ИДЛи 123022, г. Москва, а/я 9 5 страница

Из «Collectio Operum»

Рис. 11. Фладд. Гармонические интервалы человеческого тела

На другом рисунке Фладда (рис. 11) человек, изображенный в полный рост, окружен концентрическими окружностями. Верхняя часть, которая образующая туловище, разделена дугами и окружностями, начерченными через гармонические интервалы вызывавшие особый интерес Фладда. Самая большая окружность, заключающая в себе фигуру человека и все другие окружности, называется «райским небом» микрокосма и олицетворяет аурическое яйцо человека. Эта окружность разделена горизонтальной линией на верхнюю и нижнюю части — день и ночь микрокосма. Слова «Ortus» и «Occasus», набранные крупным шрифтом и стоящие над горизонтальной линией, означают восход и заход микрокосмического солнца. От ступней человека вверх проходит шнур, верхний конец которого сливается с лучами божественного сияния. В направлении снизу вверх шнур проходит через шесть сфер, или планов, — три в темной половине и три в светлой половине рисунка. Судя по рисунку, Фладд пытался наглядно отобразить не только соответствие между человеком и миром, но и гармоническое строение каждого из них, показывая, каким образом из соответствий, установленных в природе, были выведены пропорции всех тел. Согласно одному из толкований, человеческая фигура символизирует Великого Адама — Небесного Человека, — чье тело занимает весь интервал между мраком и светом, а в более узком смысле — физическое тело смертного человека, органы и части тела которого отображают мир в миниатюре. Часть человеческой фигуры, расположенная выше средней, или горизонтальной, линии, фактически представляет невидимую структуру человека, поскольку все по-сфере.

Глава IV
МАКРОКОСМ И МИКРОКОСМ

Из издания Витрувия, выпущенного Сезариано

Рис. 12. Макрокосм в своем созидательном аспекте как изготовитель низшего мира

Чтобы понять доктрину Макрокосма и микрокосма, необходимо восстановить первоначальные определения этих слов. Оба слова в первую очередь означают целостность и соответствуют теории монад Лейбница и атомизму Левкиппа и Демокрита. Макрокосм — это огромная монада, микрокосм же представляет собой сравнительно меньшую монаду аналогичной композиции, но уступающую по величине и заключенную внутри более крупного организма. Термины Макрокосм и микрокосм не обязательно подразумевают мир и человека, они скорее выражают те соответствия, которые существуют между двумя подобными структурами. Человек представляет собой микрокосм по сравнению с вселенной и макрокосм по сравнению с каким-либо отдельным органом внутри него. Согласно пифагорейской доктрине, каждое «целое» состоит на самом деле не из частей, т.е. долей или фрагментов, а из меньших «целых», называемых «частями» только при сравнении с более крупной единицей, которую они в совокупности образуют. Сердце в первую очередь является телом и только в переносном смысле частью человеческого тела. Таким образом, по статусу оно — основная единица, а по занимаемому месту принимает второстепенное звание органа, который вместе с несколькими другими органами необходим для образования более крупного тела как целого. Поэтому каждый атом — это целостность, несущая в себе подпись и печать целого мира, и каждая песчинка — это копия вселенной. Когда человека называют микрокосмом, это отнюдь не подразумевает, что он всего лишь «часть» мира, напротив, он, подобно всем остальным так называемым «частям», является в действительности миром в миниатюре. Несколько более адекватное представление об этом можно получить, изучая символический тетраэдр[63] пифагорейцев. Это твердое тело в форме пирамиды можно рассматривать как сложенное из установленного количества блоков меньшего размера, каждый из которых имеет одинаковую с целым форму.

Таким образом, комплект сложенных вместе тетраэдров образует в результате сооружение, идентичное по форме составляющим его элементам, и тем не менее термин «тетраэдр» точно так же применим к меньшим блокам, как и к большей пространственной фигуре, состоящей из них. Опять же, если куб разделить на восемь одинаковых кубиков меньшего размера, то каждый блок так же, несомненно, будет кубом, как и оригинал. При этом, однако, большой куб является макрокосмом, а кубы меньшего размера — микрокосмами внутри него. Следовательно, макрокосмы складываются из совокупностей микрокосмов и целое подобно частям, а части — целому, причем различие заключается в размерах, а не в качестве.

