Общая характеристика политики 2 страница

Отсюда выражения — «экономические законы», «социальное зако­нодательство», «налоговое право» и т.д. Иначе говоря, правовая поли-^ТИКа тесно взаимосвязана со всеми иными видами политики. Тем не ^1е^^ее я^Ред нами все же самостоятельное явление со своей специфи-^Ли' целями, задачами, отличительными чертами. Понятие правовой ^литики богатое и многомерное, в известной степени конгломератив-от¹! вполне автономное.

безопасность и проблемы ее обес-

Подробнее об этом см.: Дрейшев В.В. Нравов,я//п—эведение. 1998. № 2.

Тема 30. Правовая политика

2. Сущность и основные принципы правовой

политики

Раньше такому виду политики уделялось крайне незначительное
внимание, поэтому данное понятие — сравнительно новое в нащ_ей
юридической науке, а стало быть, и малоизученное, нуждающееся в
серьезной теоретической разработке. Отдельные публикации по право-
вой политике, относящиеся к 70—80 годам, были привязаны к услови­
ям «развитого социализма»¹.;

С тех пор многое изменилось и прежде всего изменилась роль само­го права. В наше время реальная жизнь потребовала по-новому взгля­нуть на проблему, продиктовала необходимость более полного обосно­вания и оценки правовой деятельности как обобщенной, специфичес­кой политики государства, особой ее ветви и сферы проявления.

В современной литературе справедливо отмечается, что «по своим признакам правовая политика явно входит в круг явлений, подлежа­щих исследованию в общей теории государства и права, однако анализ источников показывает, что на общетеоретическом уровне данный фе­номен почти не рассматривается»². В этой связи следует всячески при­ветствовать инициативу журнала «Правоведение», организовавшего «круглый стол» по данной проблематике (Саратов, май 1997).

Содержание правовой политики обширно и богато, включает в себя множество компонентов: это и стратегия законодательства, и принци­пы правового регулирования, и конституционное строительство, и су­дебно-правовая реформа, и защита прав человека, и совершенствова­ние избирательного права, основ федерализма, государственности, и упрочение законности, правопорядка, дисциплины и многое другое. Среди разновидностей правовой политики обычно выделяют законо­дательную, уголовную, исправительную, судебную, следственную, над­зорную, правоохранительную и др.

Четких и застывших границ правовой политики не существует. При
общей относительной стабильности эта политика все же меняется, в
ней могут появляться новые направления, по-другому расставляться
акценты, происходить «переоценка ценностей». Так, после вступления
России в Совет Европы ее отношение к смертной казни, пенитенциар­
ной системе и некоторым другим вопросам изменилось. Отменен из­
вестный Указ Президента РФ о борьбе с бандитизмом от 14 июня
--------- ' i '

¹ См.: Крылов К.Д. Правовая политика в условиях развитого социализма. Социаль
но-психологический аспект. М, 1977; Куманин Е.В. Юридическая политика и развит
права в условиях зрелого социализма // Советское государство и право. 1983. № 3; Он* •
Юридическая политика: понятие и принципы // Правовая система социализма. Книга
М., 1986. '

² Коробова АЛ. К вопросу о понятии правовой политики // Атриум. Вестник ме
дународной академии бизнеса и банковского дела. Серия «Юриспруденция». Толья
1995. №5. С. 10. ^::

1994 г., находившийся в противоречии с рядом статей Конституции,
уголовно-процессуального кодекса, а также нормами международного
права. ^!

