Права и субъективных прав 5 страница

Отличительными привязками публичных юрисдикционных лиц считают: более строгие требования, предъявляемые к условиям действительности сделок, совершаемых ими, спе­цифическое положение органов (органами являются госу­дарственные чиновники, осуществляющие функции власти), наличие у публичных лиц не только имущественных прав,

¹ См. А; В. Венедиктов, Органы управления государственной социалистической собственностью, «Советское государство и право», 1940, № 5—6, стр. 46—51.

но и публичных правомочий (права полиции, обложения налогами, предоставление налоговых льгот и т. д.) '.

Правильно, что органы государственной власти обла­дают правомочиями, недоступными юридическим лицам гражданского нрава. Но какое это имеет значение с точки зрения имущественной правосубъектности? Разве только то, что публичные учреждения пользуются некоторыми про­цессуальными и налоговыми преимуществами, но это об­стоятельство не меняет положения дела — публичные лица в имущественном обороте приравнены к прочим юридиче­ским лицам, т. е. являются субъектами гражданского права. Последовательно отвергая признаки, которые некоторыми авторами кладутся в основу разграничения: принуди­тельный характер образования публичных юридических лиц и добровольный характер возникновения частных юридических лиц; участие в публичном юридическом лице всех граждан, в частном — лишь известной группы; публич­ную цель в первом случае в отличие от обусловленной оп­ределенным коллективом и поэтому имеющей частно-пра­вовой характер цели деятельности во втором случае и т. д., Мишу приходит к выводу, что лишь совокупность всех этих признаков, в числе которых решающим является наличие публичной власти у юридического лица публичного права, может послужить основой для соответствующего разграни­чения ².

Совершенно ясно, что все эти признаки или совокуп­ность их не оказывают какого-либо существенного влия­ния на имущественную правоспособность органов буржуаз­ного государства, выполняющих те или иные его функции. Конечно, осуществляя эти функции, государство- в целом или его органы выступают как носители определенных прав и обязанностей, но содержание этих прав и обязанностей относится к сфере государственного и административного, т. е. публичного, права и не связано с понятием юридиче­ского лица гражданского права. (Кроме того, лишь только некоторые облеченные публичной властью органы государ­ства выступают в гражданских правоотношениях как юри­дические лица, в основном же имущественная правоспособ­ность государственных органов концентрируется в едином лице государства, действующего в качестве фиска (см. гл.

¹ Michoud, указ, соч., р. 233—234.

² Там же, р. 237—240.

VII). Поэтому, правильно поступают те, кто при определе­нии круга юридических лиц изучают публичные учрежде­ния прежде всего с точки зрения их имущественной право­способности и рассматривают их как публичные юридиче­ские лица лишь постольку, поскольку государство, само­управления и т. д. в силу присущих им функций относятся к сфере публичного, а не частного права.

Характерен, наконец, и тот факт, что классификация юридических лиц на корпорации и учреждения оказалась мало пригодной для публичных юридических лиц ввиду на­личия бесконечного ряда переходных ступеней во внутрен­нем устройстве публичных организаций. Это обстоятельст­во вынужден признать и горячий защитник самобытности юридической личности публичных учреждений — Мишу '.

Подытоживая сказанное о сущности понятия юридиче­ского лица и видах юридических лиц в буржуазном праве, мы приходим к следующим выводам.

Юридическое лицо всегда предполагает определенным образом организованную связь людей. Так называемый имущественный субстрат не является решающим для ха­рактеристики юридического лица, но есть лишь проявление этой связи. Воля юридического лица как организованного коллектива — это не сумма отдельных человеческих воль, но санкционированная государством воля общественного образования, как единого целого. Юридическое лицо не есть просто точка (вменения признаваемой объективным, правом юридической власти за группой людей, связанных единством поставленной ими или перед ними цели. Условием возникновения юридической личности является во­левая деятельность людей, направленная на ее создание. Поэтому юридическое лицо предполагает и в той или иной степени включает в себя юридические отношения как меж­ду составляющими его людьми, так и между ними и це­лым. В силу организации единство прав и обязанностей совокупности людей превращается,в новое качество — в права и обязанности этой совокупности как самостоятель­ного целого. Целое хотя и отлично от составляющих его частей, но и не оторвано от них.

