Технико-юридические дефекты законодательных текстов

В науке идет дискуссия по вопросу, можно ли результат умышленного невыполнения требований юридической техники относить к технико-юридическим дефектам.

Если технико-юридический дефект считать разновидностью правотворческой ошибки, которую В.М. Баранов определяет как «официально реализованное добросовестное заблуждение результат неправильных действий нормотворческого органа, нарушающих общие принципы либо конкретные нормы правообразования, не соответствующих уровню и закономерностям государственно необходимого развития регулируемой деятельности и влекущих путем издания ложной нормы права неблагоприятные социальные и юридические

не ведет к технико-юридическим дефектам

На практике часто весьма трудно определить, что лежит в основе, например, чрезмерно абстрактной формулировки: то, что законодатель не знаком с юридической техникой, либо, в совершенстве ей владея, намеренно формулирует норму права так, что к дальнейшем произвольно толковать ее в угоду конъюнктурным соображениям, личным или групповым интересам, или законодатель вынужденно идет на нарушение технико-юридических правил под влиянием сложившейся социально-политической обстановки и т.д.

Характеризующая её включенность в механизм правового регулирования в качестве одного из средств, при помощи которых происходит правовое воздействие на общественные отношения, ту роль, которая отведена ей в правовой системе общества.

Контрольная функция толкования направлена на выявление как технико-юридических дефектов законодательства, так и других его недостатков, связанных с социальным и политическим аспектами, а также просчетов в различных компонентах юридической практики.

При рассмотрении неясности нормы права как результата нарушения технико-юридических требований предпочтительной является точка зрения Е.В. Васьковского, который выделяет следующие формы неясности норм:

1) «темнота или неясность в тесном смысле слова»;

2) «неполнота нормы, выражающаяся в том, что законодатель упустил из виду некоторые стороны предмета, о котором дал постановление»;

3) «неточность употребления слоя и выражений, благодаря чему предмет, о котором идет речь в норме, обозначается недостаточно определенно в качественном и количественном отношении»;

4) двусмысленность — «когда словесный смысл нормы допускает различные способы понимания»³.

Иногда о технико-юридических дефектах может свидетельствовать несовпадение действительного смысла с формой текстуального и иного внешнего выражения правового предписания³.

В процессе толкования могут быть выявлены пробелы. В монографии, посвященной пробелам в праве и способам их устранения4 В.В. Лазарев показывает, каким образом они могут быть обнаружены с помощью грамматического, логического, систематического и историко-политического приемов толкования.

И хотя некоторые недостатки законодательства, казалось. бы, видны невооруженным глазом» (например, неблагозвучность юридических терминов сложные грамматические конструкции и т.д.) чтобы окончательно квалифицировать их как технико-юридические дефекты, требуется толкование.

И все же, по нашему мнению, результат всякого нарушения правил юридической техники является технико-юридическим дефектом, тем более, когда

Он приводит к негативным последствиям (например, к противоречивой практике толковании и применения норм права).

Если технико-юридические недостатки законодательства вызваны недостаточной профессиональной компетенцией парламентариев, служащих государственного аппарат, тогда необходимы ее расширение и. углубление, вооружение законодателей специально-юридическими знаниями в области законодательной техники.

В том же случае, когда технико-юридические дефекты обусловлены личными интересами, это может свидетельствовать о несоблюдении принципов правотворчества, в частности, принципа демократизма, который предполагает максимальный учет общественного мнения, закрепление в нормативно-правовых актах «общей полезности» (Г.Ф. Шершеневич)¹, и соответственно необходимости повышения роли фундаментальных начал правотворческой практики.

Т.Я. Хабриева выделяет основания толкования Конституции РФ, связывая их с этапами ее действия:

1) «недочеты правотворчества (наличие пробелов, противоречивость

отдельных норм, другие небрежности законодателя) — на первом этапе,

2) «отставание конституционного текста от жизни, от новых реалий» — на втором этапе. Технико-юридические дефекты входят в первую группу данной классификации.

Наличие технико-юридических дефектов, обусловливая необходимость толкования, ставит перед ним определенные задачи: установление и раскрытие пробелов, коллизий, противоречий и иных недостатков как в содержании, так и

Неточностей, неясностей, противоречий, ошибок в содержании и форме правовых предписаний.

Образом, контрольной и компенсационной функции толкования, которые входят в состав специально-юридических функций интерпретационной практики,

Определением Кассационной коллегии была компенсирована неточность положений Закона.

На двусмысленность нормы, содержащейся в ст. 150 Уголовного кодекса РФ (а ранее – ст.210 УК РСФСР 1960 г.), указывает Э.Т. Борисов, правильно замечая, что грамматическое толкование не дает ответа на вопрос, что означает отглагольное существительное «вовлечение» — процесс или результат соответственно в какой момент преступление, предусмотренное данной статьей следует считать оконченным — когда совершены действия, направленные на вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, или когда он в такую деятельность вовлечен, т. е. совершил какое-либо преступное деяние. Ответы специалистов на данный вопрос не одинаковы.¹

Э.Т. Борисов, используя «системный» (по терминологии автора) способ толкования, приходит к выводу, что рассматриваемое преступление является оконченным в тот и когда несовершеннолетний совершил какое-либо деяние, признаваемое законом преступным. При этом автор исходит из анализа других отглагольных имен существительных, описывающих признаки составов преступлений, — хищение, изготовление (оружия) и т. п., которые «согласно твердо сложившейся практике и общепринятым выводам науки уголовного правда понимаются как результат определенных общественно опасных деяний, а «единство системы российского права предполагает одинаковое толкование тождественных языковых конструкций, использованных законодателем в разных статьях Уголовного кодекса, если иное не вытекает из самого Уголовного кодекса».²

Однако постановление пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 20 судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» разъясняет,

что «преступления, ответственность за которые предусмотрена ст. 150 и 151 УК РФ, являются оконченными с момента вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления либо антиобщественных действий независимо от того, совершил ли он какое-либо из указанных противоправных действий».³

Большое значение для интерпретационной компенсации технико-юридических дефектов в настоящее время приобрел такой прием толкования, как выявление

конституционно-правового смысла предписаний. Так, Конституционный Суд РФ

Установить технико-юридический дефект может отдельный интерпретатор. Но его вывод, например, о неясности нормы «может быть сделан не потому, что правовая норма несовершенна, а из-за. недостаточной опытности или недостаточно высокой квалификации».4

В свою очередь, если трудности, возникающие в процессе толкования, ведут к противоречивой правоприменительной практике, это указывает на технико-юридические дефекты нормативно-правовых актов. Б.Спасов, исследуя критерии неясности норм права, относит к ним различия в практике применения правовых норм судебными, административными и другими органами либо в правоприменительной практике одного и того же органа, одной и той же систем» органов указание на неясность нормы в научных трудах и др.