Надо ^j заметить, что в принципе любая разумная политика должна
быть правовой — в том смысле, что призвана соответствовать законам,
юридическим нормам, неизменно находиться в правовом поле, отве­
чать международным стандартам, идеям прав человека. В противном
_сдучае она рано или поздно превращается в произвол, насилие, анти­
гуманные акции.. B.C. Соловьев предупреждал: «Если Россия не от­
кажется от права силы и не поверит в силу права, если она не возжелает
искренне и крепко духовной свободы и истины, — она никогда не
сможет иметь прочного успеха ни в каких делах: ни внешних, ни
внутренних»¹.: I '

Сегодня эта мысль постепенно начинает овладевать умами россий­ских политиков, она сформулирована в одном из президентских доку­ментов'в качестве руководящего ориентира: «Россия знает, что такое право силы. Что такое сила права еще предстоит познать....Необходи­мо понять, что уважение к праву в обществе укоренится только тогда, когда¹ право будет уважаться властью. Нет важнее задачи, чем утверж­дение, jb стране авторитета права. Десятилетиями, даже столетиями, в России существовало неуважение к закону не только со стороны граж­дан, но и власти. И сейчас ее представители нередко переступают через закон/'Именно поэтому пришла пора начать всемерное укрепление ме­ханизма, властвования в рамках права... Переступить грань, за которой произвол становится системой, — значит открыть прямую дорогу к установлению в России полицейского режима»².

Таким образом, правовая политика — это политика, основанная на праве. С:другой стороны, само право во все времена использовалось в качестве важного инструмента политики, средства властвования, уп­равления. При этом им нередко и злоупотребляли, ставили на службу эгоистическим интересам, И.А. Ильин писал: «По своему объективно­му назначению право есть орудие порядка, мира и братства; в осущест­влении же оно слишком часто прикрывало собой ложь и насилие, тяга-ние и раздор, бунт и войну»³. Р. Иеринг также подчеркивал: «Ужасное °^еззаконие может вершиться под видом права над самим правом»⁴. 1звестна кантовская мысль о том, что «право может служить как сред-

, Соловьев B.C. Оправдание добра. Нравственная философия // Собр. соч.: В 2 т. М.,

' ^;Т. i;c.24. ^:

Президентское Послание Федеральному Собранию 1995 г. // Российская газета.

Ильин ИЛ. О сущности правосознания. М., 1993. С. 225j ^И<™иш Р. Борьба за право. М., 1991. С. 225. \

17февр. ' ' '

Тема 30. Правовая политика

ством ограничения произвола, так и средством попрания свободы ч_е_

ловека»'.

Это значит, что идеи права и законности при определенных обсто­ятельствах могут быть использованы властью отнюдь не для благих целей. Практика последнего времени подтверждает данную истину-жестокая война в Чечне ради «конституционного порядка»; кровавые события осени 1993 г. во имя торжества «неписаного права», понимае­мого как некий свод общих (абстрактных) принципов справедливости в трактовке самих инициаторов этих действий.

В последнем случае законы были отодвинуты в сторону, а на их место поставлены аморфные, не наполненные конкретным содержани­ем и воспринимаемые различными политическими субъектами по-раз­ному идеи новой демократии. Накануне этих событий в прессе всячес­ки развенчивалась «формальная конституционная законность» (не­правильная, плохая, чужая и не обязательная для соблюдения). Мель­кали выражения — «демократическое насилие», «демократура». Пре­зидента усиленно выталкивали из правового поля. Доходило до призы­вов: «Раздавите гадину!», «Бейте непокорных нардепов канделябра­ми!» Публиковались коллективные обращения с требованием: «Хватит говорить, надо действовать!» Создавался нужный фон². В конце кон­цов, как пишет С. Кара-Мурза, «некрофильские желания и страсти были удовлетворены путем расстрела Дома Советов»³.

А после падения парламента обществу представили объяснения. «Да, были нарушены некоторые статьи Конституции, но тем не менее нельзя говорить о выходе власти из правового пространства, о право­нарушении (??), ибо действовавшая Конституция не соответствовала элементарным демократическим нормам»⁴. Такая логика сильно напо­минает историю с роспуском большевиками Учредительного Собра­ния в 1918 г. И вряд ли случившееся можно признать «приоритетным направлением» в российской правовой политике. При этом «народ без­молвствовал», хотя такое молчание, как говорил Цицерон, подобно

'

ИКу.,; _;,

Услужливые советники вложили в уста Президента слова, вошед­шие затем и в его первое Послание Федеральному Собранию: критери­ем правовой оценки любого политика, любрй организации, государе¹" венного института должны стать «демократические ценности». К²" видим, не закон и даже не право (пусть и «неписаное»), а вообще $

1 Кант И. Соч. Т. 4. Ч. 2. М, 1965. С. 140.

