Состояние устного языка и метаязыковых навыков 4 страница

Слава К., 8 лет 6 мес., ученик первого класса речевой школы. Один год проучился в массовой школе. Не успевает по письму.

Из анамнеза: второй ребенок'в семье. Старшая сестра здорова. Родители здоровы, учась в школе, трудностей не испытывали. У обоих образование восемь классов. Бабушка страдает эпилепсией, дед — левша. Родился от третьей беременности, протекавшей с токсикозом первой половины. Во время беременности мать пере­несла грипп. Закричал сразу. Масса тела — 3200 г. Сидел с 6 мес., ходил с 1 года 3 мес., первые слова — с 1 года, фразы — с 3 лет. До 1 года был беспокойным. Перенес несколько раз пневмонию с астматическим компонентом, эпидемический паротит, ветряную оспу. С 3 лет посещал детский сад. По характеру упрямый, обид­чивый, медлительный. Страдает ночным энурезом.

При клиническом обследовании легко вступает в контакт. Эмо­ционально незрелый. Работоспособность низкая. При утомлении становится непоседливым. Звукопроизношение нарушено: нечет­ко произносит ч, ж, иногда вместо ч произносит щ («ручка — рущка»), р — велярное. Фразовая речь грамматически правиль­ная. Фонематическое восприятие недостаточно дифференцирован­но: на слух смешивает пары ш — ж, п — б. Фонематическим ана­лизом владеет неплохо. Оральный праксис нарушен: нечетко и замедленно воспроизводит по подражанию определенные положе­ния языка. Недостаточно развит динамический праксис: ошиба­ется в выполнении теста «Кулак — ребро — ладонь». Затрудняет­ся в воспроизведении звуковых ритмов: повторяет только короткие

серии ударов. Интеллектуальное развитие соответствует погранич­ной умственной отсталости. При исследовании интеллекта по ме­тодике Д. Векслера получены следующие результаты: общий ин­теллектуальный показатель — 96, вербальный интеллектуальный показатель — 92, невербальный интеллектуальный показатель — 101. Субтестовые оценки:

В письме под диктовку стойкие замены ч — щ, единичные про­пуски гласных.

Клинический диагноз: задержка психического развития; син­дром органического инфантилизма (невропатоподобный вариант); церебрастенический синдром; паралалическая дисграфия.

Фонематические дисграфии. К этой категории мы отно­сим расстройства письма у детей с нормально развитой уст­ной речью, при которых доминируют стойкие ошибки в виде смешения оппозиционных согласных, близких по акусти-ко-артикуляторным признакам (б-п, д-т, с-з, ш-с, т-т, л-л' и др.). Кроме этих ошибок, в диктантах присутствует и много других: пропуски букв, орфографические ошибки и др. Их количество весьма непостоянно и варьирует в широких пре­делах. На это оказывает влияние как сложность текста, так и установка ученика. Мы нередко наблюдали случаи, когда у ребенка в диктантах ошибок было сравнительно немного, а в письме кому-нибудь из родных или в тетрадях по мате­матике их число резко возрастало. В первом случае ребенок обращал специальное внимание на ошибки, а во втором — не делал этого. Подобные явления свидетельствуют о недо­статочной автоматизированности навыка письма.

Большинство детей с этим нарушением имеют низкую умственную работоспособность и трудности в концентрации и распределении внимания. Это тоже в немалой степени влияет на качество письма: при утомлении количество оши­бок значительно возрастает. Фонематическое восприятие нарушено сравнительно редко. Фонематические представ­ления всегда несовершенны. При подборе картинок на оп­ределенный звук дети допускают много ошибок. Например, на звук п ребенок наряду с другими откладывает и кар­тинки с изображением бабочки и Сич;;и, -пг звук с — зон­тик. В подобных заданиях недостаточность фонематической сферы проявляется наиболее отчетливо, так как требуется выполнить одновременно две операции: вычленение перво­го звука в слове и дифференциацию его с оппозиционными фонемами. Навыки фонематического анализа обычно сфор­мированы у них слабо. При выполнении заданий на устный фонематический анализ результаты всегда выше, чем в пись­ме под диктовку. Одновременное выполнение во время пись­ма нескольких трудных для ребенка операций значительно снижает избирательность фонемно-графемного выбора. При этом каждая из них реализуется хуже, чем в случае изоли­рованного выполнения.