Эта система взглядов давала народам античного мира основания соотносить человека с миром, потому что для них все формы являли собой непрерывные ряды подобий. «Каждая рептилия была микрокосмом человека, человек — микрокосмом земного шара, земной шар — микрокосмом планетарной системы, планетарная система — микрокосмом Вселенной, Вселенная — микрокосмом Бога. Таким образом, человек был создан как копия Бога — «по образу Бога, мужского и женского, сотворил Он его» (Годфри Хиггинс. «Анакалипсис»). Из вышесказанного становится ясным, почему философы древнейших времен с таким энтузиазмом стремились обнаружить внутреннюю работу человеческого тела и души. Они пребывали в твердой уверенности, что если бы им однажды удалось открыть и классифицировать части тела человека, то они стали бы обладателями ключа к разгадке всей тайны жизни. Девизом розенкрейцеров было «Все пребывает во всем», и, руководствуясь этой заповедью, они уверенно лавировали среди множества странных верований, преданные утверждению, что мудрость всегда распознает целостность, тогда как невежество оказывается обманутым внешним видом «частей».

Процитируем наш «Энциклопедический обзор символизма»: «Агриппа[64] заявляет, что человек, будучи типичным образцом меньшего мира, содержит в себе все числа, меры, веса, движения и элементы. Тайная доктрина франкмасонства так же, как и тайная доктрина дионисийских архитекторов, отражает главным образом попытки измерить или оценить с философской точки зрения части или пропорции микрокосма, чтобы с помощью полученного таким образом знания претворить в жизнь высшую цель их ремесла — создание совершенного человека». Алхимики утверждали, что в каждом металле содержатся все металлы; мистики — что вся вселенная отражается в человеческой душе и что даже Бог отображен в каждом атоме. «О человек, взгляни на человека! Ибо человек заключает в себе небеса и землю», — в поэтическом восторге восклицает Хильдегард. Согласно этой концепции, не один крошечный организм несет на себе отпечаток какого-либо одного аспекта божественности, а второй организм — другого аспекта, но на каждом из них запечатлен весь вселенский порядок.

Аналогичным образом каждая монада фактически представляет собой семя, потому что, неся на себе и внутри себя отпечаток всех аспектов существования, она способна при определенных условиях реализовать эти потенциальные возможности. Следовательно, в каждом крошечном зародыше заперт целый мир точно так же, как человек внутренне представляет собой потенциальное божество, а внешне только животное. Если во всех вещах имеется один и тот же характерный признак, то из этого следует, что один простой комплект законов применим ко всему многообразию проявления. Кроме того, любой импульс, сообщаемый Макрокосму (или Большей Части), в конечном счете передается всем микрокосмам, зависящим от этого Макрокосма. Любая перемена в целом отражается также и на всех его аспектах, которые мы за неимением более точного термина называем частями. «По убеждению людей Средних веков, — пишет Чарльз Сингер в книге "От магии к науке", — существовала тесная взаимосвязь между внешним и внутренним миром, Макрокосмом и микрокосмом. Они усматривали аналогию между четырьмя возрастами человека и четырьмя временами года, между "соками" тела и солнцестояниями и равноденствиями, между четырьмя элементами и четырьмя сторонами света и так далее».

