Лекции На Досках 1989 8 страница

Мы двигались иначе, говорю я. И у нас были отношения, были переживания и были планы и программы действия. А теперь под это надо было подводить теоретическую форму - научную - строить предмет.

При этом мы могли пойти традиционным для тех лет путем, а именно...

Ну что такое наука? Так вот наука - это понятно - академия наук, все их институты, вот тут вот президент ездит, по Ленинскому проспекту, заезжает в свои ворота и что-то делает, - вот она и есть. То есть по пути вульгарно-материалистического ответа на вопрос. Но нас это не устраивало, нам надо было строить теоретическую действительность и создавать соответствующие предметные структуры или формы.

При этом работа строилась на отношениях между этой рефлексивной позицией с одной звездочкой и метарефлексивными позициями с двумя звездочками. Потому, что все время вопросы шли запараллелено.

Итак.

- Что такое наука?

Интересно.

- А что мы должны сделать, чтобы ответить на вопрос что такое наука?

И вот поскольку они шли таким тандемом или такой парой, мы могли двигаться и работать.

И мне очень важно, что вот эта вот рефлексивная позиция с одной звездочкой переводилась в объектно-онтологическое представление. То есть представление, которое задавало объект как бы квазиматериально.

И второй момент: когда мы вот эту вот рефлексию с двумя звездочками, а именно рефлексию инициированную вопросом "А что надо сделать чтобы на этот вопрос ответить?", мы должны были переводить. И вот теперь очень интересный вопрос - во что же переводить? В какого рода действительность? Вот тут опять очень интересно и сложно, поскольку наука-то ведь есть, с моей нынешней точки зрения, есть система мышления и деятельности.

Но важно было различить вот эти два плана: когда я спрашиваю что есть некоторый объект и выхожу в квазисозерцательную позицию "что такое наука?", "что такое философия?" или, скажем, вот как у нас сейчас проходили игры, - "что такое советское промышленное предприятие?", "что такое буржуазное промышленное предприятие?", - это все ответы вот такого научного как бы плана.

А для нас более важными были вопросы: что нам делать, с чего начинать, к чему переходить на втором шаге, на третьем и так далее. И здесь очень важно то замечание, которое я сделал, и на которое вы откликнулись, что когда мы задаем вопрос что есть наука, мы выходим в область незнания, или лежащего за пределами и границами знаемого. И я ведь утверждаю сейчас, что вот эта ситуация вынуждала нас философствовать.

Поскольку, переходя к рефлексии с одной звездочкой и рефлексии с двумя звездочками, мы таким образом и создавали пространство философии. Философии, а не науки? Поскольку прототипов не было, срисовывать было не с чего, правил работы не было.

Но это философское пространство моментально начинало члениться. С одной стороны, на пространство онтологических картин объектов: изображения или описания науки, философии и чего-то другого (там был большой набор объектов), а с другой стороны, - на пространство, собственно логики, с одной стороны, и я бы добавил, теории деятельности и теории мышления, и пространство методологии, - с другой стороны. И вот это вроде задает тему другого рода, но которую надо обсуждать из этого же основания и в тесной связи с тем, что я обсуждаю сейчас.

* Георгий Петрович.

Да!

* Значит, я так понимаю, что это немного похоже на ту ситуацию, какая сложилась, если вот верить Сергею Аверинцеву, вот на заре древнегреческой философии.

Так точно. Так точно.

* То есть вы начинаете заново философствовать.

Так точно. Но я ведь, смотрите, что говорю. Я говорю: коллеги, и это единственный путь, на котором, или через который можно стать интеллигентным человеком.

Путь изучения того, что написано, ни к чему не ведет. Ни мышление не формирует, ни знание не дает - это все ложный путь. Тупиковый. Таким образом вас превращают в нeлюдей. И вы, выбирая этот путь, становитесь нeлюдями. Вот ведь я что утверждаю. Надо прожить свою ситуацию, и относиться к своей ситуации, планам и программам своего действия и строить их. А дальше вы можете переводить ваш рефлексивный план в одну, другую, третью действительность - проживание ваше переводить. А если нет проживания, то ничего не будет. Вот, что я утверждаю.

