Третьего условия я не буду касаться, так как относительно его мы не имеем 35 страница

"внимание" и "предвнимание" и показать, что процессы пред-внимания являются

общими, наблюдаются более чем в одной сенсорной модальности, а также предложить

дальнейшие пути для их изучения.

У. Найссер

ТЕОРИИ ВОСПРИЯТИЯ1

ПЕРЦЕПТИВНЫЙ ЦИКЛ

По моему мнению, важнейшими для зрения когнитивными структурами являются

предвосхищающие схемы, подготавливающие индивида к принятию информации строго

определенного, а не любого вида и, таким образом, управляющие зрительной

активностью. Поскольку мы способны видеть только то, что умеем находить глазами,

именно эти схемы (вместе с доступной в данный момент информацией) определяют,

что будет воспринято. Восприятие действительно - конструктивный процесс, однако

конструируется отнюдь не умственный образ, возникающий в сознании, где им

восхищается некий внутренний человек. В каждый момент воспринимающим

конструируются предвосхищения некоторой информации, делающие возможным для него

принятие ее, когда она оказывается доступной. Чтобы сделать эту информацию

доступной, ему часто приходится активно исследовать оптический поток, двигая

глазами, головой или всем телом. Эта исследовательская активность направляется

все теми же предвосхищающими схемами, представляющими собой своего рода планы

для перцептивных действий, так же как и готовность к выделению оптических

структур некоторых видов. Результат обследования окружения-выделенная информация

-модифицирует исходную схему. Будучи таким образом модифицированной, она

направляет дальнейшее обследование и оказывается готовой для дополнительной

информации. Цикл этот представлен в виде схемы на рис. 1.

Информация, собираемая зрением, по необходимости является оптической и состоит

из пространственных и временных световых структур. Однако оптическая информация

может специфицировать объекты и события на различных уровнях абстракции и

значения, причем схема, функционирующая на одном уровне, не обязательно должна

быть чувствительной к другим уровням. Если мы видим, например, что кто-то

улыбается, в наличии может быть информация, позволяющая определить (а) форму его

зубов; (б) изменение положения его губ; (в) тот факт, что он выполняет некий

культурно-значимый акт, например улыбается; (г) нечто касающееся его настроения:

улыбка может быть либо веселой, либо сардонической, либо просто вежливой -в

зависимости от контекста, в котором она имеет место. Когда мы воспринимаем

настроение, мы находимся в другом перцептивном цикле, чем когда

' Найссер У. Познание и реальность. М., 1981. 640

Рис.1. Перцептивный цикл

мы воспринимаем движение губ. У нас формируется иной (хотя, может быть, частично

совпадающий) набор предвосхищений; мы выделяем информацию, распределенную в иных

временных границах; мы пользуемся этой информацией для других целей и в

результате по-иному запоминаем это событие. Таким образом, понятие перцептивного

цикла объясняет, как можно воспринимать значение наряду с формой и

пространственным расположением. Схема двумя различными способами обеспечивает

непрерывность восприятия во времени. Поскольку схемы суть предвосхищения, они

являются тем посредником, через которого прошлое оказывает влияние на будущее;

уже усвоенная информация определяет то, что будет воспринято впоследствии.

(Таков механизм, лежащий в основе памяти, хотя последний термин лучше сохранить

для тех случаев, когда образование схемы и ее использование разделены временем и

изменившейся ситуацией.) Кроме того, некоторые схемы являются временными по

самой своей природе. Если, например, объект движется, в световом потоке имеют

место непрерывные и сложные изменения. Если объект

Гиппенрейтер "Психология внимания*

движется по направлению к воспринимающему, оптические проекции каждого элемента

текстуры поверхности движутся к периферии сетчатки; конфигурация на сетчатке

наблюдателя подвергается непрерывному расширению. Нет необходимости

предполагать, что это расширение воспринимается в виде серии дискретных и по

отдельности предвосхищаемых кадров, хотя его и можно смоделировать в виде такой

серии в кино. Схема настраивается на оптическое событие в целом. Можно

предвосхитить временные структуры, так же как и пространственные. Эта

особенность схем еще более очевидна в случае других сенсорных модальностей, как

мы это вскоре увидим.

Тот факт, что я предпочел модель, изображенную на рис. 1, модели на рис. 2, не

означает, что я отрицаю существование внутренних когнитивных процессов.

Совершенно очевидно, что треугольник, названный схемой, имеет сложную структуру.