Чтобы сделать наглядным соотношение между жизнью Макрокосма и жизнью микрокосма, представьте себе свечу, установленную в центре комнаты, стены которой состоят из множества маленьких зеркал, расположенных таким образом, чтобы они отражали центральный источник света. Пусть свеча будет символом Духовного пламени Макрокосма, и, отражая ее свет, каждое из зеркал (микрокосмических монад) кажется обладателем центрального источника света внутри самого себя. Таким образом, один источник света принимает вид бесчисленных источников света точно так же, как один человек — Протогон — принимает вид бесчисленного человечества. Любое изменение в состоянии центрального пламени явным образом вызывает аналогичное изменение в каждом из его отражений. Итак, если центральное пламя станет голубым, то и все отражения станут голубыми; если оно вспыхнет, то и все отражения вспыхнут; если оно погаснет, то и все отражения погаснут вместе с ним. Такова основа широко распространенной философии симпатий[65] между причинами и их следствиями, о которой Исаак Майерс пишет в «Каббале»: «Доктрина симпатий между духовным человеком, его телом и т.д. и всеми остальными частями вселенной как средства между Макрокосмом и микрокосмом преподавалась учеными людьми среди индусов, китайцев, египтян, халдеев, евреев, греков и т.д., а также Моисеем, Пифагором, Платоном, Аристотелем, каббалистами, неоплатониками и т.д.».

Рассредоточенные вдоль широких аллей пространства солнца, луны и звезды представляют собой всего лишь отдельные кости огромного скелета, остова Человека-Вселенной. Наши маленькие жизни приводятся в движение вибрацией той бесконечной жизни, которая течет и пульсирует в артериях и венах пространства. Мы живем изолированно в средине непостижимого целого, безграничного величия, с одной стороны, и безграничной малости — с другой, но со всех сторон внутри и вне безграничной мудрости. Насколько проникновенны слова Шаррона[66], восклицающего в своем труде «О мудрости»: «Настоящей наукой и предметом для размышлений человека является сам человек». Обдумывание тайн, подобных этой, заставило Моисея ибн Якоба бен Эзру объявить, что «микрокосм по своему составу, источнику и созданию очень похож на Макрокосм». «Зогар» увещевает мудрых смотреть на человека не как на существо из плоти, кожи, костей и вен, а как на живую душу, истинная конституция которой является духовной, а не физической. Кожа, плоть, кости и вены — это всего лишь одежда, накидка, которая изнашивается за время физического существования и сбрасывается в момент смерти.

«И все же различные части тела согласуются с секретами высшей мудрости, — продолжает наставлять древняя книга. — Кожа символизирует небесный свод, простирающийся повсюду и укрывающий все подобно накидке. Плоть напоминает нам порочный аспект вселенной (то есть, как уже было сказано ранее, чисто внешний и чувственный элемент). Кости и вены представляют небесную колесницу, силы, присутствующие в слугах Бога. И тем не менее все это всего лишь накидка, ибо глубокая тайна Небесного Человека находится внутри.... Тайна земного человека соответствует тайне Небесного Адама. Но подобно тому, как мы видим во всепокрывающем небе звезды и планеты, образующие различные фигуры, которые содержат в себе скрытые вещи и глубочайшие тайны, так и на коже, покрывающей наше тело, имеются определенные фигуры и линии, являющиеся планетами и звездами нашего тела. Все эти знаки имеют тайный смысл и привлекают внимание мудрых, которые умеют читать лицо человека».

По утверждению св. Павла (см.: «1 Послание к Коринфянам» 15:47 и последующие), есть тайна, которая может быть открыта только избранным. Он говорит, что существуют два человека: первый из земли перстный, второй — Владыка Небесный. В этом заявлении обнаруживается гностицизм[67] Павла. Человек — смертный — является человеческим микрокосмом, то есть тенью (душой), отброшенной духом на поверхность материи. Второго человека — Владыку Небесного — мы будем называть, за неимением более подходящего термина, человеческим Макрокосмом — Сверхдушой, неописуемой вершиной над личностью. Макрокосм называли Богом. Именно это божество человека посредством души запечатлело свою форму на телесной конституции. Этот Макрокосм был Богом философа — его Богом или тем божеством, которым был он сам. Мудрые стремились к единению с этим духом, и Плотин, просвещенный неоплатоник, упоминает о тех редких случаях, когда он возвышался до «своего Бога». Бога каждого человека нет ни в небесах, ни в необозримом пространстве, ибо в этих далеких просторах пребывает гигантский Дух, являющийся Богом мира, — Великий Макрокосм. Бог человека суть его собственная божественная часть, и он обитает в его собственных аурических телах. К этому духу обращает он свои молитвы, на этот дух он возлагает надежды, к этому духу ведут его стремления, и в единении с этим духом обретает он бессмертие.