² См.: Москва. Осень 93: хроника противостояния. М., 1994. С. 495—498.

³ Кара-Мурза С. Интеллигенция на пепелище России. М., 1997. С. 39.

⁴ См.: Опять фикции принимаем за истины? // Известия. 1993. 20 марта; Не г*"
дарственный переворот, а выход из конституционного тупика // Известия. 1993. 1 °^'

2. Сущность и основные принципы правовой политики 655

критерий. Однако демократия, свобода, гуманизм, спра-едливость — это хотя и высокие, но тем не менее весьма абстрактные зыбкие понятия, которые различные политические субъекты напол­няют «своим» содержанием, придают им «нужное» значение.

Вооруженный тезисом о «демократических ценностях», заручив-сь поддержкой радикально настроенной элиты, Президент и пошел на штурм «нехорошего» парламента. А ведь на референдуме 25 апреля 1993 г, большинство населения высказалось против досрочного прекра­щения деятельности Съезда народных депутатов и Верховного Совета рСФСР. Воля народа была выражена ясно. Однако возобладали прямо противоположные идеи, призванные оправдать переворот.

Правда, когда «пыль улеглась», появилось немало прямо противо­положных оценок — и у нас, и за рубежом. В.Н. Кудрявцев: «Деятель­ность Съезда народных депутатов и Верховного Совета была прекра­щена вопреки тексту Конституции. И здесь сразу возник острый поли­тический вопрос о расхождении закона и права. Можно ли юридически оправдать действия Президента и Правительства? Новая теория бы­стро нашла выход: Конституция — это «плохой закон» и есть некое хорошее, подлинное право, которое стоит выше всяких законов. Понят­но, что политическая ситуация в сентябре — октябре 1993 г. была экс­тремальной, обе стороны прибегли к силе... Но вопрос не в этом, а в том, допустимо ли в такой ситуации ссылаться на «интуитивное», «выс­шее», «справедливое» право, которое не выражено и не закреплено нигде, и к тому же противопоставлять его имевшимся законам. Дума­ется, что такие ссылки недопустимы....Если сегодня можно отложить в сторону Конституцию, то завтра — Уголовный кодекс»¹.

Аналогично мнение Ю.А. Тихомирова: «В период пика конституци­онного кризиса оправданием указа о поэтапной конституционной ре-Форме стали аргументы типа — «ответа на юридический произвол». Появились утверждения, что идея правового государства становится опасной, когда соблюдается только его формальная сторона. Народ — высший, источник права, и законы не должны ему противоречить. Но ^Т0гда как определить меру соответствия? Не путем же «исторического ^с°крушения»! Есть юридические инструменты признания актов и дей-^ствий незаконными, есть процедуры разрешения коллизий. Указ от ^сентября 1993 г. еще раз продемонстрировал, какова реальная точка счета предпринимаемых действий — конституционная законность ^^Целесообразность....Оценка законов, всех юридических актов ста-

.V.-J „Кудрявцев В.Н. О правопонимании и законности // Государство и право. 1994. '-"•^. 4-5.

Тема 30. Правовая политика

новится произвольно-субъективным делом. Законодательству нац₀ сится тяжелый удар, разрушается единая база общеобязательности Всем дается легальный повод игнорировать законы, у граждан вновь формируются мотивы правового нигилизма»¹.

Известна позиция Конституционного Суда в его прежнем составе-он признал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе» от 21 сентября 1993 г. неконституционным. Опасность противопоставле­ния права и закона в том и состоит, что с помощью этой теории можно оправдать любые противозаконные действия, объявив закон «неправо­вым». И потом («после драки») несогласные с этим могут сколько угодно доказывать, что это не так.