Но эту структуру не следует понимать как простой поток от периферии к

центральным отделам мозга; она обслуживает процесс непрерывного взаимодействия.

Мне кажется, что ее компоненты лучше рассматривать как вложенные в нее схемы,

взаимодействующие со средой по своим собственным законам, а не как дискретные

уровни с входом и выходом. Более того, хотя схема играет решающую роль в каждом

перцептивном акте, она не является "перцептом" и не порождает перцепты где-либо

в голове воспринимающего. Акт восприятия вообще не завершается перцептом2. Схема

-лишь одна из фаз непрекращающейся активности, связывающей воспринимающего с

окружающей средой. Термин <<восприятие" относится ко всему циклу, а не к какой-

то отдельной его части. Разумеется, схемы могут отделяться от тех циклов, внутри

которых они изначально

2 Некоторые философы были вынуждены постулировать существование перцептов

потому, что иногда мы как будто бы видим вещи, которых на самом деле нет: кино,

последовательные образы, двоящиеся образы, галлюцинации, сны и т. д. В

большинстве этих случаев имеет место своего рода "моделирование": иными словами,

наблюдатель оказывается систематически неправильно информированным. Либо в

реальной среде, либо в какой-то части его зрительной системы моделируется

информация, которая была бы в наличии, если бы объект реально присутствовал.

Механизм моделирования очевиден в случае кино и едва ли менее очевиден в случае

последовательных образов, двоящихся образов и подобных феноменов. Такое

моделирование обычно имеет незавершенный характер и легко обнаруживается; мы

узнаем кино или последовательный образ, когда видим их. В этих случаях "перцепт"

можно определить как тот конкретный объект (или размытая форма и т. д.), который

скорее всего обеспечил бы эту же самую информацию, если бы он действительно

присутствовал. Когда объект присутствует, пет никакой необходимости в

постулировании отдельного перцепта.

существовали; такое отделение составляет основу всех высших психических

процессов. Однако в таких случаях имеет место не восприятие, а воображение,

планирование или намерение.

Это не означает, что мы не можем воспринять непредвосхищенную информацию. Как

правило, функция неожиданного стимула состоит в запуске цикла собственно

восприятия; обычно в среде имеется достаточно непрерывной информации для того,

чтобы поддержать начавшийся цикл. И даже если ее нет, сам акт поиска такой

информации создает для того, что воспринимается, своего рода контекст. Если

этого не происходит -если стимул и не предвосхищен, и не вызвал перцептивной

активности,- случившееся окажет на нас лишь ограниченное и преходящее действие.

Предложенное здесь понимание восприятия3 мыслится нами не как радикальная

альтернатива классическим теориям, а лишь как средство согласования их между

собой и с повседневной реальностью. Гибсоны, несомненно, правы, утверждая, что

световой поток (по отношению к подвижной точке наблюдения) дает точную

информацию о среде, которую и воспринимает индивид. Как это может быть неверным?

Те, кто рассматривает восприятие как процесс переработки информации, также

правы: прием этой информации действительно обеспечивается сложными нейрофизи-

ологическими механизмами. То же можно сказать и о третьей группе теоретиков,

включающей Брунера и Грегори4, которые описывают восприятие как процесс проверки

и подтверждения гипотез. Каждая из названных точек зрения выделяет какой-то один

аспект того, что обычно представляет собой непрерывную и циклическую активность.

ГАПТИЧЕСКОЕ ВОСПРИЯТИЕ

Ранее мы отметили, что осязательная чувствительность в значительно меньшей

степени привлекала внимание ученых по сравнению со зрением и слухом. Оптике и

акустике, исследованиям зрения и нарушениям слуха посвящены специальные журналы;

целые лаборатории занимаются психоакустикой и исследованиями зрения; за открытие

фундаментальных механизмов этих двух модальностей вручались Нобелевские премии.

Сходная точка зрения независимо была обоснована Хохбергом (1970; 1975). Bruner

(1951; 1973); Gregory (1970; 1973).

Осязание же лишено для исследователей такой привлекательности и престижа,

соответственно мы и знаем о нем гораздо меньше5. Это объясняется рядом причин.

Наиболее очевидно то, что зрение и слух имеют свои специализированные органы -

осязаемые (!) и провоцирующие внимание исследователя объекты. "Как работает

глаз?", "Как работает ухо?" -эти вопросы звучат так, как будто правомерность

постановки их самоочевидна, и действительно ответы на них всегда находились.

