Физическое со- Ф ревание,абст- и рактные мысли- к тельные опера- ш
Физиологическая С информация, п огнитивное ре- н шение проблем н с
Социальная принадлеж- ность или оциальная
(13-17
ц ции, принадлеж- н
навыки построе- з
ащита
лет)
н ность группе н
ния отношений,
сверстников, на-
понимание роли
чальная половая
полов и ее куль-
близость
турных истоков,
возможность
независимых
моральных суж-
дений
Юность
(18-22 года)
Сверст- ники, школа или работа, семья,
Независимое су- ществование, принятие решения о начале карьеры, интериоризация
Умения и знания для финансовой независимости, самоизучение, принятие решения,
Четкая или неуверенная идентифи- кация лич- ности
окру- жающие
морали, прочные интимные отно-
углубление отно- шений, понимание
шения, принятие
плюрализма от-
природы отно-
ветственности за
шений
выбор
Взрос- ление (23-30 лет)
Новая семья, работа, дружеские связи, ок- ружающее общество
Жизнь в новой семье, родитель- ская роль (начало), разви- тие карьеры, вы- работка стиля жизни, принятие
Знания и навыки планирования се- мейного бюджета, межличностные переговоры и раз- решение конфлик- тов, родительская
Способ- ность к со- циальному бытию, ли- бо отчуж- дение
обязательств
роль, ролевые
ограничения
Переход- ный воз- раст (30- 35 лет)
Семья, работа, дружеские связи
Смена оценок, привязанностей и принятых обяза- тельств; роди-
Переоценка и обновление ре- шений, касаю- щихся отноше-
Обновление, либо от- странен- ность
тельская роль
ний, карьеры,
(продолжение);
стиля жизни;
переоценка зна-
знания и навыки
чимости людей
организации ши-
рокой помощи
Зрелость
(36-50 лег
Работа,) семья, друзья, общество
Оценка взятых обязательств, дети оставляют дом, изменение отношений меж-
Знания и навыки принятия ролей более высокого порядка, ббльшая степень диффе-
Достижения и значи- мость в об- я ществе, ли- бо незначи-
ду супругами,
ренциации и ин-
тельность
связи вне семьи
теграции ролей
Абрамова
353
Жизненная
Ключевая
Задачи
Ресурсы
Кризисы
стадия
система
развития
развития
развития
Пожилой
Семья,
Связи вне семьи,
Знания и навыки
Живитель-
возраст (51-65 лет)
друзья, работа, окру-
уменьшение роли карьеры, отноше- ние к бренности
для налаживания коммуникации; учительство и
ные связи с окружени- ем, либо
жающие
существования
умение дать со- вет: большая
эгоисти- ческая стаг-
опора на умст-
нация
венные, а не на
физические спо- собности
Старость (старше 65 лет)
Семья, друзья, окру- жающие
Увеличение зави- симости от дру- гих, оценка соб- ственной жизни,
Умение выжи- вать при умень- шении физиче- ских ресурсов,
Чувство значимости, либо отчая- ние
умение перенести смерть близких, ожидание собст-
умение сказать «прощай»
венной смерти
Это позволяет, хотя бы ориентировочно, использовать эту схему для описания возрастных особенностей психической жиз- ни человека, имея в виду, что нормальный человек - это только форма мышления о нас всех, живых и разных, наполняющих ее содержанием своим присутствием на земле среди людей.
Думаю, что разговор о нормальном человеке был бы дале- ко не полным, если бы я не обратилась к анализу той совре- менной мне истории, которая освободила науку о человеке от идеологического плена. То, что я напишу сейчас, будет очень автобиографично и может показаться ненужным, но я все равно рискну предложить читателю эти несколько страниц.
