Annotation 9 страница

В больнице Мартену первым делом показали окровавленный арбалетный болт. Он не стал брать его в руки, просто осмотрел, убедился, что это точная копия первого, и отправил на экспертизу. Он уже стоял в холле реанимационного отделения, наряженный в одноразовый зеленый комбинезон, бахилы и маску, когда к нему присоединилась точно так же одетая Жаннетта. Она принесла свежие новости. Оказывается, Билье пыталась ему дозвониться, но безуспешно: повинуясь больничным правилам, он отключил телефон. Помощники Билье нашли на колючках куста светло-зеленую хлопковую нитку. Судя по этой нитке, преступник был одет в куртку военного образца. Кроме того, они установили точный размер его обуви — 45-й. Он был в высоких ботинках «Катерпиллер» с сильно изношенной подошвой. Отпечаток стального каблука был четко виден и на слепке, и в луже крови. Под кустом обнаружился курчавый рыжевато-белокурый волосок, очевидно упавший со шлема убийцы. Волосок оказался без луковицы, поэтому для генетического анализа он не годился, но… Если когда-нибудь представится возможность сравнить его с другим… Возможность сравнить его с другим, подумал Мартен, представится в тот день, когда мы поймаем убийцу. А до того… Жаннетту перебила появившаяся медсестра: — Главный говорит, вы можете к ней зайти. Только ненадолго. Несколько минут, не больше.
Мартен зашел в бокс, ступая едва ли не на цыпочках. Сабина лежала под простыней. Из носа, рта и горла у нее торчали трубки разной толщины. В палате стояла тишина, нарушаемая лишь тихим посвистыванием подаваемого кислорода. Справа от кровати, приподнятой под углом в двадцать градусов, беспрерывно мигали мониторы. Глаза у нее были закрыты, и Мартен мог не стесняясь рассмотреть ее. Если отвлечься от страшной бледности, трубок, марлевых повязок, закрывавших всю левую часть шеи, и желтоватых йодистых пятен на лице, горле и плече, она была хорошенькой. Да нет, что там хорошенькой — просто красивой. Возраст чуть за тридцать. Высокая, темноволосая, стройная, с тонкими чертами и изящно очерченным ртом. Сомнений не оставалось: преступник выбирает женщин определенного типа. Пострадавшая еще не сказала ни слова, а следствие уже сделало маленький шажок вперед. Вдруг она вздрогнула, и ее опухшие губы задрожали. Из горла вырвался тревожный хриплый звук, а все тело сотрясла судорога, — Мартен видел, как напряглись ее мышцы. Она открыла глаза — налитые кровью, со светло-зелеными зрачками. Мониторы словно взбесились. За несколько секунд пульс скакнул с шестидесяти двух ударов в минуту до ста тридцати. Не успел Мартен нажать кнопку вызова персонала, как на пороге уже возникли медсестра и дежурный врач. Они решительно оттеснили Мартена и принялись за дело. Почти сейчас же к ним присоединилась еще одна медсестра. Жаннетта бросила на Мартена вопросительный взгляд. Он пожал плечами. — Ты ее видела? — спросил он. Она кивнула. — Тот же типаж, что и в первый раз. Жаннетта изобразила подобие улыбки: — Ну, значит, лично мне ничто не грозит. Росту в Жаннетте было от силы метр шестьдесят, ее круглое пухлое личико с гладкой розовой кожей обрамляли коротко стриженные светлые волосы. В свои тридцать три года она выглядела на двадцать пять. Вскоре врач и медсестры вышли из бокса. Врач подошел к Мартену. — Она выберется, — сказал он. — Но вам лучше зайти попозже. Сейчас она не в состоянии с вами общаться. Через открытую дверь Мартен видел, как раненая женщина приподняла руку и слабо пошевелила пальцами. — Посмотрите! — сказал он врачу. Тот вернулся к пациентке. Склонился над ней, а затем медленно подошел к Мартену. — Мне кажется, она хочет, чтобы вы остались. — Разве она может разговаривать? — удивилась Жаннетта. — Нет, конечно. — А если попробовать с блокнотом и карандашом? — Ну попробуйте… Но учтите, при первых признаках ухудшения… Полицейские дружно кивнули и расселись по обе стороны кровати. Женщина держала глаза открытыми и переводила их с Мартена на Жаннетту и обратно. Жаннетта обошла вокруг кровати и села рядом с Мартеном, чтобы не утомлять раненую. Потом ласково накрыла ладонью ее