Права и субъективных прав 3 страница

¹ Mitteis, Römisches Privatrecht bis auf die Zeit Diokletians, erster Band, 1935, S. 341—345.

² L. 7. § 1. D. 3. 4, перевод И. С. Перетерского.

единство лишь вовне, в отношениях с третьими. Союзное имущество — это, однако, не обычная особенность (condominium) объединившихся в союз лиц, а нечто боль­шее, приближающееся к совместной собственности, т. е. собственности общей руки. Для римских союзов характерно «общее обладание, совершенно уклоняющееся от обычного римского condominium'a, но близко подходящее к тем явле­ниям, которые германисты конструировали при помощи сово­купной собственности» (Gesamteigentum)¹. «Товарищеская идея», по мнению Миттейса, гораздо ярче проявляется в союзах, чем в муниципиях. Миттейс утверждает, что в источниках нигде не говорится о том, что имущество союза в такой же мере чуждо его члену, как имущество колонии или муниципии чуждо индивиду, проживающему на терри­тории муниципии или колонии. При роспуске недозволен­ного союза его имущество делилось между членами. Иму­щество союза мыслилось как принадлежащее его сочле­нам ².

Ближе всего к universitas были муниципии и иные терри­ториальные образования. Universitas отлична от коллек­тива, имущество которого — это общая собственность лиц, его составляющих. Universitas не смешивается с совокуп­ностью индивидов, из которых она состоит. По Ульману, universitas может состоять из одного человека. Раб при­надлежит не отдельным гражданам, составляющим муни­ципию, a universitas. Но universitas римлян, как единство во множественности, никогда полностью не отрывалась от индивидов, ее составляющих. Universitas — это и единство и множество. «Этим объясняются тексты,—(говорит Салейль, — которые отличают universitas от ее членов, рассма­триваемых как singuli, отождествляя иногда universitas с последними в той мере, в какой они рассматривались как целостность и коллективность» ³. Поэтому municipes==municipium. Римскому праву было чуждо резкое противопо­ставление universitas индивидам, ее составлявшим: права и обязанности universitas в конечном счете обслуживают интересы реальных пользователей — живых людей ⁴.

¹Ельяшевич, указ, соч., стр. 402.

²Mitteis, указ, соч., S. 345-347.

³ S a l e i 11 e s, указ, соч., р. 89.

⁴ Там же, р. 91. По мнению Суворова, понятия «corpus» и «universitas» не заключают в себе чего-либо фиктивного или вообража­емого. Суворов полагает, что и в римском праве «юридическая лич-

Германисты пытались опровергнуть характеристику рим­ской корпорации, данную выше. Гирке, защищая свой излюбленный тезис о коренном различии германского и римского права, утверждал, что римская корпорация — это фингированное лицо, совершенно отличное от индивидов, его составляющих, между тем как средневековые герман­ские союзы (товарищества — Genossenschaften) — объеди­нения, в которых переплетены интересы союзной личности и ее членов таким образом, что права членства не противо­поставляются правам союзной личности. По мнению Гирке, немецкая корпорация — реальное совокупное лицо (reale Gesamtperson); между этим совокупным лицом и физиче­скими лицами существует живое общение и взаимодей­ствие — лично-правовая связь '.

Возвеличенная Гирке немецкая Genossenschaft, трактуе­мая им в качестве идеальной формы общественного обра­зования, является более высокой формой объединения, чем средневековая общность имущества по типу gesamte Hand (en main commune), т, е. собственность общей руки.

Едва ли необходимо доказывать, что собственность общей руки является живым свидетельством сохранения семейно-подворного имущества в рамках территориальной общины, а также коллективных форм обладания цехового и иных видов сословного имущества. Это' так называемая совместная собственность; совместная собственность или собственность общей руки неделима в том смысле, что каждый из ее участников не имеет заранее определенной доли в этой собственности. В германской совместной соб­ственности каждый из участников имеет одинаковое право совместно со (всеми другими участниками на имущество, общей руки. Доля участника может быть исчислена по об­щему правилу только в момент ликвидации совместной собственности.

