Анализ механизма мышления

Проблема «не наглядных элементов» мышления была первой проблемой, поставленной Вюрцбургской школой. Значитель­но позднее ее представителями был предпринят анализ детер­минации мыслительной деятельности, направленный на дока­зательство того, что с позиций ассоциационизма невозможно «объяснить процесс мышления, что кроме механизма ассоциаций существуют другие, не менее важные механизмы, обусловлива­ющие упорядоченный и целенаправленный ход мышления.

Постановка проблемы механизмов процесса мышления и предложенное вюрцбуржцами ее решение имеют особое значение для проблемы мышления в психологии. В этих исследованиях Вюрцбургской школы в первый раз в истории психологии была выделена специфика мышления как процесса решения задачи.

В результате постановки этой проблемы, в Вюрцбургской школе впервые в отчетливой форме была заложена основа для разделения умственной деятельности человека (как деятельно­сти в уме) и собственно процесса его мышления. Возможно, что точнее этот шаг можно было бы выразить как выделение из ши­рокого плана умственной деятельности более узкой сферы мыс­лительной деятельности как специфического процесса решения задачи. Характеристика мышления как не наглядного знания относилась к умственной деятельности вообще. Подчеркивание же роли задачи, вопроса в детерминации движения мыслитель­ного 'процесса относилось к определению мышления как осо­бой формы умственной деятельности — как процесса решения задач.

Впервые понятие задачи было выдвинуто Ваттом. В его ра­ботах исследуется вопрос о влиянии задачи на процесс мышле­ния. Как можно судить по контексту его рассуждений. Ватт под «задачей» понимает превращение даваемых испытуемым инструкций в самоинструкции. Эти самоинструкции или задачи начинают функционировать в мышлении человека, определяя избирательный его характер. Последовательное движение мы­шления при этом выглядит следующим образом. Слово-раздра­житель актуализирует ряд репродуктивных тенденций — нечто вроде операций памяти, имеющих в своей основе механизм ас­социаций. Эти репродуктивные тенденции вызывают появление в сознании человека большого количества слов, понятий и зна­ний, ассоциативно связанных в результате прошлого опыта со словом-раздражителем. Значительная часть этих актуализиро­ванных элементов сознания не имеет никакого отношения к вы­полнению полученной испытуемым в данной ситуации инструк­ции. Необходим какой-то дополнительный механизм, избира­тельно действующий на воспроизведенные ассоциации. Его роль и выполняет «задача», или самоинструкция испытуемого, в ре­зультате которой одни ассоциации усиливаются, а другие тор­мозятся.

Ватт обнаружил, что в начале эксперимента испытуемый не­сколько раз повторял задачу про себя, но затем это проговаривание исчезало, и задача вообще переставала осознаваться. Несмотря на это. Ватт приходит к заключению, что задача про­должает действовать и обусловливает появление правильных ответов, которые самим человеком переживаются как непроиз­вольные.

Характеристика мышления как процесса решения задачи уже используется Бюлером в качестве основы его исследований. Отказываясь дать сколько-нибудь полное определение мышле­ния, Бюлер считает необходимым и достаточным для этого за­дать человеку вопрос, на который тот обязательно должен от­ветить. Вопрос вызывает возникновение в уме человека задачи, решение которой и составляет суть мышления. Но Бюлер отка­зывается исследовать, как он выражается, «диалектику мышле­ния», ограничивая свою задачу поисками не наглядных элемен­тов и их подробной характеристикой.

Из всех представителей Вюрцбургской школы лишь Ах по­пытался дать более детальный анализ механизмов мыслитель­ной деятельности. Мало дифференцированное понятие «задачи» Ватта Ах разлагает на две части, вводя новые понятия «детер­минирующих тенденций» и «представления цели».

Особенно важно утверждение Аха о том, что человек не осознает собственной мыслительной деятельности, операций и механизмов своего мышления. Это утверждение объясняет, по­чему Ах в своих выводах вынужден отступить от общепринятого в Вюрцбургской школе приема простого «редактирования» вы­сказываний испытуемых.

Такой метод ничего не может дать при исследовании меха­низмов мышления. Однако вюрцбуржцы не владеют иным ме­тодом анализа полученных данных. Поэтому работа Аха произ­водит странное впечатление на современного психолога. Выво­ды о механизмах мышления в ней излагаются вне связи с огромным количеством приводимых до этого протоколов, содер­жащих ретроспективный отчет о данных самонаблюдения. Это обстоятельство побуждает некоторых современных психологов говорить о неряшливости некоторых работ Вюрцбургской шко­лы, о хаотичности изложения.