Идеология привнесла в науку простую меру истины - теории и эксперименты оценивались по принципу: «свои» - «чужие». «Чужие» - заведомо плохие, ложные, требующие только критического отношения и желательно полного оп- ровержения. «Свои» оценивались по принципу соответствия актуальным установкам правящей идеологии, чем точнее бы- ло совпадение теории и эксперимента с ними, тем более точ- ными, хорошими, истинными они объявлялись; чувство и мысль, направленные на понимание человека, искажались сразу, еще не приближаясь к объекту своего изучения. Пони- мать, изучать становилось просто не надо, закономерности, которые нужно было бы с муками находить, уже были даны, даны в идеале человека, который транслировался в идеоло- гии. Идеал этот был страшноват. Я помню свою первую, еще
354
детскую встречу с настоящим рабочим (с завода, из горячего цеха), который и называл-то себя «гегемоном». Встретились мы с ним в выходной день, на улице, «гегемон» оказался зна- комым моего отца. Каким он был, не буду описывать подроб- но. В свои малые годы я сумела только спросить у папы: «Мы все должны стать такими, за таких умирали революционеры?» Он мне тогда ничего не ответил, только внимательно посмот- рел в глаза, словно увидел впервые, а потом мы часто и долго говорили о том, что в людях, в каждом человеке есть и хоро- шее и плохое, только чего-то бывает больше.
Потом меня долго учили в школе, что наше общество са- мое справедливое и гуманное, самое передовое (как мы радо- вались, когда Гагарин слетал в космос, как гордились им и собой), самое лучшее. Так просто - самое хорошее, значит, все остальное - хуже, потому что на нас не похоже.
Только вот в жизни не встречалось людей, которые бы соот- ветствовали известному идеалу. Они были в чем-то не такими, каждому чего-то недоставало до идеала. Нельзя было сказать, чтобы кто-то сильно переживал свое несовершенство и старался что-то сделать для того, чтобы соответствовать идеалу.
Получалось так, что уже принадлежность к нашему обще- ству делала нас лучше других; усилий, собственных усилий по совершенствованию вроде и не нужно было. Собственные усилия нужны были для того, чтобы поддерживать в своем организме жизнь, а все остальное как бы предопределялось, возможности были не твоими лично, а заданы временем и местом рождения. До сих пор с ужасом вспоминаю ограниче- ния по приему выпускников сельских школ в вузы. Преслову- тая прописка гнала людей не только в поисках приключений, а чего стоил процентный прием в партию (есть место для...).
Создавалось впечатление упорядоченности жизни извне:
снималось напряжение, исчезал риск выбора, своего выбора... Это очень чувствовалось в людях - они работали очень плохо, и год от года все хуже. Я сужу, конечно, по своим впечатлени- ям. От качества трудовых напряжений жизнь мало менялась, не менялась вообще, остановилась на месте.
Остановилась, не успев приобрести силы для развития, наука о человеке. Всю возможную его сложность свели к ие- рархии мотивов и направленности личности, среди которых, конечно, была хорошая - коллективистская и похуже - дело- вая и индивидуалистическая, а самые хорошие отношения людей - в коллективе, другие - уже плохие. Человек, нор- мальный человек оказался задан политической системой, ее приоритетами, ее логикой, определявшей, что вначале было
355
дело, что материализм - это единственно верная философия что все раз и навсегда плохое - плохо, хорошее - хорошо' Например, стремление к успеху - это карьеризм, стремление к самоутверждению - буржуазный идеализм, противоречивость развития - отражение противоречий современного капитали- стического общества и тому подобное.
Нормальным становилось заданное, выдуманное, вообра- жаемое, мертвое - оно проникало везде как правила общей игры. Несоответствие им сразу предполагало диагноз ненор- мальности и изгонялось, уничтожалось, запрещалось.
Неразрешимые по сути экзистенциальные человеческие вопросы находили свое правильное решение одно на всех. В общем, оказалось, что нормального человека можно соз- дать и приложить множество усилий для поддержания ак- тивности в своем создании, которое все время норовит ис- чезнуть, будучи призраком.