Этот дух и есть его настоящее «я», и его «я» есть его Макрокосм — его неизмеримо большая часть. Именно в этом «я» взял он свое начало; именно в этом «я» он живет и двигается и пребывает на протяжении периода своего проявления, и именно к этому «я» он снова вернется в конце. Как все субстанции вселенной вибрируют под действием божественной силы и излучают небесный огонь, так и микрокосм — т.е. отражение — непрерывно пульсирует от энергии Макрокосма. Человек, разыскивающий своего Бога, — это материя, пытающаяся найти свой источник. Это тень, ищущая субстанцию тени. У св. Павла реальный человек — это Антропос[68], человек, находящийся на небесах или над миром, лучезарный Протогон, небесное подобие всех вещей, находящихся внизу. В этом, следовательно, и заключается тайна Макрокосма и микрокосма, двух Адамов и множества божеств, которая заставляла древних считать, что у каждого человека обязательно есть дух-покровитель.

Воспроизведенные здесь две гравюры из трудов Витрувия издания Сезариано разъясняют тайну Макрокосма и микрокосма. «Невозможно смотреть на эти два рисунка из издания Сезариано, — пишет в «Каноне» Уильям Стирлинг, — и не заметить, что они представляют нечто большее, чем просто анатомические схемы, в каковые они превратились в более поздних изданиях. Но здесь перед нами совершенно очевидно и определенно предстает любопытный образчик сохранившегося космического божества Греции, воспроизведенный и искаженный грубыми рисовальщиками Средних веков, но добросовестно сохраненный и до конца узнаваемый». Эти две фигуры предлагаются в качестве канонов пропорций для использования в архитектуре, хотя совершенно очевидно, что они не имеют большого практического значения для чертежника, занимающегося проектированием какого-нибудь величественного общественного здания. Эти фигуры не рассчитаны на то, чтобы их воспринимали в буквальном смысле, их достоинство заключено в незаметной на первый взгляд ассоциации с определенными принципами Природы, известными посвященным дионисийцам. Первая, более крупная фигура представляет мир, вторая, или меньшая, — человека. Коэффициенты пропорциональности, входящие в размеры, относятся не только к физическим телам, но, интерпретированные в каббалистическом смысле, они раскрывают тайные размеры Бога и Природы.

Тело наложено на фон из девятисот квадратов, а весь рисунок разбит на двенадцать более крупных секций, четыре из которых имеют форму квадратов, а восемь — треугольников. Важно, чтобы фон был разделен таким же образом, как и старинные квадратные бланки для гороскопов, которые были разделены прямыми линиями на двенадцать секций, соответствовавших двенадцати членам огромного Вселенского Человека. Само тело непосредственно соприкасается с десятью секциями, а две оставшиеся соединены с ним дугой. Два знака зодиака древних мистерий утаивались от непосвященных, так что божественный человек эзотерически состоял всего лишь из десяти членов, о чем, вероятно, и говорит схема расположения человека в издании Сезариано. Так как гороскопический бланк представлял собой символическое изображение небес, то наложенная на него фигура совершенно очевидно является Небесным Человеком, заполнившим собой весь эфир. В основе рисунков неизвестного происхождения, встречающихся в самых ранних изданиях Агриппы, явно лежали гравюры Витрувия, а четвертая из этих гравюр разделена на секции точно так же, как Макрокосм в издании Сезариано. На рисунке Агриппы в углах на заднем плане добавлены знаки зодиака, так что в его значении почти не приходится сомневаться.