Несмотря на это, в отличие от корпорации субъектами права совместной собственности остаются ее участники. Следовательно, отсутствуют предпосылки для того, чтобы

ность — это организованный союз граждан и членов коллегии» — см. Суворов, Об юридических лицах по римскому праву, изд. 2-е, 1900, стр. 23.

¹ Gierke, Deutsches Privatrecht, erster Band, 1895, S. 460—461, 479—480.

субъектом права считать коллектив, владеющий имуществом по принципу общей руки. Развитие товарного хозяйства и капиталистических отношений разрушает собственность общей руки. Во Франции эта форма собственности исчезла довольно быстро и не нашла своего отражения во фран­цузском гражданском кодексе. В Германии собственность общей руки была модернизирована и введена в граждан­ский кодеке в форме супружеского имущества, отчасти в форме имущества простого товарищества. Genossenschaften же в собственном смысле в новое время выступают в ка­честве торговых товариществ, — начиная с полного товари­щества и кончая акционерным обществом.

В товариществе проявляется единство коллектива как, особого субъекта права и множественность членов, сохра­няющих за собой права, не поглощаемые единством. По мнению Салейля, являющегося восторженным поклонником Genossenschaftstheorie Гирке, товарищество представляет из себя промежуточную фигуру между юридической лично­стью, поглощающей входящие в ее состав индивидуально­сти (таковы, например, с точки зрения Салейля альтруисти­ческие ферейны, т. е. ассоциации, преследующие идеальные цели), и объединением типа gesamte Hand. Салейль счи­тает идеальным такую форму объединения индивидов, в ко­торой общее имущество рассматривалось бы одновременно «как объединенная собственность коллектива и как неде­лимая сособственность по отношению к каждому из членов ассоциации» '. Модернизированными Genossenschaften являются, по мнению сторонников Genossenschaftstheorie, торговые товарищества. Складочный капитал акционерного общества принадлежит этому обществу, наряду с этим каждый акционер имеет право на долю в капитале, соответ­ствующую внесенному им паю.

Для целей настоящего исследования важно подчеркнуть, что такое модернизированное товарищество имеет мало сходных черт со средневековыми братствами, цехами, гер­манской маркой и т. д. То, что германисты и их последова­тели считают в буржуазном обществе Genossenschaft, есть не что иное, как разновидность общественного образова­ния, являющегося субъектом права, т. е. Юридическим лицом.

¹ Sаеillеs, указ, соч,, р. 205.

Римские юристы не доработались до понятия юридиче­ского лица. Они уподобляли муниципии, союзы, император­скую казну (фиск) лицу, но отсюда они не делали вывода о том, что существуют два вида лиц — люди и коллектив­ные образования. Universitas трактовалась как лицо, но лицом (persona) по римскому праву являлся только человек.

Лишь в буржуазном обществе понятие юридического лица получило свою законченность и определенность. Ши­рокое развитие коллективных образований в буржуазном обществе тесным образом связано с процессом концентра­ции и централизации капитала, с появлением разнообраз­ных капиталистических объединений. Таковы различные виды торговых товариществ. Буржуазное законодательство в конце концов признало имущественную правоспособность за различного рода политическими, профессиональными, культурными, научными и т. п. обществами, союзами и учреждениями, поскольку эти организации для достижения своих целей становятся участниками гражданского оборота. Юридическим лицом сделалось и само государство, как казна (фиск). В этом своем качестве государство при­равняло себя к прочим участникам гражданского оборота, выступая как частный собственник.

Французский гражданский кодекс, изданный,в самом начале XIX в., в эпоху свободной конкуренции, не знает фигуры юридического лица. Правда, Торговый кодекс, изданный вскоре после Кодекса Наполеона, признал торго­вые товарищества юридическими лицами. Отсутствие каких-либо упоминаний о юридическом лице в общегражданском законодательстве объясняется боязнью французской бур­жуазии перед организациями рабочего класса и ее нена­вистью ко 1всякого рода феодальным сословно-корпоративным образованиям. Наконец, нельзя не учитывать и влия­ние на создателей кодекса французской просветительной философии и ее индивидуалистических учений о праве и государстве.