Вот сейчас, если постараться сформулировать психологиче- ское содержание жизни того, кого можно было бы назвать нормальным современным человеком, то я, пожалуй, стала бы минимально пользоваться отечественными теориями личности, а стала бы говорить об этом человеке в понятиях экзистенци- альной философии и гуманистической психологии. Именно они используют те понятия, которые «дают право» людям на раз- нообразие их индивидуальных судеб, объединяя их принадлеж- ностью к сущности. Этого так не хватает в нашей отечествен- ной психологической науке о человеке, мы говорим и думаем по схеме заданной правильности жизни. Очень хочется предпо- следнее слово заменить словом «праведность», но это уже моя личная точка зрения. «Быть нормальным человеком это зна- чит...» продолжите предложение сами.
Глава 11
О КУЛЬТУРЕ И СУБКУЛЬТУРЕ
Человек впервые реально понял, что он житель плане- ты и может — должен - мыслить и действовать в новом ас- пекте, не только аспекте отдельной личности, семьи или ро- да, государств или их союзов, но и в планетном аспекте. Он, как и все живое, может мыслить и действовать в пла- нетном аспекте только в области жизни - в биосфере, в оп- ределенной земной оболочке, с которой он неразрывно, за- кономерно связан и уйти из которой он не может. Его су- ществование есть ее функция. Он несет ее с собой всюду. И он ее неизбежно, закономерно, непрерывно изменяет.
В.В.Вернадский
Адам изваян был
По образу творца,
Но паровой котел счел непристойной
Божественную наготу
И пересоздал
По своему подобью человека:
Облек его в ливрею, без которой Тот не имеет права появляться В святилищах культуры...
М.Волошин
Вся наша культура основана на жажде покупать, на идее взаимовыгодного обмена...
Э.Фромм
Слова «культура», «культурные функции», «культурное развитие» уже встречались в этом тексте. Думаю, что интуи- тивно читатель понимает отличие между культурным и не- культурным, это так же просто почувствовать, как отличие живого от неживого. Объяснить же значительно труднее, а может быть, и невозможно.
Однако люди всегда пытались это сделать, чтобы увидеть направление исторического времени, осознать свое место в нем, понять значение конкретного пространства и времени для течения индивидуальной жизни и для жизни групп людей, построенных по разным принципам общности.
Признаки культуры, используемые в различных науках о человеке, достаточно общеизвестны: общение с помощью знаков или языка, следование общим правилам или нормам, передача норм и правил через обучение. Признанным являет- ся факт разнообразия культур, а также отказ от оценочного отношения к их содержанию, готовность понимать их.
Э.Левинас, поставив своей задачей дать философское оп- ределение идей о культуре, начал рассуждение с образа Ос-
358
венцима: «Культура как смысл всеобщего человеческого об- щения и как ценность! Но можно ли мыслить культуру вне ее извращений, непреходящая возможность чудовищности, под- тверждаемая вечно актуальным фактом существования Ос- венцима - символа, или модели, или отражения нашего века в его всемирном ужасе, - внушает нам неотвязную мысль о том, что сведение осмысленного к абсурду также способно служить философским определением культуры»'.
Культура предстает перед каждым из нас в момент появле- ния на свет как «вторая природа» - жизнь, созданная людьми, она имеет свои модальности, свои группы свойств, воплощаю- щие в себе ее создателя - человека (людей) конкретного истори- ческого времени. Можно увидеть две качественно различных модальности, проявляющихся в путях развития науки и техни- ки, с одной стороны, и в путях развития искусства и поэзии - с другой. Может быть, культура - это та всеобщность, которая позволяет преодолеть разорванность и недолговечность чело- веческого бытия? Это риторический вопрос, так как в нем есть все главные противоречия человеческой жизни: наличие Я и «другого», разума и чувства, страха смерти и жизнелюбия.