Интеллектуальное развитие детей с фонематической дисграфией обычно несколько снижено в пределах от ниж­ней границы нормы до пограничной умственной отстало­сти. В типичных случаях вербально-логические способности страдают в значительно большей степени, чем невербаль­ные. Для детей характерна речевая продукция, сравнитель­но бедная по словарному составу, с упрощенной структурой фраз. При составлении рассказа по картинкам приходится оказывать организующую помощь в виде наводящих вопро­сов. Иначе рассказ получается малоразвернутым и излиш­не лаконичным. Понимание скрытого смысла-картинок доступно в достаточной мере. Почти у всех детей плохо сфор­мированы некоторые предпосылки интеллекта. Среди них наиболее несовершенны сукцессивные функции. Все дети с фонематической дисграфией плохо автоматизируют речевые ряды (времена года, дни недели и др.), большинство испыты­вают затруднения при воспроизведении ритмов и рядов цифр в прямом и обратном порядке. Дети допускают много оши­бок при повторении серий слогов с оппозиционными соглас­ными: па — ба — па, да — да — та, за — са — за и т. п. Вме­сто требуемой последовательности воспроизводится серия одинаковых слогов (да — да — да или та — та — та) или нарушается их временная очередность (па — ба — па — па — па — ба, да — да — та — та — да — да). Подобные затруд­нения объясняются, на наш взгляд, не только дефицитом сукцессивной памяти, но и неполноценностью фонематиче­ских дифференциаций. Это подтверждается тем фактом, что в сериях контрастных слогов дети не испытывают затруд­нений (например, па — ла — ва или ма — ба — за). Поня­тия «право — лево» усваиваются с большим трудом и много позже, чем у здоровых сверстников.

Вова К., 9,5 лет. Впервые обследован в речевой школе, куда был переведен после 2 лет обучения в массовой школе. Не успе­вал там по письму. В диктантах допускает много ошибок: смеше­ния букв (з — с, л — б), пропуски гласных, многочисленные ор­фографические ошибки. Чтением владеет значительно лучше. Читает целыми словами, медленно, с единичными ошибками и удовлетворительным пониманием. Задачи в два действия решает при оказании организующей помощи взрослых. С примерами справляется лучше (сложение и вычитание в пределах 100, с еди­ничными ошибками). Таблицу умножения знает слабо.

Из анамнеза: второй ребенок в семье. Старшая сестра учится хорошо. Родители здоровы. Отец в детстве испытывал трудности в усвоении письма. Мальчик от второй нормальной беременности, вторых быстрых родов. Закричал после отсасывания слизи. Мас­са тела — 3500 г. На первом году перенес пневмонию и стафило­кокковый энтероколит; после 1 года — краснуху и ветряную ос­пу. Сидел с 6 мес., ходил с 1 года, первые слова — с 1 года 2 мес., фразы — с 2,5 лет. Посещал ясли и детский сад. К логопеду впер­вые обратились в 8,5 лет. По характеру обидчивый, с неустойчи­выми интересами. В последний год стал более вспыльчивым, раз­дражительным.

При клиническом исследовании производит впечатление эмо­ционально незрелого, легковесного. При упоминании о трудно­стях в«учебе замыкается. Отвлекаем. Недостаточна способность к концентрации и распределению внимания. Речь чистая, грамма­тически правильная. Словарный запас беден. В беседе и при опи­сании сюжетных картинок использует короткие упрощенные фра­зы. Фонематическое восприятие не нарушено. Правильно различает слова-паронимы. Фонематические представления сформированы слабо. При подборе картинок на п, б, с, ш допускает ошибки: в группу картинок на с включил «замок», в группу на ш — «щу­ку». Фонематическим анализом владеет, но допускает единичные ошибки. Слово «карточка» проанализировал следующим образом: к, а, р, т, ч, к, а. Запас знаний ограничен: многих профессий не знает, мало смог рассказать о типичных признаках весны и осе­ни. Обобщающими понятиями владеет. Сравнение несложных по­нятий проводит правильно («кукла — девочка», «мяч — арбуз», «дерево — бревно»); в более сложных («стекло — доска», «озеро — река») — затрудняется. Конструктивными навыками владеет хоро­шо. Тест «Прогрессивные матрицы Равена» выполнил на уровне средней нормы (50-й центиль). При исследовании интеллектуаль­ных функций по методике Д. Векслера получены следующие ре­зультаты: общий интеллектуальный показатель — 84, вербальный интеллектуальный показатель — 81, невербальный интеллектуаль­ный показатель 90. Субтестовые оценки приводятся ниже:

При исследовании предпосылок интеллекта обнаружились серь­езные затруднения при воспроизведении ритмов. Названия сто­рон тела на себе путает. Порядок времен года и дней недели знает плохо.