Кто бы мог подумать, что безобидная, на первый взгляд, концепция об '«упречных» законах и «непогрешимом», «подлинном» праве («д_е. мократических ценностях») будет использована в острейшей полити­ческой схватке для обоснования одной из конфликтующих сторон своей «правоты». Выдвинутая как вполне корректная научная кон­струкция, указанная идея постепенно приспосабливалась к политичес­ким веяниям, трансформировалась в слишком жесткое и неоправдан­ное противопоставление права и закона, что объективно дало в руки облеченных высокой властью лиц такой желанный и необходимый тео­ретический «козырь».

В нашей истории уже были периоды, когда определенные теоре­тико-идеологические постулаты при их проведении в жизнь оборачи­вались недобрыми делами и огромными нравственными потерями. Это не должно повториться. Право нельзя трактовать слишком вольно. В противном случае оно, как пишет известный французский юрист П. Сандевуар, «становится совокупностью «норм доброй воли», ко­торые можно соблюдать или игнорировать в соответствии с личным

желанием»².

В абстрактно-академическом плане различение права и закона без-! обидно, тем более, что эти понятия действительно не совпадают. Нона практике их излишнее отдаление друг от друга, разрыв, возвеличива­ние одного и умаление другого неизбежно порождают негативные пос­ледствия. «Все рассуждения, — пишет С.В. Поленина, — связанные⁰ противопоставлением закона, «писаного права» естественному, свобо­де, справедливости, ведут лишь к дестабилизации обстановки. К со*" лению, немалую лепту в подрыв законности внесли и отдельные пр⁶'¹ ставители юридической науки, пытавшиеся с позиций различен"

¹ Тихомиров ЮЛ. Юридическая коллизия: класть и правопорядок // Госуда¹

право. 1994. № 1.С. 3-6.

² Сандевуар II. Введение в право / Пер. с фр. М, 1994. С. 306.

2. Сущность и основные принципы правовой политики 657

_Оава и закона обосновать легитимность не имевшего опоры в Консти-Указа Президента РФ от 21 сентября 1993 г.

При этом само собой разумеется, что массовые нарушения закон-ости, произвол властей, коррупцию, рост преступности и другие по-₁₀бные; аномалии нельзя напрямую связывать с той общей и в целом -онструктивной дискуссией о праве, которая длительное время ведется _в отечественной и зарубежной литературе. Речь в данном случае идет о другом — об объективных последствиях одного из контекстов этой дискуссии. О попытках политиков использовать некоторые выводы и позиции ученых для достижения собственных целей, извлечь из опре-^еленных теоретических трактовок свою выгоду в борьбе между собой.

Аргументы в пользу более высокой миссии права по сравнению с
законом, некогда сыгравшие позитивную роль в теории, на практике
дискредитировали себя. Допущенный перекос необходимо исправлять,.
так как дальнейшее развенчание законов становится все более и более
опасной тенденцией. Сегодня важно не принижение законов, не умале­
ние их как якобы второстепенных и необязательных, а настойчивое
формирование представлений о них как выразителях и носителях под­
линно правовых идей и ценностей, хотя несовершенные или неудачные
законы, разумеется, могут быть. Нужно не противопоставление естест-
венных.прав человека и законов, а их органическое соединение и взаи­
модействие.!

«Нет сомнения, — считает А.И. Экимов, — что взятая сама по себе идея правового закона заслуживает положительной оценки, ибо вопло­щает наивысшие моральные требования к нему. Но есть одна внешне «незначительная» деталь, которая ломает всю эту конструкцию. Она касается вопроса о том, кто вправе судить: является ли тот или иной закон правовым или неправовым. Убедительный ответ на этот вопрос науке так и не удалось найти. Отсутствие такого ответа и есть та сторо­на данной теории, которая делает ее утопической»².

Добавим — не просто утопической, а практически рискованной,
если она. берется на вооружение своекорыстными прагматиками, ис-
"ользующими ее в своих целях, или даже недобросовестными гражда­
нами, ибо «опасность ее как раз состоит в том, что игнорировать закон
^П°Д флагом «истинного права» будут все те, кому мешают правопоря­
док _и законность, демократия и гуманизм»³. ^;

' f/оленина С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М., 1996. С. 10.. ЭкшювА.И. Политические интересы и юридическая наука// Государство и право.;';."••№!2. С. 7;см. также: МатузовН.М. Личность, политика, право//Теория политики ^! ""'ji'e вопросы). Саратов, 1994. С. 15.