Знание человека, постигнутое с помощью разума, - это дань истине, тому идеальному, мыслимому закону, который через знание становится не противостоящим человеку, а принадле- жащим ему. «Знание - это культура имманентности. Именно адекватность знания бытию с момента зарождения западной философии позволяет утверждать, что нам известно только то, что было нам давно знакомо, но забыто в глубине нашего Я. Ничто трансцендентальное не может затронуть наш разум, действительно расширить его границы. Это культура челове- ческой автономии и, вероятно, с самого начала глубоко атеи- стическая культура. Мысль о том, что равно мысли»2.
Это знание глубоко одинокого разума (Я как разумного мыслителя), для которого нет другого, кроме того, что тожде- ственно Я. Сущее становится принадлежностью бытия, Я че- ловека переживает собственную силу воздействия как беско- нечно великую. Культура знания и имманентности - это прак- тика захвата, присвоения и удовлетворения.
Человеческая же природа такова, что в удержании вещи при- сутствует не только разум, но и чувство. Чувство диктует руке форму того, что удерживает рука, - художник узнает ее раньше,
' Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. - М., 1990. С. 87 (далее цитаты по этой работе). 2 Там же. - С. 90.
359
чем реально встретится с ней. Это иной - нетождественный- спо- соб придания смысла бытию. Это чувственная модельность куль- туры. В ней невозможно отождествление другого и внутреннего мира как в идеале имманентности, требуется новое понятие - понятие «собственного тела». Того тела, которое в конкретном восприятии Я и не-Я возникает как выражение одного в другом обозначение значимости Я для не-Я и наоборот. Это событие можно считать источником всех искусств. Изначальное вопло- щение Я в другом - это проявление, которое получает в атеисти- ческом знании западной культуры название духовной жизни.
Изначальная несводимость другого к Я создает проблему близости с нетождественным объектом, каким в первую оче- редь является человек для человека. Возникает вопрос о том, в какой системе значений рассматривать непохожесть человека на других людей.
Эта непохожесть и абсолютное разделение прежде всего проявляются в появлении лица человека перед другим конкрет- ным лицом. В этом противостоянии лицу, в обоюдной смертно- сти - признание и требования, касающиеся Я каждого человека;
Я другого своей непохожестью являет собой призыв к смерти и призыв к ответственности одновременно - это вся тяжесть люб- ви к ближнему, о которой с невыразимой тоской говорят все библиотеки мира. «В отличие от культуры знания, техники и искусства в этой культуре речь идет не о том, чтобы утвердить тождественность человеческого Я самому себе, поглотив другие природы или выразив себя в нем, но чтобы поставить под во- прос саму эту тождественность, неограниченную свободу и могущество Я, не лишив его неповторимости»'.
Это этическая культура, в которой встреча с другим про- буждает в человеке любовь к нему и ответственность за него, такие переживания, которые не подлежат передаче их дру- гим, а именно они пробуждают и осуществляют тождество Я самому себе.
Пропасть, разделяющая людей, глубже реальных пропас- тей. Если разум человека (культура мышления - наука и тех- ника) сможет присвоить себе Другое природы, если его чувст- ва могут быть выражены в тождественности Я другому (культура чувств - искусство и поэзия), то отношение к дру- гому человеку как к ближнему не дано в непосредственном опыте и не приходит от воздействия мира. Этическая культу- ра - это отношение к трансцендентности как к трансцендент- ности, без уловок рационализации, «разрешающей» разру-
другого человека. Это отношение можно назвать любо- Варварство всех освенцимов мира начинается с отказа от s ее со страха человека перед собственной трансценденталь- мостью не об этом ли говорит и современная история.
философская идея культуры, как бы конкретно она ни вы- пажалась, приводит к необходимости еще и еще раз возвра- титься к вопросу о человеческом в человеке, к тому, что могло бы пониматься как проявление его сущности.