Хамфри посвящает специальный раздел «беспорядкам в из­ложении Аха». Он указывает, что вывод Аха о детерминирую­щих, тенденциях как главном механизме мышления совершенно не подготовлен. В главе, носящей название «Детерминирующие тенденции. Осознавание», содержится положение, что исследо­вания, описанные в предыдущих параграфах, делают необходимым понятие детерминирующих тенденций. «Это утверждение, — пишет Хамфри, — неожиданно для читателя, потому что детер­минирующие тенденции были упомянуты ранее лишь в одном месте и то почти случайно, в ходе высказывания о том, что дей­ствие воли не обязательно «должно быть дано как сознательный опыт... Фактически, следовательно, понятие детерминирующих тенденций не является необходимым для описания экспериментов»²⁷. Отмечая этот факт, Хамфри не вскрывает его причину, которая заключается в том, что Ах не мог непосредственно про­честь в отчетах самонаблюдения о механизмах мышления и вынужден был работать иным, непривычным методом, остав­шимся за пределами изложения. Этот метод состоит в логиче­ском конструировании, в результате сопоставления «раздражителей» и различных реакций испытуемого, некоторого механиз­ма, опосредствующего воздействия на человека инструкций и демонстрируемых предметов.

Согласно теории Аха, механизм мышления представляется следующим образом. В результате полученной инструкции действовать определенным образом при появлении указанного раздражителя, у человека образуется представление цели. От последнего исходят специфические влияния, называемые детерминирующими тенденциями. Ах точно не раскрывает, какую приро­ду имеют эти тенденции, но некоторые его высказывания дают основание предполагать, что в своей основе они являются репродуктивными. Так, вводя понятие представления цели, Ах говорит о репродуктивных тенденциях, соответствующих значе­нию, которое имеет представление цели. Об их своеобразии можно лишь строить предположения. Судя по контексту, наибо­лее вероятным может быть следующая гипотеза. Детерминирующие тенденции проистекают не непосредственно от образа, цели, но от значения, которое имеет для испытуемого этот об­раз. Ведь для Аха, как и любого другого представителя Вюрцбургской школы, образы не являются элементами мышления. Непосредственно перед разъяснением действия детерминирую­щих тенденций идущих от переживания цели, Ах указывает, что образы «есть знаки, наглядные символы осознавания значе­ния»²⁸. Таким образом, можно предполагать, что детерминиру­ющие влияния идут от значения цели. Они направляются, пословам Аха, на представление того раздражителя, который дол­жен появиться. Этот последний в теории Аха называется соот­носящимся представлением. Детерминирующие тенденции, следовательно, приводят в связь два представления — представле­ние цели и образ ожидаемого раздражителя. Эту связь Ах характеризует следующим образом: «Формирование такого рода отношений между представлением цели и соотносящимся представлением мы называем намерением»²⁹. Человек, по мне­нию Аха, может иногда осознавать представление цели и наме­рение. Но по большей части они совсем не переживаются чело­веком. Детерминирующие же тенденции всегда действуют на уровне бессознательного. Давая заключительные определения детерминирующим тенденциям, Ах пишет: «Эти установки, действующие в неосознаваемом, исходящие от значения представления цели, направленные на приходящее соотносящееся представление, которые влекут за собой спонтанное появление детерминированного представления, мы обозначаем как детерминирующие тенденции»³⁰.

________________________

²⁷ G. Humphrey. Thinking. An introduction to its experimental psychology, London, 1951, p. 91.

²⁸ N. Ach. über die Willenstätigkeit und das Denken. Göttingen, 1905. S. 222.

²⁹ N. Ach. Op. cit., S. 224.

³⁰ Там же, стр. 228.

Самым веским доказательством существования неосознаваемых детерминирующих тенденций Ах считает собственные опы­ты с испытуемыми в состоянии гипноза. Так, одному из загипнотизированных дается следующая инструкция: «Будут показаны две карточки с двумя цифрами. При предъявлении первой кар­точки вы должны назвать сумму чисел, после подачи второй — разность». После того как испытуемый проснулся, ему была по­казана карточка с числами ⁶/₂. Взглянув на них, испытуемый произнес «восемь». Карточка с цифрами ⁴/₂ вызвала у него от­вет «два». На вопрос, почему он произнес слово «восемь», испы­туемый ответил, что он испытывал настоятельную потребность сказать именно это слово.

Опираясь на подобного рода опыты, Ах пытается следующим образом разъяснить механизм действия детерминирующих тен­денций. Появляющийся после инструкции раздражитель вызы­вает у человека ряд репродуктивных тенденций. Так, при демон­страции первой карточки по механизму репродуктивных тенден­ций могут актуализироваться ответы «три», «восемь», «четыре» и «двенадцать». Но в несознаваемой человеком инструкции со­держался приказ «складывать». Идущая отсюда детерминирую­щая тенденция усилила лишь одну репродуктивную тенденцию и оттеснила все остальные. Это взаимодействие детерминирую­щих и репродуктивных тенденций и обусловило ответ «восемь», произнесенный вслух.

