Стилистическое значение, стилистическая значимость

§8. Проблема коннотативного, стилистического значения грамматических средств и в отечественной, и в зарубежной лингвистике только начинает разрабатываться. В отечественном языковедении впервые вопрос о стилистическом значении грам­матической формы на материале немецкого языка был поставлен проф. Е. И. Шендельс. На материале испанского языка эта тема во всей ее полноте до сих пор не рассматривалась.

Понятие «стилистическое значение» языко­вой единицы — одно из основных в лингвостилистике; в то же время оно не имеет закрепленного терминологического оформления, и его толкование остается широким и расплыв­чатым. Заметим также, что в специальной литературе это понятие и его терминологическое выражение, как правило, связываются со словом[29].

Стилистические возможности языковых единиц в пара­дигматическом и синтагматическом планах обычно не разгра­ничиваются. Однако коннотативные (стилистические) свойства языковых средств проявляют себя по-разному в системе и тексте. Поэтому различение синтагматического и парадиг­матического аспектов исследования оказывается весьма су­щественным: не только денотативный, но и коннотативный элемент значения морфологических средств как факт языка и как факт речи далеко не однороден[30].

Следует также обратить внимание на то, что стилисти­ческие характеристики неодинаковы не только у разноярусных единиц (например, у слова и грамматической фор­мы), но, как показал анализ, и у единиц одноярусных, вхо­дящих в различные подсистемы. В данном случае речь идет о грамматических формах и словообразовательных сред­ствах (подробнее на этом моменте мы остановимся несколь­ко ниже).

§ 9. В соответствии с парадигматическим и синтагмати­ческим аспектами различаются «стилистическое значение» морфологической единицы, рассматриваемое как постоянная величина парадигматического плана, и «стилистическая значимость» морфологической еди­ницы, которая рождается в речи (контексте) и является переменной величиной синтагматического плана.

Стилистическое значение и стилистическая значимость представляют собой две стороны единого целого и соотно­сятся между собой так же, как язык и речь, как сущность и явление.

На наш взгляд, понятие «стилистическое значение» еди­ницы морфологического уровня совокупно: оно включает разнообразные виды окрасок, основными из которых яв­ляются экспрессивно-эмоциональная, оценочная, функцио­нально-стилевая и нормативная.

Экспрессивно-эмоциональная и оценочная окраски еди­ниц языка отражают отношение носителя языка (экспрес­сивно-эмоциональное или оценочное) к понятию или пред­мету речи.

Функционально-стилевая (функционально-стилистичес­кая) окраска определяется соотнесенностью данной еди­ницы с определенным функциональным стилем (его разно­видностью), с известной сферой общественного применения языка[31].

Нормативная окраска указывает на отношение языко­вой формы к литературной норме. Ее следует рассматри­вать как «точку отсчета» (нейтральный уровень), от кото­рой можно отталкиваться при анализе ненормативных сти­листических фактов, связанных с понятием «возвышенно­сти» или «сниженности» и расположенных над или под ней­тральным уровнем[32].

В свою очередь, перечисленные коннотации обычно не являются гомогенными величинами. Каждая из них — это сложное образование, допускающее внутреннюю дифферен­циацию. Кроме того, стилистические окраски, как правило, комбинируются между собой.

Хотя экспрессивно-эмоциональная и оценочная окраски, с одной стороны, и функционально-стилевая, с другой, — и не одинаковые величины, в то же время в силу их прямой связи и взаимозависимости (особенно в синтагматике) без их комплексного рассмотрения представление о стилистических (коннотативных) характеристиках языковых единиц не будет полным. Совершенно справедливо утверждение Т. Г. Винокур, что «стремление разобщить экспрессивно-стилистические и функционально-стилистические свойства языка... не дает воз­можности проследить реальный смысл конечного стилистичес­кого эффекта» [Винокур, (1), с. II]. У морфологических средств семантические грани экспрессивных и эмоциональных окрасок, как правило, более стерты, чем у лексических единиц, поэтому их строгое разграничение в данном случае не представляется столь необходимым[33]. Обращает на себя внимание также тот факт, что грамматические формы в своих различных использованиях обладают неодинаковой яркостью стилистической окраски.

Стилистическим значением в испанском языке наделены многие суффиксы субъективной оценки. Так, экспрессивно-эмоциональную и оценочную окраски, объективно закреплен­ные и существующие в языке, имеют следующие суффиксы: -ito (hijito); -illo (teatrillo); -ico (garbancico); -azo (perrazo); -uelo (chicuelo); -ote (perrote); -aco (libraco); -astro (poetastro); -uza (gentuza); -ejo (animalejo); -ón (hombrón); -ucha (casucha).

То же можно сказать о префиксе requete- (requeteguitarrista, requetebueno) и суффиксе абсолютной превосходной степени прилагательных -ísimo (bonísimo). Компоненты объ­ективного и субъективного находятся в указанных единицах в органическом единстве[34].