Недостаточно точной является норма, содержащаяся в подпункте «г» п. 3 (а также нормы, содержащиеся в других подпунктах п. 3) ст. 39 Федерального закона РФ от 31 декабря 1999 г. «О выборах Президента РФ»2, согласно которой основанием отказа в регистрации кандидата на должность Президента РФ может быть, в частности, недостоверность сведений, представленных кандидатом в соот­ветствии с данным Законом, если недостоверность этих сведений носит существенный характер.

Центральная избирательная комиссия РФ в постановлении от 17 февраля 2000 г., отказав в регистрации на основании указанной нормы выдвинутому кандидатом на должность Президента РФ Ж., истолковала ее в том смысле, что если установлен факт представления недостоверных сведений, то независимо от других обстоятельств, в частности, от наличия или отсутствия вины кандидата, не допускается принятие иного решения, кроме отказа в регистрации. Однако Кассационная коллегия Верховного Суда РФ, отменяя решение Верховного Суда РФ, принявшего доводы Центризбиркома и отказавшего Ж. в удовлетворении жалобы на его постановление, отметила, что законодатель в п. 3 ст. 39 Закона «О выборах Президента РФ» «предусмотрел возможность (а не обязанность) отказа в регистрации кандидата при наличии любого из приведенных в нем оснований, в т. ч. и перечисленных в подпункте «г» пункта 3 упомянутой статьи».³

в постановлении от 28 марта 2000г., установив «некоторую неточность юридико-технического характера, допущенную законодателем при формулировании поло­жения подпункта «к» п.1 ст. 5 Закона РФ «О налоге на добавленную стоимость»,

выявил его конституционно – правовой смысл, который является обязательным

и исключает любое иное истолкование в правоприменительной практике, и тем самым устранил имеющуюся неясность правового предписания.¹

Интерпретационной компенсации могут подлежать такие нарушения правил законодательной техники, когда при издании новых актов не отменяются или не изменяются ранее изданные акты; когда отменяются или изменяются ранее изданные акты без точного и исчерпывающего их перечисления и т. п.² когда законодательные органы одного или различного уровня принимают законы, противоречащие друг Другу или действующим актам, — приводящие к формально-логическим противоречиям³ (антиномии правовых норм, юридическим коллизиям).

Практически во всех работах, в которых исследуются формально-логические противоречия, в числе средств их устранения (преодоления) называется толкование.

ной или многих норм. Но этот мыслительный процесс не может быть ничем иным. как толкованием».

Примечателен в связи с этим следующий пример. Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов» от 26 мая 2000 г. включало в число подпадающих под его действие лиц, награжденных орденами или медалями СССР либо РФ (подпункт «б» пункта 2), независимо от тяжести совершенных ими преступлений,² хотя в его проекте, в частности, представленном в Генеральную прокуратуру для дачи экспертного заключения, по словам начальника управления Генпрокуратуры но надзору за законностью исполнения уголовных наказаний Ю. Щер-баненко, не было подобных положений³. Кроме того, после второго чтения не была проведена правовая экспертиза законопроекта Правовым управлением Аппарата Госдумы, т- к он был принят сразу во втором и в третьем чтениях (что дает возможность говорить о технико-юридическом дефекте — отдельные ученые относят к юридической технике процедуры принятия законопроектов, хотя мы не разделяем эту точку зрения).

Однако соответствующие нормы не имеют технико-юридических недостатков являются вполне ясными, непротиворечивыми и изменить их смысл можно было только путем внесения изменений в текст правового акта, что и было сделано постановлением ГД от 28 июня 2000г. «О внесении изменения в постановление ГД ФС РФ «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов» ²(впрочем, также вызывающем противоречивые отклики).

чал подготовку проекта акта о толковании отдельных положений постановлений¹

Однако соответствующие нормы не имеют технико-юридических недостатков: являются вполне ясными, непротиворечивыми и изменить их смысл можно было только путем внесения изменений в текст правового акта, что и было сделано постановлением ГД ФС РФ от 28 июня 2000г. «О внесении изменения в постановление ГД ФС РФ «Об объявлении амнистии в связи с 55-летнем Победы в Велик Отечественной войне 1941—1945 годов»² (впрочем, также вызывающе противоречивые отклики).

И последнее, на что бы хотелось обратить внимание. Функции интерпретационной практики связаны друг с другом, и их выделение возможно только в качестве абстракции. В процессе выявления, устранения и преодоления технико-юридических дефектов ведущую роль играют контрольная и компенсационная функции, однако они тесно переплетаются с другими специально-юридическими функциями интерпретационной практики, а также с познавательно-оценочными и социальными.

4. Законодательная конструкция ошибки предопределяется иррациональностью, выражающейся в следующем:

во-первых, ошибка в отношении одних субъектов права играет негативную роль, а относительно других - положительную;

во-вторых, посредством термина "ошибка" в юриспруденции обозначают негативный результат, фрагмент неправильного поведения субъекта права, препятствующего достижению законодательно определенных целей;

в-третьих, юридическая ошибка должна рассматриваться как потенциальная причина наступления вредных, а и отдельных случаях и общественно-опасных,. с точки зрения государства, общества и личности, последствий.

Иррациональный характер ошибки также проявляется в ее непреднамеренности. Субъект права, допуская ошибку, полагал и был убежден е правильности своих действий. Для правонарушения факт ошибки не имеет принципиального значения с точки зрения характеристики самого деяния, но играет важную роль в процессе квалификации противоправного поведения и определения наказания.

С учетом изложенного можно назвать следующие, основные признаки юридической ошибки:

1) ошибка - негативный результат, следствие неправильного и осознанно-волевого поведения субъекта права:

2) ошибка носит непреднамеренный характер;

3) ошибка - объективно-противоправное социальное явление;

4) ошибка препятствует реализации субъективных прав и охраняемых законом интересов;

5) ошибка требует юридическою разбирательства. Лишь в этом случае им приобретает значение юридического основания для изменения или прекращения правоотношения, а также ее исправления.

Таким образом, юридическая ошибка - обусловленный неправильным и непреднамеренным деянием негативный результат, препятствующий реализации субъективных прав и охраняемых законом, интересов и требующий юридического разбирательства.

Сравнительный анализ категорий "юридическая техника" и "ошибка" со все очевидность указывает на то, что юридическая техника является важнейшим условием и средством предупреждения и исправления ошибок. Но этим не исчерпывается круг вопросов, связанных с объяснением юридической природы, содержания, смысла техники и ошибки в системе правовых категорий. В этой связи возникает объективная потребность выяснить характер их соотношения, идентифицировать технику и ошибку с конкретными видами.

Необходимо отличать понятие юридической и законотворческой ошибки.

