Литературная гостиная

План

1. Взаимодействие уроков, факультативных занятий и внеклассной работы в системе литературного образования школьников.

2. Роль внеклассного чтения в формировании читателя-школьника.

3. Основные направления внеклассной работы по литературе: периодические и постоянные ее виды.

Литература

1. Голубков, В. В. Методика преподавания литературы / В. В. Голубков, - 7-е изд., доп. и перераб. - М., 1962.

2. История литературного образования в российской школе: хрестоматия для студентов филол. фак. пед. вузов / авт.-сост. В. Ф. Чертов. - М., 1999.

3. Коряушкина, В. А. Урок литературы в средней школе /В. А. Коряушкина. -Мн., 1985.

4. Лавлинский, С. П. Технология литературного образования. Коммуникативно-деятельностный подход: учеб. пособие для студентов-филологов / С. П. Лавлинский. - М., 2003.

5. Майман, Р. Р. Практикум по методике преподавания литературы: пособие для студентов / Р. Р. Майман. - М., 1985.

6. Методика преподавания литературы в советской школе: хрестоматия / авт.- сост. Я. А. Роткович. - М., 1969.

7. Методика преподавания литературы: пособие для студентов и преподавателей: в 2 ч.; под ред. О. Ю. Богдановой, В. Г. Маранцмана. - М., 1995.

8. Методика преподавания литературы: учеб. для студентов пед. вузов / под ред. О. Ю. Богдановой. - М., 1999.

9. Методика преподавания литературы: учеб. для студентов пед. ин-тов / под ред. 3. Я. Рез. - 2-е изд., дораб. - М., 1985.

10. Методика преподавания литературы: хрестоматия-практикум: учеб. пособие для студентов высш. пед. учеб. заведений / авт.- сост. Б. А. Ланин. - М., 2003.

11. Никольский, В. А. Методика преподавания литературы: учеб. пособие для студентов пед. ин-тов / В. А. Никольский. - М., 1971.

12. Практикум по методике преподавания литературы: учеб. пособие для студентов вузов / под ред. О. Ю. Богдановой. - М., 1999.

13. Роткович, Я. А. История преподавания литературы в советской школе: учеб. пособие / Я. А. Роткович. - 2-е изд. - М., 1976;

14. Роткович, Я. А. Очерки по истории преподавания литературы в русской школе / Я. А. Роткович // Изв. АПН РСФСР. - Вып. 50. - М., 1953.

15. Хрестоматия по истории методики преподавания литературы / авт.-сост. Я. А. Роткович. - М., 1956.

«Только пепел знает, что значит сгореть дотла…»

Цели: раскрыть глубину и оригинальность поэзии И. Бродского; заинтересовать учащихся личностью и поэтическим творчеством И. Бродского; способствовать духовному развитию старшеклассников.

Оборудование:

1) мультимедиапроектор и прикладная программа «По страницам поэзии И. Бродского;

2) аудиозаписи:

• песни Л. Марголина на стихи И. Бродского в исполнении О. Митяева;

• фортепианные пьесы в исполнении Кейко Матцуи;

• группа «Зодиак». «Пастораль»;

• И.С. Бах. Оркестровая сюита № 1 С-dur;

• А. Вивальди. Концерт для скрипки с оркестром ми-минор;

• Ф. Шуберт. «Аве Мария»;

• Ж. Альбинони. Адажио для струнных и органа;

• Ф. Шопен. Ноктюрн;

• Джесси Кук. «Каскада», «Парасол».

1-й ведущий. (На фоне музыки Ф. Шопена «Ноктюрн».) Два года тому назад, в тихую осеннюю ночь, стоял я в тёмном переходе Колизея и смотрел в одно из оконных отверстий на звёздное небо. Крупные звёзды пристально и лучезарно глядели мне в глаза, и, по мере того как я всматривался в тонкую синеву, другие звёзды выступали передо мною и глядели на меня так же таинственно и так же красноречиво, как и первые. Ограниченные тёмными массами стен, глаза мои видели только небольшую часть неба, но я чувствовал, что оно необъятно и что нет конца его красоте».