И поэтому Вы правы: да, это и есть то самое, что происходило в античное время, то, что происходило в Германии, когда там зарождалась философия немецкая - Кант, Фихте, Шеллинг и другие. И это есть наш советский российский путь в 40е годы, на который нас ситуация вытолкнула, и мы, я вижу только в этом нашу заслугу, мы на этой покатой поверхности удержались, не слетели с нее, не вывалились.

И таким образом судьба выставила нас на такой человеческий путь. Поэтому я сейчас могу выступать перед Вами и пропагандировать его и говорить: дело не только в том, что великие в период античности его проходили, создавая философию; - его должен пройти и проходить каждый человек, если он себя хочет сложить как человека. И это есть единственный путь, а все остальное... Как это говорили всегда в России - многознание ума не прибавляет. Сколько ни знай вот таким вот образом, ничего не будет. Вот что я говорю, уважаемый коллега. И надо дальше пройти вот все то, что здесь задается схемами деятельностного, или системомыследеятельностного подхода. Это есть определенный путь саморазвития, или выращивания из себя человека. И мне это очень важно. И это задает мостик для объяснения следующих проблем: проблемы человека в советской философии последующих лет. Но я все время утверждаю одно. Значит, я использую схемы теории деятельности для того, чтобы описать путь, механизм, и одновременно логику личного развития человека - проживания им ситуации. Затем я показываю (опять же в рамках этих схем или этих механизмов) как идет оформление рефлексии в мысль; как вводятся такие представления (или должны вводиться) и какие тут работают основные различения, - задаю вот эти вот культурные миры.

Значит, с одной стороны, идет возгонка рефлексии, а с другой стороны есть каждый раз свертывание и погружение этой рефлексии в обозрение мысли и в мышление и это выстраивается на полочках этажерки культуры или культурной этажерки, с которой должен работать каждый человек, и откладывается там в фиксированных формах. Но это есть свертка рефлексии или проживания своей собственной жизни в той ситуации, в которую ты попал.

Я, следовательно, обсуждаю путь, по которому происходит превращение локальной ситуации, пусть даже ситуации "вороньей слободки". И у меня тут очень сложное отношение... Я, конечно, понимаю, что лучше родиться в интеллигентной семье... Но потом я говорю себе - да нет, какое это имеет значение? - не важно где ты родился! И "воронья слободка" имеет даже свои преимущества. Поскольку: запахи там - вонючие, ситуация - грязная, и в этом есть свое преимущество. И дерутся там по-настоящему, а не по желанию.

Важен путь, по которому человек дальше себя начинает разворачивать. И тут есть своеобразный параллелизм - онтогенеза и филогенеза. И поэтому Ваша реплика на счет описаний Аверинцева... Но это так и есть, поскольку Аверинцева и (односложная фамилия неразборчиво) это выписывал у немцев: читал, переписывал на русский язык - ничего больше. Он же не исследовал то, о чем Вы говорите. Он иссл... его исследования лежат в другой области. И нужно эту линию онтогенеза и филогенеза, или линию совпадения онтогенеза и филогенеза формулировать как принципы, методологические принципы жизни или организации собственной жизни и проживания.

Вот что мне важно здесь фиксировать. И понимать, что никакое знание, никакая идеальная действительность не несут смысла и содержания, если ты не прожил, не прошел этот путь. И поэтому условия для прохождения этого пути надо создавать искусственно, и проходить это все, понимая, что если ты прошел систематически и не щадя себя, то есть не боясь тяжелой, грязной работы, ты будешь иметь и нравственные принципы, и мышление.., но надо только работать, если путь этот очерчен, или очертился. Вот что я утверждаю, да?

Есть вопросы и замечания, уважаемые коллеги!?

* Есть.

Прошу Вас!

* Георгий Петрович, Вы считаете, что самоопределение это нечто, совершаемое единожды?

Нет, я так не считаю.

Принцип: это, по крайней мере, однажды надо пройти. А если Вы прошли это однажды, будет очень здорово, если Вы это закрепите, и будете проходить в каждой ситуации. Ну, в игротехнике у нас это закреплено как методический принцип. Мы выезжаем на игру, и мы самоопределяемся по-новому. Каждый раз. Для каждой новой работы надо самоопределяться.