Делая все эти выводы, Ах не прибегает к данным интроспек­тивного отчета своих испытуемых. Вернее, он ссылается на них лишь для доказательства, что человек не осознает механизма своего мышления. Действительно, испытуемые, даже не находя­щиеся в состоянии гипноза, сообщают, что результат, соответ­ствующий инструкции, сразу появляется у них в.голове, без вспоминания правил и указаний.

Вводя понятие неосознаваемых детерминирующих тенден­ций, Ах отступает с позиций махистского позитивизма. В его те­ории эти тенденции выступают в виде сущности мыслительной деятельности, проявляющейся в самых различных формах; не­которые из них могут осознаваться самим человеком. Наиболее важной формой проявления действия детерминирующих тенден­ций является, по мнению Аха, так называемая детерминирован­ная абстракция, т. е. отвлечение под влиянием задачи от одних сторон раздражителей, и восприятие, запоминание, осознавание других.

Детерминирующие тенденции далее могут появляться в сфе­ре эмоций, в иллюзиях восприятия, в особом структурировании восприятия. Говоря языком гештальт-психологии, зрительный раздражитель распадается на фигуру и фон, где фигурой ста­новится та часть раздражителя, на которую направляются детерминирующие тенденции.

В случае намерения складывать, цифры иногда воспринима­ются как стоящие совсем рядом, при детерминации вычитать — сильно разведенными. Наконец, детерминирующая тенденция может проявляться в реакциях, причины которых сам испытуе­мый не осознает и отвечает, что ему почему-то захотелось ска­зать именно это слово или нажать кнопку таким-то пальцем. Та­ким образом, детерминирующие тенденции могут проявляться как в сфере восприятия, так и в сфере чисто моторных и сло­весных реакций.

Ах придает важнейшее значение детерминирующим тенден­циям в осуществлении мыслительной деятельности. Именно они, по его мнению, придают мышлению целенаправленный харак­тер, упорядочивают ход мысли. «Итак, мы видим, — заключает Ах, — что последействия, исходящие от детерминирующих тен­денций, определяют упорядоченное и целенаправленное течение духовных явлений»³¹.

________________________

³¹ N. Ach. Op. cit., S. 196.

Механизм детерминирующих тенденций Ах противопостав­ляет механизму ассоциаций. По его мнению, если бы действовал лишь один последний механизм, то мышление человека пред­ставляло бы собой причудливые цепи представлений.

Несводимость детерминирующих тенденций к ассоциациям Ах пытается доказать тем, что эти тенденции обусловливают образование новых ассоциаций. Так, при выполнении инструк­ции реагировать определенным образом на предъявляемую кар­точку у испытуемого образуется ассоциация между этой реак­цией и никогда ранее не воспринимавшейся карточкой. Другим примером могут служить опыты, в которых испытуемые должны были подбирать рифму или аллитерацию к появившимся на карточке слогам. Отвечая на слог «меф» другим слогом «леф» или на «бид» слогом «лид», испытуемые тем самым ассоциирова­ли эти ранее не связанные друг с другом слоги.

Таким образом, вюрцбургская теория мышления постулиру­ет существование двух основных механизмов мыслительной деятельности — ассоциаций и детерминирующих тенденций. Это положение означает, что по существу Вюрцбургской школе не удалось преодолеть ассоциативную доктрину умственной деятельности. Она лишь дополнила эту доктрину, введя новое понятие. Однако вюрцбуржцам так и не удалось доказать, чем же принципиально этот механизм отличается от механизма ассо­циаций, от репродуктивных тенденций. Ватт и Ах нередко даже определяют детерминирующие тенденции как «наисильнейшие тенденции к репродукции», указывая тем самым лишь на коли­чественное отличие этих последних от ассоциаций.

Несмотря, однако, на неясность содержания понятия детерминирующих тенденций, стремление представителей Вюрцбургской школы подчеркнуть исходящее из задачи влияние, регулирующее и контролирующее ход мышления, поставило перед психологами большую проблему механизмов детерминации ум­ственной деятельности. Эксперименты этой школы указали на необходимость пересмотреть ассоциативную доктрину.

Этим, однако, не ограничивается значение работ Вюрцбург­ской школы для развития психологии мышления.

Прежде всего в психологию мышления прочно вошла данная этой школой в эмпирической форме характеристика мышления как процесса решения задач.

Вюрцбуржцы далее доказали, что недостаточно вопроса или задачи для функционирования мышления, для этого необходи­мо намерение ее решить. Подчеркивание этого мотивационного аспекта мыслительной деятельности шло в общем русле посте­пенного формирования с начала XX в. в психологии проблемы мотивации, до сих пор вытеснявшейся изучением простых по­знавательных процессов.