Осязание, гаптическое чувство, кажется не имеющим столь специфичных механизмов.

Поток гаптической информации поступает в нервную систему не через какую-либо

единственную структуру, подобную сетчатке или базилярной мембране. Когда вы в

темноте ощупываете предмет пальцами, пытаясь определить его форму, происходят

изменения нервной активности в рецепторных клетках на всем пути от кожи кончиков

пальцев до локтевых суставов и выше. Такое место, где мог бы начаться процесс

внутренней переработки информации, показанный на рис. 2 (схема переработки

зрительной информации), отсутствует, и, следовательно, отсутствует очевидная

отправная точка для исследования.

Сегчаточиое изображение

Хранение

t \ t I " I \

Переработка Еще переработка Еще большая переработка

Созн

Рис. 2. Модель восприятия, основанная на внутренней переработке информации

Столь же трудно изолировать или определить то, что является "стимулом" для

осязания. Ничто в нем не соответствует моментальному сетчаточному образу,

служащему входным сигналом в большинстве исследований зрения, или же спектру

частот слышимого звука, в течение долгого времени выполнявшего ту же роль в

психоакустике. В активном осязании налицо только непрерывно происходящая

деформация кожи, изменения положения суставов, скорости движения конечностей и

другие сложные феномены. Само различие между стимулом и ответом неопреде-

Единственная известная мне современная работа, посвященная активному осязанию,-

это статья Дж. Гибсона (1962).

ленно: наблюдатель двигает рукой и воспринимает объект в одно и то же время.

Наконец, активное осязание нельзя навязать испытуемому в эксперименте. В

большинстве исследований зрения испытуемый абсолютно неподвижен, в то время как

экспериментатор по своему усмотрению засвечивает ему сетчатку. Аналогично

психоакустики почти исключительно полагаются на исследования, где строго

определенные звуковые волны подаются в ухо испытуемому через прикрепленные к

голове наушники. Использование этих пассивных процедур не ограничивается только

испытуемыми-людьми; не в меньшей степени пригодны животные и даже изолированные

части нервной системы. Понятия, используемые в таких исследованиях - пороги,

эквивалентные стимулы, рецептивные поля и т. п.,- одинаково применимы как к

отдельным нейронам сенсорной системы, так и к реальным индивидам. Ни эти методы,

ни эти понятия не являются сколько-нибудь полезными при изучении осязания.

Разумеется, кожу пассивного животного можно трогать и стимулировать, и

испытуемые могут различать предъявляемые таким образом стимулы. Такого рода

исследования время от времени проводятся. Они, однако, вызвали мало энтузиазма,

поскольку "восприятие" в этих условиях оказывается значительно менее точным по

сравнению с ситуацией, когда воспринимающий имеет возможность передвигаться и

обследовать окружение естественным для него способом. Защищаемая в этой книге

точка зрения предполагает иной подход к проблеме. Утверждение, что восприятие

является процессом непрерывного обследования окружения и сбора информации,

которое может показаться радикальным в отношении зрения, применительно к

осязанию представляется самоочевидным. Последовательность "исследовательское

движение -восприятие информации -последующее исследование" наблюдается всякий

раз, когда человек ощупывает объект рукой. Гаптическое восприятие, очевидно, не

происходит в одно мгновение и не является результатом переработки единичного

сенсорного стимула. Мы, конечно, слишком мало знаем о том, как оно

осуществляется. У нас нет адекватных терминов ни для описания типов информации,

доступных осязанию, ни для описания типов движений, которые наблюдатель должен

выполнять для получения этой информации. Но это справедливо и для зрения, о

котором мы знаем меньше, чем обычно принято думать. Мы в состоянии объяснить его

работу только в искусственно ограниченных ситуациях и в терминах сверхупрощенных

моделей.

Еще один важный аспект перцептивного цикла особенно очевиден в случае осязания.

Исследующие движения дают информацию не только об осязаемом объекте, но также и

о конечности, трогающей этот объект. Гаптическая информация может

специфицировать как форму осязаемого объекта, так и движения самих рук. Любая

перцептивная активность дает информацию как о воспринимающем, так и о

воспринимаемой среде, о "я" и о мире.

СЛУШАНИЕ

Слушание является протяженной во времени активностью. Звуковые волны существуют

только во времени; обычно нет какого-то определенного момента, когда человек

начинает слышать. Начальный момент звукового давления можно зарегистрировать, но

услышать его нельзя. К концу некоторой акустической последовательности -

например, шаги или произнесенное слово -слушающий оказывается уже слушавшим на

протяжении некоторого времени; в начале ее он еще совсем ничего не слышал.