А дальше все зависит от Вашей испорченности: вы же можете каждую свою работу рассматривать как новую. И это - вот так! Это значит, что Вы стали на путь творческого человека. И Вы каждый раз самоопределяетесь... Вот, смотрите:

* конец марта, игра "Экспериментирование и экспериментальные площадки в сфере образования" в Калининграде. Я приезжаю, и я так же, как каждый игротехник, должен самоопределиться: я должен познакомиться с людьми, понять что их волнует, что они могут делать, и чего они заведомо делать не будут; я должен организовать игротехников, и мы вместе, всей командой должны самоопределиться в предстоящей работе;

* начало апреля, Челябинск, игра "Промышленное предприятие ХХI века". Мы приезжаем туда, мы должны самоопределиться по-новому, то есть изготовиться к предстоящей работе;

* завтра я уезжаю в Ульяновск, игра "Содержание и методы подготовки инженеров широкого профиля". (Кстати, если здесь есть люди, которые планировали ехать в Ульяновск на эту игру, и не имеют места, у нас есть в купе одно... один билет. Потом, в конце вы можете подойти, если это заинтересует кого-то).

Каждый раз происходит новое самоопределение, говорю я. И в этом смысле я лишь уточняю и конкретизирую принцип, который я провозглашал в общем виде: "Надо каждый раз проходить путь от начала до конца. По новой". Я ответил на Ваш вопрос?

*... самоопределение...

Видите, это очень интересно.

Когда я перешел в 49м году на философский факультет, я должен был самоопределяться. Что я там должен был себе сказать? Первое: заниматься историей философии я не буду, поскольку это описательство того, что уже есть, - это не интересно, это не мой путь; социология, наметки которой тогда могли формироваться, - это, вроде бы, очень рискованно: не дадут сделать, не дадут сказать; а логика, - это вроде очень здорово, поскольку это дает выход ко всему миру, который охватывается мышлением.

И вот, когда я это понял, то я тогда становлюсь, или даю себе возможность выходить на самый верхний край человеческого существования и охватывать в законах-принципах любой способ деятельности: фактически предрешать вопрос со своим самоопределением в любой ситуации. Я понял, что это, вроде бы, то, что мне нужно. Я самоопределился.

Но ведь дальше как это все происходит.

Я начал работать. Вызвали меня к заведующему кафедрой, и говорят:

- Заберите документы, Вы на нашей кафедре не будете. Я говорю:

- Чего это?

- А вы больно независимый.

- Ну и что?, - сказал я.

- А нам такие не нужны. Нам нужны работники.

И тут начинается новое самоопределение. Про себя я подумал: "Ну, миленький, если ты так себя будешь вести, придется мне тебя выгнать", - это по поводу заведующего кафедрой. И его выгнали. Поскольку он-то ничего не понял - тогда о том, что я думал. А остальные уже знали, что вести себя надо прилично, или в рамках приличия.

И тут приходится самоопределяться по-новому.

А дальше, уже где-то в районе 54 года пригласили меня в партбюро, и сидят какие-то люди и говорят:

- Георгий Петрович, у Вас будет [FSS1]зеленая улица: вы защитите кандидатскую, потом сразу станете доктором - не надо только семинары проводить. Я говорю:

- А если я скажу нет?

- Тогда мы вам ничего не дадим делать. Я говорю:

- Я понял, - идите гулять, коллеги.

Приходится самоопределяться по-новой.

И мой оппонент, ведь он прав: если б я тогда разумно подумал, - я бы этого не сказал, я бы закрыл семинары и двигался бы по обычной академической лестнице, - вот так здорово! Я просто не умею, не могу, понимаете? Вот не получается. И понимаю, что надо сказать "да", я говорю "идите гулять".

И это все - последствия дворoвого воспитания. (оживление) Я ведь понимаю: разумный человек так не будет работать и действовать.

* Вы хотите сказать универсалий нет.

Нету!

* Это Ваша личная позиция.

Так точно!