Клинический диагноз: задержка психического развития; це-ребрастенический синдром; фонематическая дисграфия.

Назвав следующую группу дисграфий метаязыковой, мы имеем в виду следующее. Все отнесенные сюда расстрой­ства в основе своей имеют нарушения не языковых, а мета-языковых процессов: операций, связанных с осознанием основных лингвистических единиц членения речи (предло­жение, слово, слог, звук) и анализом устных высказываний на эти условные единицы. В этом смысле они могут быть противопоставлены нарушениям письма, обусловленным де­фектами языковых (фонологических) операций.

Дисграфий, обусловленные нарушением языкового (ме-таязыкового) анализа — синтеза. Этот вид дисграфий яв­ляется наиболее распространенным среди специфических нарушений письма. У детей с подобными расстройствами в письме появляются многочисленные пропуски букв (чаще гласных и реже — согласных) и перестановки букв и сло­гов. Нарушается деление текста на предложения (отсутст­вуют точки и заглавные буквы) и предложения — на слова. В последнем случае часть слова пишется отдельно или два и более слов пишут слитно (рис. 10).

В основе таких нарушений лежит целый ряд причин. Од­на из них — несформированность навыка анализа и синтеза

слов и предложений. Дети затрудняются в членении их на морфемы, слоги и фонемы. Данный навык является одной из форм интеллектуальной деятельности. Освоение его зависит как от уровня языковой зрелости, так и от состояния интел­лектуальных способностей и предпосылок интеллекта. Дис-графия анализа — синтеза развивается не только у детей с на­рушенным звукопроизношением, но и столь же часто у детей с чистой речью. У тех и у других в большинстве случаев кли­ническое исследование обнаруживает незрелость познаватель­ных способностей, достигающую иногда степени погранич­ной умственной отсталости. Неполноценность предпосылок интеллекта: нарушены произвольная концентрация, пере­ключение внимания и динамический праксис.

Важную роль в происхождении описываемых расстройств письма играют взаимоотношения слухоречевого и речедвигательного анализаторов. Как известно, фонематический ана­лиз может нормально осуществляться лишь на основе инте­грации речевого слуха и артикуляторных кинестезии, которые взаимодополняют друг друга. У детей с дисграфией подобная интеграция развита недостаточно. Во время ана­лиза слов они опираются только на проговаривание (т. е. на речевые кинестезии). Это значительно снижает возможность вычленения гласных звуков, как артикуляторно менее кон­трастных, чем согласные. В результате на письме появля­ются пропуски именно гласных.

Сопоставление дисграфий анализа — синтеза у детей с дефектами устной речи и без них не обнаруживает разли­чий по тяжести нарушений фонематического анализа. Зато степень зрелости предпосылок интеллекта прямым образом влияет на число ошибок. По данным И. М. Плоткиной (1978), коэффициент корреляции между результатами выполнения заданий, оценивающих предпосылки интеллекта (слухоречевая память, внимание и др.), и количеством ошибок фо­нематического анализа и синтеза равен 0,7, т. е. высокодо­стоверен. Состояние устного анализа, в свою очередь, сильно коррелирует с количеством ошибок в письме (г = 0,85). На успешность фонематического анализа, кроме способностей ребенка, влияет и языковая сложность речевого материала. Одним из определяющих факторов является длина звуко­ряда. При анализе ряда из 3 звуков допускается больше ошибок, чем в ряду из 2 звуков, а в ряду из 3 слогов — больше, чем в ряду из 2 слогов. Имеет значение конструк-

ция слога: наличие стечения согласных (ССГ) резко повы­шает число ошибок. Таким же образом сказывается степень знакомости слова.

Лена К. 7 лет 9 мес., окончила первый класс, не успевает по чтению, письму и математике.