^_|0 Кудрявцев В.Н. О правопонимании и.законности // Государство и право. 1994.! ""• С. 6. ••

Тема 30. Правовая политика

. 2. Сущность и основные принципы правовой политики

Это лишний раз подтвердила Чечня, где пришлось с помощью сидь, (пример заразителен!) восстанавливать ту самую «формальную ко_а. ституционную законность», которая еще недавно отрицалась. Тогд_а она мешала, сковывала, была неудобной и ненужной, а теперь срочц₀ понадобилась. В возникшей ситуации уже не соблюдались и новы_е законы, новая Конституция. Предпринимались усилия по наведению порядка на иной основе. Но тщетно. Джинн беспредела неосторожно был выпущен из бутылки и загнать его обратно сейчас весьма тру_дно если вообще возможно.

В Указе № 1400 так и говорилось: «Существует более высокая цен-ность, нежели формальное следование противоречивым нормам, из­данным законодательной властью». В этом и заключался выпуск джин­на..Однако известно, что в законодательных нормах как раз и закреп­ляются высшие ценности и идеалы. Не может быть «надзаконной» или «внезаконной» демократии.

Как видим, искушение пойти против закона стоит очень дорого. Сегодня для всех очевидно, что коллизию надо было разрешать в рам­ках права, через право, посредством права, не противополагаемому за­кону, гуманизму, нравственности, справедливости, Конституции. Плюр — искусство компромисса, диалога, взаимоуступок, учета инте­ресов страны, поиск общего знаменателя.

Пути и механизмы снятия любых конфликтов, даже самых острых, должны быть правовыми, а не силовыми. Это единственно возможная и продуктивная в наше время правовая политика. Альтернативы ей нет. Жизнь показала —. «демократическая целесообразность» ничуть не лучше всякой иной, а действия вне правового поля рискованны, как и действия на минном поле.

Характерны в этом отношении высказывания одного из конститу­ционных судей: «Россия должна развиваться по праву, то есть в рамках «флажков», за которыми следит судья. Иначе с каждым приходом но­вого правителя — «флажки» прочь, игра смазывается, устанавливаются свои правила по принципу «я так хочу». Разве общество пойдет за своими вождями, тем более трудной дорогой, если вожди создают для себя иные правила, чем для остальных?»¹ Подгонка права под полити­ческую ситуацию недопустима и опасна.

Позже В.Д. Зорькин признавался: «От меня требовали «широкого» понимания права, подразумевая под этим признание действий Ельцина соответствующими «духу», а не букве Конституции». На что глав³ высшей судебной власти еще в разгар конституционного кризиса в декабре 1992 г., когда шли пока словесные баталии между Президенте»¹

¹ Зорькин В. Жить по праву // Советская Россия. 1996. 15 окт.

руководством Верховного Совета, заявил: «Не умеете эту Конститу-_1Йю соблюдать, вам и новая не поможет»¹. Так оно и произошло, исто-_ия все расставляет по своим местам.

Б-Н. Ельцин в своей книге «Записки президента» сам пишет о том, _ЧТО Указ № 1400 он издал «вопреки уговорам многих». Значит, были _все-таки в окружении Президента люди, которые понимали опасность! _неправомерность замышляемой акции. Автор «Записок» откровенно признается, что еще в июне во время конституционного совещания «у меня возникло непреодолимое желание разогнать всю эту компанию». Как видим, столь ответственное и рискованное решение принималось _в значительной мере под влиянием эмоций и личных мотивов, стрем­ления «проучить» оппонентов, преподать им урок.