На лбу у сезариановой фигуры имеется вертикальный треугольник, в котором заключен маленький символический знак, напоминающий солнце; от этого треугольника расходятся лучами линии к различным частям обеих рук. Вокруг лица и каждой кисти руки описана одна из трех окружностей. Эти три окружности соответствуют трем Аспектам «Зогара» — Венцу, отцу и матери — Кетеру, Хокме и Бине. Над головой находится большая заглавная буква «А», обозначающая начальную точку, из которой должна производиться оценка пропорций и важных деталей. Буква А вполне может иметь несколько значений, поскольку человек — это Эйн-соф, Адам или Лнтропос, начальная точка — это Овен, а вся схема напоминает Протогона гностиков, тело которого было размечено и украшено буквами и символами. Греческая буква Альфа (А) служила символом Макрокосма, а Омега (О) — микрокосма. Лучи, расходящиеся от головы Великого Человека, изображают волосы, а линии, исходящие от лица, — бороду, как говорится в «Зогаре». О знакомстве Леонардо да Винчи с фигурами Витрувия свидетельствует один оставшийся после него рисунок, на котором он объединил Макрокосм и микрокосм — душу и тело. Его рисунок представляет символическую квадратуру круга[69], напоминание о том, что ответом на все загадки является сам человек (рис. 1).

Уильям Стирлинг описывает Малого Человека из сезариановского издания Витрувия как «тайну Микрокосма», потому что он изображает Мировую Душу, которая, согласно Платону, была распята в пространстве и накладывает свой отпечаток на все низшие природы или придает им сходство с собой. Он говорит: «Все ранние христиане, знавшие свою каббалу, утверждали, что Платон заимствовал идеи у Моисея. Платон также знал о том мистическом символе — кресте, который служил священной эмблемой задолго до того, как появился из мрака неизвестности в первом веке. Упоминание о кресте в знаменитом отрывке из «Тимея»[70] часто комментировалось, поэтому не может быть никаких сомнений, что он является основой мифов, появившихся впоследствии в христианском Евангелии. Совершенно очевидно, что Платон, описывая Демиурга, или Логос, составленный из зодиака, всех планет и элементов, ссылается на второе и третье лица каббалистической триады, чьи тела образуют материальную вселенную, созданную по образу Элогима мужской и женской. Это андрогинное существо Создатель «разделил в продольном направлении на две части, соединил их друг с другом в центральной точке наподобие буквы "X" и заключил их в круг, соединив с самими собой и друг с другом в точке, противоположной точке их первоначального пересечения» («Канон»). Отец Люнди упоминает об этом как о втором Боге Платона, «который запечатлел себя во вселенной в форме креста». Опираясь на авторитет Порфирия, Прокл заявляет, что знак, похожий на букву «X», заключенную в окружность, был у египтян символом земной души.

В произведении, озаглавленном «Октавий» и написанном в защиту христианской религии, Минутий Феликс обращается к римлянам, заявляя, что «ваши победные трофеи представляют собой не просто символ в виде креста, но креста с человеком на нем». Годфри Хиггинс считает это достаточным доказательством того, что среди штандартов, которые носили римляне, была распятая фигура. Х-образный крест, называемый сейчас крестом св. Андрея, напоминает распятие Иксиона, который был подвешен к спицам мирового колеса. Семирамида была превращена в голубку и распята в этом обличье; встречаются изображения Венеры в виде голубки, распятой на колесе с четырьмя спицами. Пиндар ссылается на птицу Инкс[71], привязанную к колесу. Нимрод упоминает соколиху на колесе, которую он истолковывает как anima mundi — мировую душу, или божественную основу вращения мира. Голубь называется Эросом, или любовью.

При перестановке букв в слове EROS — ЭРОС получается ROSE — роза, тайная эмблема Венеры (или мировой души). Когда роза распята на кресте, относящемся к «Химической женитьбе» Кристиана Розенкрейцера и представлявшем собой крест св. Андрея, символ в целом превращается в изображение платоновского Логоса, который, в свою очередь, бесспорно является каббалистическим Адамом Кадмоном и греческим Протогоном.

Из трудов Внтрувияиздания Сезариано

Рис. 13. Микрокосм в своем искупительном аспекте

Человек изображен здесь в виде Мировой Души — Дионисия, крестообразного Логоса.