руку. — Мы ни в коем случае не хотим вас тревожить, — сказала она. — Но если вы сможете что-нибудь написать, мы постараемся понять. Она положила блокнот под правую руку Сабины и сунула ей между указательным и большим пальцами карандаш. Женщина попыталась зажать карандаш, но не хватило сил. На ее лице проступило выражение отчаяния и гнева. Она восхищала Мартена. Она собиралась бороться. Он улыбнулся ей: — Не огорчайтесь. Мы сейчас что-нибудь придумаем. — А давайте сделаем, как в кино, — предложила Жаннетта. — Мы будем задавать вам вопросы, а вы будете отвечать «да» или «нет», моргая глазами. Один раз — «да», два раза — «нет». Вы согласны? Женщина моргнула один раз, и на глазах у нее выступили слезы. Мартен заметил, что у Жаннетты глаза тоже подозрительно блестят. Он и сам был взволнован. — Вы видели нападавшего? — начала Жаннетта. Одно миганье. У Мартена вспыхнула надежда. Неужели наконец-то желанный просвет? — Очень хорошо, — продолжила Жаннетта. — Пойдем дальше. Вы его знаете? Какое-то время ее лицо оставалось неподвижным, а затем она дважды моргнула. — Так. Значит, вы его не знаете, — сказала Жаннетта. — Подожди, — перебил ее Мартен. — Она колебалась. — Вы колебались с ответом? — спросила Жаннетта. Одно миганье. — Вы не знаете этого человека, но видели его раньше, так? Одно миганье. Мартен и Жаннетта улыбнулись друг другу. — Вы встречались с ним по работе? Два миганья. — Видели его случайно? Два миганья. — Ладно. Может быть, вы занимаетесь спортом… Два быстрых миганья. — Вы видели его в гостях, на какой-нибудь вечеринке? Сначала — ничего, затем — два миганья. Какая умница, подумал Мартен. И наградил ее благодарной улыбкой. — Так, попробуем зайти с другой стороны. Это была вечеринка, но не в гостях. Одно миганье. — Праздник? Концерт? Посиделки на работе? В ответ на каждый из этих вопросов она моргнула по два раза. Вдруг Мартена осенило. — Вы его не знаете, но вы с ним встречались, — тихо произнес он. Женщина широко раскрыла глаза, и по щекам у нее скатились две слезинки. Она медленно моргнула. Мартен взял с тумбочки бумажный носовой платок и вытер ей слезы. Жаннетта смотрела на него странным взглядом, словно подозревала, что он знает куда больше, чем говорит. Позже он задумался, откуда на него снизошло это внезапное озарение, и понял: ему помогло то, что он в отличие от Жаннетты жил один, как и жертва нападения. Если бы он озаботился поиском новой подруги, то в последнюю очередь обратил бы свой взор на коллег по работе. Вот и ей, скорее всего, нисколько не улыбалось проводить досуг с врачом или медбратом. А если ты работаешь старшей сестрой в крупной клинике, где взять время на развлечения и знакомства? — Существует несколько способов знакомиться с людьми, — сказал он. — Если я угадаю, закройте глаза. Клуб знакомств. Объявления в газетах… Она смежила веки и тут же вновь открыла глаза. — Значит, объявление. Вы с ним разговаривали? Одно миганье. Да. — Следовательно, вы успели с ним познакомиться? Два миганья. — Простите. Что за чушь я несу… Нам надо проверить все ваши звонки. Интернет? Мобильный телефон? Одно миганье. — И последнее, — сказала Жаннетта. — Дата и время звонков. Я сейчас покажу вам календарик, а вы укажете пальцем число. Она взяла ее руку и поднесла к календарику. Сабина долго не могла сосредоточиться, и они поняли, что она на грани обморока. Но в конце концов она все-таки показала на два числа. В эту минуту в бокс вошел врач. — Все, довольно, — строго произнес он. — Ей нужен покой. Мартен не стал спорить. Он наклонился к Сабине. — Вы очень помогли нам, — сказал он. — Вы храбрая женщина. Я бесконечно вами восхищаюсь. Мы придем, когда вам станет получше. Поправляйтесь. Больше вам ничто не угрожает. Он тронул ее руку, она свою отняла, но через секунду все-таки сплела с ним пальцы. В этом жесте проскользнуло что-то глубоко интимное, и Мартена это тронуло. Она не просто так сжимала его пальцы. Она шевелила губами, силясь что-то сказать. Мартен неосознанно повторял за ней движения губ и уже через несколько секунд понял ее слова: — Най-ди-те е-го. Най-ди-те е-го.
