Французское Просвещение

Французская революция и

7.

Лоренс Стерн

Если Вы читали Стерна, прокомментируйте высказывания:

1. «18 век создал свой роман, в котором выразил себя в особенной, только одному ему свойственной форме:...Стерн — вот истинный роман 18 века» В.Г.Белинский

2. «...Стерн удивительно близок нашему веку. В этом внимании к молчанию, а не к речи, Стерн — предшественник современных писателей» В. Вулф

3. «Я не мог бы написать эту историю в традиционной манере... Но я хочу рассказать историю этой странной семьи на новый лад... Элементы у меня точно такие же, как у любого другого романиста: мужчина и женщина, рождение, детство, ночь, сон, брак, молитва, смерть. Во всем этом нет ничего парадоксального; только я стараюсь построить много планов повествования, объединенных одной эстетической задачей. Вы читали когда-нибудь Лоренса Стерна?»

Дж. Джойс

Французская революция (1789-1794)

Французская революция – едва ли не самое мощное потрясение XVIII столетия — изменила облик Франции, придав ему современные черты. Они глубочайшим образом повлияли на судьбу многих государств: и тех, которые были ею реально затронуты, и тex, что лишь издали наблюдали за происходящим. Она создала целый пласт новой политической культуры, преподала уроки, важные и по сей день, но которые мы, как водится, не умеем извлекать из истории.

Французская революция родилась из глубокого надлома феодально-абсолютистской системы. Потрясаемая многочисленными кризисами, из которых наиболее очевидным был кризис финансов, королевская власть безуспешно предпринимала попытки реформ, усиливая одновременно налоговый гнет. Министры финансов сменяли друг друга, предлагая различные меры лечения больного государственного организма, но изменить положение к лучшему не могли. Недовольство дворян посяга­тельствами на их исконные привиле­гии и упадком политического влия­ния; на­родные движения, порождаемые голо­дом и дороговизной, все это выну­дило Людовика XVI пойти на созыв Ге­неральных штатов, не собиравшихся с 1614 года.

Генеральные штаты представляли собой совещательный орган из трех палат — по одной от каждого сословия (население Франции делилось тогда на духовенство, дворянство и третье сословие, объединявшее всех остальных – от крупного буржуа до крестьянина. Они должны были, по расчету монарха, подсказать ему пути выхода из финансового тупика. Однако программы самих депутатов шли гораздо дальше намерений короля, и требовали общего возрождения страны, децентрализации власти, либерализации всех сторон жизни. Особенно к этому стремились депутаты 3-его сословия»Что такое третье сословие? Все. Чем оно было до сих пор при существующем порядке? Ничем. Что оно требует? Стать чем-нибудь».

Генеральные штаты торжественно открылись в Версале 5 мая 1789 года. Больше месяца палата общин, как стали называть депутацию третьего со­словия, боялась, чтобы ее голос — голос большинства нации — не был заглушен голосами привилегированных палат. Наконец, 17 июня депутаты третьего сословия объявили себя Национальным собранием. Этот сме­лый шаг побудил представителей низ­шего духовенства присоединиться к ним. Попытка короля 23 июня разогнать Собрание не удалась благодаря решительности депутатов, в частности, Мирабо, ставшего отныне бессмен­ным лидером революционеров «первой волны». Уже на другой день к собранию присоединились остальные депутаты, а 9 июля оно провозгласило себя Учредительным собранием, выполняя тем самым клятву, данную несколькими днями раньше в знаменитом Зале для игры в мяч — не расходиться, пока не будут выработаны конституционные основы НОВОГО политического порядка.

Король тем временем стягивал к Версалю дополнительные части для расправы с Собранием. Это вызвало народное восстание в Париже. Вооруженный люд захватил город, 14 июля 1789 пала крепость-тюрьма Бастилия, символ абсолютизма. По стране прокатилась волна «муниципальных революций» в ходе которых возникали новые выборные органы городского управления, создавалась армия революции, национальная гвардия, во главе которой встал Лафайет. Вспыхнули Волнения и в деревне: крестьяне жгли дворянские замки, напуганная знать спешно по кидала страну.