Однако ломка «через колено» — не всегда самый верный способ улаживания конфликтов. Тем более что речь шла о депутатах, которые поддерживали своего лидера (Б.Н. Ельцина) во всех его начинаниях (принятие Декларации о суверенитете России, одобрение Беловежских соглашений, запрет КПСС и т.д.). Поэтому по большому счету общест­ву все же до сих пор неясно, во имя чего, ради какой высокой цели надо было прибегать к силовым приемам с далеко идущими нравственными, правовыми и иными последствиями.

У же; в наши дни, на закате «эры» Ельцина, пресса отмечает: «Вре­менами мятущийся, он (Ельцин. — Н.М.) принимал страшные реше­ния, не' разбирая грани между президентским долгом, ошибкой и пре­ступлением»². При всем разнообразии оценок сентябрьско-октябрь-ских событий 1993 г. антиконституционность указов и действий Пре­зидента очевидна. Забвение принципов правового государства — тяже­лая расплата за неумение и нежелание предотвращать юридические конфликты и конституционные кризисы.

Среди причин роспуска парламента выдвигалось то, что он якобы мешал проведению необходимых преобразований, однако эта причина, по существу, отпала, ибо многое из того, за что выступал бывший Вер­ховный Совет, нашло затем отражение в первом президентском Посла­нии Федеральному Собранию (корректировка реформ,! придание им °ольшей социальной направленности, соизмерение скорости происхо-• ящего в экономике с реальной платой за это, усиление государствен-"°^г° Регулирования, борьба с коррупцией и т.д.)- В наши дни такая

Рректировка стала еще более очевидной, и она практически прово-

^Д1'тся. t'•••••.:• ^ > •.....,.,; _:

¹ Г о ^!

г_{а 1е}.,"•' Вишневский Б. Экс-председатель Конституционного Суда // Независимая

2 ¹⁹Э8.31 марта. ••. \
См.: Федотов М. Ельцин уходит. В историю // Известия. 1998. 24 июля.

Тема 30. Правовая политика

2. Сущность и основные принципы правовой политики

Таким образом, как бы исчезло самое главное основание, ради кото рого осуществлялась вся акция. А неэтичность и антипрезидентскц_е выпады со стороны отдельных депутатов и руководителей Верховного Совета все же недостаточный повод для разгона последнего. Этот пер_е. ворот, по мнению многих, не только не способствовал продвижению реформ, а существенно затормозил их. Основной причиной роспус^ парламента было нежелание Президента делиться властью, стремление стать единоличным и бесконтрольным «хозяином».

Попытки утвердить демократию вне права, законности и норматив­
ного порядка недопустимы и порочны в своей основе, ибо это означало
бы рецидив необольшевизма или даже просто большевизма. Между
тем правовая политика современной России оказалась во многом пре­
емницей старых методов — упование на силу, секретность актов, прямо
затрагивающих интересы и права граждан, кулуарное решение важней­
ших проблем, война компроматов, отсутствие контроля за правящей
номенклатурой, возврат к привилегиям, массовые нарушения прав че­
ловека, выходы на неконституционное поле деятельности, волевые
рефлексы, амбициозный зуд («врезать», «дать сдачи») и т.д.
: Не вызывают положительных эмоций и бросаемые на ходу первым
должностным лицом государства фразы: «Как я сказал, так и будет»;
«Мне в этой стране судить, что конституционно, а что нет»; «Госдума -
ноль», «Надо давнуть»; «Я — боец!» и др.'Право здесь отступает на
второй или третий план. Во многом это связано с известными особен­
ностями характера Президента (безмерная властность, авторитар­
ность, самолюбие, тщеславие, ревность, импульсивность, непредсказу­
емость). Названные черты нередко определяют непонятные, а то и
странные поступки, действия, «рокировки» на политическом Олимпе.
«Все затмевающая, маниакальная жажда власти» (Я.П. Рябов) к добру
не приводит. Учитывая указанные качества главы государства, опреде­
ленные круги, органы печати нередко подзуживают его, подталкивают
(провоцируют) на «решительные действия», заявляя, что лучшие
черты натуры Президента проявляются в экстремальных ситуациях.
Он зачастую их и создает. I

Предельной правовой напряженностью характеризуются отноше­ния между властью и населением. Страна находится в состоянии внут­ренней гражданской войны, конфронтации, междоусобиц, противо­стояния. Накал страстей достиг предела. В президентском Послания Федеральному Собранию 1998 г. указывается, что «сейчас Россия по­хожа на пружину, сжатую до отказа и готовую распрямиться с ог

ной силой»¹.