Покинув палату, Мартен позвонил на службу и приказал приставить к пострадавшей круглосуточную охрану. Он не собирался рисковать. Затем уединился с главврачом и попросил его сохранить в тайне присутствие в больнице этой пациентки. Если будут звонить журналисты, им следует сказать, что женщина скончалась в результате полученных ранений. Врач заколебался, но Мартен уверил его, что берет всю ответственность на себя, а ему срочно вышлет необходимое документальное подтверждение.
По пути к себе он зашел к Русселю и кратко доложил о последних событиях. — Значит, у вас нет никаких сомнений? Это один и тот же человек? — спросил Руссель. — Да. Иначе придется допустить, что мы наблюдаем вспышку моды на убийство высоких темноволосых женщин при помощи мини-арбалета, — отрезал Мартен, с трудом скрывая раздражение. Он поделился с Русселем своей идеей: утаить информацию о том, что жертва покушения выжила. — Рискованно, — отозвался тот. — Очень рискованно. Мартен не вполне понимал, в чем тут риск, но качнул головой, проникновенно глядя на собеседника. — Ну ладно. Если судья не возражает… И если вы берете на себя ответственность…
Не успел он добраться до своего кабинета, как ему позвонила Билье. Она обнаружила на трубке и оперении арбалетного болта четкие отпечатки пальцев, однако, судя по их размеру и расположению, принадлежали они жертве. — Ты что, хочешь сказать, что она сама выдернула у себя из горла болт? — поразился Мартен. — Да. Как ты считаешь, можно послать кого-нибудь в больницу, чтобы у нее сняли отпечатки? — Сначала позвони главврачу отделения. Что у тебя еще есть? — Подтверждения уже известного. Это, безусловно, один и тот же человек. Кстати, я тут подумала… — О чем? — не удержался Мартен. В нем снова вспыхнула надежда. Билье редко высказывала необоснованные соображения. — Через какую бы дверь он ни вошел — переднюю или заднюю, — на обеих стоят кодовые замки. А по-другому туда просто не попасть. Каким образом он умудрился устроить ловушку во внутреннем дворике, а? Мартен задумался. — Ну, возможно, он подсмотрел, как кто-то из соседей входит в подъезд… Или следил за своей жертвой и видел, какие цифры она набирает на двери… Он не договорил, потому что это звучало слишком невероятно. Убийца знал этот дом? Нет. Таких совпадений не бывает. — Не знаю, — сказал он наконец. — Он очень хитер. И предусмотрителен. В любом случае спасибо. Он отодвинул вопрос Билье в дальний уголок сознания. Есть вопросы, из которых можно почерпнуть больше полезной информации, чем из некоторых ответов. И все же. Убийца так или иначе должен был исследовать этот квартал. А вдруг… Он снял трубку и набрал номер комиссариата XV округа. Представился и попросил дать ему номер полицейского участ ка квартала Конвансьон. Дозвонился, попросил к телефону начальника, снова представился и спросил, не зафиксировано ли в последние дни на подведомственной тому территории каких-либо происшествий или просто необычных событий. Начальник попросил его подождать. — Полагаю, господин комиссар, драки бомжей и ночные скандалы вас не интересуют? Мартен слышал, как он листает журнал. — Нет, не интересуют, — согласился Мартен. — А больше ничего не происходило? — Вот, нашел. В ночь перед нападением на этой улице на крыше дома номер тридцать один засекли вуайериста. — Тридцать