Новейшие буржуазные кодексы — германский, швейцар­ский, китайский, итальянский «другие — официально при­знали удовлетворяющие определенным требованиям коллек­тивные образования субъектами права — моральными или юридическими лицами.

Чем вызвано признание различных общественных обра­зований, определенным образом организованных коллекти­вов субъектами права?

Ответ на этот вопрос облегчается предыдущим изложе­нием. Если данная выше характеристика соотношения права и экономики, значения волевого момента в праве, понятия субъекта права и субъективного права правильна, то задачу определения понятия юридического лица на три четверти (можно считать решенной.

Выше было установлено, что правосубъектность чело­века не прирожденное его качество, но общественное свой­ство. Юридическая личность — общественное отношение. Выше мы пришли к выводу, что право в объективном смысле, являясь формой выражения производственных от­ношений, регулирует поведение людей, что воля в юриди­ческом смысле имеет своей предпосылкой психологическую волю, что право как выражение этой воли приобретает относительно самостоятельное по отношению к первона­чально реализуемым через нее целям и задачам существо­вание. Право же в субъективном смысле — это принадле­жащая лицу юридическая власть, обеспечивающая опреде­ленное поведение обязанного субъекта и реализующаяся в поведении (деятельности) носителя этой власти. Подчиня­ясь общим условиям производства и обмена, индивид вы­нуждается и к соответствующему поведению. Его способ­ность иметь права и обязанности и возникающее на этой основе субъективное право, т. е. способность к определен­ному поведению, одновременно являющаяся и способно­стью вызывать определенное поведение других лиц, отнюдь не определяется личным произволом индивида, его инди­видуальной волей, но есть лишь проекция воли господ­ствующего класса.

В какой мере эти условия образования субъективного права и его носителя субъекта права — физического ли­ца — пригодны для объяснения того, почему не только люди, но и определенным образом организованные и при­знанные государством коллективы людей обладают субъ­ективными правами и являются субъектами права? В даль­нейшем эти организованные человеческие коллективы мы будем именовать общественными образованиями. К обще­ственным образованиям следует отнести не только союзы и объединения физических лиц, но и так называемые учре­ждения, а в социалистическом государстве и его органы.

В буржуазном обществе развитие юридических лиц — хозяйственных союзов, связано с процессом аккумуляции капитала, с универсальностью товарного производства и рыночного обращения. Предпринимательские союзы осу­ществляют общий интерес собственников, объединяемых самим процессом капиталистического развития — конкуренцией, порождающей монополию. Экономические пред­посылки таких объединений, коренящиеся в самих усло­виях капиталистического производства, были охарактери­зованы еще Марксом и Энгельсом. По поводу акционер­ного общества как важнейшей формы концентрации и централизации капитала Маркс писал: «Колоссальное расширение размеров производства и возникновение пред­приятий, которые были невозможны.для отдельного капи­тала». По мнению Маркса, в акционерном обществе проис­ходит превращение действительно функционирующего капиталиста в простого управляющего, распоряжающе­гося чужими капиталами, и собственников капитала в чистых собственников, чистых денежных капиталистов >. В акционерном обществе функция управления процессом производства отделяется от собственности на капитал. «Ка­питалистическое производство, ведущееся акционер­ными обществами, — пишет Энгельс, — это уже вовсе не частное производство, а производство в инте­ресах многих объединившихся лиц» ².

В акционерном обществе в наибольшей степени прояв­ляется то противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения, которое яв­ляется основным противоречием капиталистического обще­ства. Но юридически, т. е. с точки зрения закрепления того поведения, которое обеспечивает порядки, выгодные и угод­ные господствующему классу, акционерные общества, равно как и другие экономические объединения частных собственников средств производства, выражают и закреп­ляют те же частнособственнические интересы, которые те­перь представлены как общие интересы определенным об­разом организованной группы лиц. «Средства производ­ства и само производство по существу своему стали обще­ственными; но они были подчинены форме присвоения, ос­нованной на частном единичном производстве, свойствен­ном тому времени, когда каждый владел своим собствен-

¹ Маркс и Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 1, стр. 475.

² Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI,1ч. 2, стр. 105.

ным (Продуктом и сам выносил его на рынок» '. Этим и объясняется живучесть юридических форм, в частности, акционерной формы объединения частных собственников.

Живучесть юридических институтов, созданных в усло­виях одной экономической формации и нередко исполь­зуемых в другой, экономической формации, является резуль­татом того, что экономика и право вступают на неодинако­вый путь развития. В знаменитом Введении к «К критике политической экономии» Маркс записал: «...Собственно трудный пункт, который надлежит здесь разобрать, заклю­чается в следующем: каким образом производственные отношения, как правовые отношения, вступают в неравное развитие. Следовательно, например, отношение римского частного права (к уголовному и государственному праву это относится меньше) к современному производству» ². Ру­ководствуясь при познании общественных явлений методом восхождения от абстрактного к конкретному, Маркс пришел к выводу, что «...простые категории суть выражения усло­вий, в которых может реализоваться неразвившаяся конкретность, до установления более многостороннего отноше­ния или связи, которые идеально выражаются в более кон­кретной категории, в то время как более развитая конкрет­ность сохраняет эту же категорию как подчиненное отно­шение» ³. Таково, например, владение, которое играет подчиненную роль в условиях развившейся собственности и самостоятельную роль в тот период, когда частная соб­ственность только начинала зарождаться. Деньги историче­ски возникли и существовали раньше капитала, банков, наемного труда и т. д.: «Чистота (абстрактная определен­ность), с которой в древнем мире выступают торговые на­роды — финикийцы, карфагеняне, — дана как раз самим преобладанием земледельческих народов» ⁴. В подтвержде­ние своих выводов о значении абстрактных категорий в не­развившейся конкретности Маркс в качестве примера при­водит и акционерные компании: «...одна из последних форм буржуазного общества, акционерные компании, выступает также и в начале последнего, в виде больших привилегированных и наделенных монополиями торговых компаний» ⁴.

¹ Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, Стр. 273.

²Маркс и Энгельс, Соч., т. XII, ч. 1. стр. 200.

³Там же, стр. 192.

⁴ Там же, стр. 198.

Вот почему в своей самой абстрактной форме право ча­стной собственности как владение, пользование и распоря­жение вещью существует уже там, где еще не вполне раз­вились условия, в которых она (частная собственность) мо­жет полностью реализоваться. Но именно в неразвившейся конкретности, в античном мире, в основе которого лежало натуральное производство, частная собственность высту­пает во всей своей чистоте и определенности.

По той же причине и юридическое лицо, будучи абстракт­ным выражением единства поведения организованного че­ловеческого коллектива, зародившись как понятие universitas еще в древнем Риме, было использовано и получило свое полное развитие в буржуазном обществе.

Право в своих самых абстрактных проявлениях выра­жает общие, внешние условия существования данного об­щества. Юридические институты, как и право в целом, в особенности гражданское право, не отражают полностью производственных отношений. Абстрактные, т. е. общие, черты права собственности как владения, пользования и рас­поряжения вещью являются необходимыми и достаточными как для закрепления античных, основанных на рабском труде отношений, так и для закрепления и развития отноше­ний капиталистической эксплоатации. Иное дело, что содер­жание понятий владения, пользования и распоряжения вещью существенно изменилось и в буржуазном обществе весьма далеко от их первоначального натуралистического смысла. Эти абстрактные черты права делают также возмож­ным использование и расцвет акционерной формы, возник­шей на заре развития буржуазного общества, на более позд­них этапах его развития¹.

