепляться, лишая следующие поколе­ния требуемого равенства стартовых возможностей.

В этом бесконечном споре сегодня преобладают концепции, в той или иной форме признающие право государства на пере­распределение создаваемого богатства.

Суть политической справедливости - в компенсационном механизме, который может смягчить экономи­ческое неравенство политическим равенством или даже нера­венством в пользу малоимущих.

Практически для всех современных концепций справедливо­сти характерно постулирование ее договорной природы. Спра­ведливость - это не некое абсолютное состояние общественных отношений, которое должно быть непременно установлено.

Справедливость - это то, о чем сумели договориться противо­борствующие стороны. Не существует абстрактной, универсаль­ной справедливости. Существует конкретный результат согла­шения, который хоть как-то удовлетворяет заинтересованные стороны и позволяет им взаимодействовать.

Одни люди более способны, другие - менее. И поделать с этим ничего нельзя. Менее способные все равно будут считать, что по некоей абсолютной шкале это вопиющая несправедли­вость. Но они могут согласиться с объективным положением дел и ориентироваться не на конфликт, а на сотрудничество с другой стороной. Это-то согласие и будет справедливостью.

Так что фактическим индикатором политической справедли­вости является легитимность (по М.Веберу) политической вла­сти, т.е. принятие населением власти, признание ее права управлять и согласие этому управлению подчиняться.

По словам одного средневекового восточного философа, государство - это организация, призванная пресекать любую не­справедливость, кроме той, которую тво­рит оно само. Это определение было абсолютно точным пример­но до XVII в., в котором нашли-таки противоядие и против несправедливости, творимой государством.

Это была концепция ес­тественных, неотчуждаемых прав и свобод человека (Т. Гоббс, Д. Локк и др.). «Естественными» называли права человека пото­му, что они принадлежали ему по праву рождения, а не были ми­лостиво дарованы государством. И поскольку не государство лю­дям эти права предоставляет, не ему их и отбирать или урезать. Значит, существуют такого рода сферы человеческой деятельно­сти (личная жизнь, вероисповедание, собственность), куда госу­дарству доступа нет.

Неотчуждаемость, незыблемость для государства естествен­ных прав человека оказалась настолько удачной идеей, что за считанные столетия она не только вошла в постоянный идеоло­гический арсенал, но и укоренилась в массовом сознании.

Понятие «права человека» имеет характер нормативный (т.е. вводящий в социальную реальность определенную норму, упо­рядоченность, которой в ней «по природе» нет) и ценностный (т.е. предполагающий отнесение к некоему должному, жела­тельному порядку).

Авторы идеи прав человека в XVII в. защищали граж­данское общество от произвола государства и настаивали в ос­новном на свободе граждан от государственной опеки и разре­шительного администрирования. Это были в большинстве своем права и свободы «негативные», «от» вмешательства государства. Ныне же преобладают права и свободы «позитивные», права «на» какие-то реальные блага.

Но если сегодня декларируется право гражданина на «дос­тойный уровень жизни», то кто этот уровень должен обеспе­чить? Если сам гражданин, то незачем это и декларировать. Но, скорее всего, имеется в виду, что достойный уровень жизни гражданину обязано обеспечить государство. Первоначальная идея оборачивается своей противоположностью: требование свободы от государственной опеки трансформируется в притя­зания на государственное попечительство.

Смысл в этом есть только тогда, когда государство распоряжается всеми социальными ресурсами и контролирует их распределение, как это бывает при социализме. И никакого смысла в этом нет в го­сударствах с рыночной экономикой.

Но ведь и расширение социальных функций государства не чей-то злой умысел, а объективная тенденция, в которой находит свое выражение предпочтение массами упоминавшейся выше «справедливости от потребности». Модель «социального госу­дарства» считается фактически реализованной в Германии, Скандинавских странах.

Итак, проблема прав человека, как и обсуждавшиеся выше проблемы равенства и справедливости, исходно противоречива. Решения таких проблем вариативны. Но в том и заключается специфика ценностей, что они всегда предполагают наличие выбора. А возможность сделать такой выбор свободно дает толь­ко политическая демократия. Поэтому к разряду политических ценностей относятся не только свобода, равенство, справедли­вость, права человека, но и демократия в целом.

Стержнем демократической организации политической жизни является признание и институциональное закрепление суве­ренитета народа. Последнее выражается в построении избира­тельной системы, обязательной периодической выборности ор­ганов власти, в характере формирования партийной системы, в свободной конкуренции различных групп интересов и т.д.

Такая форма государственного правления, как известно, эффективна далеко не всегда. Для того чтобы сполна реализовались зало­женные в ней возможности и преимущества, необходима масса условий: устоявшееся гражданское общество, высокий уровень индустриального развития, рыночная конкурентная экономика, разветвленность сети массовых коммуникаций, наличие крепко­го среднего класса, образованность населения и пр.

Полного набора таких условий в большинстве стран современного мира нет. И тем не менее стремление к демократии не ослабевает. Общая политическая эволюция XX в. есть очевидное выражение тенденции к демократизации политических порядков. Это как раз и свидетельствует о ценностной природе демократии — та­кой порядок должен быть установлен, несмотря на неблагоприятствующие ему условия и обстоятельства.

Демократия - это достаточно узкий политический инстру­мент организации взаимоотношений между людьми. Попытки ее распространения за пределы политики часто бывают неудач­ны.

Аргументы против демократии известны со времен Платона. Утверждалось, что государством должны управлять профессионалы, спе­циалисты. Но оценить степень профессионализма и компетент­ности претендентов на государственную власть могут опять-таки только специалисты, коими народ отнюдь не является. Поэто­му, если предоставить право выбора правителей народу, власть будет, скорее всего, некомпетентной.

Великолепный контраргумент этим резонным опасениям нашел ученик Платона - Аристотель. Он предложил такую аналогию: как строить дом, решать должны, конечно, специалисты. Но каким этому дому быть, лучше все-таки предоставить решать тем, кто в нем будет жить.

То же и с демократией. Народ сам должен определять свою судьбу, периодически делая тот или иной выбор. Этот выбор исходно не может быть полностью рациональным. Но жизнь (в том числе и политическая) несводима только к рациональности, в ней немало и иррациональных моментов. Привлечение, ис­пользование этого иррационального потенциала и делает демо­кратию ценностью, а не чистой рациональной конструкцией. И даже если эта ценность в конечном счете окажется непродук­тивной (хотя сегодня такой вариант маловероятен), расплачи­ваться народ будет за собственные заблуждения, а не за ошибки профессионалов.

Дата добавления: 2013-12-14