один? А как он расположен по отношению к дому, в котором проживает жертва? — спросил Мартен. — Практически напротив. — Вуайериста кто-нибудь видел? — Нет. Он успел скрыться. Мы даже не уверены, что он действительно там был, — хмыкнул начальник. — Спасибо, — сказал Мартен и повесил трубку. Эти кретины не в состоянии сложить два и два. Он позвонил в экспертную службу и продиктовал Билье адрес дома. Мужчина мог оставить там следы. Так что ей предстоит большая работа. Затем он пригласил к себе Жаннетту и Оливье — тот наконец закончил обзвон оружейных магазинов — и обрисовал им текущую ситуацию. Жаннетта уже отыскала объявление Сабины. — Именно так он на нее и вышел, — сказала она. — Он выбирал женщину определенного типа. Потом назначил ей свидание, на которое не явился. Но он наверняка наблюдал за ней издали, а потом проследил, где она живет. — Вуайерист, — сказал Мартен. — Что-что? — в один голос воскликнули Жаннетта и Оливье. — Накануне покушения на крыше дома напротив засекли вуайериста. Но они его упустили. Я уже направил туда экспертов. Новость была встречена молчанием. — Знаете, что вам сейчас надо сделать, детки? Жаннетта с Оливье переглянулись. Они уже все поняли. Оливье застонал: — О нет! — О да. Вы возьмете все газеты, которые печатают объявления о знакомствах, прошерстите их насквозь, выпишете телефоны женщин, хотя бы отдаленно напоминающих обеих жертв, и обзвоните их. И предупредите, что им может грозить опасность. — В городе начнется паника, — сказала Жаннетта. — А Руссель взбесится от злости. — Возможно. Только что он скажет, ваш Руссель, когда этот тип убьет еще одну женщину? — холодно поинтересовался Мартен. — А интернет? — спросила Жаннетта. — Он ведь может искать их и через интернет. Мартен задумался. Действительно, в этом случае они бессильны. Раздался стук в дверь. Вошли пятеро полицейских. Двоих из них Мартен знал. Четверым было явно меньше тридцати, и только пятый выглядел чуть постарше. — Нас к вам командировали, — доложил старший, усач. — Так что мы поступаем в ваше распоряжение. — Вот и отлично, — порадовался Мартен. — Вам найдется чем заняться. — Пошли, ребята, — поднимаясь, сказал Оливье и широко улыбнулся. — Сядем в конференц-зале, и я вам все объясню. — Минутку, — остановил его Мартен и тоже встал. Он подошел и внимательно оглядел каждого — своеобразный осмотр войск перед атакой. — Мы разыскиваем человека, который уже убил одну женщину и сегодня попытался убить вторую. Она сейчас в больнице, и не факт, что выживет. Я уверен, что, если мы не остановим его, он будет убивать и дальше. Работа, которую мы собираемся вам поручить, может показаться вам рутинной и бесполезной, но вы должны знать, что она очень важна. Каждый из ваших звонков может спасти жизнь женщине или помочь нам приблизиться к поимке преступника. Иначе нам до него не добраться. С другой стороны, мы утаили от прессы некоторые детали расследования — по причинам, которые вам объяснять не надо. Поэтому запомните: ни слова журналистам. С газетчиками общаюсь только я. Вот, собственно, и все. У кого есть вопросы? Молодые полицейские переглянулись и дружно обратили взоры на усача. — Вопросов нет, — ответил тот. — Сделаем все, что в наших силах. Мартен согласно кивнул. Они гуськом потянулись из кабинета. Следом за ними топал сияющий Оливье.