По мнению видных ученых, законодательная техника представляет собой достаточно сложную систему требований к официальным реквизитам, структур содержанию нормативного правового акта, системным связям норм как внутри самого закона, так и с другими законодательными актами, к стилю законодательства. Отступление от правил законодательной техники, русского литературного языка и формальной логики при подготовке закона неизбежно порождает законотворческие ошибки, в результате которых возникают пробел или противоречия, нечеткие или неясные правовые, предписания и так далее. Закон, содержащий многочисленные законотворческие ошибки, породит ошибки при его исполнении либо станет "мертвым". Обычно это законы, принятые чуть ли не "с голоса", в спешке, из популистских интересов или под давлением авторитетных политических деятелей.

Отметим также, что законотворческие ошибки не являются «вещью в себе» и легко распознаются.

Этот процесс строится по правилам формальной логики и не требует сложных теоретических и эмпирических обосновании: достаточно установить факт несоблюдения общепризнанного правила законодательной техники, логики или русского языка.

Тема 2 Критерии качества закона

1. Понятие и содержание качества закона

2. Признаки закона как формы права

3. Качество нормы права

4. Характеристика основных критериев языкового качества закона

5. Эффективность действия норм права как социальный аспект качества закона.

Понятие «качество закона» характеризует совокупность свойств и связей, ко­торые должен иметь любой качественно совершенный закон и, соответственно, которые необходимо придать ему еще на стадии проектирования законотворчества, поэтому данное понятие занимает центральное место среди проблем законодательной техники. Качество закона — определитель задач, решаемых в процессе законотворчества, и в то же время критерий эффективности подготовленных законопроектов.

К сожалению, в российском правоведении пока нет единого понимания понятия «качество закона», поскольку оно было введено в научный оборот сравнительно недавно и в значительной мере является дискуссионным. В настоящее время имеется лишь ряд плодотворных попыток раскрыть содержание этого понятия;

Наметились два подхода к пониманию качества закона. Одни авторы связывают «качество закона» с его способностью соответствовать экономическим и иным социальным реалиям. Так, качество закона понимается как его соответствие общественным потребностям и способность обеспечивать регулирование общественных отношений сообразно поставленным при издании закона целям. При этом выделяются три аспекта качества закона: социальный, политический и юридический.

Социальная характеристика качества закона включает в себя, во-первых, степень адекватности отражения в законе происходящих в обществе процессов, во-вторых, точность проецирования этих процессов на будущее,

в-третьих, прогнозирование возможных путей развития сфер общества и неразрывно связанного с этим выбора оптимальных путей правового регулирования, их видоизменения в желательном для законодателя направлении.

Политическая характеристика качества закона представляет собой степень соответствия выбранных законодателем вариантов регламентации общественных отношений требованиям законодательной политики и задачам общественного развития на ту или иную перспективу.

Другой подход к проблеме качества закона был применен В.В. Игнатенко, который полагает, что исходной основой данного вопроса выступает философская категория «качества». Данная категория раскрывает совокупность всеобщих признаков, которые составляют качество любого явления, процесса природы, общества или мышления, и тем самым выступает методологическим ос­нованием в изучении, качества конкретного явления, в данном случае закона.

Необходимо отметить, что оба подхода не противоречат друг другу, а находятся между собой в прямой связи. Если при изучении качества закона в его соотношении с экономическими, политическими и иными явлениями речь идет о качестве содержания норм права и их социальной обусловленности, то другой

подход специализируется на изучении качества формы закона, присущих ему признаков как источнику права и формам изложения норм права в тексте закона.

Поскольку форма и содержание находятся в тесной взаимосвязи, то и качество закона может быть раскрыто полно и всесторонне лишь как качество его формы и содержания. Именно этот комплексный подход к проблеме качества закона мы попытаемся раскрыть.

Категория «качество» понимается как совокупность свойств, указывающих на то, что представляет собой предмет, явление. Качество непосредственно связано с количеством, т.е. совокупностью свойств, указывающих на величину предмета, его размер. Связь между количеством и качеством закреплена мерой. Мера показывает границу, за которой изменение количества впечет за собой изменение качества, или границу, за которой изменение качества влечет за собой изменение количества.

Таким образом, в самом общем виде понятие «качество закона» можно определить как, совокупность свойств, необходимо присущих закону, характеризующих его в качестве регулятора общественных отношений. И с позиций такого понимания следует ответить на два вопроса: какие свойства, признаки образуют качественное своеобразие закона и при каких отсутствующих или недостаточно совершенных признаках, свойствах закон утрачивает способность быть источником права и даже представляет, собой разновидность правонарушений, либо иных правовых явлений?

На наш взгляд, все признаки, которые образуют качество закона, целесообразно разделить на два вида: признаки, характеризующие закон как форму (источник) права, как нормативно-правовой акт, принятый закон законодательным органом государства, и признаки, присущие нормам права, образующим непосредственное содержание закона как регулятора общественных отношений.

Правомерность предложенного деления признаков, образующих качество закона, видится прежде всего в том, что признаки, характеризующие закон как форму права, являются его атрибутами, т.е. обязательными признаками. И отсутствие хотя бы одного из этих признаков лишает закон качества формы права, превращает его в объективно-противоправный акт. Напротив, большая часть признаков, характеризующих содержание закона как регулятора об­щественных отношений, может в определенных пределах иметь различную интенсивность проявления, что не оказывает существенного влияния на способность закона быть источником права.

2 Признаки закона как формы права

Современная теория права в числе основных, и важнейших признаков закона как формы права выделяет следующие:

1) закон является нормативно-правовым актом, устанавливающим общеобязательные правила поведения для всех граждан, государственных органов, общественных объединений и иных юридических лиц;

2) закон регулирует основополагающие, важнейшие общественные отношения, отнесенные к ведению законодательных (представительных) органов государственной власти. При этом каждый законодательный орган может осуществлять нормативно-правовое регулирование общественных отноше­ний только в пределах предоставленных Конституцией РФ полномочий;

3) закон принимается только федеральными законодательными органа законодательными органами субъектов Российской Федерации либо в ходе всенародного голосования (референдума);

4) закон обладает наибольшей юридической силой, обеспечивающей ем» верховенство среди иных нормативно-правовых актов;

5) закон принимается в особом порядке, предусмотренном Конституцией РФ и Регламентами Государственно Думы и Совета Федерации Федерального Собрания РФ;

6) законы Российской Федерации действуют только после официального опубликования. В соответствии с ч. 3 ст. 15 Конституции РФ неопубликованными законами нельзя руководствоваться при разрешения конкретных дел. Такие законы не могут применяться.

Характерным для названных признаков является то, что все признаки не имеют

количественного выражения и не могут характеризоваться различной интенсивностью проявления в конкретных законах.

Например, нельзя представить ситуацию, чтобы закон частично принимался бы компетентными законодательными органами государства, а частично органами исполнительной власти или должностными лицами, либо содержащиеся в законе отдельные нормы права не обладали бы высшей юридической силой, либо закон публиковался в официальных источниках не полностью. Каждое из названных свойств качества закона является его необходимым атрибутом, т.е. свойством, без которого закон не может существовать в качестве источника права.