Волевая деятельность людей проявляется в различных формах и различной степени. Она не охватывает и не

¹ Miсhoud, p. 218-220.

Должна охватывать одинаково в равной мере всех, кто причастен к данному общественному образованию. Эта воле­вая деятельность, объективирующая и обеспечивающая общий интерес связанных в единое целое людей, не совпа­дает с волей в психологическом смысле каждого из участ­ников этого целого. Общая цель и общие интересы кристал­лизуют и направляют такое поведение органов юридиче­ского лица, которое зачастую отображает единство цели и интересов независимо от того, осознавались ли они полно­стью или частично участвовавшими тем или иным способом в создании юридического лица людьми.

Для корпорации является характерным то, что ее цель определяется, а первоначальный толчок, вызывающий деятельность ее органов, возникает на основании акта общей воли ее учредителей. Учредители и после образования корпорации находятся во взаимодействии с ней в качестве ее членов. Этот признак является общим для любой кор­порации независимо от того, создана она для обеспечения имущественных или культурных интересов. Учреждение создается актом воли лица (или лиц), предоставляющего определенное имущество для достижения поставленной учредителем какой-либо социально-культурной цели, при­чем на этом по общему правилу и завершается деятель­ность учредителя. Эта цель приобретает самостоятельное значение и становится достоянием неопределенного количества лиц. Содержание деятельности учреждения в конечном счете определяется общественным интересом и направляется волей государства. В дальнейшем как в корпорации, так и в учреждении сама реализация созидающей их воли, т. е. жизнедеятельность юридического лица, пред­полагает и включает в себя новый и бесконечно соверша­ющийся процесс волеобразования, определяемый государ­ственными потребностями и конкретными условиями осу­ществления цели. Но вырабатываемая в деятельности об­щественного образования воля это не только воля органов, т. е. живых людей, но и воля целого, воля организации, признанной государством самостоятельной юридической личностью. Воля органов — это воля юридического лица ⁴ Суворов, разделяющий теорию реальности юридиче­ского лица как общественного образования, считает, однако, логической погрешностью утверждение, что воля орга­нов является волей юридического лица. По мнению Суво­рова, «правильнее было бы в органическом составе юриди-

ческого лица различать тех, кто образует волю, чья воля есть воля юридического лица, от органов в тесном и соб­ственном смысле, которые лишь исполняют волю» '. Раз­личение органов, вырабатывающих волю и исполняющих ее, является уместным, но со следующей поправкой: про­цесс исполнения воли органов, ее вырабатывающей, есть одновременно и процесс преобразования, содержания этой воли; выявляется новое содержание воли в соответствии с объективными условиями существования и деятельности юридического лица. Как уже неоднократно подчеркивалось, право интересуется не психологическим (процессом образования воли, а объективным ее выражением, ее результатом или содержанием, получающим объективное и независимое по отношению к изъявителю воли существование и развитие. Это развитие определяется условиями той общественной среды, в которой эта объективированная в поведении людей воля реализуется. Вот почему ю p и д и ч е с к о е лицо — это социальная реальность и воля юридического лица — это именно его воля, хотя психологически она вырабатывается и изъявляется его органами, т. е. ж и в ы м и людьми.