— Что это случилось с Русселем? — удивилась Жаннетта. — С каких пор он стал таким инициативным? Мартен улыбнулся: — Ну, ты же не станешь упрекать его в излишней заботе о нас? Жаннетта подозрительно покосилась на него, но решила не углубляться в скользкую тему. — По поводу объявлений… Получается, что в промежутке между двумя убийствами преступник сменил способ выбора жертвы. — Да. Подтверждается наша первоначальная идея. На первую жертву он наткнулся случайно, видимо, на стройке. Но затем сказал себе, что больше не может рассчитывать на случай. А как проще всего найти женщину определенного типа внешности? Через объявления о знакомствах. — Сукин сын, ублюдок, срань, — тихо произнесла Жаннетта. — Зачем он это делает? Мартен не знал, что ей ответить, и промолчал. Разбирая бумаги на столе, он наткнулся на заполненную от руки карточку. – «Розелина Мерьен», — прочитал он. — Кто это? Это имя что-то ему говорило, но вот что? И вдруг он вспомнил. Мириам обратилась к нему с просьбой. И он уже поручил стажеру проверить, нет ли у них какой-либо информации об этой женщине. Он прочитал все, что было записано на карточке. Жаннетта, поняв, что шеф занят, поднялась и ушла. Мартен снял трубку и набрал номер агентства Мириам. Ее нет на месте, ответила секретарша, у нее встреча в городе. Он положил трубку и достал мобильник. Глава 25

Мириам находилась в старинном особняке в Марэ, когда у нее зазвонил мобильник. Она посмотрела на экран, увидела надпись «Мартен» и заколебалась, отвечать или нет. Реми стоял в двух метрах от нее и восторгался расписанными от руки резными деревянными панно XVI века. В конце концов она нажала на зеленую кнопку и быстро, без предисловий, проговорила: — У меня деловая встреча, я тебе перезвоню. И нажала отбой. — Любовник? — с улыбкой спросил Реми. — Хуже. Бывший муж. — О! Улыбка исчезла. Реми не любил, когда она вспоминала Мартена. Наверное, чувствовал в нем единственного реального соперника. — Если мне не удастся купить эту квартиру, — заговорил Реми, — я проберусь сюда ночью и украду фризы. Ты только посмотри на краски! А какой тонкий рисунок! Мириам улыбнулась и взяла его за руку: — Постараемся сделать так, чтобы тебе не пришлось их красть. Но фризов ты в любом случае не увидишь. Ведь квартира будет сдаваться. — Да-да, знаю, — немного недовольно пробурчал он. — А паркет! Какая красота! Мириам подошла к одному из высоких окон. Они выходили в квадратный двор, который вскоре собирались вымостить на старинный манер и украсить деревьями в кадках из не подверженных гниению экзотических пород древесины. Но пока что двор занимали кучи песка и мешки с цементом; фасады были затянуты строительной пленкой. В числе прочих владельцев квартир в этом доме значились сенатор, бывший министр, крупный промышленник, адвокат и профессор медицины. Метр стоил здесь больше пятидесяти тысяч франков, но инвестиционная компания, с которой она сотрудничала, гарантировала ей, что это все равно невероятно выгодно. Она редко видела Реми в таком приподнятом настроении. Когда она назвала ему цену квартиры, к которой следовало приплюсовать стоимость ремонта, — пусть в дальнейшем эту сумму вычтут из налогооблагаемых доходов, — он даже не поморщился. Она предупредила его, что не станет брать комиссионные, но и без того цифра получилась впечатляющая. Несмотря ни на что, Реми, которому вскоре предстояло начать выплачивать жене значительные алименты, а до этого еще и единовременную компенсацию за расторжение брака, отнюдь не выглядел обеспокоенным. А ведь зарплата начальника департамента в Министерстве культуры не идет ни в какое сравнение с жалованьем топ-менеджера в частном секторе. Правда, у него имелась коллекция картин и скульптур, которую он собирал долгие годы и которая не подлежала разделу, но что-то ей не верилось, что он согласится продать ее, чтобы купить квартиру, — кстати, жить в ней, в соответствии с законом Мальро, он все равно еще долго не сможет. ^[1]Очевидно, ему помогали родители, крупные предприниматели из Лиона, но насколько велика эта помощь? Все-таки я больше муравей, чем стрекоза, сказала она себе и решила, что незачем заморачиваться на пустом месте. Реми и сам прекрасно разберется.