Рассмотрим рисунок с изображением Макрокосма и микрокосма, выполненный св. Хильдегард. Первая и вторая ипостаси Троицы изображены обнимающими мир, в центре которого находится фигура, представляющая Христа, проходящая через все стихии и, как и на множестве таких средневековых рисунков, соединенная линиями с различными звездными телами. Все подобные представления и зодиакальный человек или рисунки, взятые из альманахов, суть аспекты мировой души, «распятой в пространстве». Душа является посредником между интеллектом и феноменальным существованием. Подразумевается, что концы креста символизируют полюса и эклиптику, а также равноденствия и солнцестояния — громадный звездный крест, на котором солнце распяло самое себя.

Ежегодные распятия на кресте, смерть и воскресение Солнечного (Душевного) Человека раскрывались в живых картинах древних, облеченных в драматическую форму обрядов посвящения, ибо, как говорил Климент Александрийский[72], это были ритуалы, в которых фигурировал «Брат, убитый своими Братьями».

Преемник Платона Прокл подробно рассуждал об аналогиях конституций человека и мира. Он определил звездные аспекты человеческого тела, признавая наличие в человеке не только зодиакальных, но и планетарных сил. «Таким образом, некоторые утверждают, что его [человека] принцип чисто умственного восприятия соответствует изменчивой сфере, созерцательный аспект его разума — Сатурну, социальный аспект — Юпитеру, тогда как его иррациональное начало, страстная натура, соответствует Марсу, экспрессивное начало — Меркурию, принцип потребностей — Солнцу и вегетативный принцип — Луне, а его лучистая оболочка [аура] соответствует Небесам и бренное тело — сфере элементов (или подлунной сфере)» (Томас Тейлор).

В этом, следовательно, и заключен источник многих трудных для понимания астрологических представлений, пользовавшихся большим успехом в Средние века. Это побудило Парацельса заявить, что «Мир и человек едины. Они одно созвездие, одно влияние, одно дыхание, одна гармония, одно время, один металл, один плод». Если следовать планетарным аналогиям, то становится очевидным, что человеческое тело подразделяется не только на три части, соответствующие аспектам духовной природы и трем мирам, но и на семь частей, соответствующих звездному рассеиванию, то есть семи планетарным созвучиям.

Макробий так описывает схождение души и ее облачение в планетарные одежды: «Душа, спускаясь из Единого и Неделимого источника своего бытия для соединения со своим телом, проходит по Млечному Пути и входит в зодиак в месте их пересечения в созвездиях Рака и Козерога, называемом "Вратами Солнца", потому что именно на эти два знака приходятся два солнцестояния. Пройдя через созвездие Рака — "Врата Человека", — душа спускается на Землю, что означает духовную смерть. Через созвездие Козерога — "Врата Богов" — она вновь поднимается в Небеса, что соответствует ее новому рождению после высвобождения из тела. Как только душа покинула созвездие Рака и Млечный Путь, она начинает терять свою божественную природу и, достигнув созвездия Льва, вступает в первую стадию своего будущего состояния здесь, внизу. В процессе движения по нисходящей линии душа, вначале имеющая сферическую форму, вытягивается в конус и начинает ощущать влияние материи, так что после соединения с телом она деморализуется под влиянием новых неблагоприятных условий. Это состояние символически отображено Чашей Бахуса, находящейся между созвездиями Рака и Льва. В процессе схождения на Землю душа, последовательно проходя через каждую сферу, всякий раз покрывается новой оболочкой, превращаясь в нечто похожее на светящееся тело, и наделяется некоторыми способностями, которые ей придется проявлять во время ее "стажировки" на Земле. Так, на Сатурне она получает разум и интеллект, на Юпитере — способность к действию, на Марсе — вспыльчивость, на Солнце — способность чувствовать и рассуждать, на Венере — инстинктивные потребности, на Меркурии — средства, позволяющие ей высказываться и выражать свои мысли, на Луне — способность к созданию и наращиванию тела».