Человеческие понятия являются формами, ступеньками познания объективно, вне нас существующего мира. Науч­ные понятия отображают объективные связи и отношения, существующие в природе и обществе вне непосредственно (чувственно) воспринимающего сознания человека. В этом смысле наши понятия объективны. «Человеческие поня­тия,— говорит Ленин,—субъективны в своей абстрактно­сти, оторванности, но объективны в целом, в процессе, в итоге, в тенденции, в источнике» ². Понятие юридического лица отображает реально существующее социальное яв­ление. Организационное единство, имущественная обособ­ленность, как правило, (самостоятельная ответственность, выступление в гражданских правоотношениях от своего имени, т. е. все признаки, обычно составляющие содержа­ние понятия юридического лица, отражают действительные, объективно существующие связи и отношения общественного образования, как человеческого коллектива, составляющего в силу неоднократно уже охарактеризованных ус-

¹ Суворов, стр. 176.

² Ленин, Философские тетради, стр. 199.

ловий его существования единое целое — организацию. Прав А. В. Венедиктов, утверждающий, что «юридическое лицо (реально как определенная правовая форма общественных отношений людей, как форма правовой организации определенного человеческого коллектива» '. Проблема реальности юридического лица всегда явля­лась неразрешимой проблемой для буржуазной науки. Даже сторонники реальности юридического лица, когда дело доходило до конечных выводов, не будучи диалекти­ками и материалистами, отрывали понятие юридического лица от того объективно существующего общественного отношения, которому соответствует это понятие. Например, Салейль, один из горячих поклонников и защитников тео­рии реальности юридического лица, утверждает, что идея правовой личности (personnalité), как юридическая реаль­ность,—это «la conception juridique». Юридическая же реаль­ность, по его мнению, «implique un rapport, qui s'établit entre une réalité extérieure et une conception de l'esprit, une con-î ception intellectuelle et doctrinale¹». Поэтому юридическая личность, по Салейлю, «это совокупность условий, при наличии которых мы рассматривали какое-либо существо внешнего мира... как способное иметь права». (Власть, предоставляемая недееспособному правовому субъекту, надо понимать интеллектуально, как юридически мыслимое отношение. Так же обстоит дело и с реальностью юридической личности. Когда мы говорим о юридическом лице, не следует думать, что юридическая личность это естественный факт — «Le plus j simple analyse nous montre bien vite, que ce n'est çu'une j création de l'esprit, qui dépend de la conception que l'esprit j humain s'est faite du droit» ².

Конечно, вне сознания как волевой деятельности не­возможно формирование и существование права. Но, как видно из предыдущего изложения, это обстоятельство не устраняет объективности права и того реального явления права, которое мы именуем юридическим лицом.

В связи с вопросом о реальности юридического лица не­обходимо еще раз подчеркнуть значение закона, т. е. го­сударственного признания, в образовании юридических лиц. Сторонники теории реальности юридического лица

¹ А. В. Венедиктов, Государственные юридические лица в СССР, «Советское государство и право», 1940, № 10, стр. 70.

² S а 1 е i 11 е s, указ, соч., р. 573—574.

считают, что.юридическая личность возникает независимо от государства, что роль государства—чисто полицейская; оно может не допустить к деятельности в качестве юриди­ческого лица то или иное возникшее помимо его участия общественное образование, может признать существование его неприемлемым и опасным с точки зрения публично-правовых интересов. Но не закон создает юридическое лицо, а сама жизнь, т. е. общественные потребности людей. По мнению Гирке, как отдельный человек, так и союзная личность субъекты права не потому, что таковыми их создало право, а потому, что право признало их '. Тех же взглядов придерживается и другой сторонник реальности юридического лица —. Мишу: «... роль государства в возникновении моральной личности, — пишет он, — заключается не в том, чтобы творить, но признавать ее и, выполняя эту задачу, оставаться органом права»².

Природе вещей, по словам Мишу, соответствует не разрешительный, а явочный порядок возникновения юри­дических лиц³. Салейль полагает, что юридическое лицо возникает и существует вне, воздействия закона ⁴.