Характерно также то, что все признаки закона как источника права должны у него присутствовать. При отсутствии хотя бы одного из них закон не обладает качеством закона, а представляет собой объективно-противоправный результат деятельности правотворческого органа и вследствие этого не обладает качеством источника права.

Понятно, что действующая Конституция РФ исключает возможность принятия законов органами исполнительной власти или Президентом Российской Федерации, или главой исполнительной власти субъекта Российской Федерации. При этом закон считается принятым после того, как были «пройдены» все необходимые по регламенту процедуры. С учетом особой важности процедур принятия закона в юридической литературе правомерно ставится вопрос о том, чтобы законопроектная деятельность Государственной Думы регулировалась не только Регламентом, но и специальным федеральным законом.

Обязательным для закона является и требование о том, чтобы им были, урегулированы основополагающие, наиболее значимые общественные отношения. Все случаи, когда пытаются принимать в форме закона нормы по частным, второстепенным вопросам правового регулирования, представляют собой прямое нарушение конституционного принципа разделения властей и вторжение законодательной власти в сферу деятельности исполнительной власти. Формально такой закон может действовать и применяться в конкретных правоотношениях, но по своей сути он является правонарушением и может быть отменен Конституционным Судом Российской Федерации.

Законодательные органы в Российской Федерации могут осуществлять законотворческую деятельность только в пределах предоставленных им полномочий, не вторгаясь в предметы ведения других органов. Нормативно-правовой акт, принятый за пределами компетенции законодательного органа, приобретает форму закона лишь формально, а содержащиеся в нем нормативные решения не имеют общеобязательной силы.

Согласно ч. 5 и 6 ст. 76 Конституции РФ во всех случаях противоречия между федеральным законом и законом субъекта Российской Федерации по вопросам,

отнесенным к исключительной компетенции Федерации и к совместной компетенции Федерации и субъектов Российской Федерации, действует федеральный, закон. В случае противоречия между федеральным законом и нормативным актом субъекта Российской Федерации по вопросам, отнесенным к ведению субъекта Российской Федерации, действует закон субъекта Российской Федерации.

Значительную часть атрибутов, присущих закону, следует учитывать и последовательно реализовывать с первых же шагов работы по проектированию конкретного законопроекта. Особенно важно правильно определить его предмет, а также установить необходимость принятия нормативного акта в форме закона.

Конституция РФ не определяет сфер общественных отношений, нормативно-правовое регулирование которых может осуществляться только в форме законов. Однако это обстоятельство нельзя понимать как право законотворческого органа принимать законы по любым вопросам, подлежащим нормативно-правому регулированию, в том числе и по вопросам, отнесенным к ведению государственных органов исполнительной власти.

Российскими правоведами с учетом законотворческой практики в Российской Федерации сформулирован достаточно обширный перечень ситуаций, когда нормативно-правовое регулирование целесообразно осуществлять только в форме закона. В частности, к сфере законодательного регулирования на уровне Федерации относятся:

• основные права, свободы и обязанности человека и гражданина, способы их охраны, юридическая ответственность и иные меры принуждения по отношению к гражданам;

• порядок выборов Президента РФ, Государственной Думы, формирования Совета Федерации, их правовой статус;

• основные принципы организации, формирования и деятельности органов законодательной, исполнительной и судебной власти;

• порядок ратификации и денонсации международных договоров российской Федерации и ратификация и денонсация таких договоров;

• правовые основы экономического, социального и экологического развития Российской Федерации;

• правовое положение партий и иных общественных объединений;

• правовой статус средств массовой информации;

• порядок формирования и расходования федерального бюджета, федеральные налоги и сборы;

• общие вопросы национальной безопасности Российской Федерации;

• порядок введения режима чрезвычайного, военного положения;

• уголовная ответственность и уголовный процесс, порядок исполнения уголовных наказаний;

• судоустройство, прокурорский надзор, адвокатура-

На уровне субъектов Российской Федерации в форме законов рекомендуется устанавливать только:

• принципы организации, порядок формирования и деятельности органов государственной власти субъекта Российской Федерации и органов местного самоуправления;

• защиту прав и свобод человека и гражданина, способы их охраны и

обеспечения;

• основные принципы экономического и социального развития субъекта

российской Федерации;

• все виды и размеры региональных налогов и сборов, порядок формирования и

расходования бюджета субъекта Российской Федерации;

• льготы и преимущества, в том числе налоговые, по платежам в бюджет

Субъекта Российской Федерации;

• экологические стандарты и нормативы, плата за использование местные

природных ресурсов и загрязнение окружающей природной среды,

• образование и деятельность внебюджетных и валютных фондов субъект

российской Федерации;

• статус региональных заповедников, заказников, парков;

• правовой режим охраны, порядка хранения, ввоза и вывоза уникальных объектов культурного достояния субъекта Российской Федерации;

• ответственность за нарушение правил, установление которых отнесено

ведению субъекта Российской федерации 6.

Определенные трудности возникают у законотворческих органов субъект Российской Федерации и при решении вопроса о принятии законов по вопрос совместной компетенции Федерации и ее субъектов. Конституция РФ регламентирует вопроса о том, каким образом и в каком порядке распределяю предметы ведения между Федерацией и субъектами Российской Федерации. Имеется лишь общее правило о том, что законы субъектов Российской Федерации по вопросам совместного ведения не могут противоречить федеральным закон;

В то же время следует учитывать действие Федерального закона «Об общих принципах разграничения предметов ведения между Федерацией и субъектами», которым закрепляются исходные нормы в той или иной сфере нормативно-правового регулирования общественных отношений конкретизируются предметы ведения Федерации и субъектов Российской Федерации в этой сфере. В частности, подобные нормы содержатся «Д федеральных законах, регулирующих отношения в сфере образования, науки, культуры, здравоохранения, охраны окружающей природной среды, физической культуры и спорта.

Отсутствие федерального закона по тем или иным вопросам, отнесенным к совместной компетенции Федерации и ее субъектов, не ограничивает права законотворческого органа субъекта Российской Федерации осуществят нормативно-правовое регулирование в этой сфере до принятия федерального закона. Согласно ст. 12 Федерального закона «О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации» до принятия соответствующих законов на уровне Федерации законодательные органы субъектов Российской Федерации могут принимать свои законы. Требуется лишь впоследствии, когда будет принят соответствующий федеральный закон, привести в соответствие с ним закон субъекта Российской Федерации, устранив из него все коллизионные нормы.

Качество закона как источника права является необходимым условием для признания содержащихся в нем норм права как общеобязательных и действующих правил поведения. Однако для того чтобы закон был действительно совершенным и обеспечивал реальное достижение целей, поставленных законодателями необходимо выполнение еще одного условия - обеспечения надлежащее качество норм права, закрепленных законом.