На улице он еще раз поблагодарил ее и поцеловал с несвойственным ему пылом. — До вечера, любимая, — сказал он, обнимая ее. — Я тебя люблю. И быстрой походкой ушел, торопясь вернуться на работу. Мириам достала мобильный и позвонила Мартену. Он рассказал ей, что ни бухгалтерша Розелина, ни ее муж никогда не проходили ни по одному уголовному делу и не привлекались к административной ответственности, но, если верить отделу записи актов гражданского состояния, два года назад Розелина потеряла ребенка, младенца. — Он умер от болезни? — уточнила Мириам. — Нет. Это был несчастный случай. Мириам поняла, что Мартен чем-то озабочен, и не захотела затягивать разговор. Вообще-то говоря, она все еще злилась на него. Ей страшно хотелось узнать, как дела у Изы, но самолюбие не позволяло задать прямой вопрос. Тем более Мартену. Потому что Изабель она любила больше, чем его. — А как там твоя дочь? — устав бороться с собой, спросила она. — Не знаю, — ответил он. — Когда я вчера вечером вернулся домой, она уже ушла. — Думаешь, она… избавилась от ребенка? — Не знаю ничего, — отрезал он. — Захочет рассказать — расскажет. Мириам почувствовала, как ее щеки заливает краска. В каком тоне он позволяет себе с ней разговаривать! Ее горечь перешла в гнев: — Ты что, упрекаешь меня в том, что я попыталась убедить ее не делать этого? — Я тебя абсолютно ни в чем не упрекаю. Просто, если я не знаю, что говорить и что делать, я ничего не говорю и ничего не делаю. Ну ладно. Если хочешь, я тебе позвоню, когда что-нибудь станет известно. — Пока, — сказала Мириам. Послав свое самолюбие куда подальше, она набрала номер Изы, но попала на автоответчик. И, уже нажимая кнопку отбоя, вдруг явственно увидела захламленную кладовку на втором этаже груст ного дома Розелины, а в ней — детскую кроватку. Сама она давно избавилась от всего, что напоминало ей о погибшем ребенке. Не оставила себе ни одной фотографии, ни одной вещи. Но все равно жгучие воспоминания продолжали терзать ее. Боль была такой же острой, как в первый день, и такой же невыносимой. Ей казалось, что она заперта в тюрьме, из которой никогда не выйдет на свободу. Разве она забудет первые дни после трагедии, когда ненадолго проваливалась в небытие, чтобы снова и снова возвращаться в реальность, — единственную реальность, в которой отныне ей предстояло существовать и которая была стократ хуже любого кошмарного сна. Узнав, что Розелина пережила то же горе, что и она, ей показалось, что они словно стали ближе друг другу. Она, как никто другой, могла понять ее горе. И в то же время эта женщина оставалась для нее неразрешимой загадкой. Зачем она оставила детскую кроватку? Почему по-прежнему живет в доме, где умер ее ребенок? В одном Мириам была уверена: интуиция ее не обманывает. Розелина мечтает о смерти.
Мартен несколько секунд перебирал в уме сердитые слова Мириам, после чего снял трубку и набрал номер психолога. — Он совершил второе убийство, — без предисловий сказал он. — Черт, — ответила Лоретта. — Когда это случилось? — Сегодня утром, около шести часов. Жертва пока жива. — Это означает, что ваше расследование принимает совершенно иной оборот. — Именно поэтому я вам и звоню. Они с легкостью вернулись к обращению на «вы». Похоже, ее этот вопрос вообще не волновал. — Полагаю, у вас есть новые данные? — Пожалуй. На сей раз он воспользовался объявлениями о знакомствах. Нашел женщину того же типа. Высокую, темноволосую, стройную. Красивую. — Значит, мне ничто не грозит, — с легким горловым смешком отозвалась она. Мартен пропустил это замечание мимо ушей, понадеявшись в душе, что черный юмор, дань которому отдали и Жаннетта, и Лоретта, не будет взят на вооружение всеми женщинами, посвященными в вопрос о пристрастиях убийцы. — Но это важный шаг вперед, — уже серьезно продолжила она. — Теперь мы знаем, кого он преследует. А что