Хотя слух не требует исследующих движений, подобных движениям глаз или руки, в

сущности, это та же самая циклическая активность. (Даже в случае зрения,

разумеется, движения глаз являются лишь обычным сопровождением функционирования

схем, но не обязательными его компонентами6.) Слушающий постоянно формирует

более или менее специфические состояния готовности (предвосхищения) в отношении

того, что должно последовать, основываясь на уже воспринятой информации. Эти

предвосхищения -которые также следует описывать в терминах временных структур, а

не изолированных моментов- управляют тем, что будет выделено в следующий момент,

и в свою очередь модифицируются воспринятым. В отсутствие их индивид слышал бы

только бессмысленное, хаотическое смешение звуков.

Все мы располагаем предвосхищающими схемами в отношении структурированных звуков

родного языка; именно поэтому мы слышим их как отчетливые и отдельные слова, в

то время как разговор иностранцев часто кажется почти непре-

Зрительное восприятие возможно, хотя и менее эффективно, в тех случаях, когда

движения глаза блокируются инструкцией на фиксацию; см.,например: Littman,

Becklen (1978).

рывным потоком. Мы формируем такие предвосхищения в процессе слушания каждого

отдельного предложения; поэтому нам значительно легче опознавать слова в

контексте, чем по отдельности7. Именно из-за этой особенности восприятия речи

его так трудно смоделировать. Даже сегодня ЭВМ типа HAL, как в кинофильме

"2001", продолжают относиться к области научной фантастики; никому еще не

удалось так запрограммировать машину, чтобы она понимала речь в сколько-нибудь

широком объеме8.

Предвосхищения слушающего, равно как и смотрящего, не слишком специфичны. Он не

знает в точности, что он сейчас услышит; иначе зачем бы ему было и слушать? Было

бы ошибкой полагать, что воспринимающие постоянно формулируют весьма

специфические гипотезы относительно того, что произойдет в следующий момент, и

отбрасывают их в пользу более подходящих, только когда обнаруживается их

непригодность9. Перцептивные гипотезы редко имеют определенный характер. В

каждый конкретный момент то, что было воспринято, предсказывает пространственный

источник и общую природу того, что будет получено в следующий момент, но не

определяет это точно. Восприятие является проверкой гипотез лишь в очень общем

смысле. Возможно, что это и наиболее подходящий смысл. Плодотворные научные

гипотезы также имеют общий характер, они скорее направляют исследование, чем

предписывают в точности, что будет обнаружено. Точные гипотезы, постулируемые

некоторыми специалистами в области философии науки, всегда уязвимы для

противоречащих им фактических данных и играют лишь незначительную роль в

осуществлении действительно продуктивных исследований.

1 Miller, Heise.Lichten (1951).

8 Наилучшим приближением является программа HEARSAY, разработанная в

университете Карнеги •- Меллона (Erman, 1975).

9 Эта ошибка была допущена мною. В 1967 г. я предположил вслед за Халле и

Стивенсом (1964), что речь воспринимается по схеме "анализ через синтез", имея в

виду, что слушающий формулирует серию специфических гипотез относительно

сообщения и затем проверяет их по мере поступления акустической информации.

Теперь я не думаю, что дело обстоит именно так; это потребовало бы постоянного

генерирования невероятно большого числа ложных гипотез. Активные конструкции

слушающего должны быть более открытыми и менее специфическими, чтобы они не

подтверждались только в редких случаях.

ОБЪЕДИНЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ РАЗНЫХ МОДАЛЬНОСТЕЙ

До сих пор мы обсуждали лишь одну модальность: зрение, осязание или слух. Это

соответствует давно сложившейся традиции. Неизменное правило авторов книг по

восприятию состоит в том, чтобы рассматривать каждую модальность в одной или

нескольких самостоятельных главах. Я и сам так поступил в "Когнитивной

психологии"10, где прослеживал движение сначала зрительной, а затем слуховой

информации, начиная от стимула, по всем возможным уровням переработки. Такая

организация вполне естественна с точки зрения модели внутренней переработки

информации. Если мы считаем, что информация выделяется специфическими

детекторами признаков и перерабатывается в перцепт, то отдельный поток ее в

каждой модальности является, очевидно, простейшим случаем. Поэтому это наиболее

изученный случай. В 99 из каждой сотни экспериментов на восприятие (или, может

быть, в 999 из каждой 1000) испытуемому предъявляются стимулы только одной

модальности.