3. Качество нормы права

Российскими правоведами обстоятельно изучены свойства, которыми должны обладать нормы права. В их числе чаще всего выделяют такие признаки, как

нормативность, общеобязательность, полнота и конкретность нормативно-правового регулирования, представительно-обязывающий характер, ясность и доступность языка закона, формальная определенность, точность и определенность терминов и формулировок, логическая непротиворечивость нормативных положений закона и Конституции РФ, эффективность, соответствие норм закономерностям и потребностям общественного развития, юридическая Г Социальная эффективность и др.

В современной науке в основном сохранена классификация названных свойств норм права, хотя обновление се необходимо, поскольку это приведет выделенные признаки в систему и позволит найти в них общие и отличительные черты.

На наш взгляд, классификация свойств норм права должна учитывать сложный многоаспектный характер нормы права, понимание ее как совокупности юридического, логического, языкового и социального аспектов.

Таким образом, могут быть выделены четыре вида свойств нормы права:

собственно-юридические, языковые, логические и социологические, которые

включают в себя такие критерии качества закона, как;

• нормативность, полнота и конкретность нормативно-правового регулирования, характеризующие собственно-юридический аспект нормы

права;

• простота, краткость, ясность, точность, характеризующие языковой аспект

нормы права;

• определенность, последовательность, непротиворечивость, характеризующие

логический аспект нормы права;

• юридическая и социальная эффективность норм права.

Отражая все аспекты нормы права в комплексе, названные признаки характеризует надлежащее качество закона, его способность выступать источником эффективно действующих норм и достигать поставленных законодателем целей.

Совокупность факторов, обеспечивающих эффективное действие закона, может

быть самой различной. Однако его надлежащее качество как регулятора общественных отношений является одним из первых и необходимых условий эффективности действия закрепленных законом норм права. Некачественно подготовленный закон является таковым по своей форме, но может применяться в конкретных отношениях, хотя процесс его применения может значительно осложняться отсутствием тех или иных необходимых свойств нормы права. Так, действие закона, нормативные Положения которого являются нечеткими и недостаточно ясными, логически противоречивыми, неполными, будет недостаточным или даже малоэффективным.

Следовательно, в пределах определенной меры юридические, языковые, логические критерии качества закона могут иметь различную интенсивность проявления, не меняя сути закона как источника права.

И в этом видится одно из основных отличий данных признаков качества от критериев, характеризующих закон как вид нормативно-правового акта, как источника права. Другое отличие заключается в том, что интенсивность проявления каждого из названных признаков может быть выявлена и измерена с помощью так называемых операциональных определений. Под операциональным определением в социологии понимается «...определение... содержащее указание на действие (операцию), результат которого можно эмпирически наблюдать или измерять и в силу этого сопоставить с содержанием того научного понятия, теоретически охватывающего данный результат».

В системе свойств, которые должна иметь любая качественно совершенная норма, важное место занимают ее юридические свойства — нормативность, полнота и конкретность. Именно эти свойства напрямую связаны с сущностью нормы как регулятора общественных отношений, и их наличие является необходимым, хотя и не единственным, условием надлежащего качества закона.

Нормативность характеризует способность нормы права быть регулятором общественных отношений, содержать правило, стандарт определенного поведения субъектов правоотношений. В норме права должны быть определены права и обязанности субъектов правоотношений, обстоятельства, связанные с возникновением и изменением правоотношений, средства, с помощью которых будет обеспечено реальное действие нормы права, мера ответственности.

Содержание же нормативности, интенсивность ее проявления в норме права

раскрывается с помощью таких конкретизирующих, ее требований, или

операциональных определений, как:

• направленность нормы права на регулирование какого-либо вида общественных отношений, а не конкретного правоотношения;

• неперсонифицированность (неконкретность) адресата нормы права;

• неопределенность числа случаев, на которые рассчитано действие нормы права.

Степень полноты нормативно-правового регулирования, закрепленного нормой

права, характеризуется прежде всего требованием предусматривать в проекте все ее три элемента (гипотезу, диспозицию и санкцию) либо отсылать к акту, где содержатся те или иные компоненты проектируемых норм права. Законодательная техника допускает возможность изложения норм права в разных частях одного и того же акта и даже в разных законах. Требование же изложения нормы во всей ее полноте, со всеми элементами ориентирует разработчиков проекта на формулирование нормативно-правовых предписаний во взаимной связи актов и норм. Иначе возникнут ситуации, когда конкретная норма оказалась бы лишенной той или иной ее части.

Критерий полноты применяется и для характеристики содержания нормы права, ее способности охватить и отразить все существенные стороны, признаки регулируемого ею общественного отношения. Операциональными определениями в данном случае могут выступать следующие требования: 1)исчерпывающее закрепление совокупности лиц, которые могут и должны выступать субъектами общественных отношений; 2) указание всех жизненных обстоятельств, при наличии которых может возникать регулируемое нормой правоотношение; 3) обеспеченность субъективных прав субъектов правоотношения корреспондирующими этим правам юридическими обязанностями других участников правоотношений; 4) наличие порядка реализации норм права и защиты субъективных прав от нарушений.

При недостаточно полной регламентации правоотношений в законе появляются пробелы, т.е. разрывы системных связей между нормами права, которые влекут за собой возникновение ситуаций, когда субъективное право, предоставленное законом, не может быть реализовано по мотивам отсутствия соответствующего нормативно-правового предписания.

Критерий конкретности нормы права требует разработки действенного механизма реализации норм права в конкретных отношениях. Для действия нормы главным является факт ее соблюдения, использования в конкретных правоотношениях - Неконкретность регулирования неизбежно влечет за собой появление декларативных норм, которые превращают закон в не обязывающий ни к чему призыв.

Неполное соответствие текста изложенным критериям юридического качества закона, бесспорно, свидетельствует о его недостаточном совершенстве, о наличии в законе пробелов, декларативных норм.

4. Характеристика основных критериев языкового качества закона

Критериями качества закона с точки зрения языка являются простоте краткость, ясность и точность.

Простота текста закона характеризуется прямым порядком слов (за подлежащим следует сказуемое), отсутствием громоздких конструкций, а также умеренным использованием причастных и деепричастных оборотов. Чем проще текст для понимания, тем вероятнее будет его исполнение.

Краткость закона характеризуется максимально сжатым изложением его текста, отсутствием повторов и малоинформативных сочетаний в его тексте. Критерий краткости сосредоточивает внимание субъекта на сути закона.

Ясность означает понятность текста читателю, что обеспечивается максимально допустимой простотой текста, при этом нельзя отказываться от употребления юридических профессионализмов, непонятных части населения. Ясность закона способствует правильному и полному выявлению содержащейся в нем информации, обеспечивает эффективность действия нормативных предпи­саний закона.