насчет способа? — Все то же самое. Стрелял в лицо. Затем подошел посмотреть, как она умирает. Правда, тут он слегка прокололся, потому что она всего лишь потеряла сознание. Снаряд он оставил на месте, то есть у нее в горле, зато унес ее сумочку. — Вы можете солгать газетчикам. Сказать, что она умерла в больнице, но перед смертью дала описание нападавшего. Не исключено, что он испугается и решит повременить со следующим убийством. — Неплохо придумано. Но я поступлю по-другому, — сказал он, думая о Марион. — Не люблю сознательно врать журналистам. Лучше открою им правду, но попрошу нам подыграть. Надеюсь, они согласятся. — Ну, это ваша кухня, — не стала спорить она. — Если хотите обменяться соображениями по делу, нам надо встретиться. Но весь день у меня расписан. Зато вечером я свободна. Не желаете продолжить знакомство с итальянской кухней? — Я бы с удовольствием, но сегодня никак не могу. — Хорошо, что вы не любите врать, — сказала Лоретта. — Вынуждена вам поверить. — Я на самом деле сегодня занят, — без всякого выражения повторил Мартен. — А завтра? — Завтра — нет. Завтра я свободен. — Тогда до завтра. И обязательно звоните, если появится что-нибудь новое. Мне надо это все обдумать. У меня уже начинает вырисовываться портрет вашего убийцы. Это маньяк. Он ненавидит женщин или, по меньшей мере, женщин определенного типа. Никогда ни о чем не жалеет и к цели прет напролом. Но вот есть ли у него склонность к паранойе, это вопрос. — А в чем различие? — Пока не знаю. Говорю же вам, мне надо все обдумать. — Подождите! Последний вопрос только что пришел ему в голову. — Как вы считаете, он попытается ее добить? — Мне надо подумать, — повторила она. — Но я этого не исключаю. Он может воспринять тот факт, что она жива, как личное оскорбление.
Он немедленно позвонил в комиссариат XV округа, торопясь выяснить, обеспечили ли Сабину Рену надежной защитой. Ему пришлось прождать у телефона добрых десять минут, но подтверждение он получил. Вешая трубку, он задумался, что означал намек Лоретты на итальянскую кухню — приглашение или нет? Надо бы внести ясность. Ему не хотелось с ней ссориться, но завтра вечером он даст ей понять, что физической близости между ними больше не будет. Он скажет, что она кажется ему очень привлекательной женщиной и в других обстоятельствах… Он вздохнул. На кого ему злиться, если не на себя? Не надо было вообще ложиться с ней в постель. Правда, она не полицейский, но все равно они вместе работают. Он свалял дурака. Тем хуже для него. Может, послать ей огромный букет цветов? Роз, например? Нет, нельзя, еще примет этот жест за признание в любви. Хорошо бы с кем-нибудь посоветоваться… С той же Мириам. Подгадать момент, когда она будет в хорошем настроении… Он еще подумал и пришел к выводу, что это не самая лучшая идея. Марион? Нет, это исключается. Жаннетта? Только не говорить ей, кому предназначается букет. Или поговорить с Изой? Точно, с Изой. Она объяснит ему, как порвать с Лореттой, не обижая ее. Иза прекрасно разбирается в людях — кроме тех случаев, когда выбирает себе возлюбленных. Он снова попытался ей дозвониться. Звонок прошел, но трубку она не снимала. Он не стал оставлять сообщения. Буквально через несколько секунд Изабель перезвонила сама. — Я была под душем, — сказала она. — Кстати, тебе надо его починить. Вода еле течет. — Ты что, дома? — Ага. Поужинаем вместе? — Конечно. Только позвоню Марион и отменю встречу. — Ни в коем случае! — воскликнула она. — Если у тебя планы на вечер, я не хочу тебе мешать. А за меня не беспокойся, я буду не одна. — Ты уже нашла замену Кристофу? Она фыркнула: — Пап, в жизни существуют не только мужики. Я пригласила подругу. А ночевать-то ты придешь? — Не знаю, — сказал он. — Наверное, нет. Она снова фыркнула. — А если моя подружка слегка переберет, можно ей переночевать в твоей постели? — При