Но «великий страх» обуял не только аристократию: всякая собствен­ность оказалась под угрозой, а в Учредительном собрании заседали те, кому было, что терять. Стремясь погасить пожар народной революции Собрание на ночном заседании 4 августя, названном «ночью чудес», объявило о «полном уничтожении феодального порядка» и об отмене наиболее «допотопных» сеньориальных прав и привилегий. Остальные феодальные по­винности крестьян подлежали непо­сильному для них выкупу.

С крушением феодального порядка рухнула сама основа прежнего общества, построенного по сословному принципу. Рождалось новое гражданское общество в современном смысле слова. Его принципы были определе­ны в «Декларации прав человека и гражданина», принятой 26 августа 1789 года. Она провозгласила суверенитет нации, всеобщее братство, сво­боду и равенство всех людей. Священ­ными стали право собственности, сво­бода слова, совести, право на сопро­тивление угнетению — все то, что и сегодня сохраняет свою ценность. «Декларация» служила преамбулой к тексту конституции, выработка ко­торого продолжалась до сентября 1791 года. Конституционные дебаты в Со­брании сопровождались принятием декретов, касающихся важнейших сторон жизни Франции. Было утверждено новое территориально-админи­стративное деление страны, создавшее современные департаменты. «Граж­данское устройство духовенства» — выборность церковных служителей, обязательная присяга священников на верность конституции — лишило ка­толическую церковь самостоятельной политической роли. Началась продажа национального имущества для покрытия государственных расходов — конфискованных церковных и эмигрантских земель и владений ко­роны, а также выпуск бумажных денег-ассигнатов привели к перерас­пределению собственности, в первую очередь в пользу городской буржуазии и верхушки крестьянства.

Разработка декретов обнажила разногласия среди депутатов, разделившихся на «левых» м «правых» в зависимости от того, где сидели противники относительно стола председателя. В стране действовали многочисленные патриотические клубы. Самым известным был Якобинский клуб. Огромное значение приобрела журналистика, что и выдвинуло на первый план газету «Друг народа» Марата.

Одновременно усиливалось внутреннее сопротивление революции. Старая знать и двор, не могли смириться с ПРОИСХОДИВШИМ и установили связи с европейскими государствами в надежде на их поддержку. 21 июня 1791 года королевское семей­ство попыталось тайно бежать за гра­ницу, но было опознано и задержано в местечке Варенн. «Вареннский кри­зис» окончательно скомпрометировал конституционную монархию: в про­свещенных кружках впервые про­звучало слово «республика». Кроме того, кризис вызвал подъем народного движения, все сильнее пугавший «монархистов» из Учре­дительного собрания. 17 июля на Мар­совом поле в Париже была расстреляна массовая манифестация, требовавшая отречения Людовика XVI.

В новом Законодательном собрании к власти пришли якобинцы и их соперники – сторонники конституционной монархии. Вождем якобинцев стал Робеспьер, не имевший депутатских полномочий, но избран­ный прокурором уголовного суда и становившийся все более влиятель­ным в клубе. Его сторонники Кутон, Пазир и другие усаживались в зале за­седаний на самые верхние скамьи, за что и получили прозвище «Горы» или «монтаньяров» (la montagne — гора). Внешнеполитическое положение страны все более осложнялось. Уповая на то, что война, которую Франция должна неизбежно проиграть, может остановить революцию, Людовик XVI сделал рис­кованный шаг. По его предложению в апреле 1792 года Франция объявила Австрии, которую вскоре поддержала Пруссия, войну. Последствия оказа­лись прямо противоположными целям: война предрешила судьбу самого монарха и привела к власти Робеспьера.

Неизбежно началась разруха, обесценивание денег. Толпа париж­ских санкюлотов (кюлоты, короткие мужские панталоны, стали отличи­тельным признаком принадлежности к «бывшим», к аристократии) 20 июня 1792 года порвалась ь Тюильрийский дворец, но так и не добилась от короля нужных декретов: о высылке не при­сягнувших конституции священни­ков, которые были признаны контр­революционерами; о создании в ок­рестностях Парижа военного лагеря для спасения столицы от австрийских и прусские армий.