Точность означает «достижение наибольшего соответствия между идеей, мыслью и воплощением этой мысли в законодательной формуле». Точность нормативно-правовых предписаний обеспечивается с помощью таких требований, как использование четких, недвумысленных дефиниций понятий; отсутствие в тексте закона двусмысленных и многозначных терминов; редким использованием в безличных предложениях глагольно-неопределенных конструкций и не поясняемых далее слов типа «нередко», «другие», «в случае необходимости».

Стремление к точности противостоит стремлению к простоте. Технико-юридический критерий точности занимает доминирующую позицию, так как текст закона должен быть прежде всего максимально точен, и лишь затем по возможности прост.

Любые нарушения критериев языкового аспекта закона затрудняют восприятие текста нормативных актов, создают ситуации, когда заинтересованные лица неправильно понимают соответствующие нормативно-правовые предписания либо вовсе не могут понять смысл и содержание нормы права.

Логический аспект норм права законодательства, на наш взгляд, в теории права остается малоисследованным и нуждается в основательном дальнейшем изучении, поэтому остановимся на данном аспекте нормы права более подробно. Некоторые логические свойства нормы права были отмечены российскими правоведами в виде такого свойства нормы права, как формальная определенность.

Критерий формальной определенности, по нашему мнению, неполно диагностирует логический аспект закона, который может быть охарактеризован такими критериями, как определенность, последовательность и

непротиворечивость.

С критерием определенности связываются прежде всего правила употребления

в тексте закона терминов и понятий. В частности, термин требуется использовать только в значении, данном его легальной дефиницией, не следует давать одному и тому же термину несколько дефиниций и допускать для выражения одной мысли

различные термины.

Критерий определенности требует закрепления в тексте закона легальных определений наиболее значимых терминов, понятий. Это устранит споры о «духе» закона при правоприменении.

Однако в процессе выполнения данного требования появляется новая проблема: какие признаки понятия следует отражать в тексте закона? Если в дефиниции указывать все возможные, в том числе и несущественные признаки, то можно значительно ограничить сферу действия нормы права, создать ситуации, когда за множеством признаков потеряется суть термина. Однако если в дефини­ции опустить какой-либо существенный признак, то произойдет неоправданное расширение сферы действия нормы и только с помощью ограничительного толкования можно будет выявить действительный смысл нормы права.

Критерий логической непротиворечивости как свойство логического аспекта закона подразумевает, что текст закона свободен от внутренних противоречий самому себе. Непротиворечивость характеризуется требованием исключать противоречия в тексте как одного, так и разных законов.

Нарушение принципа непротиворечивости приводит к деформации системы права, так как под угрозой оказывается основная функция права — быть целостным, единым регулятором общественных отношений. Противоречивость является грубой ошибкой законодателя, однако очень распространенной и опасной. Противоречивость заключается в том, что отрицается то положение, которое недавно утверждалось. Противоречие может быть контактным, когда отрицание следует непосредственно за утверждением, или дистантным, когда отрицание отделено от утверждения значительным промежутком текста.

Последовательность, как свойство правильного логического мышления, Является обязательным признаком логического аспекта качества закона и характеризуется двумя требованиями:

1) последовательное развитие мысли законодателя в тексте закона;

2) последовательное развитие конституционных основ в тексте закона.

Н.А. Власенко предлагает выделить в качестве логического критерия качества закона обоснованность. Это свойство выражается в том, что «юридическое регулирование имеет достаточные основания». В логике обоснованность выражается законом достаточного основания: всякая истинная мысль должна быть обоснована мыслями, истинность которых уже доказана.

Действительно, регулирование общественных отношений должно быть обосновано социальными, юридическими и иными явлениями и процессами, но понимаемая таким образом обоснованность относится к социальному аспекту нормы права, а не к логическому. Критерии логического аспекта качества закона подразумевают применение свойств правильного логического мышления, использование законов логики в тексте нормативного акта. Поэтому обоснованность не входит в число логических критериев качества закона.

Важность поставленной проблемы качества закона состоит в том, теоретически разработанные и применяемые на практике юридические, грамматические и логические критерии качества позволяют поставить проектирование законов на строго научную основу. Законопроектная работа самого начала должна ориентироваться на формирование основных признаков, свойств закона как источника права, без которых он не может быть ни качественно совершенным, ни эффективно действующим.

Вместе с тем придание качественного совершенства форме закона является первым этапом подготовки совершенного и эффективно действующего закона. Ни один закон, имеющий несовершенную форму выражения и изложения норм права, не может действовать эффективно. Но качественный по форме закон может оказаться неэффективным, поскольку процесс реального действия закона зависит от многих социально-правовых и иных факторов, лежащих за пределами закона и не зависящих от него. Поэтому важным аспектом качества закона является

социальный аспект.

Эффективность действия норм права как социальный аспект качества закона. Российскими правоведами весьма обстоятельно изучен вопрос о критериях Социального аспекта качества закона. Аргументирование показано, что его критерием выступает «эффективность действия норм права». Наибольшее распространение получил взгляд на эффективность норм права как на соотношение между фактическими результатами их действия и теми социальными целями, для достижения которых эти нормы были приняты.

Выделяются два уровня эффективности: юридическая и социальная. Юриди­ческая эффективность правовой нормы понимается как соответствие поведения субъектов правоотношения требованиям, закрепленным нормой права. Для социальной эффективности простого исполнения нормы права оказывается недостаточно. Она характеризует самые глубинные процессы правового регулирования — степень достижения социальных целей, находящихся вне непо­средственной сферы правового регулирования.

Свою позицию в отношении изложенного понимания эффективности норм права авторы аргументировали следующим образом: «С нашей точки зрения, если планируемая цель достигается благодаря действию конкретной правовой нормы, последнюю следует безоговорочно признать эффективной. Однако из этого вовсе не вытекает, что мы в какой-либо мере недооцениваем социальной ценности правовых решений. Мы высказываемся лишь против включения в понятие эффективности правовых норм положительного оценочного момента, поскольку соответствующая оценка относится не к эффективности, а к цели, которой служит

анализируемое средство. При этом отнюдь не отрицая возможность и необходимость исследования социальной ценности правовых решений.

Задачи обеспечения эффективного действия норм права решаются на стадии их проектирования путем наиболее полного учета в проектируемых нормах объективных закономерностей и конкретно-исторических условий их действия, а также создания действенного механизма реализации норм права, способного обеспечить их неукоснительное действие и нейтрализовать негативное воздействие на них правовых, социальных и иных факторов.

Тема 6: Правовые понятия и дефиниции в законодательстве.

1. Правовые понятия и их применение в законах

2. Правила формирования юридических терминов

3. Правые дефиниции в законодательстве

4. Проблемы законодательного закрепления юридических дефиниций

5. Проблема выбора оптимального способа закрепления дефиниции в законодательном тексте

1. Сделаем общие пояснения.