Как уже отмечалось выше, стилистические свойства сло­вообразовательных средств и грамматических форм неодина­ковы. В отличие от первых вторые в составе структуры сти­листического значения кроме нормативной могут иметь лишь одну окраску, а именно функционально-стилевую[35] (добавим, что круг грамматических форм, имеющих стилистическое зна­чение, ограничен некоторыми временными формами). Так, стилистическим значением (в функционально-стилевом аспекте)[36] обладают, например, глагольные формы простого и сложного будущего сослагательного наклонения (fuere, hubiere sido), чет­ко закрепленные за функционально-стилевой разновидностью официально-делового стиля — системой законодательных до­кументов[37]. Данные формы и вне контекста ассоциируются в сознании с указанной функциональной сферой. В других стилях они не узуальны.

Точно так же форма претерита антериор (hubo sido) от­мечена рамками стиля художественной литературы.

Использование названных временных форм в других об­ластях общественного применения вызывает ощущение стиле­вой дисгармонии.

Окказиональное употребление форм будущего времени сослагательного наклонения в художественной литера­туре связано со специальным стилистическим заданием: ар­хаизировать, сделать более «высоким» или, напротив, более «низким» стиль изложения (подробнее см. с…).

Следует подчеркнуть, что количество морфологических единиц, имеющих стилистическое значение, крайне мало.

§10. Стилистические (коннотативные) потенции, заложен­ные в морфологических единицах в системе языка (ингерентные стилистические свойства), раскрываются наиболее пол­но при их функционировании в речи (адгерентные стилисти­ческие свойства). При этом следует учитывать, что в речи обнаруживаются и дополнительные, возникающие именно в ре­чевом акте (часто путем преднамеренной упорядоченности рас­сматриваемых единиц) стилистические (коннотативные) смыс­лы. В этой связи стилистическая значимость богаче по соста­ву коннотативных элементов, чем стилистическое значение.

Понятие «стилистическая значимость»[38] мор­фологической единицы, как и понятие «стилистическое зна­чение» единиц данного уровня, неоднородно. Оно включает (за минусом нормативной) не только упомянутые выше пара­дигматические стилистические окраски в их речевой реализа­ции, но также выявляемые только в синтагматике, то есть не входящие в систему парадигматических противопоставлений, некоторые стилистические функции грамматических форм, такие, как социальная (характерологическая), композицион­ная, эстетическая, ненормативная.

Социальная (характерологическая) функция отражает способность той или иной грамматической единицы (в со­четании с другими языковыми средствами) вызывать пред­ставление о социальной среде индивида. Выделение социальной функции (окраски) релевантно для испанского языка, посколь­ку как справедливо отмечает Г.В.Степанов, «лингвистические различия между социальными слоями особенно заметны в об­ществах с резкими социальными различиями» [(6), с.57]. Ис­панский же язык, как известно, обслуживает именно такие общественные формации (исключение составляет Куба).

Данная функция перекрещивается с рядом других кон­нотативных смыслов, например, таких, как сниженность или возвышенность речи. Рассмотрим пример:

— ¡ Callarás la trompa, longo atrevido!...

— Ve y no andarás a repetir, aura que estés con el doctor, las pendejadas que has estado hablando. (J. Cuadra)

В этом примере форма простого будущего использована со значением формы императива, что типично для эквадор­ского просторечья. (О характерологической функции подробнее см. с….)

Что касается ненормативной окраски, то последняя ука­зывает на несоотнесенность с литературной нормой, она так же, как и социальная окраска, находится в тесном взаимо­действии с коннотацией сниженности или возвышенности. В качестве примера приведем случай окказионального употреб­ления формы будущего простого сослагательного наклонения в тексте современного художественного произведения:

Admitamos... Durante el régimen conservador se nos man­tuvo en la miseria, se nos persiguió... Para ellos, quien se le­vantare contra la opresión será un enemigo. (A.Palacios)

Здесь преднамеренное использование необычной, контекс­туально чужеродной, ненормативной, архаичной формы по­рождает дополнительный экспрессивный смысл: создается ощу­щение возвышенности высказывания. (О данном типе коннотации подробнее см. с….)

Композиционная функция определяется тем местом, ко­торое занимает та или иная языковая форма в смысловой организации художественного текста в соотношении с дру­гими формами. Она всегда воспринимается на фоне стан­дартной (стилистически немаркированной) схемы развития текста, то есть ощущается как отклонение от «шаблона» благодаря особому распределению грамматических (или иных) форм.

Примером композиционной функции служит употребление плюсквамперфекта индикатива в начале главы или раздела. Предваряя начало дальнейшего повествования и создавая эффект ретроспективности и разноплановости художественного изложения, намечая ступенчатую линию, данная форма вводит читателя в описываемую ситуацию. В качестве иллюстрации можно привести начало шестой главы романа мексиканского писателя М. Асуэлы «Те, кто внизу» ("Los de abajo"):

Se habían alojado en una casona sombría, propiedad del mismo cacique de Moyahua.

Sus predecesores en aquella finca habían dejado ya su rastro vigoroso en el patio, convertido en estercolero...