Российская газета. 1998. 24 февр.:

По данным директора Института социологии и парламентаризма и Бетанели, «многие решения президента и правительства вызывают сегодня личный протест у 44% граждан РФ. И хотя терпения россий-скому; народу не занимать, общество постепенно подходит к onaqnoft _черте социально-психологического взрыва. Каждый шестой россиянин /17%') предрасположен к участию в различных акциях протес-_та...Опасный симптом заключается в том, что у части сограждан сфор-ллровалась психологическая установка на незаконные, противоправ­ные действия — захват предприятий, организаций, учреждений, пере­крытие автомобильных и железных дорог, стихийные бунты»¹.

В этих условиях правовая политика должна быть особенно взве­шенной, продуманной и дальновидной. Однако многие меры и дейст­вия властей основаны не на праве, а на политической или прагматичес­кой целесообразности, сиюминутной выгоде, диктуются складываю­щейся обстановкой. Как и раньше, «если закон мешает политике, его откладывают в сторону». Генеральный прокурор РФ констатирует: «По ряду позиций в России политика идет впереди права. Иными словами, политическая целесообразность подменяет законность»².

Противопоставление законности и целесообразности — застарелая болезнь; советской, а затем российской власти. Если нужно, находятся оправдания неправовым формам реагирования на ситуацию, лукавым доводам и аргументам. Очень часто политическая сторона вопроса не совпадает, с правовой и тогда предпочтение безоговорочно отдается первой,„^;а не второй. •,.••'

К сожалению, тенденция, о которой идет речь, не обошла стороной даже Конституционный Суд. Особенно это проявилось в «чеченском деле», По мнению, например, упоминавшегося выше Ю.Х. Калмыкова, бывшегочминистра юстиции, депутата Госдумы, выступавшего в про­цессе в, качестве представителя парламентской стороны, «Суд при рас­смотрении данного дела решал не столько вопросы права, сколько по­литической целесообразности. С самого начала был виден односторон­ний подход....Надо было спасать Президента. Выработанная,в. течение многих десятилетий в условиях партийной диктатуры психология не­погрешимости первого лица оказалась очень живучей»³.

₂ Народ как всегда умнее политиков //Известия. 1998. 23 ям». ._s Российская газета. 1997. 19 сент. Калмыков Ю.Х. Повороты судьбы. Воспоминания. М, 1996. С. 106, 152-153.

В конечном счете итоговое постановление КС относительно право­мерности президентских указов и правительственных достановлений, положивших начало чеченской войне,_;оказалось прежде всего полити-не юридическим. Впрочем, оно не было единогласным —

Тема 30. Правовая политика

2. Сущность и основные принципы правовой политики

шесть высоких судей заявили о своем особом мнении, особой позит» (Н.В. Витрук, Г.А. Гаджиев, В.Д. Зорькин, В.О. Лучин, Т.Г. Морщакова Б.С. Эбзеев).

К слову сказать, Конституционный Суд мог бы играть более актив ную роль в формировании и проведении российской правовой полити­ки, в совершенствовании юридической системы, служить образцом не­укоснительной приверженности праву, законности. Но, к сожалению его статус под предлогом «невмешательства в политику» сильно при­нижен, он не может по собственной инициативе рассмотреть ни один вопрос, если даже этот вопрос касается вопиющего и массового нару­шения прав человека. Заметна его ангажированность президентской властью. Об этом лишний раз говорит решение Конституционного Суда о праве Президента три раза подряд представлять одну и ту асе кандидатуру на пост Председателя Правительства. Из смысла ста­тьи 111 Конституции, которую толковал высокий Суд, этого не выте­кает. Такой вывод Суда справедливо был назван в прессе «осечкой»¹.

Дата добавления: 2014-11-25