* Генерал, который нажимает кнопку атомной войны, тоже сам определяет. Но другое по форме, другая позиция.

Конечно! Обратите внимание, конечно! Поскольку он может нажать, и уничтожить человечество, а может не нажимать, и пойти под ревтрибунал. Он решает вопрос, чтоб уничтожить человечество и пойти... под расстрел. Самоопределяется, конечно.

* (говорит женщина)...а война - тут никакого нет самоопределения

Красиво вы говорите. Что говорю я? Я говорю:

- Уважаемые коллеги, если вы живете, у вас каждый момент происходит ситуация выбора и самоопределения. Но ведь можно же и не жить. И это вот такой вот путь! - не живешь, существуешь, и все спокойно, и никаких ситуаций выбора.

* (женщина, та же)

А вот тут я с Вами не могу согласиться. Если для какого-то человека насильно создали ситуацию выбора, он лишь сделает вид, что ее нет. И все тут. Другое дело, что он не может быть человеком, живущим в истории, и в этом смысле, вообще живущим. Он же есть, как говорил Гегель, навоз истории. Сначала его определяют в стойло-квартирку, он там хорошо живет; потом его отправляют в лагерь, на нары, он тоже живет... И это есть тоже формы жизни.

Но он лишь делает вид, что его не ставят в эти ситуации выбора... Его - определяют.

Поэтому: человек живет постоянно в ситуациях выбора, если он человек. И дело не в том, что как формируются внешние условия... Я ведь уже объявил, что я имею тот недостаток, что я марксист. А марксист как обязан рассуждать? - Он сам создает ситуации. И это идет от! него, изнутри, и он может все!

А если вы так рассуждаете, вы считаете, что человек ничего не может, им двигают туда-сюда... Ну коллеги, я понимаю вашу точку зрения, она ж хорошо распространена. Она формировалась десятилетиями, она заслуживает всяческого уважения, она двигала людьми, и я это понимаю. Но я ведь утверждаю, что можно и другое!

Но я счастливей в системах тех догм, которые мы с вами исповедовали раньше. Нужна другая философия и другое мировоззрение. Нужно вернуть человеку его активную деятельностную роль и понимание того, что он человек, и он действует, а не только влеком потоком событий, где его отправляют в одно место, в другое, в третье... И т.д. Вот и все. Но это дело выбора каждого. И я понимаю, что распространенная точка зрения много выгодней и удобней всякой другой, и должна быть в состоянии обеспечивать счастливую жизнь граждан. Вот, что я говорю.

* Георгий Петрович!

Да!

* В ОДИ и создается как раз такая ситуация... насилия над человеком, о том, что он должен...

Бросьте байки рассказывать! Ну чем ни хорошая форма: приехали, сели гузом и сидите; надоело - пошли гулять по городу, - каждый город чем-то интересен; погуляли - пришли к соседям, спросили ну, чего нового?, вам говорят: мы тут спорили, обсуждали... - Валяйте ребята, дальше!; снова пошел гулять. Можно так действовать на ОДИ? Можно, сколько угодно, чего Вы мне рассказываете байки?

ОДИ есть условие для того, чтоб те, кто хочет жить и тренироваться в жизни и в проживании, тренировались. Но это каждый раз - волевое решение самого человека. Он выбирает этот свой путь. А может не выбирать: приехал...

- Галина Ефимовна, а где ты тут? Во! Вот Галина Ефимовна, она приехала на игру (калининградскую), и жила точно так же, как 20 лет до этого - со своими догмами, потом, спасибо, написала мне такую ядовитую записочку по поводу ее отношения к этой игре. Спасибо, изучил, проработал. Но это ее свободное решение. Она приехала на игру, и сделала вид, что ее и нет. Ничего в ней, следовательно, не поняла, не отнеслась, не стремилась понять. Но это ее право. Вы хотите что-нибудь сказать?

* Время кончилось! (Смех)

Лекция 4.

04.05.89

Уважаемые товарищи, в прошлый раз я обсуждал различия и взаимоотношения между естественнонаучным и деятельностным подходом. И это для меня принципиальная тема, в свете которой будет проходить все дальнейшее.