В борьбе с теорией фикции защитники реальности юри­дического лица переходят в другую крайность. Отрицание творческой роли государства в формировании юридического субъекта является ошибкой реалистической теории. Эта ошибка хорошо вскрывается в следующем рассуждении Мишу. Возникновение физических лиц, по его мнению, не зависит от воли государства. Правосубъектность граж­дан— это возникший без участия государства феномен. Юридические же лица создаются лицами, уже подчинен­ными праву. Поэтому государство играет некоторую роль в определении условий, форм организации, условий ликви­дации и взаимоотношений членов юридических лиц ⁵.

Ошибка Мишу очевидна. То обстоятельство, что рож­дение ребенка или достижение им совершеннолетия не со­провождается особыми актами со стороны государства о присвоении ему правоспособности в первом случае и дееспособности во втором, ни в коей мере не умаляет

¹ Gierke, указ, соч., S. 471.

² Michoud, I, p. 125.

³ Там же, р. 126.

⁴ Sa lei 11 es, р. 624.

⁵ Michoud, p. 122—123.

роли и значения государственной воли в процессе образо­вания «юридического субъекта. В законе указано, что гражданская правоспособность возникает со дня рождения, что равная правоспособность признается за всеми независимо от пола, национальности, вероисповедания и т. д. Из этого не следует, что юридический субъект есть только результат правотворчества государства. Такой вывод в своем логи­ческом развитии приводит к олицетворению цели, живот­ных, вещей и т. д., т. е. к фикционализму, к фетишизации права.

В действительности же государство, являясь продуктом общественных отношений на известной ступени их разви­тия, выделившись в особую силу (особая форма движения по Энгельсу), вместе с тем выступает в качестве необходи­мого условия существования воспроизводства и развития этих отношений. Отсюда и роль закона, как выражения воли господствующего класса. Государство признает юри­дическими субъектами тех, кто в силу данных общественно-экономических условий (могут и должны быть таковыми. Однако без законодательной санкции, вне 'Государственной воли нельзя быть субъектом права. Та мера поведения, ко­торая закреплена за отдельным человеком или обществен­ным образованием, является субъективным правом или обя­занностью потому, что эта мера санкционирована общего­сударственной волей.

Закон, будучи выражением общих условий развития ре­гулируемых им отношений, может вызвать к жизни и вы­зывает явления и отношения, либо существовавшие ранее в зародыше, либо, хотя и вовсе не существовавшие, но воз­можность существования которых заложена в развитии этих отношений. В этом, в частности, состоит так называе­мое обратное воздействие права на экономику. Наконец, необходимо учесть относительную самостоятельность юри­дической надстройки. Например, по французскому законо­дательству полное товарищество является юридическим лицом, хотя зa его долги товарищи несут солидарную от­ветственность. Германское законодательство отказывается признать юридическую личность за полным товариществом, хотя и устанавливает, что по долгам товарищества при его ликвидации по несостоятельности взыскание должно быть обращено прежде всего на складочный капитал товарищества.

Относительной самостоятельностью правовой надстрой­ки объясняется и различный порядок возникновения юри­дических лиц в различных странах. Переход от разреши­тельного порядка к явочному порядку вовсе не означает, что юридические лица возникают и существуют независимо от государства. Этот переход свидетельствует лишь о том, что изменившиеся общественные условия позволяют изме­нить форму государственного признания юридической лич­ности за теми или иными общественными образованиями. Например, переход к явочному порядку по общему пра­вилу связан с ростом капиталистических объединений, с демократизацией общественного устройства, появлением профессиональных союзов, развитием партий, различного рода культурных ассоциаций и т. д.

IV. БУРЖУАЗНЫЕ ТЕОРИИ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА (ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ)

Мы не ставим перед собой задачу изложить и проана­лизировать вce буржуазные теории юридического лица. Существующие в иностранной и дореволюционной рус­ской литературе исследования о юридическом лице уже выполнили эту задачу. Правда, в советской литературе, если не считать сжатого, но содержательного, критического очерка буржуазных теорий в уже неоднократно упоминав­шейся статье А. В. Венедиктова и нескольких страниц, посвященных теориям юридического лица в учебниках гражданского права для юридических вузов, эти теории не излагались. Это служит некоторым оправданием для (вклю­чения настоящей главы в данную работу. Кроме того, ха­рактеристика и критический анализ важнейших буржуаз­ных юридических теорий для целей, преследуемых настоя­щим исследованием, помогают нам уяснить сущность юри­дического лица.