В повседневной жизни дело обстоит совершенно иначе. Большинство событий, по

крайней мере те, которые нам интересны и на которые мы обращаем внимание,

связаны со стимуляцией более чем одной сенсорной системы. Мы видим, что кто-то

идет, и слышим звуки его шагов или же слушаем, что он говорит, одновременно видя

его лицо. Мы смотрим на вещи, которые мы трогаем, и ощущаем движения нашего тела

как кинестезически, так и визуально. Мы не только чувствуем вкус того, что у нас

во рту, но и осязаем это; мы чувствуем движения органов речи, слышим звук

произносимых нами слов. За рулем автомобиля мы чувствуем, как реагирует на

управление машина, и вместе с тем наблюдаем за ее движением по дороге; участвуя

в разговоре, мы замечаем жесты и позы наших собеседников в той же мере, в какой

слышим слова и интонацию, с которой они произносятся.

Эта множественность источников информации, несомненно, используется в акте

восприятия. Схемы, обеспечивающие прием информации и направляющие дальнейший ее

поиск, не являются зрительными, слуховыми или тактильными - они носят обобщенно

перцептивный характер. Следить за событием - значит искать и принимать любую

информацию о нем независимо от модальности, а также интегрировать всю эту

информацию по мере ее поступления. Услышав нечто, мы стараемся увидеть это; и

то,

10 Neisser (1967). 648

что мы видим, определяет локализацию и интерпретацию услышанного. Увидев нечто,

мы протягиваем руку, чтобы потрогать это, и то, что ощущает наша рука,

координируется с тем, что мы видим. Если бы в онтогенезе эти координации

усваивались лишь в результате накопления значительного прошлого опыта, то можно

было бы как-то оправдать игнорирующих их исследователей. Однако в

действительности эти координации, видимо, свойственны младенцам в той же мере,

что и взрослым. Мы обращаем внимание на объекты и события, а не на сенсорные

сигналы. Важно помнить, что перцептивный цикл, как правило, предполагает

координированную параллельную активность нескольких сенсорных систем.

У. Найссер

ВНИМАНИЕ И ПРОБЛЕМА ЕМКОСТИ1

Любая реальная ситуация бесконечно богата информацией. Всегда можно увидеть и

узнать больше, чем видит и знает какой-то конкретный индивид. Почему же мы не

видим и не знаем всего?

Ответ, который чаще всего можно услышать, теоретически соблазнителен, но едва ли

адекватен; он гласит: "Мы отфильтровываем информацию". Соблазнительность этого

утверждения состоит в том, что с формальной точки зрения оно верно. В

математической теории информации фильтром называется любое наделенное входом и

выходом устройство, в котором часть поступающей на вход информации никак не

проявляется на выходе. Формально говоря, каждое человеческое существо

отфильтровывает космические лучи, феромоны насекомых и всякую прочую информацию,

не оказывающую влияния на его поведение. С психологической или биологической

точки зрения, однако, это утверждение лишено смысла. Нет таких механизмов,

процессов или систем, функция которых состояла бы в том, чтобы отклонять эти

стимулы, так что они воспринимались бы, если бы эти механизмы почему-либо

отказали. Воспринимающий не собирает эту информацию просто потому, что он лишен

необходимых для этого средств. Тот же принцип применим и тогда, когда

воспринимающий наделен соответствующими сенсорными механизмами для восприятия,

но не имеет нужного навыка, т. е. в тех случаях, когда необходимое перцептивное

научение не имело места. Отбор -позитивный процесс, а не негативный.

Воспринимающие выделяют только то, для чего у них есть схемы, и волей-неволей

игнорируют все остальное.

Избирательность восприятия представляет особый интерес тогда, когда необходимые

схемы существуют, но не используются, и мы не воспринимаем в одном случае того,

что может быть легко воспринято в другом. Мы слушаем, что говорит А, и

игнорируем слова Б; наблюдаем за футболистом-защитником и не видим нападающих;

то замечаем, а то не замечаем, что жмет ботинок. Все это примеры избирательного

внимания, понятия, которое играет большую роль в современной психологии. К

сожалению, оно обычно интерпретируется таким образом, что почти не

Найссер У. Познание и реальность. М., 1981.