У Вл. Соловьева есть такие слова: «Спасающий спасется. Вот тайна прогресса - другой нет и не будет»'. Каждый поймет их по-своему, на спасающий переживает свою силу как принадле- жащую не только ему, но и другим. Он воспринимает свое Я как Я, связанное кровным родством с прошлым, будущим, а не только с настоящим, он видит свою жизнь во всей ее трансцен- дентности, воплощенной в отношении к другому, а собственное бытие представляется как бытие сущего, неслучайного.
Хотелось бы, чтобы у читателя сложилось впечатление о том, что культура как жизнь, созданная людьми, неоднородна по своим проявлением - это наука и техника, искусство и по- эзия, это и этика.
' Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. — С. 97. 360
Мне кажется, что в виде грубой схемы можно все эти сферы единой культуры представить относительно независимыми
Друг от друга следующим образом. Культура ^^У"^11. ном пространстве и времени, ограничиваясь их конкретными
параметрами, как это принято, например, в эmoтP^Ш'ш^o•. пологий или истории культуры Полинезии, культуры XIX века
и тому подобное.
'Соловьев Вл. Сочинения. - М., 1968.-Т. 2.-С. 557. 361
Каждая культура производит свои предметы и использует предметы природы. Созданные и использованные предметы несут те следы воздействия человека, которые отражают воз- можность человека переживать свою тождественность с ними то есть они несут на себе печать искусства и поэзии в той же мере, в какой и печать целесообразности'. Деятельность чело- веческого разума воплощается в создании текстов - инструк- ций о способах собственного мышления. За каждым текстом стоит система языка, в тексте ей соответствует все повторимое и воспроизводимое, все, что может быть дано вне этого тек- ста. Однако одновременно у каждого текста есть смысл - ав- торское отношение к истине, правде, добру, красоте, истории. Как говорил об этом М.М.Бахтин «дух (свой и чужой) не может быть дан как вещь (прямой объект естественных наук), а только в знаковом выражении, реализации в текстах и для себя самого и для другого».
Текст живет только тогда, когда он читается, когда есть его автор и читатель; тождество текста написанного и поня- того невозможно. Эта идея М.М.Бахтина кажется мне очень интересной, он весьма полно доказал, что нет и не может быть потенциального единого текста текстов.
Тексты-инструкции живут в сознании читающих их людей своей, отличной от предметов, жизнью, создавая основу для преемственности духовной культуры в историческом времени.
Отношение человека к человеку регулируется тем идеа- лом человека, который существует в культуре и персонифи- цируется в действиях конкретных людей в конкретных об- стоятельствах жизни. Этот идеал как бы замысел в тексте, определяет направление в выборе средств и способов воз- действия человека на человека и человека на самого себя. «Человеческий поступок, - писал М.М.Бахтин, - есть по- тенциальный текст и может быть понят (как человеческий поступок, а не физиологическое действие) только в диалоги- ческом контексте своего времени (как реплика, как смысло- вая позиция, как система мотивов)»2.
С кем ведется диалог? С конкретным другим. Другим как обобщением, со своим вторым - Я, с Другим как не-Я, с дру- гим, тождественным Я? На все эти вопросы можно ответить только понимая другого человека, относясь к нему не как к объекту, а как к участнику собственного сознания автора диалога. Отношение к человеку, выраженное в тексте, - это
' См.: Тейлор, Леви-Брюль, Поршнев и др. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. — М., 1986.-С.478.
362
два сознания, представленные в одном понимании. Соотнесе- ние их - различие и тождественность - представляют собой жизнь сознания.
Автор высказывания всегда предполагает не только бли- жайших адресатов, но и некоторую высшую инстанцию от- ветного понимания, которая может изменяться в разных на- правлениях. Это специфика слова - слово обладает семанти- ческой глубиной, которая может быть познана только при расширении (неограниченном, как говорил М.М.Бахтин) кру- га людей, которые его слышат. Для слова нет ничего страшнее безответности. Слово вступает в диалог, которому нет смы- слового конца. Только в этом бесстрашии перед расширяю- щимся кругом слушателей слово приобретает свой смысл - достигает понимания у другого человека.