условии, что она не заблюет мою спальню. — Ха-ха. Но завтра-то вечером увидимся? — Тоже нет. — Опять Марион? Или другая? Его удивил ее веселый тон. Неужели она уже побывала в больнице и сделала аборт? Он не знал, как ее спросить, тем более по телефону. — Я очень хочу с тобой увидеться, — сказал он. — Постараюсь вечером заскочить домой. Мне надо с тобой посоветоваться. — Ты говоришь загадками. Кстати, папа… — Да? — Мне тоже надо кое-что тебе сказать. — Ты хочешь сказать сейчас? — Нет. — Ну хорошо, я обязательно зайду перед ужином. И еще, Иза… — Да? — Позвони Мириам. Она тебя очень любит и страшно переживает, что могла тебя обидеть. Она за тебя волнуется. Только не говори, что это я просил тебя ей позвонить. — Пока, пап. Она повесила трубку. Вот осел, обругал себя Мартен. Но я сделал, что мог. Чуть позже Жаннетта принесла ему распечатку телефонных разговоров Сабины Рену. Мужчина звонил ей из телефонной кабины, расположенной в крупном северо-западном пригороде, примерно в тридцати километрах от Парижа. Сержи. Один из городков, возникших в шестидесятые-семидесятые годы. Строительство начиналось с многоэтажных башен, но затем городок постепенно захватил окружающие деревни и разросся бесчисленными кварталами одинаковых одноэтажных домиков.
Вернувшись в агентство, Мириам вызвала к себе Розелину. Усадила напротив. Внешне та выглядела вполне спокойной, но во всей ее повадке угадывалось что-то настолько далекое, настолько оторванное от мира, что Мириам невольно содрогнулась. Наверное, такое же отстраненное выражение было на лицах у первохристианских мучеников. Или ей так только кажется? С чего же начать? Как пробиться сквозь стену, которой окружила себя эта женщина? И Мириам решилась. — У меня возникла серьезная проблема, — сказала она. — И она касается вас. Розелина не смогла скрыть удивления: — Неужели я опять наделала ошибок? — Нет, речь о другом. О более… личном. Розелина смотрела на нее, терпеливо ожидая продолжения. — У меня такое ощущение, что вы намереваетесь совершить нечто непоправимое. И мне хотелось бы, чтобы мы с вами это обсудили. Взгляд Розелины скользнул в сторону, губы задрожали. Маска безмятежности дала первые трещины. Пока все идет правильно. — Не понимаю, о чем вы, — внезапно севшим голосом произнесла Розелина. — Я знаю, что ваша личная жизнь меня не касается. Но если ты видишь, как человек тонет, то твое право — нет, твоя обязанность — предпринять хоть что-то. Она встала, обошла вокруг стола и, опершись на него бедром, наклонилась к Розелине, едва не соприкоснувшись с ней лбом. Той волей-неволей пришлось поднять голову и посмотреть ей в глаза. — Хочу вам кое-что рассказать, Розелина. Много лет назад со мной случилась такая вещь, которая не должна случаться ни с кем и никогда. Мне еще и сегодня трудно об этом говорить. Тон Мириам изумил Розелину. Да и сама Мириам чувствовала, как у нее сжимается горло. Она ненавидела себя за то, что собиралась сделать. Она пыталась использовать собственное горе для того, чтобы заставить Розелину выдать свою тайну. Но другого выхода она не видела. — У меня был ребенок… Девочка… Она заболела. И я ее потеряла. Розелина вздрогнула всем телом. Затем резко вскочила на ноги. — Вы ничего не понимаете, — сказала она. — Я не нуждаюсь ни в вашей симпатии, ни в вашем сочувствии. Мне вообще ничего от вас не нужно. Человек одинок. Каждый из нас одинок, и ничего с этим не поделаешь. Мне очень жаль, что ваша дочка умерла. Но только мой мальчик ничем не болел. Он был здоровенький. Поэтому мне нет прощения. Я его убила. Понятно вам? Я его убила. Мириам застыла на месте, не в силах издать ни звука. Розелина развернулась, распахнула дверь и вышла, сильно ударившись плечом о дверной косяк. — Черт бы меня побрал, — пробормотала Мириам. — Что я натворила! Что я натворила! Глава 26

Дата добавления: 2014-10-17