ФИЛОСОФИЯ 23 страница

.........................................................................................

Я не думаю, чтобы Коба кого-то боялся. И я до сих пор уверен, что таким, как его знали - он хотел выглядеть. А то, что скрывалось у него внутри - не знал никто. А ему... Ему ведь нравилось скрываться за маской безразличности и даже быть может - легкой тупости. Всегда легче, когда никто ни за что не спросит. Когда не было ответственности. И к ответственности Бармушев никогда не стремился. А если она нависала над ним (вдруг и беспощадно) - Бармушев старался ее игнорировать, не замечая.

.................................................................................................

Независимо от своего отношения к людям (понять это отношение было почти невозможно) большинство из тех, с кем Бармушев общался - испытывали к нему симпатию.

Удивительно, но это было действительно так. И даже если казалось, что правда вот-вот обнаружиться... Нет. Она или не обнаруживалась, или люди были рады обманываться. А может искренне не считая это обманом. А то и испытывали от пребывания в обмане нечто прекрасное и удивительное, после чего уже достаточно неохотно от этого отказывались. И уже не хотели слышать ни о чем другом.

Обманывал ли когда-нибудь сам Бармушев? Обманывал. Я более чем уверен, что обманывал.

Но вот я нисколько не был уверен, что Бармушев так-то уж сознательно желал этого. И, должно быть, это все-таки выходило у него как-то само собой. То есть - словно бы и по независящим от него причинам.

И если даже допустить, что Константин Натанович не прикладывал к этому никакого участия...

Но я почему-то подобного не допускал. Хотя и - допустить подобное мог. Видимо подпадая под какие-то чары этого человека. И немного недоумевая, что со мной происходит.

Глава 10

Гурий Афанасиевич Педалев - был эстет.

А еще он был кокаинист и педераст. Но об этих его наклонностях знал совсем уж узкий круг его знакомых. Особо, так сказать, приближенных.

Притом что сам Педалев был предрасположен к общению. И в душе даже радовался, когда удавалось одурачить того или иного человека. Наверное все-таки и не очень оставаясь довольным после этого. Но и не сдерживая себя, когда выходило что-то подобное. Выходило как бы само собой. Словно бы и не преднамеренно. Независимо ни от чего, и в особенности от какого-то желания Педалева.

...............................................................................................................

Гурий Афанасиевич любил быть независимым. Не решаясь, порой, себе признаться в этом. И понимая, что если так это все-таки произойдет, то он, должно быть, потеряет какую-то свою индивидуальность. И еще больше станет душевно ранимым. Ну или это все как раз происходило вследствие его (уж слишком, иной раз, нарочито выраженной) душевной ранимости. И тогда уже можно было предположить, что Гурий Афанасиевич сможет...

Да ничего на самом деле он не сможет. Ничего не сможет. А если и захочет, то это у него не выйдет. А он сам запутается в себе же. И актуальность потеряет все его предназначение. И он не сможет...

Да. Я все больше склонялся к мысли, что Гурий Афанасиевич тогда уже ничего не сможет. Ничего. Совсем ничего. И даже не захочет он этого. И никто не поверит, что это так. А сам Педалев (из-за своей скрытности) будет совсем нам неинтересен. Потому что многое из нашего повествования уйдет на то, чтобы разгадать: что же на самом деле из себя представляет Педалев? А потом вдруг окажется, что на самом деле он ничего и не представляет. И видимо что-то такое я почувствовал уже только начав общаться с ним.

И закрепились мои предположения через время в моих мозгах. А потому вскоре я разорвал всяческие отношения с этим челвоеком. И поныне не жалею об этом. Иной раз быть может и недоумевая: отчего же я все-таки вспомнил о нем сейчас?

И действительно: отчего?

Глава 11

Загаркин Антон Осипович занимал весьма ответственный пост.

Еще больше пост казался таким - с учетом достаточно обыденных мозгов Загаркина. Потому что многие были уверенны, что этот человек занимает должность - не соответствующую его интеллектуальному уровню. Хотя и назвать Загаркина глупым - было бы уж слишком преждевременным. Да и с возрастом у него мозгов не прибавилось. И таким, каким Загаркин был сейчас, таким же наверняка и останется. Лишь, быть может, еще больше научится приспосабливаться к жизни. Станет еще более расчетлив и осторожен. Ну и ни больше. И в душе - все также останется ничтожеством.

И сколько бы не пытался Загаркин измениться (если, конечно, предположить - что пытался), то все равно все останется по-прежнему. И он будет действительно таким, как прежде. Ни больше и ни меньше. (Ну и, конечно же, не рассчитывая на какие-нибудь изменения.)

........................................................................................

Мне на самом деле все это надоело. Я совсем не понимал, почему вспомнил сейчас этих людей. Быть может они были дороги мне, потому что задействовали какой-то временной промежуток моей жизни?.. Пожалуй это было скорее всего. По крайней мере другого объяснения я не искал. Понимая, что его, в общем-то, и нет. А потому и не рассчитывал, что когда-нибудь встречусь с этими людьми. Да и наверное даже, не особо-то и хотел этих встреч.

Но и Албушев, и Тараторкин, и Бармушев с Загаркиным - выдергивали какой-то особый ассоциативный ряд из моей памяти; провоцируя эту самую память порой на совсем удивительные воспоминания. И нисколько (уже поэтому) не желал расставаться я с ними. Быть может даже радуясь, что это все происходит так. И всякий раз с каким-то особенным трепетом вспоминая, что же стояло за этими именами. Ведь наверняка это могла быть и целая жизнь. Потому как, несмотря на короткий период знакомства, то, что случилось еще в этот же период времени (во временной период знакомства), и даже ничтожность возникшей ситуации, все это могло оказать весьма удивительное влияние на мою жизнь. Все-таки потому, наверное, что это была моя жизнь. И по крайней мере для меня - она была дорога.

Дата добавления: 2014-11-09