Из анамнеза: родители лишены родительских прав. Отец зло­употребляет алкоголем. В семье 5 детей, Лена — первая. Млад­ший брат страдает расщелиной твердого неба. Девочка от первой беременности, протекавшей с токсикозом второй половины. Мас­са тела при рождении — 3550 г. Закричала сразу. Раннее разви­тие — своевременное. С 7 мес. часто болела пневмонией. Посеща­ла ясли и детский сад.

По характеру: возбудима, любит подвижные игры, с детьми контактирует мало, чаще находится в стороне от них. На уроках пассивна, играет с какими-нибудь предметами (гвоздиком, резин­кой и т. п.). Любит выполнять задания бытового характера (убор­ка в классе, уход за цветами и т. п.).

При клиническом исследовании девочка держится робко, не­решительно. Отвечает односложно. Отвлекаема, непоседлива. За­пас знаний мал. Владеет только элементарными обобщающими понятиями (посуда, домашние животные, мебель). Сравнение по­нятий недоступно. Скрытый смысл на сюжетных картинках по­нимает неплохо. Наглядно-образное мышление развито слабо. Выполняет конструктивные задания несовершенно, на наглядно-действенном уровне. При этом невнимательна, не замечает своих ошибок. Интеллектуальное развитие снижено до степени погра­ничной умственной отсталости. Чтение слоговое, местами —- no-буквенное, замедленное. В письме много ошибок, среди которых преобладают пропуски гласных, нарушение выделения предло­жений из текста. Не ставит точки и не пользуется заглавными буквами. Союзы пишет слитно со словами, и фрагменты слов пи­шет отдельно (рис. 11). Фонематическое восприятие не нарушено: правильно различает слова-паронимы с оппозиционными соглас­ными. При подборе картинок на определенные звуки допускает единичные, непостоянные ошибки. Фонематический анализ гру­бо страдает, особенно в словах со стечением согласных: «шуба» — ш, у, б, а; «куст» — к, с, т; «чашка» — ч, а, к, а. Счетными навы­ками (сложением лучше, чем вычитанием) владеет в пределах 20 с переходом через разряд, с ошибками. Девочка испытывает боль­шие затруднения при выполнении заданий на динамический прак-сис («Кулак — ребро — ладонь») и при воспроизведении ритмов. Времена года и дни недели по порядку назвать не смогла. При исследовании интеллектуальных способностей по методике Д. Векс-лера получены следующие результаты: общий интеллектуальный

Пропуск стр. 30-31

нема). Изображение каждой буквы происходит неавтомати­зированно, требует отдельного сознательного контроля. При безотрывном письме качество букв резко ухудшается, теря­ются или «размываются» их дифференциальные признаки. Поэтому дети, чтобы писать по возможности разборчиво, каж­дую букву изображают отдельно. Во всех случаях отмечает­ся крайне неровный, «корявый», нестабильный почерк. Буквы разного размера и разного наклона. В ряде случаев ус­ваивается неверный ход движения руки при изображении букв, что делает невозможным безотрывное письмо.

Графо-моторные движения при письме совершаются с большим напряжением, скованно. В результате рука у ре­бенка быстро устает. Письмо становится медленным по тем­пу. Характерно, что в первом классе почерк у таких детей сравнительно лучше и буквы разборчивее, чем в более стар­ших классах. Это связано с тем, что в 1-м классе ребенок имеет достаточно времени, чтобы вырисовывать каждую бук­ву отдельно. Уже в 3-м классе требуемая скорость письма такова, что делает это невозможным. Так как автоматизи­рованный навык не вырабатывается, то ускорение письма резко ухудшает его качество.

При клиническом исследовании у детей с диспраксиче-ской дисграфией обнаруживается нарушение пальцевого праксиса. Это проявляется, например, при выполнении та­ких заданий, как завязывание узлов, шнуровка и т. п. Ри­сунки обычно весьма низкого качества, как по техническим, так и по содержательным показателям. При выполнении графо-моторных тестов выявляется инертность в переклю­чении с одной двигательной формулы на другую. Конструк­тивные навыки обычно неплохо развиты, но в целом невер­бальные интеллектуальные способности ниже вербальных. Выполнение проб на динамический праксис вызывает опре­деленные затруднения.