A las diez de la noche, Luis Cervantes bostezó muy aburri­do y dijo adiós al güero Margarito y a la Pintada, que bebían sin descanso en una banca de la plaza. (М. Azuela)

Следует отметить, что композиционная функция присуща в первую очередь местоимению и временным формам глагола. Ею обладает также определенный артикль в случае его ини­циального употребления. (Подробнее об этом, а также о ком­позиционной функции см. соответственно с.. Содержание характерологической и эстетической функции раскрывается в ходе дальнейшего изложения, см. с..)

От количества типов функций (окрасок), входящих в сти­листическую значимость, зависит ее объем. Морфологические средства могут выражать ту или иную окраску, то есть иметь неполную (частичную) стилистическую значимость. Полной стилистической значимостью обладает весьма незначительное число языковых единиц, даже на лексическом уровне.

§ 11. Указанные виды окрасок в наиболее дифференцированном виде находят свое выражение в лексике; к единицам син­таксического и, особенно, морфологического уровня они приложимы, безусловно, в более обобщенном виде. Следует спе­циально подчеркнуть, что количественная и качественная характеристики стилистических значимостей в значительной мере варьируются в зависимости от принадлежности языко­вой единицы к тому или иному уровню языка. Неодинаковы они и у разных грамматических форм.

Так, оценочные и эмоциональные окраски гораздо шире и в более яркой и конкретизированной форме представлены у лексических, чем у грамматических единиц. Что касается вопроса выражения типов окраски различными грамматически­ми формами, то, если, например, форма рода может участвовать в образовании оценочной окраски[39] (в случаях, когда в раз­говорной речи или просторечии к лицам мужского пола при­меняются формы женского рода, например: ¡No seas una ga­llina!; ¡No te muevas tanto, loca!), то временные формы гла­гола и при их актуализации в речи не создают подобного рода дополнительной коннотативной информации[40]. В то же время стилистическая значимость временных форм в ряде реализации включает в свой состав композиционную функцию, которой лишены родовые формы (примеры приводились выше).

В целом в испанском языке (речи) грамматические фор­мы активно участвуют в передаче различных коннотаций, причем последние сравнительно часто имеют эксплицитное выражение в материально-языковом плане как за счет аф­фиксации (например: el teatr illo, requete bueno), так и с помощью грамматических форм рода и числа (в их лексических и синтаксических аспектах). Например: el vaca — дрянь, бол­ван (ряд стран Латинской Америки); un(a) pendon (a) —1. долговязая, нескладная, неряшливая женщина; 2. женщина легкого поведения; la trotaconvent os —сводня; la mamacall os —дура, балда; Dije a este tipo todas las verdad es; ¡Mira, qué naric es tiene! (Последние два примера — запись речи но­сителей языка.)

§ 12. Стилистическое значение (как и стилистическая зна­чимость) грамматической формы глубоко специфично для каж­дого конкретного языка, в связи с чем весьма часто наб­людается несовпадение стилистических характеристик (еди­ниц рассматриваемого уровня) в разных языках[41]. Глубоко справедливо наблюдение В.Г.Гака, который отмечает: «Национальные стилистические особенности языка возни­кают на основе общих особенностей лексического состава и грамматического строя языка, на основе национальных ли­тературных и культурных традиций» [(2), с. 68].

Различные грамматические формы конкретных языков раз­нятся друг от друга степенью национальной специфики своих стилистических ресурсов, что, в первую очередь, связано со своеобразием их грамматических и лексических категорий. Так, при сравнении стилистических потенций категории чис­ла имени существительного и временных форм глагола в рус­ском и испанском языках временные глагольные формы об­наруживают в испанском языке значительно больше харак­терологических черт, чем категория числа.

Стилистические особенности морфологических форм кон­кретного языка могут возникать как в силу наличия спе­цифических для данного языка грамматических форм (или их использовании), так и от того, что аналогичные формы имеют в сопоставляемых языках неодинаковую стилистичес­кую преломляемость.

Иллюстрацией первого случая может служить индика­тивное употребление имперфекта сослагательного наклонения на -rа (так называемое индикативное -rа (термин Степанова Г. В. [(3), с. 168]). Подобная форма отсутствует в русском языке. В испанском же языке индикативное -rа имеет четко выражен­ную стилистическую значимость: эта форма, кроме функцио­нально-стилевой, имеет и экспрессивную окраску. (Подробнее см. с....)

В качестве примера, когда аналогичные грамматические формы в сопоставляемых языках выражают разные сти­листические значимости, приведем пример параллельного упо­требления в форме единственного числа собирательных су­ществительных в русском и испанском языках. Сравним: У Марии волос жесткий, и прическа у нее поэтому держится долго. — María tiene el pelo áspero y por eso le dura mucho el peinado. (Запись информантов. Испания)

Функционально-стилевая окраска здесь неодинакова: в русском языке данная реализация формы единственного чис­ла является просторечной, в испанском—литературно-нор­мативной.

Исследования проблем языковой вариативности испанского языка показали, что в силу ряда причин, в первую очередь его огромной территориальной распространенности, наблюдается, в частности, широкое варьирование грамматических средств в разных национальных вариантах испанского языка[42]. Данная тема чрезвычайно многоаспектна. Ее разработка в отечественной испанистике требует дальнейших изысканий.

Дата добавления: 2014-01-05