Сегодня я предполагаю обсудить ситуацию, в которой происходило выделение новой онтологии мышления и деятельности, то есть той онтологии, которая задает научные основания - наверное, правильнее сказать научные философские основания - деятельностного подхода.

Когда несколько дней спустя после прошлой лекции я спросил одного товарища что ж там было, и задавал этот вопрос с некоторой провокационной целью, он мне ответил так, тоже в насмешливой форме - "гимн мощи и силе человека и человеческого интеллекта". И в этом смысле, мне кажется, ухватил очень точно основной лейтмотив. Действительно, деятельностный подход конституирует себя прежде всего как подход, выражающий активность человека и веру в то, что человек может все. И в этом смысле противостоит естественнонаучному подходу.

Эта мысль очень важна. Вчера мне пришлось обсуждать в одном большом научно-исследовательском институте проблемы реорганизации сферы деятельности. И мой собеседник вдруг пустился в математические обсуждения и начал мне объяснять вероятность, способы их расчета и прочее. Я спрашиваю:

- Зачем Вам нужна вероятность?

Он говорит:

- Ну, как же, надо обращаться к науке.

Даже там, где надо принимать волевые субъективные решения и брать на себя риск, современный человек стремится, - и в этом смысле наука выполняет все функции религии, - он стремится опереться на научные прогнозы, предписания и тем самым снять с себя ответственность. Ничего не решать, ничего на себя не брать, а говорить: так сказала наука.

Так вот, деятельностный подход складывался и формировался при четком понимании, что не может с себя снимать человек ответственность. И эта сторона субъективного подхода и волевого решения, необходима в каждом деле, и наверное, есть самое главное, что требуется от всякого человека.

Теперь мне предстоит сделать такой, очень рискованный поворот, и я немножко боюсь вывалиться с дороги.

Итак, я рассказывал о том, как в 49-50-51-м году сложилось то, что мы потом назвали Московский логический кружок. Сложился в очень сложной для меня лично ситуации. И когда сейчас я продумываю свою жизнь, и, в частности, готовлюсь к этим лекциям, и хочу что-то заявить или что-то утверждать, я каждый раз возвращаюсь к тому периоду, поскольку понимаю, что в моей жизни все случилось тогда, при переходе с физического факультета на философский факультет и при формировании этой группы. Вот тогда в этот короткий срок закладывались основные устремления, основные интенции, и это было прежде всего - субъективная позиция. Субъективная позиция людей во многом не согласных с тем, что тогда происходило, не принимавших их, имевших определенную нравственно-этическую позицию по отношению к этому; а научные основания и научные представления формировались уже затем - как способ оформления и обоснования этих интенций и всей этой позиции. Я полагаю, что так происходит всегда, и так всегда должно происходить. А уже затем начинается анализ, критика и ссылки на те или иные научные основания.

И в этом, действительно, суть деятельностного подхода прежде всего: субъективная, индивидуалистичная - и она не может быть другой.

Я рассказывал также о том, что непосредственным поводом для оформления концепции московского логического кружка явилась объявленная тогда дискуссия (это 53й уже год) по проблемам логики и ее назначения в системе наук. И вот с обсуждением этой ситуации связаны мои дальнейшие рассуждения.

Ну, действительно, логика и ее положение в системе наук. И это было наше самоопределение в профессиональной области, к которой мы волею судьбы были приписаны.

Но что это значит, "обсуждать логику", и что это такое вообще "логика"? Ну с физикой все понятно, физика описывает, - как это писал академик Кедров, - физическую форму движения материи. И точно так же, как психология описывает психическую форму движения материи, - каждая наука описывает, или отражает, соответствующую форму движения. Происходило, таким образом, в нашей философии тех лет постоянное удвоение мира: с одной стороны мы имели набор наук, - каждой науке соответствовала определенная форма движения материи, которую эта наука отражала. И вы понимаете, что вся эта позиция... при том, что всегда сначала появлялись... появлялось то или иное учение, та или иная дисциплина, а потом выдумывали соответствующую форму движения материи. Когда появилась кибернетика - выдумали "кибернетическую" форму движения материи и т.д. И это был стандартный способ мышления.