В июле Законодательное собрание объявил отечество в опасности, и в революционную армию хлынул мощ­ный поток добровольцев. На повестку дня встало требование о свержении короля-изменника. 10 августа париж­ские секции, территориальные низо­вые объединения, провозгласив себя Коммуной и опираясь на поддержку провинций, возглавили народное вос­стание. Монархия пала. Коммуна от­правила Людовика и его семью в за­ключение в Тампль, потребовала национального Конвента и смены министерств. 21 сентября 1792 года законодательная власть перешла к Конвенту, в котором соперничали две группировки. Самую сильну возлавляли Робеспьер, Дантон и Марат.

Начались массовые казни «врагов народа», ставшие предвестниками грядущего революционного террора.

Якобинская диктатура продемон­стрировала полное отрицание либе­ральных принципов, явив образец государственного вмешательства в раз­личные сферы жизни общества. Промышленное производство и сельские хозяйство, финансы и торговля, об­щественные празднества и частная жизнь граждан — все подвергалось строгой регламентации. Однако она не смогла сдержать дальнейшего углубле­ния экономического и социального кризиса. В сентябре 1793 года Конвент поставил террор на повестку дня. Комитет общественного спасения разослал по всем горячим точкам своих представителей, наделив их неограниченными полномочиями. Страшная машина бывшего депутата Учредительного собрания Гильотена, уже он опробованная в деле, заработала бесперебойно. Когда она не справлялась, применялись расстрелы.

К концу 1793 года политика революционного террора захватила уже не только мятежные провинции, но и всю страну. Революционные трибуналы практиковали лишь две формулы для решения растущего потока: оправдание или казнь. «Врагами народа» становились и все бывшие сторонники революции. Террор не пощадил и тех, кто стоял у истоков и совершал революцию.

Расправившись с врагами, Робеспьер сосредоточил в своих руках максимум власти. Успехи революционных армий лишили политику террора всякого оправдания. Произошел государственный переворот 9 термидора (27 июля 1794) положивший конец якобинской диктатуре. Ее вожди так же погибли под ножом все той же гильотины.

Термидорианский переворот ознаменовал начало постепенного угаса­ния революции. Режим Директории, установленный конституцией III года (1795), отчасти вернулся к тому, от чего революция ушла в 1789-м. Поиск политического равновесия привел к созданию двухпалатного законода­тельного органа__и__двухступенчатых выборов. Однако эти меры были призваны охранять интересы не прежней аристократии, а новых крупных соб­ственников, порожденных револю­цией.

При общей тенденции к полити­ческой стабилизации режим Директо­рии в то же время отражал дальнейшее развитие революционного процесса. Продолжалась конфискация эми­грантских земель. Было провозглаше­но отделение церкви от государства (1794).Осенью1795 года Баррасом и Бонапартом был разгромлен роялист­ский мятеж в Париже, что стало без­условным успехом политики Директо­рии. Итальянский поход французских армий положил начало революцион­ной экспансии в Европе.

Отмена максимумов и регламентации доходов неизбеж­но сопровождаласьростом цен и спе­куляции. Все большее влияние полу­чили нувориши (новые богатые), «зо­лотая молодежь», расцветали салоны, куда переместился центр политичес­кой жизни. Якобинский клуб был раз­громлен. Экономический кризис вы­звал последний всплеск народных движений. С их пора­жением народные массы надолго уш­ли с политической сцены Франции. Усиление реакции сопровождалось «белым террором», во многом похо­дившим на сведение старых счетов. Однако он существенно отличался от «красного террора» робеспьеристов. У него не было особых конституционных форм — трибуналов. Он не прикрывал­ся специальными законодательными актами и, очевидно, имел иной мас­штаб. Нараставшаятяга к стабильности,к консолидации тех сил, которые обо­гатились и приобщились квласти в ре­зультате революции, привелак военно­му перевороту 18 брюмера (9—I8 нояб­ря 1799) и к установлению диктатуры Наполеона Бонапарта.

Переворот 18 брюмера, поставив­ший точку в истории Французской ре­волюции, удивительным образом со­впал с концом XVHI века. Однако не похожа ли эта точка на многоточие? Великая революция завершила собой век Просвещения, но она же во многом определила политические и социальные процессы следующего столетия, далеко выходящие за преде­лы границ самой Франции.

Дата добавления: 2014-10-31