Понятие как высшая ступень логического обобщения «открывает» сущность того или иного явления, и в этом заключается главная практическая ценность данной формы мышления. В частности отождествляя определенным образом различное, понятие выделяет в явлении общее (т.е. наиболее важное, основное, существенное), что обеспечивает целостное восприятие и правильное сущностное понимание его (явления) во всей диалектической триаде — всеобщее, особенное, единичное, где единичное выступает исходным моментом.

Родо-видовые характеристики всеобщего, особенного и единичного в их причинной взаимозависимости обусловливают различные типы (виды), формы понятийных взаимосвязей, взаимовлияний на разных уровнях отражения. Так, родовые характеристики порождают родовые понятия, видовые отличия выражают какое-то особенное или единичное качество. Те или иные родовые характеристики не существуют без видовых, и наоборот. Род отделяет то или иное явление от других родов, а видовое отличие — от того, что относится к данному конкретному роду.

Поэтому возникает необходимость в видовых понятиях, которые являются логически производными от родовых и находятся с ними в субординационных отношениях. Между собой видовые понятия отличаются по тем признакам, которые заключены в их содержании. (Существенный признак одного видового понятия не может быть существенным признаком другого такого же понятия. Однако всякое понятие может быть одновременно видовым (по отношению к более общему понятию) и родовым (по отношению к менее общему понятию).

Правовое отражение действительности является важным условием и средством практически преобразующего отношения человека к окружающему миру. Логической формой такого отражения выступают правовые понятия, специфика которых определяется спецификой самого правового мышления как сугубо практического мышления, как нормативного способа, метода освоения действительности, порождаемого потребностями социальной дихотомии общества.

Любое правовое понятие как логический феномен вплетено в определенную трудовую деятельность, непосредственно связано с тем или иным практическим действием, испытуется, утверждается, обогащается,

модернизируется (через логический анализ, синтез) человеческой практикой.

С понятия начинается логическое бытие любой правовой нормы, которая в целостности своей есть не что иное, как определенный понятийный интеграл, составляющий ее монологичное смысловое содержание с заданным модусом нормативной необходимости («разрешено», «требуется», «запрещено»}. Внепонятийных правовых нормативов нет, как нет и вне по пяти иного правового мышления Правовая мысль, как всякая иная, — это понятийно структурированная мысль.

Всякая нормативная конструкция, неадекватная соответствующему понятийному строю нормативного мышления, не может рассчитывать на эффективное действие.

Понятие — это логический определитель значимости правовых нормативов, что обусловливает их логическую пригодность и стабильность а системном функционировании на всех уровнях правоприменительной деятельности. Специфика данной деятельности такова, что понятийный плю­рализм здесь нетерпим. Поэтому уже в античной древности предъявлялись самые жесткие требования к понятийному формулированию правовых нормативов.

Прежде, чем подчиниться тому или иному правовому императиву, субъект правовых отношений должен знать, что от него требуют и что есть это «что» в своей доступной сущности, иначе останется непонятным, почему это требуется. Если, скажем, государство наказывает за спекуляцию, оно обязано законодательно определить, что понимается под спекуляцией с правовой точки зрения, иначе всякие санкции теряют смысл.

Рациональное отношение к действительности невозможно без определения понятий, которыми мы оперируем.

Дефинировать понятие — это значит не только определить его содержание (т.е. определить относительные пределы, границы понимания того или иного явления, перечислить его существенные родовидовые при­знаки), но и раскрыть его логические связи, отношения с другими понятиями в данной понятийной системе, что при адекватном терминировании и соблюдении соответствующих логических правил обеспечивает достаточно стабильную её логическую функциональность. Правовые дефиниции, законодательно закрепленные и приобретающие тем самым качества официальной нормативности, обеспечивают смысловую полноту правовых нормативов, исключают двусмысленность в толковании правовых явлений, что способствует единообразному, правильному применению действующего законодательства, установлению правопорядка в общественных отношениях.

Существуют следующие основополагающие требования, которым должны отвечать правовые дефиниции (определения):

1) с оптимальной адекватностью отражать сущность дефинируемого яв­ления;

2) иметь конвенциональный характер, т.е. базироваться на определенном научном признании, консенсусе;

3) быть дискурсивными, т.е. находиться в определенном логическом сцеплении с предшествующими общепризнанными или устоявшимися дефинициями, основополагающими дефинициями действующего законо­дательства.

Как всякие иные понятия, правовые понятия обозначаются со­ответствующими терминами, которые также именуются правовыми (или юридическими) и которые составляют главную специфику лексики правового (юридического) языка, ее наиболее информативную, наиболее важную в функциональном отношении часть. В дефинитивном плане Правовой (юридический) термин — это слово (или словосочетание), унифицированно используемое в сфере правовых отношений, которое обозначает правовое понятие и отличается заданной моносемичностью (т.е. строгой смысловой определенностью, однозначностью), функциональной устойчивостью.

Существенной чертой юридических терминов является то, что они отражают официальную волю законодателя, оказывая тем самым соответствующее воздействие на субъектов правовых отношений. Информационным образом репрезентировать (представить вовне) эту волю для восприятия могут только юридические термины. Создание, жестко регламентированное использование специального терминологического фонда нормативно-правовой информации обусловлено самой природой этой информации, ее социальным назначением.

Позитивным моментом в законотворческой деятельности современного российского парламента является то, что разработка того или иного законопроекта начинается, как правило, с уяснения используемых понятий, что соответствующим образом отражается на семиотической организации текста законопроекта. В частности, нормативная часть закона открывается обычно главой под названием «Общие положения», в которой помещается статья с определениями тех или иных понятий. Однако она не всегда пра­вильно оформляется. Статьи обычно именуются: «Основные понятия» или «Основные понятия, используемые в настоящем Федеральном законе». Если обратиться непосредственно к тексту статей, те или иные понятия в них не просто называются, но дефинируются. Поэтому более правильным было бы подобные статьи снабжать заголовком: «Основные понятия и их определения», как это сделано, например, в Федеральном законе 1997 г. «Об уничтожении химического оружия».

Неудачным является также, когда заголовок статьи закона ориентирует на определение используемых терминов, а в тексте статьи определяются понятия, как это и должно быть (см., например. Федеральный закон 1997 г. «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Здесь определяются понятия, а не термины, их обозначающие.) Термины объясняются, разъясняются, но не определяются

Для законотворческого процесса важно уточнить, какие именно понятия должны подвергаться а законе обязательному дефинированию. Все ли правовые понятия, используемые а законе, необходимо дефинировать? В том или ином законе порой дефинируется, например, около 20 понятий

(см., например. Федеральный закон 1998 г, «О гидрометеорологической службе», федеральные законы 1999 г. «О физической культуре и спорте в Российской Федерации», «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения», «Об охране атмосферного воздуха»), но насколько это оправдано?