Ну дальше идут расхождения - как это назвать? Адепты этой философии говорили, что это и есть материализм в действии; мне всегда представлялось, что это есть выражение крайней, хотя и наивной, глупой диалектической позиции.

Но так было. И вот, в противоположность этим представлениям, этим методам рассуждения и этой философии, противопоставлялась субъективированная позиция человека, который любил и ненавидел, считал что-то отвратительным и имел соответствующий нравственно-этический идеал.

Были, говорю я, интенции. Так, на мой взгляд должно быть, и не может быть иначе построено в человеческой жизни, в моем представлении.

Но затем, когда это начинало выражаться (интенции) возникала необходимость подвергнуть их критике, и иногда найти некоторые объективные основания. Так вот эта же проблема возникала и с логикой: назначение (функции) логики в системе наук.

И вот здесь (как это ни странно!) вульгарная трактовка отражения просто не срабатывала.

Ну, итак, есть логика. Что такое логика? Это правила для руководства ума, правила рассуждения, вывода. Как же теперь объяснять эти правила на этой вульгарной схеме отражения?

Но при этом, я уже говорил об этом в прошлой лекции, мы все были теми, кого сегодня называют сциентистами: мы верили в силу науки и считали, что движение к науке является прогрессивным и соответствует историческим тенденциям.

Отхожу чуть в сторону. Вот, продумывая в последние дни тогдашнюю ситуацию, - а для меня до сих пор там остается много что непонятного, - я понял и увидел отчетливо одну вещь, которую раньше, в те годы, не замечал. Я понял, что практически вся наша философия до сих пор остается во многом религиозной философией. Религиозной в большом смысле этого слова, т.е. философией, связанной с верой в то, что должно быть. И в этом есть своя сила.

Вот если вы сейчас возьмете недавно вышедший второй номер "Вопросов философии" за этот год, там есть очень интересная статья Бердяева и предисловие к ней издателя, человека, готовившего эти работы, который объясняет, что религиозно-этическая философия является традиционной филос... линией философствования для России. Это я сегодня могу почесть эту статью и понять что там написано, или мне кажется, что я понимаю. Но это очень точно.

Так вот для меня эта самая религиозная философия есть философия с принципиальным категорическим императивом, или требованием как должно быть. Но только очень странным образом - категорическим императивом не в смысле Канта, не как требования к себе, к нормам своего личного поведения, личных взаимоотношений и своих обязанностей, а вынесенная в мир и даже объективированная.

Но вот до сих пор, читая работы советских философов, независимо от того, какой системы взглядов они придерживаются, я каждый раз отчетливо ощущаю вот эту линию религиозного философствования и соответствующую эсхатологию.

Так вот мы не могли принять этого. Когда я говорю "мы", я имею в виду Зиновьева, Грушина, себя и, наконец, четвертого члена нашего кружка, Мераба Константиновича Мамардашвили. Мы не могли этого принять (во всяком случае в отношении трех первых я бы сказал это твердо, а в отношении Мамардашвили немножко посомневался бы - вполне возможно, что он бы и принял эту линию), того, что я называю религиозной философией. Но мы были сциентистами, и поэтому стояла принципиальнейшая проблема найти объективную реальность. Вот нечто вроде "логической формы движения материи".

Наука требует делать этот ход, и избавиться от этого никуда нельзя. Если вы становитесь на точку зрения научного объяснения, вы обязаны любой системе знаний найти соответствующую объективную реальность. И дискуссия на философском факультете Московского университета 53-54 года подтолкнула и высветила эти тенденции.

Итак, надо было обсуждать функции и назначение логики и надо было ответить что такое логика.

Если бы тогда я сам и все мы знали столько же, сколько я знаю сейчас, мы, наверное, убежали бы от этой темы, убоявшись ее сложности. Но мы были молоды и самоуверенны, а поэтому логикам хорошо ответили на вопрос что отражает логика. И в этом был очень важный и принципиальный ход.

Причем он важный, принципиальный, выдерживает критику, и он был оригинальным по отношению ко всем тем ходам, которые тогда, и до этого (за предыдущие столетия) обычно делали. Да и делаются сейчас тоже.