Это звёздное небо – поэзия. Так один из русских классиков, А. Фет, оценил глубину и необозримость творчества Ф.И. Тютчева. Эти слова по праву можно считать определяющими и для поэзии одного из наиболее необычных и таинственных поэтов ХХ столетия – лауреата Нобелевской премии, Иосифа Александровича Бродского.

Сегодня мы попытаемся приоткрыть вам лишь небольшой уголок огромного звёздного неба, именуемого поэзией Бродского.

Чисты их имена,

И горек голос лир,

И дух высок, и слово осияно…

На вечны времена:

Владимир, Велимир,

Марина, и Борис,

и Александр, и Анна.

Е. Благинина.

2-й ведущий. Горька судьба поэта в России. Тот, кого по праву называют «свободным голосом народа», издавна становился изгоем, объектом травли и гонений.

1-й чтец. Пушкин и Лермонтов… убиты на дуэли.

2-й чтец. Расстреляны или сосланы в лагеря Гумилев, Мандельштам, Клюев, Клычков, Нарбут.

3-й чтец. Покончили жизнь самоубийством Маяковский, Цветаева.

1-й чтец. Покинули Родину Мережковский, Гиппиус, Бунин, Северянин, Ходасевич.

2-й чтец. Преданы забвению на многие годы Ахматова, Пастернак, Бродский.

2-й ведущий. Но есть предел забвению и нет предела памяти. Мы вспоминаем – и они снова вместе с нами; и вместе с нами их стихи, их любовь к огромной стране, имя которой – Россия!

Бродский. «Покидая Россию не по собственной воле, о чём Вам, может быть, известно, я решаюсь обратиться к Вам с просьбой, право на которую мне даёт твёрдое сознание того, что сделано мною за 15 лет литературной работы, служит и ещё послужит только к славе русской культуры, ни к чему другому. Я хочу просить Вас дать мне возможность сохранить моё существование в литературном процессе. Хотя бы в качестве переводчика… Я принадлежу к русской культуре, я сознаю себя её частью, слагаемым, и никакая перемена места на конечный результат повлиять не сможет. Мне горько уезжать из России. Я здесь родился, вырос, жил, и всем, что имею за душой, я обязан ей. Всё плохое, что выпало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством. Не чувствую и сейчас. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге…»

(Звучит фонограмма песни «стансы» в исполнении О. Митяева. Слайд-шоу «Ленинград».)

1-й чтец. Да не будет дано

умереть мне вдали от тебя,

в голубиных горах,

кривоногому мальчику вторя.

Да не будет дано

и тебе, облака торопя,

в темноте увидать

мои слёзы и жалкое горе.

Пусть меня отпоёт

хор воды и небес, и гранит

пусть обнимет меня,

пусть поглотит,

сей шаг вспоминая,

пусть меня отпоёт,

пусть меня, беглеца, осенит

белой ночью твоя

неподвижная слава земная.

Всё умолкнет вокруг.

Только чёрный буксир закричит

посредине реки,

исступлённо борясь с темнотою,

и летящая ночь

эту бедную жизнь обручит

с красотою твоей

и с посмертной моей правотою.

2-й ведущий. Ленинград… Родной город пятого нобелевского лауреата в русской литературе – русского поэта с американским гражданством Иосифа Бродского. Здесь, в Ленинграде, прошло детство в семье журналистов; здесь, в Ленинграде, родился Поэт.

(Песня «Вот я вновь принимаю парад…» исполняется под гитару. На экране осенний пейзаж.)

2-й чтец. О, как ты пуст и нем!

В осенней полумгле

сколь призрачно царит прозрачность сада,

где листья приближаются к земле

великим тяготением распада.

О, как ты нем!

Ужель твоя судьба

В моей судьбе угадывает вызов,

И гул плодов, покинувших тебя,

Как гул колоколов, тебе не близок?

Великий сад!

Даруй моим словам

стволов круженье, истины круженье,

где я бреду к изогнутым ветвям

в паденье листьев, в сумрак возрожденья…

3-й чтец. Теперь всё чаще чувствую усталость,

всё реже говорю о ней теперь,

о, помыслов души моей кустарность,

весёлая и тёплая артель.