Сопоставление данных клинического, нейропсихологи-ческого исследований и особенностей проявления ошибок позволяет объяснить механизм их возникновения. По на­шему мнению, замены букв в письме у таких детей возни­кают вследствие инертности двигательного стереотипа. На­личие у двух или нескольких букв одинаковых начальных элементов провоцирует ошибку в виде смешения этих букв. Аналогичен механизм недописывания элемента буквы при наличии такого же у соседней. Как справедливо замечает И. Н. Садовникова (1995), смешиваются кинестетические

образы и двигательные «формулы» (кинемы), а не оптиче­ские образы (графемы). Письмо — это прежде всего двига­тельный навык, и на начальном этапе его освоения харак­тер ошибок в изображении букв отражает закономерности построения движений в большей мере, чем особенности зри­тельного восприятия [Бернштейн Н. А., 1947].

Антон О., 10 лет 8 мес., учится в четвертом классе. Слабо успевает по письму. По остальным предметам успеваемость удов­летворительная. Эпизодически отмечаются снохождения.

Из анамнеза: единственный ребенок в семье. Родители здоро­вы. Родился от второй беременности, протекавшей с токсикозом второй половины. Роды срочные, без осложнений. Масса тела при рождении — 3350 г. Раннее развитие своевременное. После 1 года дважды перенес пневмонию. 2 мес. назад перенес легкое сотрясе­ние головного мозга. По характеру обидчивый, иногда упрямый. В школе держится независимо, чем вызывает нарекания со сторо­ны учителей. Увлекается электротехникой. Любит мастерить. За­нимался картингом.

При клиническом исследовании приветлив, но сдержан. Пове­дение с чертами детскости, а иногда даже пуэрильности. Уровень притязаний несколько завышен. Умственная работоспособность невысокая, отчетливо колеблющаяся в разные дни. Речь чистая, развернутыми, правильно построенными фразами. Умственное раз­витие соответствует возрасту. Тонкая координация движений паль­цев развита недостаточно, имеются нерезко выраженные явления пальцевой диспраксии: долго завязывает узлы, при шнуровке пу­тает направление завязывания. Пробу «Кулак — ребро — ладонь» выполнил плохо, возникали персеверации. Звуковые ритмы вос­производит хорошо. При отсчитывании от 100 по 3 темп работы низкий, допускает ошибки. При исследовании интеллекта по ме­тодике Д. Векслера получены следующие результаты: общий ин­теллектуальный показатель — 102, вербальный интеллектуальный показатель — 108, невербальный интеллектуальный показатель — 96. Субтестовые оценки:

Наиболее низкие результаты мальчик получил в заданиях, тре­бующих оперирования временной или пространственной последо­вательностями (субтесты № 6 и 8) и в графо-моторных заданиях (субтесты № 11 и 12).

Клинический диагноз: задержка психического развития; син­дром церебрастенического инфантилизма; диспраксическая дис-

графия. Образцы письменной продукции мальчика приведены на рис. 13, а, б. Письмо замедленное по темпу, из-за чего мальчик не успевает за классом при диктантах. В письме много ошибок в виде недописывания элементов, уподобления соседних элементов букв, замен е — в.

Диспраксические дисграфии, достигающие значительной степени выраженности, встречаются довольно редко. В та­ких случаях они весьма стойки и трудно поддаются исправ­лению.

Саша Д., 12 лет, наблюдался нами в связи со стойкими труд­ностями в письме, которые не удалось преодолеть, несмотря на многолетние коррекционные занятия. По всем остальным пред­метам мальчик учится на «4» и «5». Увлечен математикой, неод­нократно побеждал на математических олимпиадах. Занимается в заочной математической школе при МГУ. Нарушения письма и резко замедленный его темп существенно затрудняют выполне­ние письменных работ.

Из анамнеза: мать — левша. Бабушка — левша. Отец — даль­тоник. Мать по профессии математик, в детстве затруднялась в

назывании правой и левой сторон тела. Мальчик родился от пер­вой беременности у резус-отрицательной матери. Резус-конфлик­та зарегистрировано не было. Родился с массой тела 3500 г. Ран­нее развитие протекало без особенностей. Всегда был неуклюжим. Отсутствуют музыкальный слух и чувство ритма. Мальчик — час­тично переученный левша.