оставляет места для учета возможности перцептивного выбора. Как пишет Канеман,

"основная функция термина "внимание" в постбихевиористской психологии состоит в

том, чтобы дать наименование некоторым внутренним механизмам, определяющим

значимость стимулов и тем самым делающим невозможным предсказание поведения на

основании учета одной только стимуляции"2. В последние годы ведутся интенсивные

поиски этих "внутренних механизмов" как на психологическом, так и на

физиологическом уровнях. Создается впечатление, что теоретики решили разделить

психику на два отдела: хорошо отлаженный больший отдел, активность которого

определяется "одной только стимуляцией", и капризный меньший, в отношении

которого неохотно признается возможность выбора. Пока что этот поиск не привел к

успеху и никаких самостоятельных механизмов внимания обнаружено не было. Как мне

кажется, это объясняется тем, что таковых не существует.

Наиболее интересной из современных методик изучения внимания является

избирательное слушание, предложенное в 50-х гг. Черри3. Он записал на пленку два

несвязанных вербальных сообщения и проигрывал их одновременно своим испытуемым

по одному на каждое ухо и с одинаковой громкостью. Предварительно он говорил им,

какое сообщение они должны внимательно слушать ("первичное" сообщение). Для того

чтобы удостовериться в том, что испытуемые следуют инструкции, он просил их

повторять вслух это сообщение по мере его предъявления (процедура, получившая

название "затенение"). Испытуемые делали это с легкостью, практически полностью

игнорируя "вторичное" сообщение. Наблюдения Черри вызвали множество

изобретательных экспериментов, представляющих для нас интерес по двум причинам.

Во-первых, само задание является относительно знакомым. Нам всем приходилось

бывать в переполненных помещениях, где мы пытались слушать одного человека и

игнорировать других (не демонстрируя, правда, при этом наше внимание повторением

слов говорящего). Во-вторых, в этой задаче испытуемый имеет дело с более или

менее непрерывным и значимым событием, продолжающимся в течение достаточно

большого времени. Это одна из немногих экспериментальных процедур, предлагающих

информацию для восприятия естественным способом и не препятствующих нормальному

развертыванию перцептивного цикла.

Kahneman (1973).

Cherry (1953); Cherry, Taylor (1954).

ИЗБИРАТЕЛЬНОЕ СЛУШАНИЕ И ТЕОРИИ ВНИМАНИЯ

Нет необходимости обязательно предъявлять на два разных уха два сообщения; любое

различие делает возможным избирательное слушание. Сообщения могут исходить из

различно локализованных источников, или произноситься двумя людьми с отчетливо

разными голосами, или просто отличаться по громкости. Легче следить за значимым

текстом, чем за бессмысленным, и можно (хотя это и трудно) следить за первичным

сообщением, опираясь только на его значение, когда, например, оба сообщения

записаны одним и тем же человеком и звучат из одного динамика с одинаковой

громкостью4.

Решение следить за каким-то одним, а не другим сообщением важно потому, что оно

является практически абсолютным. Если спросить испытуемого впоследствии о

вторичном сообщении, то выяснится, что он фактически ничего о нем не знает. Он

не узнает слов, которые повторялись десятки раз, и даже не может сказать, было

ли это сообщение на его родном языке. (Как правило, испытуемые могут сказать,

был ли говоривший мужчиной или женщиной.) При определенных условиях, однако,

вторичная информация не игнорируется полностью.

Довольно рано стало понятно, что испытуемые эпизодически замечают на втором

канале значимые для них слова, особенно свое имя и повторение или возможное

продолжение первичного сообщения1.

Эти данные вызвали целый взрыв теорий внимания. Возможно, наиболее разработанной

из них была теория Трейсман. Она предположила, что содержательно

перерабатывается только то сообщение, которое оказалось объектом внимания, так

как фильтрующий механизм ослабляет информацию по другому каналу, препятствуя ее

попаданию в высшие мозговые центры. Считается, что фильтр может детектировать

физические признаки, такие, как качество голоса, и локализацию (действительно,

это должно быть так для выбора адекватного сообщения), но полностью непригоден

для определения значения опознаваемого.

Помимо фильтра Трейсман постулировала некоторое множество нейронных единиц

(имеющих у различных авторов разные названия: логогены, анализирующие элементы,

демоны и детекторы6), которые соответствуют словам, составляющим словарь

индивида; эти единицы могут приводиться в действие информа-

Дата добавления: 2014-11-06