Каких ты птиц себе изобретаешь,

кому их даришь или продаёшь,

и в современных гнёздах обитаешь,

и современным голосом поёшь.

Вернись, душа, и пёрышко мне вынь!

Пускай о славе радио споёт нам.

Скажи, душа, как выглядела жизнь,

Как выглядела с птичьего полёта.

(На экране портрет И. Бродского).

1-й ведущий. Мягкая, лирическая поэзия. Раздумья о жизни, о душе. А между тем жизнь поэта нельзя назвать безоблачной. Ученик Анны Ахматовой (таковым считал себя сам Бродский), он начал писать в 16 лет. Рано пошёл работать, бросив школу. До 24 лет успел опробовать 13 профессий в поисках той – единственной; интенсивно изучал языки, занимался переводами американской, английской, польской поэзии; посещал лекции в литературном институте.

Критик. В машинописных и переписанных от руки списках, из рук в руки, в среде читающей поэзию интеллигенции быстро распространялись замечательные, ни на чьи не похожие, отличавшиеся ранней зрелостью, зоркостью, узнаваемой индивидуальностью и резкостью письма, исповедальной открытостью, лирической пронзительностью, удивительным тончайшим мастерством огранки стихи.

(Песня «Рождественский романс» исполняется под гитару.)

4-й чтец. (Стихотворение читает на фоне композиции «Пастораль» в исполнении группы «Зодиак»).

В Рождество все немного волхвы.

В продовольственных слякоть и давка.

Из-за банки кофейной халвы

производит осаду прилавка

грудой свёртков навьюченный люд:

каждый сам себе царь и верблюд.

Сетки, сумки, авоськи, кульки,

шапки, галстуки, сбитые набок.

Запах водки, хвои, трески,

мандаринов, корицы и яблок.

Хаос лиц, и не видно тропы

в Вифлеем из-за снежной крупы.

И разносчики скромных даров

в транспорт прыгают, ломятся в двери,

исчезают в провалах дворов,

даже зная, что пусто в пещере:

ни животных, ни яслей, ни Той,

над Которою – нимб золотой.

Пустота. Но при мысли о ней

видишь вдруг как бы свет ниоткуда.

Знал бы Ирод, что чем он сильней,

тем верней, неизбежнее чудо.

Постоянство такого родства –

основной механизм Рождества.

То и празднуют ныне везде,

что его приближенье, сдвигая

все столы. Но потребность в звезде

пусть ещё, но уж воля благая

в человеках видна издали,

и костры пастухи разожгли.

Валит снег; не дымят, но трубят

трубы кровель. Все лица как пятна.

Ирод пьёт. Бабы прячут ребят.

Кто грядёт – никому не понятно:

мы не знаем примет, и сердца

могут вдруг не признать пришельца.

Но, когда на дверном сквозняке

из тумана ночного густого

возникает фигура в платке,

И Младенца, и Духа Святого

ощущаешь в себе без стыда;

смотришь в небо и видишь – звезда.

2-й ведущий. Чем же выделялись стихи И. Бродского на фоне хора громких голосов признанных властью современников поэта? Почему его стихи не могли появиться в официальной печати наряду со стихами А. Прокофьева, С. Наровчатова, М. Луконина, Н. Тихонова?

Критик. Определяющей чертой Иосифа Бродского в те времена была совершенная естественность, органичность поведения. Смею утверждать, что он был самым свободным человеком среди нас, - небольшого круга людей, связанных дружески и общественно, - людей далеко не рабской психологии. Ему был труден даже скромный бытовой конформизм. Он был – повторяю – естественен во всех своих проявлениях. К нему вполне применимы были известные слова Грибоедова: «Я пишу как живу – свободно и свободно».

1-й чтец (стихотворение исполняется на фоне музыки И.С. Баха).

Меня окружают молчаливые глаголы,

похожие на чужие головы,

глаголы,

голодные глаголы, голые глаголы,

главные глаголы, глухие глаголы.

Глаголы без существительных. Глаголы –

просто.

Глаголы,

которые живут в подвалах,

говорят - в подвалах,

рождаются – в подвалах

под несколькими этажами

всеобщего оптимизма.

