Прекрасное есть то, что без понятий представляется как объект всеобщего удовольствия

Независимость эстетического суждения от янтереса

Суждение вкуса есть не логическое, не познавательное, а эстетическое суждение

Чтобы определить, прекрасно ли нечто или нет, мы со­относим представление не с объектом посредством рас­судка ради познания, а с субъектом и его чувством удо­вольствия или неудовольствия посредством воображения (быть может, в связи с рассудком). Суждение вкуса по­этому не есть познавательное суждение; стало быть, оно не логическое, а эстетическое суждение, под которым под­разумевается то суждение, определяющее основание кото­рого может быть только субъективным.

[...] 'Когда ставится вопрос, прекрасно ли нечто, хотят знать не то, важно ли или могло ли быть важным для нас или для кого-нибудь другого существование вещи, а то, как мы судим о ней, просто рассматривая ее (созерцая ее или рефлектируя о ней).

[...] Чтобы сказать, что предмет прекрасен, и доказать, что у меня есть вкус, важно не то, в чем я завишу от су­ществования предмета, а то, что я делаю из этого пред-

ставления в себе самом. Каждый должен согласиться, что то суждение о красоте, к которому примешивается малей­ший интерес, очень пристрастно и не есть чистое сужде­ние вкуса. Поэтому для того, чтобы быть судьей в вопро­сах вкуса, нельзя ни в малейшей степени быть заинтере­сованным в существовании вещи, в этом отношении надо быть совершенно безразличным (V, стр. 203—205).

[...] Суждению вкуса, когда осознана полная отрешен­ность его от всякого интереса, должно быть присуще при­тязание на значимость для каждого, но без всеобщности, направленной на объекты, т. е. с ним должно быть свя­зано притязание на субъективную всеобщность (V, стр. 212-213).

Суждение вкуса имеет своей основой только форму целесообразности предмета (или способа представления о нем)

[...] Одна лишь форма целесообразности в представле­нии, посредством которого нам дается предмет, может, по­скольку мы ее сознаем, составить удовольствие, которое мы без [посредства] понятия рассматриваем как обладаю­щее всеобщей сообщаемостью, стало быть может соста­вить определяющее основание суждения вкуса (V, стр. 223-224).

[Отношение прекрасного к удовольствию]

[...] О прекрасном думают, что оно имеет необходимое отношение к удовольствию. Эта необходимость особого рода [...]. Как необходимость, которая мыслится в эстети­ческом суждении, она может быть названа только необхо­димостью образца, т. е. необходимостью согласия всех с суждением, рассматриваемым как пример всеобщего пра­вила, которое не может быть указано. Так как эстетиче­ское суждение не есть суждение объективное и познава­тельное, то эту необходимость нельзя выводить из опреде­ленных понятий; она, следовательно, не аподиктическая необходимость. Еще в меньшей степени ее можно выво­дить из всеобщности опыта (из полного единодушия в суждениях о красоте того или иного предмета).

[Субъективный принцип суждения вкуса и общее чувство]

[...] Суждения вкуса [...] должны иметь субъективный принцип, который только через чувство, а не через поня­тия, но все же общезначимо определяет, что нравится и что не нравится. А такой принцип можно было бы рас­сматривать только как общее чувство, которое сущест­венно отличается от обыденного рассудка (V, стр. 241— 242).

[Изящное искусство есть искусство гения]

Гений — это талант (природное дарование), который дает искусству правило. Поскольку талант как прирож­денная продуктивная способность художника сам при­надлежит к природе, то можно было бы сказать и так: гений — это прирожденные задатки души (ingenium), че­рез которые природа дает искусству правило.

[...] Согласно принятому здесь значению слова, изящ­ные искусства должно рассматривать как искусства гения.

[Свойства произведений гения]

[...] Гений 1) есть талант создавать то, для чего не, может быть дано никакого определенного правила, он не представляет собой задатки ловкости [в создании] того, что можно изучить по какому-нибудь правилу; следова­тельно, оригинальность должна быть первым свойством гения. 2) Так как оригинальной может быть и бессмыс­лица, то его произведения должны в то же время быть образцами, т. е. показательными, стало быть, сами дол­жны возникнуть не посредством подражания, но другим должны служить для подражания, т. е. мерилом или пра­вилом оценки. 3) Гений сам не может описать или науч­но показать, как он создает свое произведение; в качестве природы он дает правило; и поэтому автор произведения, которым он обязан своему гению, сам не знает, каким об­разом у него осуществляются идеи для этого, и не в его власти произвольно или по плану придумать их и сооб­щить их другим в таких предписаниях, которые делали бы и других способными создавать подобные же произве­дения. [...] 4) Природа предписывает через гения правило не науке, а искусству, и то лишь в том случае, если оно должно быть изящным искусством (V, стр. 322—324).

[Антиномия принципа вкуса]

[...] В отношении принципа вкуса обнаруживается сле­дующая антиномия:

1. Тезис. Суждение вкуса не основывается на поня­тиях; иначе можно было бы о нем диспутировать (решать с помощью доказательств).

2. Антитезис. Суждения вкуса основываются на поня­тиях, иначе, несмотря на их различие, нельзя было бы о них даже спорить (притязать на необходимое согласие других с данным суждением).

[Разъяснение антиномии принципа вкуса]

[...] Понятие, с которым соотносят объект в этом виде суждений, в обоих максимах эстетической способности суждения берется не в одинаковом смысле; этот двоякий смысл или двоякая точка зрения при суждении необхо­димы нашей трансцендентальной способности суждения; но при смешении одного смысла с другим неизбежна и ви­димость как естественная иллюзия (V, стр. 359).

[ПРОБЛЕМА ТЕЛЕОЛОГИИ В ПРИРОДЕ]

[Право на телеологическое рассмотрение в исследовании природы]

[... Утверждать], что вещи природы служат друг другу сред­ством [достижения] целей и что сама их возможность становится достаточно понятной только через этот вид каузальности, для этого мы в общей идее природы как совокупности предметов [внешних] чувств не имеем никакого основания. [...]

Тем не менее телеологическое рассмотрение, тю крайней мере проблематически, по праву вводится в исследование природы, но только для того, чтобы по аналогии с целевой каузальностью (Kausalität nach Zwecken) подвести его под принципы наблюдения и исследования, не притязая на то, чтобы объяснить его в соот­ветствии с ней. Следовательно, такое рассмотрение относится к рефлектирующей, а не к определяющей способности суждения. Понятие о целевых связях и формах природы есть по меньшей мере принцип подведения явлений природы под правила *ам, где законы каузальности, основанной на одном лишь механизме ее, недостаточны (V, стр. 383—385).

[Недостаточность механического объяснения органической природы]

[...] Органическое тело не есть только механизм, обладающий лишь движущей силой, оно обладает и формирующей силой, и притом такой, какую оно сообщает материи, не имеющей ее (орга­низует ее), следовательно, обладает распространяющейся (fort­pflanzende) формирующей силой, которую нельзя объяснить одной лишь способностью движения (механизмом).

Дата добавления: 2014-11-09