При клиническом исследовании мальчик адекватен в обще­нии. Эмоциональные реакции и волевые процессы соответствуют возрасту. Круг интересов ограничивается преимущественно мате­матикой, физикой, любит серьезное чтение. Интеллектуально раз­вит выше среднего уровня. Склад ума рассудочный. Конструктив­ное мышление развито неплохо, но испытывает трудности при мысленной ротации геометрических фигур в горизонтальном на­правлении. Правую и левую руки на себе различает, ориентиру­ясь на некоторые вспомогательные признаки: на правой руке мо­золь, на левой — часы. Пробу Хеда выполняет с ошибками. Геометрические фигуры по памяти воспроизводит неплохо. Тема­тический рисунок «Дом, дерево, человек» очень низкого качест­ва: бедный деталями, примитивный, диспропорциональный. По качеству рисунок соответствует уровню развития 5-летнего ребен­ка. Сам мальчик признался, что рисовать никогда не умел.

Письмо по темпу крайне замедленно, с большим количеством ошибок в виде недописывания элементов букв, уподобления не­которых букв друг другу. Почерк крайне неровный, буквы разно­го размера. В связи с тем, что мальчик не успевает за классом, в письме появляются пропуски, орфографические ошибки. Если же он получает возможность писать медленно, то качество письма значительно улучшается, но это отнимает у него много физиче­ских сил.

Мальчик был повторно исследован через 2 года, в восьмом клас­се. Несмотря на выполнение рекомендованных упражнений, улуч­шений в навыке письма практически не наблюдалось (рис. 14). Мальчику было рекомендовано овладеть стенографией, что впо­следствии значительно облегчило ему запись материала, диктуе­мого на уроках.

Описанные типы дисграфий в чистом виде встречаются у детей сравнительно редко. Обычно наблюдается смешан­ная картина. Чаще всего сочетаются дисграфий фонемати­ческая и «анализа — синтеза». Диспраксическая дисграфия представляет собой относительно редкое расстройство, но при многих других специфических нарушениях письма от­мечаются неровный и неразборчивый почерк, замедленный темп письма, трудности в автоматизации графо-моторного

навыка. Динамика нарушений во многом зависит от свое­временности начала коррекции. По нашим наблюдениям, наиболее затяжной характер дисграфия носила у детей, по­мощь которым была оказана лишь после третьего класса. Нередко, после исчезновения специфических замен, в письме остаются орфографические ошибки, являющиеся стойкими и трудноисправимыми. Заучивая грамматические правила, такие дети затрудняются в их практическом применении. Одна из причин этого — неспособность обнаруживать в сло­вах сомнительные места, требующие использования правил. Это, по-видимому, является отражением определенной язы­ковой незрелости, сохраняющейся у этих детей достаточно долго.

Дисорфографии — в настоящее время наименее изучен­ная категория нарушений письма. До недавнего времени все случаи нарушений письма, проявлявшиеся в большом количестве орфографических ошибок у детей, даже если они носили стойкий характер, рассматривали как неспецифи­ческие и они не являлись предметом серьезного изучения. За последнее десятилетие появилось несколько публикаций, определивших как бы новое направление в изучении нару­шений письма: сопоставительный анализ дисграфических

и орфографических ошибок у детей с нарушением речевого развития и у тех, кто не имеет отклонений в этой сфере [КомароваВ. В., Милостивенко Л. Г., Сумченко Г. М_м 1992; Прищепова И. В., 1994]. В первой из цитированных работ авторы довольно убедительно показали, что у многих детей со специфическими нарушениями письма имеется тесная связь между дисграфическими и орфографическими ошиб­ками. Наш опыт также согласуется с этими наблюдениями. Нередко дети, прошедшие коррекционный курс по устране­нию дисграфии, избавлялись от дисграфических ошибок, но при этом на первый план выступали орфографические ошибки и оказывались довольно резистентными к педаго­гической коррекции. В других случаях первые 2 года обуче­ния проходили у детей относительно благополучно, а с 3-го класса количество орфографических ошибок резко возрас­тало и стойко сохранялось на протяжении последующих лет. Подобные нарушения письма нередко носят настолько стой­кий характер, что сохраняются вплоть до окончания шко­лы. Таким образом, правомерно полагать, что имеется осо­бая категория стойких, специфических нарушений письма, проявляющихся в неспособности освоить орфографические навыки, несмотря на знание соответствующих правил, ко­торую правомерно именовать дисорфографией. Основными трудностями таких детей является обнаружение орфограмм и решение орфографической задачи. Последнее обычно тре­бует владения морфологическим анализом слов, достаточ­ного лексического запаса, способности выбирать необходи­мые проверочные слова по формально грамматическим признакам. По наблюдениям В. В. Комаровой, Л. Г. Мило­стивенко и Г. М. Сумченко, например, дети с дисорфогра­фией с трудом подбирали однокоренные слова, смешивая их со словами, содержащими корни-омонимы (прив[и]ли — завивка). Особенно трудны орфограммы с безударными глас­ными в окончаниях. По наблюдениям авторов, написание безударных гласных в словарных словах давалось таким де­тям легче.