Большая проблема перед психологами возникла в связи с положением о мышлении как направленном и избирательном процессе. Проблема направленности с этих пор неизменно фигурирует вплоть до нашего времени в различных работах по психологии мышления. Ее поднимает с позиций гештальт-психоло­гии Майер, над ней работают современные бихевиористы.

Содержание работ Вюрцбургской школы позволяет поста­вить еще два вопроса. Первый из них был уже обозначен как вопрос о не наглядном знании у человека. С позиций современ­ной научной психологии его следует формулировать как вопрос о чувственных корнях и предметном содержании абстрактного мышления. Постановка второго вопроса диктуется общей оцен­кой исследований Вюрцбургской школы. Хотя задача работ определялась как изучение сущности мышления человека, в действительности эксперименты содержали материалы, показывающие, как человек осознает и вербализирует ход своего мышления. С этой точки зрения второй вопрос мог бы быть постав­лен так: как открытые объективным путем закономерности ум­ственной деятельности проявляются в сфере осознания челове­ка. Приведем в качестве примера факты, конкретизирующие поставленную проблему.

Некоторые исследователи Вюрцбургской школы, особенно Мессер, показали, что при задании подыскать к данному поня­тию соподчиненное, испытуемые сообщали, что сначала им в го­лову приходило общее понятие, в которое входило понятие – раздражитель, и лишь потом они могли назвать другое понятие, соподчиненное вместе с первым более общему понятию. Значительный материал по этому вопросу содержится в работе Мессера³². Нельзя не сопоставить эти данные с результатами исследования обобщающей функции слова при помощи условнорефлекторной методики³³.

Эти исследования показали, что между различными видовы­ми понятиями не существует прямых временных связей, но каж­дое из видовых понятий прочно связано с родовым. Отсюда ста­новится логичным предположение, что переход от одного видо­вого понятия к другому совершается через родовое понятие. Именно этот факт и нашел свое отражение в отчетах вюрцбуржцев.

Разумеется, речь идет отнюдь не о том, что результаты исследований Вюрцбургской школы должны пересматриваться или заново анализироваться в аспекте проблемы осознавания челове­ком своей умственной деятельности. Но эта проблема может быть поставлена в настоящее время, так как уже накоплено мно­го сведений о закономерностях мыслительной деятельности че­ловека.

Наконец, результаты экспериментов представителей Вюрц­бургской школы и их выводы о существовании неосознаваемых детерминирующих тенденций, проявляющихся в различных реак­циях, объективно оказались направленными против интроспек­тивного понимания сознания. Действительно, интроспекционизм непременно предполагает отождествление сущности всякого пси­хического процесса с проявлением ее в самонаблюдении. Пред­полагается, иначе говоря, что в интроспекции сущность и явле­ния психики совпадают, что явления сознания в самонаблюдени­ях исчерпывают его сущность. Работы же Ватта и Аха показали, что одна из наиболее существенных характеристик умственной деятельности вообще не выявляется в самонаблюдении и может изучаться лишь опосредствованным путем. В экспериментах да­лее обнаружилось, что эта характеристика упорядоченности, це­ленаправленности и т. д. имеет множество проявлений в зависи­мости от конкретных условий умственной деятельности.

Несовместимость полученных результатов с исходными интроспективными позициями была осознана и некоторыми представителями Вюрцбургской школы, подвергнувшими пересмотру эти позиции. Особенно показательной в этом отношении явилась эволюция взглядов Аха. В своем труде «Об образовании поня­тий»³⁴ Ах развивает идеи о необходимости генетического подхо­да к изучению мышления. Эти идеи Ах попытался осуществить, разработав для изучения образования понятий методику предъ­явления испытуемым ряда сходных фигур и регистрации реакций на них испытуемых. По этим реакциям Ах пытался заключить о процессах, составляющих механизм образования понятий. Тем самым Ах предпринял шаги к созданию объективной методики изучения определенной стороны мышления. Он, таким образом, отказался от интроспекционистского отождествления сущности всякого психического процесса с его проявлением в самонаблю­дении. Так, постепенно практика экспериментальной работы, подрывая позитивизм интроспективной психологии, вызвала зна­чительные сдвиги методологических позиций некоторых ради­кальных ее представителей.

________________________

³² См. А. Messer. Op. cit., S. 188.

³³ Н.И. Красногорский. Труды по изучению высшей нервной деятельности человека и животных, т. 1. М., 1954, стр. 467; А.Г. Иванов-Смоленский. Исследования совместной работы и взаимодействия первой и второй сигнальных систем применительно к задачам медицины. — «Журнал высшей нервной деятельности им. И.П. Павлова», 1953, т. III, вып. 4.

³⁴ N. Ach. über die Begriffsbildung. Bamberg, 1921.

ГЛАВА IV

Дата добавления: 2014-11-25