Прав Салейль, утверждая, что теории юридического ли­ца важны главным образом с точки зрения их практиче­ских выводов и последствий. Как бы далеко та или иная юридическая теория не парила над землей, она все же ка­кими то корнями связана с действительностью, с классовой борьбой, с экономическими отношениями, с тем или

¹ «Советское государство и право», 1940, № 10.

Иным этапом в развитии буржуазного общества и буржу­азного права. Заслуживают внимания определенные типы теорий, а не отдельные их детали или ответвления '. Разнообразные буржуазные теории юридического лица сходятся в одном—в признании того, что юридическое лицо—это некое имущественное и организационное един­ство, выступающее в гражданском обороте в качестве но­сителя прав и обязанностей. Выше уже указывалось, что было бы упрощением любую теорию юридического лица "выводить непосредственно из экономики. Юридическая идеология еще в большей мере, чем нормы права, отражая в конечном счете производственные отношения, приобре­тает относительную самостоятельность.

В основном теории юридического лица можно свести к трем главнейшим направлениям. Это: а) фикционная теория с ее различными оттенками и модификациями; б) теории, отрицающие существование юридического лица и считающие, что субъектами права являются только люди. Эти теории близки к фикционной теории, хотя методологи­чески они исходят из иных позиций и приходят зачастую к иным практическим выводам; в) теории, признающие реальность юридического лица.

С точки зрения обоснования своих выводов все эти тео­рии можно разбить на две группы; одна группа теорий пы­тается уяснить сущность юридического лица, отыскать его субстрат, обосновать, почему то или иное соединение лю­дей является единством, признаваемым юридической лич­ностью. К этой же группе теорий относятся и те теории, которые юридической личностью считают только человека. Другие теории отказываются от попыток объяснить фено­мен юридического лица и ограничиваются констатацией факта: юридическое лицо—это явление, созданное право­порядком, некоторый пункт приурочения (привязки, вме­нения) имущественных прав и обязанностей.

2.

Самая ранняя попытка теоретического уяснения при­роды юридического лица восходит к средним векам. Основоположником теории фикций считают папу Иннокентия IV, который в 1245 г. заявил, что корпорация существует лишь

¹ Ср. Sa lei 1 les, De la personnalité juridique, Péris, 1922; p. 308—311.

в человеческом воображении, что это фикция, придуманная разумом. Корпорация лишена воли, лишь ее члены, живые люди, имеют волю и действуют. В отношении актов, предполагающих наличие индивидуальной воли, идея коллектив­ного субъекта не использовалась. Отлучение от церкви на корпорацию распространено не было'. Каноническое право пришло к выводу, что universitas действует сама, если она действует через другого, т. е. через своего представителя. По мнению Дювернуа, в условиях средневековья фигура юридического лица могла быть только фикцией ². К иному выводу пришел Салейль, который считает, что не только в Риме, но и в средние века корпорация не рассматривалась как искусственное образование, однако понятие корпорации (corpus) столь же метафизично трактовалось схоластиче­ской философией, <как и понятие субъекта права — инди­вида. В доказательство того, что корпорация, будучи при­равнена к индивиду, не противопоставлялась ему как искусственное образование, Салейль ссылается на то, что ни во Франции, ни в Германии в XIII и XIV столетиях не требовалось разрешения государства для ее (корпорации) возникновения ³.