Используемых в законодательстве понятий, имеющих определенную правовую значимость, неисчислимое множество; все их дефинировать практически невозможно, да и не нужно. Не всякая погоня за дефинициями оправдана. Иногда вполне достаточно одной единственной обобщающей дефиниции, и это зависит от характера предмета правового регулирования, содержания правовых нормативов., их взаимозависимостей внутри конкретной отрасли законодательства (см., например: Федеральный закон 1996 г. «О государственном регулировании агропромышленного производства», Федеральный закон 1998 г. «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций», Федеральный закон 1999 г. «О реструктуризации кредитных организаций»). В зарубежной законотворческой практике, как правило, избегают множества правовых дефиниций.

Определенный пласт общеупотребительных понятий, которыми пользуются в законодательстве, семантически настолько определен (т.е. ясен в смысловом отношении), что вообще не нуждается в каких-либо дефинициях. Излишние дефиниции не нужны в законодательстве. Что, собственно, нового дают дефиниции, например, таких понятий, как «вода» («химическое соединение водорода и кислорода, существующее в жидком, твердом и газообразном состояниях» — Водный кодекс Российской Федерации 1995 г.) «местные финансы» («совокупность денежных средств, формируемых и используемых для решения вопросов местного значения» — Федеральный закон 1997 г. «О финансовых основах местного самоуправления в Российской Федерации»)? К тому же необходимо иметь в виду, что существуют определенные объективные и субъективные пределы человеческого понимания некоторых явлений действительности, почему издревле философы и говорят- об опасности понятийных обобщений.

В законодательных актах обязательному дефинированию должны подвергаться специальные юридические понятия («право на жизнь», «гражданин», «преступление» и т.д.), а также понятия, имеющие особую конституционную, общеправовую, отраслевую или межотраслевую значимость, с учетом значения родо-видовых факторов в системе нормативно-правового регулирования общественных отношений. В частности, основополагающие, базовые, ключевые правовые понятия общей значимости должны быть дефинированы в Конституции, другие важные. понятия — в другом специальном законодательстве (Основы, кодексы, уставы и др.), третьи — в подзаконных, актах (в порядке допустимой понятийной конкретизации). Чем больше будет дефинировано общих пра­вовых понятий, например, на конституционном уровне (т.е. в Конституции, других законодательных актах конституционной значимости), тем меньше будет последующей дефинитивной дроблен ости на уровне текущего законодательства, а также на уровне подзаконных актов. Если, например, та­или иная дефиниция того или иного правового понятия содержится в нормативно-правовом акте родовой значимости, зачем вновь ломать голову над этим же понятием в нормативно-правовом акте видовой значимости?

В законотворческой деятельности современного российского парламента, а также в законотворческой деятельности субъектов Российской Федерации, пока что определенной последовательности в работе с понятийно-терминологическим аппаратом нет. Слабая юридическая проработка федеральных законов породила понятия, недостаточно полно или неверно отражающие сущность того или иного явления, «отсекающие» его существенные признаки, что ведет к разночтению при толковании правовых нормативов, правоприменительных ошибкам, нарушениям законности. Многие дефиниции в действующем законодательстве нуждаются в существенных разъяснениях, уточнениях, концептуальной аргументации, без чего невозможно правильное, безошибочное применение соответствующих понятий.

Имеются дефиниции слишком многословные, что затрудняет их восприятие, несмотря на кажущуюся информативную полноту. «Обязательное социальное страхование, — дефинируется, например, в Федеральном законе 1999г. «Об основах обязательного социального страхования», — представляет собой систему создаваемых государством правовых, экономических и организационных мер, направленных на, компенсацию или минимизацию последствий изменения материального и (или) социального положения работающих граждан, а в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, иных категорий граждан вследствие признания их безработными, трудового увечья или профессионального заболевания, инвалидности, болезни, травмы, беременности и родов, потери кормильца, а также наступления старости, необходимости получения медицинской помощи, санаторно-курортного лечения и наступления иных установленных законодательством Российской Федерации социальных страховых рисков, подлежащих обязательному социальному страхованию».

Некоторые дефиниции формулируются слишком абстрактно, нарочито запутывают или извращают то или иное понятие (известка, например, история с понятием политического экстремизма), иные, необходимые дефиниции, во вновь принятых законах вовсе отсутствуют. Например, много говорится в действующем законодательстве о правах и свободах человека и гражданина, но не о правах личности, понятие которой «мимоходом» употребляется в действующей Конституции (см. часть 1 статьи 21 Конституции Российской Федерации). Думается, более правильным было бы оперировать понятием «правовой статус личности». Как писал в свое время немецкий правовед Г. Арене, начало личности лежит в основе христианского

учения, личность как таковая «есть исходный пункт и цель всего права».³ Понятие личности характеризует человека как общественное существо (Аристотель: «общественное животное»), поэтому оно и является центральным понятием права, хотя и не имеет до сих пор достаточно полной правовой дефиниции. Совершенно отсутствует в отечественном законодательстве такое фундаментальное конституционное право как право на общественный протест, что создает в известных случаях определенные предпосылки для произвольных действий со стороны правоохранительных органов государственной власти. Законодательное признание и. соответствующее дефинирование понятия «внебрачная семья», думается, помогло бы выйти из плена домостроевских предрассудков, способствовало бы постижению духовной сущности брака, разрешению все усложняющихся в нашей стране демографических проблем.

Определенные понятийно-терминологические проблемы возникают я связи с асимметричностью Российской Федерации. Дело в том, что многие субъекты Федерации в своих уставных документах, других законодательных актах дают собственные определения используемых понятий («свои дефиниции»), которые в целом ряде случаев выглядят как интерпретация понятий, используемых в федеральном законодательстве, не всегда согласующаяся с нормативно-правовой семантикой последних. Например, в законодательстве города Москвы дефинируются такие понятия, как «государственная служба», «государственная должность», «государственный служащий» (см. закон 1997 г. «О государственной службе города Москвы»), «должностное лицо» (см. законы 1997 г. «О государственном контроле за учетом, регистрацией и использованием объектов нежилого фонда в городе Москве» и «Об условиях пребывания в Москве иностранных граждан, имеющих право на безвизовый въезд в Россию»), «жалоба», «петиции» (см. закон 1997 г. «Об обращениях граждан»), «ребенок» (см. закон 1997 г. «Об организации работы по опеке и попечительству в городе Москве»), «орган государственного контроля», «инспектор», «штраф» (см. закон 1997 г. «О государственном контроле за учетом, регистрацией и использованием объектов нежилого фонда в городе Москве»), «зона чрезвычайной ситуации» (см. закон 1997 г. «О защите населения и территории города от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного

Дата добавления: 2014-01-07