ФИЛОСОФИЯ 22 страница

Но ведь это было не так. И я бы с удовольствием мог этому ничтожеству все рассказать. Но... Я, наверное, никогда бы не позволил себе этого сделать. Потому что считал его недостойным - такой "правды". Да и он вполне спокойно жил без нее. А значит, мог продолжать жить и дальше. Так к чему были бы тогда мои откровения с ним? Совсем, наверное, ни к чему. Ни к чему...

................................................................................................

По образованию Тараторкин был филолог-японовед, кандидат наук. Но у меня были сомнения относительно того, каким он был специалистом. И хоть мои знания о Японии сводились к совсем уж банальным сведениям, все перевешивала имеющаяся у меня информация, что свою диссертацию Тараторкин купил. За 5 тысяч долларов (при ценах, как мне кто-то говорил, от двух до десяти). А еще... А еще Роман Израилевич Тараторкин написал книгу. Художественную.

Но настолько скучную, глупую и неинтересную, что достаточно неосмотрительно высветил все свои способности. И писательские и интеллектуальные. Продемонстрировав к тому же, что он еще и откровенный дурак. И с этим уже ничего нельзя было поделать.

.....................................................................................................

Мне почему-то казалось, что Тараторкина должны были периодически мучить приступы безумия. Да и наверняка, не только мне он показался ненормальным.

Притом что это каким-то удивительным образом не отражалось на его внешности. И Роман Израилевич часто любил напустить на себя туман. И от этого же тумана его мозг, должно быть, разбухал настолько, что готов был лопнуть. А быть может и лопался. Но только не все окружающие это пока замечали. А я же уловил подобные метаморфозы сразу. Но ведь я уже писал, что не считал себя вправе вмешиваться. На мой взгляд - Тараторкин был несчастным человеком. Так мне казалось. И усугублять свои ощущения большим общением с ним - не хотелось. Так же как не хотелось, чтобы сам Тараторкин считал что что-то не так. По мне, уж лучше пусть он пребывает в своей глупости, тупости, и безотказности восприятия действительности. Но ведь я был не уверен, что какую-то действительность он вообще понимал. Казалось, что он не понимал ничего. И был как минимум - скрытый дурак. Глупый и несчастный. И с этим ничего нельзя было поделать.

.................................................................................................

Внешне Тараторкин был высокий, крупный, с короткими седоватыми волосами, обрамлявшими его затылок и по округлости - макушку. Сама макушка круглогодично была загорелой. Ну, весной, летом, осенью - еще понятно. А зимой... Зимой он должно быть загорал под кварцевой лампой. Да и то не весь. Подставляя только голову. И ему напекло. А потому и находился он в период зимних месяцев в каком-то по-особенному идиотско-заторможенном состоянии. Ну, то есть, выглядел откровенным дураком.

И самое интересное, что чувствовал это и сам. Чувствовал, что являл своим поведением пример какого-то чудачества. Хотя на самом деле, если кто и был чудаком, так это Коба Бармушев. Вот это действительно человек не от мира сего. Хотя и было заметно (мне об этом как-то сказал мой знакомый, а я, чуть подумав, с ним согласился) больше старался выглядеть таковым, чем являлся на самом деле.

Глава 9

Коба Бармушев - длинный, худой, нескладный человечек, с черными и постоянно взъерошенными волосами, бегающим взглядом, и достаточно сбивчивой речью - был одним из самых занимательных персонажей, которых я когда-либо знал.

Рассказчик он и на самом деле был отменный. Хотя и все рассказы его большей частью сводились к воспоминаниям о его службе в армии. Служил он в Туркменистане (еще в бытность Союза; сейчас Бармушеву было что-то около 45-48 лет), и был, наверное, чуть ли не единственным (по его словам) русским в части (хотя я бы не сказал, что он был русским; скорей - еврей-полукровка, с примесью чего-то армяно-грузинского, а то и азербайджанского). При этом сама часть, как я понял, была многонациональная. И самих туркмен там было не больше десяти процентов. Видимо остальные туркмены призывного возраста учили русский язык в российских частях. И насколько я знал - весьма успешно. Заставляли.

Бармушеву на самом деле было сорок два. Я немного ошибся. Хотя в отношении него это была не первая моя ошибка. И за все мое общение с ним я делал их достаточно часто. При этом каждый раз недоумевая: как же это так могло получиться?

Хотя и нисколько не тревожился из-за этого. Понимая, что в отношении Кобы - это очень даже возможно. Характерно, даже можно сказать. Ну хотя бы потому, что и сам Коба был неординарным человеком, и поступки имел соответствующие.

..........................................................................................................

Занимался Константин (настоящее имя его - Константин; но все почему-то звали Кобой; а он не поправлял) издательским бизнесом. Хотя по настоящему он никаким издателем не был. Полиграфист-рекламщик в лучшем случае.

Но душа Кобы стремилась к возвышенному. И мне даже стыдно было иной раз признаться (как, наверное, и самому Кобе), кем он себя представлял в своих фантазиях. Ибо в них он был, конечно же, крутым, и удивительно непогрешимым. С поступками, не требующими какой-то дополнительной оценки. Потому что в идеале у Кобы все было прекрасно. И ведь вполне могло быть, что так это и действительно было. Особенно если учесть, что каким Коба был на самом деле - он и сам не знал. И у меня были более чем серьезные основания предполагать, что по настоящему Коба так никому и не открылся. И даже псевдоним его был выдуман им не случайно. Нравился Кобе товарищ Сталин. Этим многое объяснялось. Однако в отличия от воли и мужского характера Сталина, характер Бармушева представлял этакую смесь из неуверенности, разбавленной внезапным желанием казаться строгим и серьезным. В итоге получалось ни то ни се. Да и скрывал он что-то свое настоящее - за маской. И маска эта ограждала Бармушева от реальности, в которую погружаться он и не стремился, и опасался.

Дата добавления: 2014-11-09