Таким образом, планеты становятся символами повсюду присутствующей семерки, отпечаток которой носит на своем лике Природа, что особенно ярко проявляется в том микрокосме, который мы называем человеком. Настойчивое повторение семерки заставляет поверить в ее важность даже людей неглубокого ума. Во все века она считалась самым священным из чисел и чаще других встречалась в священных писаниях. Каббалисты прошлого оставили массу сведений о числе семь применительно к тайнам вселенной, а мадам Блаватская упоминает о нем как о часто встречавшейся схеме в теле человека. Она, в частности, пишет: «Вспомните, что физиология, в ее нынешнем незавершенном виде, обнаруживает семеричные комплексы снаружи и внутри тела: семь отверстий, семь "органов" у основания головного мозга, семь сплетений (глоточное, гортанное, пещеристое, сердечное, надречевое [то же самое, что и солнечное сплетение], простатическое, крестцовое) и т.д.». К своему списку семериад она могла бы добавить еще семь священных органов вокруг сердца, семь слоев эпидермиса, семь важнейших желез внутренней секреции, семь способов придания жизненной силы телу, семь священных дыханий, семь систем тела (скелет, нервы, артерии, мышцы и т.д.), семь слоев аурического яйца, семь главных делений эмбриона, семь чувств (пять действующих и два в скрытом состоянии) и семигодичные периоды, на которые разделена жизнь человека.

Из «Collectio Operum»

Рис. 14. Душа как Иксион[73], распятый на колесе двойного зодиака

Все это наводит на мысль, что семь первичных Духов, или первых Монад, для которых планеты являются символами, а не телами, воплотились в сложной структуре человека и что Строители или Правители (Элогим) фактически пребывают внутри его натуры, со своих семи престолов формируя из него уравновешенное семеричное существо. Каждая из этих сил соответствует какому-то цвету, музыкальной ноте, планетной вибрации и таинственному изменению.

Все вместе эти боги образуют естественное сознание и совместно или по очереди управляют деятельностью меньшего мира. «Тот же самый элемент, который создал Марс, Венеру или Юпитер в небе, существует и в теле человека, поскольку он является сыном астрального тела Макрокосма в том же смысле, что и физическое тело человека является сыном земли» (Парацельс).

В I в. н.э. Филон Иудейский, эллино-иудейский философ, живший в Александрии, в своей книге «О сотворении мира» так описывает гармонию семериады: «И поскольку все вещи на земле зависят от небесных тел в соответствии с определенной естественной симпатией, то, значит, именно в небесах берет начало кратность числу семь и оттуда же оно спустилось к нам, снизойдя до визита к расе смертных людей». Далее Филон более подробно описывает природные и телесные семериады. По сути, он объявляет, что душа разделена на семь частей, каковыми являются пять чувств, голосовой орган и способность к размножению. К семи наружным частям тела относятся: голова, грудь, живот, две руки и две ноги. Семь внутренних частей тела (или «внутренности», как их называл Филон) составляют желудок, сердце, легкие, селезенка, печень и две почки. [В основу такого деления положена гипотетическая анатомия того времени.] Главной частью животного является голова, в которой имеются семь «в высшей степени необходимых отделов», а именно: два глаза, два уха, два канала ноздрей и, наконец, рот, через который, по выражению Платона, смертное входит, а бессмертное выходит. В рот поступает бренная еда и питье, а исходят из него слова — вечные законы бессмертной души, — посредством которых регулируется разумная жизнь.

Анализируя виды чувственного восприятия, самым важным из них Филон считает зрение, которое само по себе является семеричным таинством, поскольку существует только семь объектов зрительного восприятия: тело, расстояние, форма, величина, цвет, движение и неподвижность, и, кроме этого, больше ничего увидеть нельзя. Существует также семь модификаций или переливов голоса: высокий, низкий, приглушенный, с придыханием и еще три других, которые он называет тоном, длинным звуком и коротким звуком. Известны семь движений, которые может совершать тело: вверх, вниз, вправо, влево, вперед, назад и вращение, что наиболее полно проявляется в танце. Выделений тела также семь: слезы из глаз, очищение головы через ноздри и слюна, которую выплевывают изо рта; кроме того, имеются два канала непосредственно для испражнения; шестое выделение — это потение, а седьмое относится к процессу размножения.

Дата добавления: 2014-11-20