Общий интерес участников данного коллектива, выра­женный в единой цели, для достижения которой он органи­зован, и определяемая этой целью общая воля участников объективируются в определенной хозяйственной деятельно­сти этого коллектива. В связи с этим организованный кол­лектив выступает в гражданских правоотношениях не как простая сумма отдельных собственников, но как единство, т. ё. как субъект гражданских прав и обязанностей.

¹ Более развернутая попытка объяснения причин использования юри­дических форм, созданных в древнем Риме, в буржуазном обществе предпринята мной в статье— Вопросы собственности в рукописи Маркса «Формы, предшествующие капиталистическому способу производству», «Советское государство и право», 1940, №11.

Эти права и обязанности вытекают из общей для Всех участников данного союза деятельности, приобретающей поэтому самостоятельное значение. В качестве юридических лиц в буржуазном обществе выступают не только союзы лиц (корпорации), но и учреждения, преследующие культур­ные, лечебные, благотворительные и иные цели и обслужи­вающие неопределенный круг лиц (больницы, музеи и т. д.). Но и в основе деятельности учреждения как юридического лица лежит обособление определенного вида деятельности людей, объединяемых общей целью.

Сказанное выше относится и к деятельности государства как организации господствующего класса, ибо для выполне­ния своих функций и государство должно иметь соответ­ствующую материальную базу, а поскольку оно существует для поддержания существующих условий производства, оно включается в господствующую систему имущественных отно­шений в качестве юридического лица. Различного рода куль­турные объединения и общества, наконец, рабочие союзы в буржуазно-демократическом государстве являются осо­быми субъектами гражданского права потому, что для дости­жения общих для членов данных объединений целей они обособляют соответствующее имущество и совершают иму­щественные сделки.

Обособление определенной группы людей в целях обеспе­чения и осуществления тех или иных, продиктованных дан­ными общественными условиями интересов должно вылиться в надлежащую организационную форму. Эта организацион­ная форма создает необходимые для данного общественного образования единство и порядок в его деятельности, делает его организацией.

Государство всегда решало и решает вопрос о том, при каких условиях степень обособленности тех или иных об­щих интересов, выражающих общественные, в первую оче­редь производственные, отношения людей, является осно­ванием для признания за тем или иным общественным об­разованием (организацией) возможности быть самостоя­тельным носителем прав и обязанностей.

Разумеется, решающее значение в этом процессе играют интересы господствующего класса. Поэтому бур­жуазное государство, признав на заре своего развития капиталистические объединения (торговые товарищества) юридическими лицами, долго отказывалось признать право­способность за рабочими союзами, за культурными ассо-

циациями и иными, преследующими не хозяйственные, а «идеальные» цели, общественными образованиями. Энгельс в письме к Бебелю от 30 декабря 1884 г. отметил, что в из­бирательной программе рабочего класса Англии должно также содержаться требование полной свободы для про­фессиональных союзов (трэд-юнионов) и '«...признание их в качестве юридических лиц со всеми правами послед­них» '.

Таковы общие «сходные положения, от которых надо отправляться при уяснении сущности юридического лица. Юридическое лицо—общественное образование. Основой или «субстратом» его являются люди, находящиеся в опре­деленных отношениях между собой. Будучи субъектом права, юридическое лицо способно формировать и изъявлять волю, составляющую необходимую предпосылку механизма действия права. Эта воля определяется и направляется целью, ради которой создано юридическое лицо. Психологи­ческая воля и в данном случае является той предпосылкой, без которой немыслима юридическая воля общественного образования как объективированной и независимой от от­дельных волений сферы возможного и осуществляемого поведения человеческого коллектива. Единство поведения этой группы людей является следствием общих для них ус­ловий материальной и духовной жизни, определяется общей целью, поставленной перед ним государством, и т. д.

Изложенные выше положения, совпадающие с теорией реальности юридического лица как социального явления, защищаемой многими буржуазными юристами, справедли­вы не только по отношению к союзам лиц (корпорациям), но и пригодны для обоснования юридической личности учреж­дений. Единое понятие юридического лица должно отразить единство общих условий его образования. Для обоснования правильности этого утверждения необходимо в кратких чер­тах ознакомиться с историей развития учреждений и с тео­риями учреждения в буржуазной науке права.