Глубина и ширина текста, раскрывающего отношения че- ловека к человеку, предполагают критерий понимания этого текста как диалогического целого. Думаю, что таким крите- рием является в зависимости от глубины понимания: «Я-кон- цепция» автора, или «Концепция другого человека» (конкрет- ного), или «Философия жизни», или «Идеал человека», вопло- щающие степени персонификации понимающего (в перечис- ленном списке степень персонификации уменьшается от «Я- концепции» к «Идеалу человека»).
Это значит, что отношение человека к человеку имеет раз- ный уровень понимания с точки зрения представленности в их сознании собственных сущностных характеристик и анало- гичных характеристик друг друга. Думаю, что это одно из существенных психологических условий формирования в еди- ной культуре относительно независимых друг от друга суб- культур, критерий их различия между собой связан с вариан- тами персонификации (понимания) сущностных характери- стик человека.
Это могут быть возрастные субкультуры (подростковая, юношеская, пожилых людей), профессиональные субкультуры (юристы, педагоги, врачи и тому подобное), территориальные (городская, сельская, подразделяющиеся на еще более мелкие территории - дворовая, центровая, хуторская и тому подоб- ное), предметно-опосредованные (фанаты спортивного клуба или эстрадной звезды, коллекционеры, члены клубов по инте- ресам и тому подобное).
Каждая из них предлагает свой способ персонификации сущностных характеристик человека, хотя другие обстоятель- ства жизни людей - предметное окружение, способы действия с ним (использование инструкций) практически могут не от-
363
личаться как в разных субкультурах одного времени, так и в субкультурах, разделенных историческим временем.
Каждая субкультура отличается от других теми текстами, в которых находит отражение понимание других людей через диалог с ними с точки зрения «третьего» участника диалога - обобщенного представления о человеке, идеала человека. Но- сителями этого идеала являются сами люди - реальные участ- ники реальных отношений, воспринимающие друг друга лицом к лицу в той опасной близости, которая обостряет проблему любви к ближнему до ее амбивалентного проявления ненавис- ти. Это именно те отношения, в которых сознание (слово) ис- пытывает себя на силу (возможность понимания другими), на адекватность отражения себя самого (осознание сознания).
Об успешности этого можно судить, например, по эффек- тивности мирных переговоров, ведущихся в настоящее время разными конфликтующими странами. О ней, к сожалению, приходится пока только мечтать. Почему? Возможно, и пото- му, что «третий» участник этих диалогов точно не задан или полностью отсутствует, а может быть, что сегодня его (пока!) и не может быть в нашем очень быстро меняющемся мире. Хочется думать, что одним из главных критериев развития культуры можно считать адресата текстов, которые строят люди, принадлежащие к данной культуре. Того адресата, от- ветного понимания которого они ищут и предвосхищают в каком-то историческом времени (прошлом или будущем). В зависимости от степени его близости, конкретности, осознан- ности и будут отличаться разные культуры друг от друга, а субкультуры - внутри одной культуры. Возможности конкре- тизации этого адресата, как я понимаю, бесконечны, как бес- конечно понимание человеком своей собственной сущности.
В наше время этот адресат большинством людей воспри- нимается в виде предмета - денег.
Мне бы хотелось донести до читателя идею о том, что куль- туру можно анализировать как неоднородное явление, имею- щее несколько возможных уровней воплощения (опредмечи- вания) идеала человека в тех текстах, которые люди обращают друг к другу, которые могут обратить друг к другу.
«Но в последние века человеческое общество все более вы- деляется по своему влиянию на среду, окружающую живое вещество, это общество становится в биосфере, то есть в верх- ней оболочке нашей планеты, единственным в своем роде аспектом, могущество которого растет с ходом времени со все увеличивающейся быстротой. Оно одно изменяет новым об- разом и с возрастающей быстротой структуры самых основ
Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет
studopedia.su - Студопедия (2013 - 2025) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав!Последнее добавление