Характерно, что папа Иоанн XXII, рассматривая корпо­рацию как persona repraesentata (nomen intellectuale, persona ficta), пришел к выводам, прямо противоположным выводам папы Иннокентия IV. Хотя, говорит Иоанн XXII, universitas не имеют души и у них нет подлинной личности, однако они имеют фиктивную личность в силу юридической фикции и, стало быть, в силу той же фикции, обладают душой, могут совершать преступления и подлежат наказанию («...tamen habent personam fictam fictione juris et sic eadern fictione animam habent et delinquere possunt et puniri») ⁴ Олрадус в силу той же фикции считал, что universitas может иметь и волю и совершать преступления⁵. Ту же позицию занял и Бартол, концепция которого, однако, больше соответствует практическим потребностям средне­вековья. Хотя по Бартолу имущество, приписываемое юри-

¹ Sa lei 11 es, p. 221; Дювернуа, Чтения по гражданскому V праву, т. I, вып. 2, стр. 432—433.

² Дювернуа, стр. 434.

³ Sa lei lies, p. 224.

⁴ Приведено у Дювернуа, стр. 436.

⁵ Герваген, указ. соч., стр. 24.

дическому лицу, и не принадлежит его членам, однако последние имеют права пользования в отношении этого имущества. Тем самым раздвоение средневековой собствен­ности на dominium directum и domïnium utile, на высшую и низшую собственность (Obereigentum и Untereigentum), получило свое юридическое обоснование '.

Таким образом, средневековое учение о юридическом лице, как о persona ficta или repraesentata, столь далекое «а первый взгляд от действительности, в конечном счете обслуживало и отражало эту действительность. Именно средневековые юристы впервые создали теорию юридиче­ского лица. Различные выводы, к которым приходили эти юристы при оценке правоспособности корпорации, рассма­триваемой как лицо, были продиктованы практическими соображениями, условиями места и времени. Например, ставшая знаменитой формулировка папы Иннокентия IV о корпорации, как о persona repraesentata, была вызвана религиозно-практическими соображениями, имевшими столь большое значение в эпоху средневековья; возник вопрос о том, может ли корпорация быть отлученной от церкви. Иннокентий IV, не признавший души за корпорацией, отве­тил на этот вопрос отрицательно.

Фикционная теория, как первая научная попытка осмыслить юридическую природу общественного образова­ния, выступающего в гражданском обороте в качестве субъекта имущественных прав и обязанностей, не получила своего дальнейшего развития до первой половины XIX в. По свидетельству Салейля, во Франции в XVIII в. всякое общественное образование, признававшееся обычно корпо­рацией (в том числе общины), дореволюционными юри­стами (Дома, Буржоном, Потье) рассматривалось обычно как communauté, играющее роль или занимающее место лица (tenant lieu.de personnes)².

Новый толчок в своем развитии фикционная теория получила от Савиньи. Исходя из того, что правоспособен только человек, как нравственная личность, Савиньи при­шел к выводу, что юридические лица — это «искусственные, допущенные в силу простой фикции субъекты». Поскольку же дееспособность предполагает мыслящее волеспособное существо, каковым не являются ни корпорация, ни

¹ Дювернуа, стр. 437.

² Saleilles, p. 226.

учреждение, постольку, по мнению Савиньи, юридические лица недееспособны.

Поэтому фиктивные лица с точки зрения своего право­вого статуса, могут быть приравнены к несовершеннолет­ним и умалишенным. Органы юридического лица играют по отношению к нему ту же роль, что и опекуны по отно­шению к недееспособным. Фиктивные лица создаются госу­дарством в интересах юридической техники, требующей,
чтобы определенным образом организованная совокуп­ность людей рассматривалась как личность. Юридические лица могут возникать только в разрешительном порядке или в порядке легального признания для некоторых категорий юридических лиц. Будучи искусственным образованием, юридическое лицо является посторонним по отноше­нию к физическим лицам, его составляющим, в частности обладает независимым от них имуществом. Живые люди, из которых состоит корпорация, и сама корпорация соотно­сятся друг к другу, как самостоятельные и независимые юридические личности.