В гражданском законодательстве некоторых капитали­стических стран (например, в германском и швейцарском гражданских кодексах) и в буржуазной теории различают два вида юридических лиц: а) корпорации (союзы лиц) и

¹ Маркс и Энгельс, Соч., т. XXVII, стр. 442.

б) учреждения (установления). В литературе, однако, нет единого мнения о критериях разграничения понятий «корпо­рация» и «учреждения». Различными авторами на первый план выдвигается один из следующих критериев:

1) Корпорация — это союз лиц, который существует и действует в интересах этих лиц, непосредственно связанных между собой и корпорацией членскими правами и обязанно­стями; учреждение — общественное образование, действую­щее в интересах пользователей (дестинатаров), не свя­занных непосредственно между собой и учреждением в качестве его членов (больницы, музеи и т. д.).

2) Состав членов корпорации заранее известен и опре­делен, между тем как круг лиц, пользующихся услугами учреждения, является неопределенным (больница обслу­живает больных, которые по выздоровлении уступают свое место другим больным, неопределенным является круг лиц, пользующихся различными культурными, бла­готворительными учреждениями, и т. д.).

3) Основой (субстратом) корпорации являются люди, основа же учреждения — это так называемое целевое имущество, предназначенное для удовлетворения тех це­лей, ради которых учреждение создано.

4) Цель и содержание деятельности корпорации опре­деляются общей волей самих членов корпорации, учреж­дение же организуется по воле лица, стоящего вне учреж­дения, а возможно, уже и переставшего существовать: цель здесь привнесена извне (создание библиотеки, больницы или иного учреждения в силу акта завещательной воли
учредителя); поэтому органом, вырабатывающим волю учреждения после его образования, является назначенная либо учредителем, либо органами государственной власти
администрация, высшим же органом корпорации считает­ся общее собрание членов или аналогичный ему орган '.

Указывают также, что между корпорацией и учрежде­нием существуют образования переходного типа: имеются учреждения с корпоративным устройством и корпорации,
сближающиеся по своему устройству с учреждениями. В качестве примера можно указать на университеты. По­следние в средние века являлись корпорациями, затем в новое время стали учреждениями с корпоративным уст-

'О теориях корпорации и учреждения см. Sа1еilles, указ, соч., р. 116-126, 231-233.

ройством. Тип корпоративного учреждения или корпора­ции, близкой по своему устройству к учреждению, возни­кает главным образом из корпораций, преследующих так называемые идеальные, т. е. культурные, научные, воспи­тательные и тому подобные цели, сходные с целями, осуществляемыми учреждениями.

Не все иностранные законодательства знают деление на корпорации и учреждения. Например, оно неизвестно английскому праву. Английское право все юридические лица считает корпорациями.

Понятие учреждения было чуждо римскому праву. Поскольку речь идет о целокупности, выступающей вовне как единство, уподобляемое лицу, римские юристы гово­рят об universitas или corpus. Если кто-либо предназначал имущество для какой-нибудь общеполезной цели, он пере­давал его или физическому лицу или корпорации sub modo. Учреждения в собственном смысле начали разви­ваться в древнем Риме лишь с того момента, когда офи­циальной религией было признано христианство. Христи­анская община постепенно превратилась в учреждение. Произошло это тогда, когда община накопила достаточное количество имущества, предназначенного для рели­гиозных, а затем и нерелигиозных щелей, и это имущество стало рассматриваться как собственность церкви, а цер­ковь — как особое установление, через которое осуще­ствляется божье попечение о верующих на земле. Обособ­ление церкви от ассоциации верующих сделалось воз­можным и по той причине, что в связи с обращением в христианство больших масс людей и превращением христианствa в господствующую религию, непосредственное участие рядовых верующих в управлении делами церкви значительно уменьшилось, а затем и вовсе было сведено на нет. Церковь перестала быть коллегией верующих, она получила вневременное, отчужденное от воли и интересов верующих существование; ее имущество принадлежит не коллективу верующих, но божественной и вечной цели. Сами верующие суть только дестинатары этого имуще­ства. «Институтная идея (т. е. идея учреждения. —С. Б.), — говорят Суворов, — выросла на основе развития церковных учреждений» ¹.