Каждое утро они идут на работу,

раствор мешают и камни таскают,

но, возводя город, возводят не город,

а собственному одиночеству памятник

воздвигают.

И, уходя, как уходят в чужую память,

мерно ступая от слова к слову,

всеми своими тремя временами

глаголы однажды восходят на Голгофу.

И небо над ними,

как птица над погостом,

и, словно стоя

перед запертой дверью,

некто стучит, забивая гвозди

в прошедшее,

в настоящее,

в будущее

время.

Никто не придёт и никто не снимет,

стук молотка

вечным ритмом не станет.

Земля гипербол лежит под ними,

как небо метафор плывёт над нами!

Критик. На мой взгляд, успех Бродского прежде всего в том, что он очень рано обрёл замечательную свободу диалога с культурой. И потом, мне кажется, у него в человеческом, в личном плане замечательное чувство трагической экзистенции: вот смерть, которая рвётся в его стихи, разлуки, несчастья, какое-то невероятное чувство старения, которое его охватывает чуть ли не в 30 лет, - всё это превращает его в человека, который как бы чувствует свои временные рамки, чувствует безысходность человеческого времени вообще и замечательным образом реагирует на свой человеческий удел (Виктор Ерофеев).

5-й чтец (стихотворение звучит на фоне пьесы в исполнении Кейко Матцуи).

Бессмертия у смерти не прошу.

Испуганный. Возлюбленный и нищий, -

но с каждым днём я прожитым дышу

уверенней, и сладостней, и чище.

Как широко на набережных мне,

как холодно, и ветрено, и вечно,

как облака, блестящие в окне,

надломлены, легки и быстротечны.

И осенью и летом не умру,

но всколыхнётся зимняя простынка,

взгляни, любовь, как в розовом углу

горит меж мной и жизнью паутинка.

И что-то, как раздавленный паук,

во мне бежит и странно угасает.

Но выдохи мои и взмахи рук

меж временем и мною повисают.

Да. Времени – о собственной судьбе

кричу всё громче голосом печальным.

Да. Говорю о времени и о себе,

но время мне ответствует молчаньем.

Лети в окне и вздрагивай в огне,

слетай, слетай на фитилёчек жадный.

Свисти, река! Звони, звони по мне,

мой Петербург, мой колокол пожарный.

Пусть время обо мне молчит.

Пускай легко рыдает ветер резкий,

и над моей могилою еврейской

младая жизнь настойчиво кричит.

(Песня «Я обнял эти плечи… исполняется под гитару. На экране фотография «Суд по делу Бродского».)

1-й ведущий. 1963 год. Встречи Хрущева с интеллигенцией, на которых было строго сказано, как себя вести. Получив «зелёный свет», ленинградские власти решили «очистить город» от нежелательных представителей свободных творческих профессий, обвинив их в тунеядстве. Первый удар в затеянной кампании пришёлся по Бродскому. Несмотря на то, что Бродский не писал прямых политических стихов, плюс независимость личного поведения приводили в раздражение представителей власти.

Критик. «Несколько лет назад в окололитературных кругах Ленинграда появился молодой человек, именовавший себя стихотворцем. С чем же хотел прийти этот самоуверенный юнец в литературу? На его счету был десяток-другой стихотворений, переписанных в тоненькую тетрадку, и все эти стихотворения свидетельствовали о том, что мировоззрение их автора явно ущербно. Он подражал поэтам, проповедовавшим пессимизм и неверие в человека, его стихи представляют смесь из декадентщины, модернизма и самой обыкновенной тарабарщины. Очевидно, надо перестать нянчиться с окололитературным тунеядцем. Такому, как Бродский, не место в Ленинграде» (29 ноября 1963 года, газета «Вечерний Ленинград»).

1-й ведущий. Подобная участь ждала многих современников Бродского: в немилости оказались Борис Пастернак, Михаил Зощенко, в стороне от литературного процесса власти удерживали великую поэтессу женской души Анну Ахматову.

Итак, 13 марта 1964 года состоялся суд по делу Бродского.

Дата добавления: 2014-01-04