Таким образом, Савиньи решительно противопоставляет подлинного, по его мнению, субъекта права, каковым является человек, юридическому лицу. Люди сами по себе субъекты права, существование же фиктивных лиц — чисто юридическое. Юридическое лицо — создание закона. Лишь право может перенести свойственную человеку есте­ственную правоспособность на идеальное, фиктивное суще­ство. По мнению ревностного сторонника фикционной тео­рии Бирлинга, действительное различие между юридическим лицом и воленеспособным индивидом заключается лишь в том, что во втором случае фикция правовой личности связывается с натуральным субстратом, в первом же случае фикция привязана к простому понятию. «Воленеспособные люди, — говорит Бирлинг, — суть только полуфиктивные, юридические же лица — полностью фингированные субъекты права» ². Логическим выводом из этого положения является принцип, в силу которого юридические лица должны быть прекращаемы соответствующими актами государственной власти, а имущество, как не имеющее хозяина, подлежит передаче в собственность государства. Объем правоспособ-

¹ Savigny, System des heutigen römischen Rechts, t. II, 80, S. 236—241, 282—283, 312—314, 317, 324.

² Bierling, Juristische Principienlehre, B. I, 1894, S. 220—221.

ности юридического лица, ее сужение или расширение также зависит от государства. Лишь в силу той же фикции воля представителей юридического лица рассматривается в качестве принадлежащей ему воли, если она высказана в соответствии с уставом.

Против теории фикции было выдвинуто много справедливых возражений '. Одно из основных возражений заключается в том, что эта теория оставляет открытым следующий вопрос: кто же является собственником имущества, находящегося в распоряжении фиктивного лица? Ведь последнее — это как бы лицо. Если живые люди, составляющие юридическое лицо, являются посторонними по отношению к нему субъектами, то собственник имущества, которое приписывается фиктивному лицу как ему принадлежащее, не установлен. Отсюда три выхода — либо признать собственником государство, либо персонифицировать цель, для достижения которой образовано юридическое лицо, что и сделал Бринц, либо, наконец, признать, что соединение людей не создает нового качества — особую юридическую личность, а всегда останется совокупностью физических лиц с их индивидуальными имущественными правами и обязанностями.

Пойти по первому пути — это значит вступить в противо­речие с частнособственнической основой буржуазного обще­ства, с целями и интересами объединенного в корпорацию коллектива людей. Не может быть принят и второй из ука­занных выше вариантов решения вопроса, ибо превращение цели в собственника имущества — это тоже фикция. В третьем же случае — при отказе от понятия юридиче­ского лица — остается неразрешенным вопрос, почему мно­жество при известных условиях выступает в жизни и при­знается законодательством в качестве единства, в каче­стве целого, имеющего самостоятельные права и обязанно­сти. Принеся в жертву абстрактному единству множество, из которого составлено юридическое лицо, фикционная теория превращается в собственную противоположность — в отрицание единства ради множества, переставшего быть целым. Но так как юрист обязан считаться с жизнью, законодательством и судебной практикой, то снова при-

¹ См. критику теории фикций у Michoud, t. I, p. 19 — 37; Saleilles, p. 361— 386; Gierke, указ., соч. S. 460— 461; Wolff, указ, соч., S. 2 — 5; Planiol, t. I, p. 1050 — 1052; Герваген, стр. 35—45, и др.

ходится либо возрождать в той или иной форме фикцию, либо признавать реальность юридического лада.

Фикционная теория не объясняет сущности юридиче­ского лица, ибо за фикцией не скрываются какие-либо реальные отношения. Фикция в известных случаях может быть использована как прием юридического регулирова­ния, но лишь в той мере, в какой новые сложившиеся обще­ственные явления еще не получили соответствующей регла­ментации. При этих обстоятельствах фикция близка к аналогии. Но фикция совершенно непригодна как способ научного объяснения явлений. Фикция ничего не дает для выяснения содержания понятия '.

Дата добавления: 2014-10-22