¹ Суворов, Об юридических лицах по римскому праву, изд. 2-е, 1900, стр. 46.

Идея учреждения распространяется и на другие, зависящие от церкви благотворительные общественные обра­зования — госпитали, богадельни, приюты, убежища и т. д. Эти организации в своем развитии превращаются в субъек­тов имущественных прав и обязанностей, обладающих са­мостоятельным:по отношению к дестинатарам существова­нием. Сначала имущество этих учреждений считалось либо собственностью Христа, либо собственностью церкви, либо собственностью бедных. В дальнейшем имущество, заве­щанное для благотворительных целей, управляемое специ­ально назначенной завещателем администрацией, становит­ся автономным по отношению к 'церкви, хотя епископы и осуществляют контроль за расходованием этого имуще­ства и над деятельностью благотворительного учреждения¹.

Однако римские юристы не создали теории учрежде­ния. Различные благотворительные общественные обра­зования трактуются ими как universitas, но не personarum a rerum. Была создана персонификация по признаку той цели, для достижения которой выделено имущество. Бед­ные, больные, бесприютные и т. д. рассматривались как personae incertae².

Не создали понятия учреждения и средневековые юри­сты, изучавшие, пропагандировавшие и применявшие рим­ское право. По-прежнему всякое общественное образование трактовалось как universitas.

Канонисты впервые назвали корпорацию лицом; вна­чале наименование лица применялось только по отноше­нию «церкви. У легистов корпорация—это всякое челове­ческое соединение. Имущество легистами не олицетворя­лось. До Савиньи понятие юридического лица совпадало с понятием корпорации. Однако уже канонисты вкладывали в

¹ О развитии понятия учреждения в связи с деятельностью церкви и церковных благотворительных организаций см. Sa l e i 11 es, p. 135—151; Суворов, стр. 30—36, 45, 47.

² В конечном итоге Салейль приходит к выводу, что римское право поздней империи знало настоящие учреждения, действующие под контролем публичного церковного права, хотя само понятие учреждения и не было выработано римскими юристами (указ, соч., р. 151), Суво­ров также считает, что юриспруденция эпохи христианства не оказалась в Силах сконструировать понятие учреждения:...«она (юриспруденция.— C.B.) решительно оставалась на прежней римской точке зрения, что юридическим субъектом гражданского права, кроме отдельных лиц, может быть только союз людей» (указ, соч., стр. 32—33).

понятие корпорации (поскольку речь шла о церковных ор­ганизациях), по выражению Суворова, институтное содер­жание '.

Понятие учреждения не привилось во французском праве. Во Франции юристами было затрачено много уси­лий для того, чтобы создать понятие, адэкватное немецкому понятию Stiftung,»о эти усилия оказались напрасными. То, что во Франции называют établissement d'utilité publique, есть либо признанная общественно-полезной (d'utilité pub­lique) ассоциация, преследующая так называемые идеаль­ные или альтруистические цели, либо) связанная с опреде­ленным материальным субстратом (здание госпиталя, школы, музея и т. д.) организация, могущая быть образо­вана актом воли одного лица (путем пожертвования) в том случае, если она также признается d'utilité publique Государственным советом. Хотя такое решение вопроса и не является последовательным, ибо, как правильно заме­чает Салейль, правосубъектность не воплощается в зда­ниях, однако французское право не знает понятия частного учреждения (Stiftung), образованного за счет пожертвова­ния для достижения постоянно действующей общеполезной цели. В этих случаях приходится удовольствоваться по­жертвованиями и возложениями (libéralités и legs sub modo), не создающими новых субъектов права².

Дата добавления: 2014-10-22