Ведущую роль тогда в Московском логическом кружке играл Александр Зиновьев, он был старший, и в моем сознании он и до сих пор остается старшим. Он прошел войну, он учился еще в ИФЛИ, потом после войны снова прошел весь курс философского факультета и имел возможность размышлять. И во многом те решения, которые тогда мы приняли, определялись его позицией. Я вообще думаю, что обсуждение философской позиции Александра Зиновьева сороковых-пятидесятых годов - есть одна из важнейших проблем советской философии, ибо, на мой взгляд, ничего нельзя понять в дальнейшем развитии всех направлений советской философии, если не рассматривать его тогдашнюю концепцию и задумки, которые он формулировал, и которые дальше развивались.

Вы должны помнить и иметь в виду, что это был первый послевоенный период, и советская философия начинала новую фазу своего развития, как вместе с тем, - и развития вообще российской философской мысли. Когда я говорю российской, я имею в виду русскоязычной.

И вот в этих условиях было сделано фундаментальное допущение (это нечто более серьезное и принципиальное, нежели просто гипотеза), что логика фиксирует, выявляет законы, правила и принципы человеческого мышления.

Ну, я думаю, что сегодняшние слушатели не могут оценить смысла того, что я говорю, поскольку сегодня, через 40 лет после всего этого, мы уже привыкли, это совершенно общее место, и, наверное, даже банальное. Но тогда это было совершенно неочевидно, и больше того, я до сих пор полагаю, что внутри это были очень грубые ошибки.

Тут вообще приходится обсуждать вопрос о роли ошибки в развитии науки и философии. Очень часто ошибки являются источниками массы нововведений и новообразований, причем источником куда более продуктивным, чем любая правильная мысль. Но это, опять-таки, вещь для марксизма банальная и не раз обсуждавшаяся... но одно дело когда ты это читаешь, а другое дело - когда ты это проходишь в своей жизни, а потом даже и начинаешь понимать то, что происходит.

Так вот я до сих пор думаю, что этот тезис - есть ошибка, но невероятно плодотворная. Во всяком случае, следующие 20 лет нашей жизни и работы были этой ошибкой определены, и позволили по ходу дела выяснить массу интересных вещей и развернуть много новых интересных, очень продуктивных концепций.

Итак, было сделано фундаментальное допущение, что логика отражает мышление и фиксирует его принципы и правила. Те, кто знакомы с философией и курсом философии, конечно, могут мне возразить:

- То же мне, вообще, - сделали открытие, - об этом и Гегель писал и Ленин в "Философских тетрадях"...

Да. Но тут действует один очень странный принцип: одно дело прочитать у другого мыслителя некоторое положение, понять его и выявить его значение, - это одно, и это во многом формально и ничего не предопределяет и не определяет никакой линии развития. А другое дело, - находясь в проблемной ситуации, имея массу выборов, принять решение и пойти по этому пути, - это совершенно другое. В этом смысле, я правда не видел этой передачи по телевидению, наверное многие присутствующие видели это - стриптиз; когда два человека обсуждают вопрос что такое свобода. Они сидят в комнате, где есть два выхода, и обсуждают вопрос. Один говорит:

- Пошли отсюда! А другой говорит:

- Сиди, и не двигайся.

- Почему "сиди и не двигайся"?

- Да потому, что пока я сижу - у меня свобода, а вот если я пойду куда-то, то свободы уже не будет.

Ну так это, опять, - очень банально, но потом оказывается невероятно глубоко и содержит такие противоречия, которые как в комнате смеха переворачивают наши представления о жизни. Второй ему говорит:

- Ну ты сидишь и просто ничего не делаешь. Причем же тут твоя свобода и зачем она нужна?

А тот отвечает:

- Она и нужна, свобода, когда ничего не делаешь, а когда делаешь что-то, то свободы уже нет.

Так вот, когда читаешь чужое положение, то открывается возможная идея - куда-то, неизвестно куда - и мы свободны: можем принять, можем не принять. А когда мы делаем фундаментальное допущение и начинаем работать, то мы уже не свободны, и мы пошли по лабиринту, который приведет неизвестно куда.

Дата добавления: 2014-01-05