Сопоставляя дисорфографии с дисграфиями, можно пред­положить, что в обоих случаях основой трудностей являет­ся несформированность метаязыковых навыков. При этом неполноценность фонематического анализа приводит к дис­графии, а несформированность морфологического анализа — к дисорфографии. Поэтому последнюю правомерно было бы именовать морфологической дисорфографией.

По нашим наблюдениям, вышеперечисленные механиз­мы не в полной мере объясняют стойкость орфографиче­ских ошибок. Существенную роль в их возникновении игра­ют дефицит произвольной концентрации, переключения и распределения внимания, нарушения сукцессивной слухо-речевой памяти. В коротких словах ошибки возникают ре­же, чем в длинных, в словах с одной орфограммой реже, чем в словах с двумя и большим количеством орфограмм. В творческих работах орфографических ошибок обычно боль­ше, чем в диктантах. При диктовании по целым фразам ошибки возникают чаще, чем при пословном диктовании. Иначе говоря, чем более комплексным является акт пись­ма, тем в большем количестве появляются орфографические ошибки.

Особый род дисорфографии представляет собой стойкая неспособность овладеть синтаксическими правилами на пись­ме, т. е. пунктуацией. Данную форму дисорфографии, кото­рую правомерно было бы назвать синтаксической, еще пред­стоит изучить.

Как уже было отмечено выше, перечисленные характе­ристики дисорфографии представляют собой лишь первые достаточно фрагментарные наблюдения. Данный вид рас­стройства нуждается в дальнейшем систематическом экс­периментальном изучении. В частности, весьма важным представляется определение ранних дифференциальных признаков, позволяющих отличить нарушения письма, свя­занные с неполноценным усвоением правил, от собственно дисорфографии, при которой страдает способность приме­нять эти правила.

Глава 4

СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

ОБ ЭТИОЛОГИИ И ПАТОГЕНЕЗЕ

ДИСЛЕКСИИ И ДИСГРАФИЙ

Концептуальный подход к проблеме этиологии специ­фических нарушений письма и чтения, как и других нерв­но-психических расстройств, за последнюю четверть века существенно изменился, стал глубже и сложнее. Монокау­зальные модели в настоящее время уже не выдерживают критики. «Линейное» понимание этиологии не объясняет всей сложности возникновения психических расстройств, как, впрочем, и любых других [Давыдовский И. В., 1962]. Клинический и экспериментальный опыт свидетельствует, что любая из возможных причин болезненного состояния вызывает патологические изменения лишь при наличии определенных внутренних условий. К последним относят­ся наследственные задатки, иммунологические и реактив­ные ресурсы организма, возрастные и половые особенно­сти мозговых тканей, их резистентность и пластичность, характер церебральной нейродинамики, т. е. комплекс при­знаков, традиционно относимый к понятию «конституция». Сюда же следует добавить и возможные последствия ранее перенесенных заболеваний. Состояние психической дезадап­тации обычно возникает лишь после того, как к комплек­су этиологических факторов присоединяется еще один ком­понент. Условия жизни индивида оказываются таковыми, что предболезненное состояние, возникшее вследствие со­вокупности вышеназванных обстоятельств, переходит в бо­лезнь или болезненное состояние. Под условиями жизни подразумеваются микро- и макросоциальные ее аспекты. Более или менее высокий уровень требований, который социальное окружение предъявляет к индивиду, сущест­венно влияет на то, перейдет «патос» в «нозос» или нет. При благоприятном стечении обстоятельств, несмотря на наличие патологических изменений в ЦНС, он может удер­жаться на стадии предболезни [Семичев С. Б., 1987].

Дата добавления: 2014-11-06