Тактические комбинации (операции)

Одна из определяющих тенденций развития следственной практики — комплекс тактических приемов или следственных действий с целью реше­ния задач, которые иначе решить трудно или вообще невозможно. Эта тен­денция отражена в криминалистике в виде концепции тактических опера­ций (комбинаций).

Впервые идею тактических операций сформулировал и выдвинул А. В. Дулов в 1972 г. В 1979 г. вышла в свет его монография «Тактические операции при расследовании преступлений». А. В. Дулов и сторонники его взглядов Л. Я. Драпкин, В. И. Шиканов и некоторые другие рассматривают тактическую операцию лишь как систему следственных и иных действий, что существенно сужает это понятие и сферу его практического использо­вания.

Между тем тактические операции могут представлять собой комплекс не только различных следственных действий и иных мероприятий, но и тактических приемов в рамках одного следственного действия. Это прин­ципиальное отличие в понимании сущности рассматриваемого понятия позволило решить острую проблему так называемых следственных хитро­стей или психологических ловушек, речь о которой пойдет далее.

При рассмотрении понятия тактической операции возник вопрос и о точности термина. Его анализ привел к выводу, что более адекватно содер­жание этого понятия отражает термин не «операция», а «комбинация». Под операцией обычно понимают законченное действие или ряд связанных между собой действий, направленных на решение определенной задачи

492 Глава 31. Следственная ситуация и тактические комбинации

(от лат. operatio — действие), под комбинацией — сочетание, взаимное рас­положение объединенных общим замыслом приемов, действий (от поздне-лат. combinatio — соединение). С точки зрения криминалистической такти­ки термин «комбинация» предпочтительнее, поскольку включает в себя весьма существенное указание на объединяющее начало (единый замысел) и раскрывает смысл этого замысла — ухищрение, уловка как средство ре­шения задачи. Исходя из этих соображений нами используется термин «тактическая комбинация» (в литературе можно встретить оба эти термина).

Тактическая комбинация — это определенное сочетание тактических приемов или следственных действий и иных мероприятий, преследующее цель решить конкретную задачу расследования и обусловленное этой це­лью и следственной ситуацией.

Рассмотрим основные признаки этого понятия.

1. Тактическая комбинация может заключаться в определенном сочета­нии приемов. Тактический прием — это наиболее рациональный и эффек­тивный способ действий или оптимальная в данных условиях линия пове­дения лица, осуществляющего расследование. Сочетание тактических приемов, детерминированное целью тактической комбинации и следствен­ной ситуацией, в которой они применяются, осуществляется в рамках од­ного следственного действия — допроса, обыска, задержания и т. п. Следу­ет специально подчеркнуть, что речь идет о комплексировании тактиче­ских приемов относительно именно одного следственного действия.

2. Тактическая комбинация может заключаться в определенном сочета­нии следственных действий в рамках расследования конкретного дела. Она не образует никакого «комбинированного» действия. В структуре комбина­ции каждое действие как элемент структуры является самостоятельным и незаменимым, а их последовательность — обычно жестко определенной, поскольку в этой последовательности и может заключаться замысел комби­нации. Примером тому служат комбинации, проводимые на начальном этапе расследования дела, возбужденного по данным, полученным опера­тивным путем или вообще при реализации оперативных данных.

3. Тактическая комбинация может состоять из одноименных и разно­именных следственных действий. В ее состав нередко входят организаци­онно-технические мероприятия, носящие обеспечивающий характер; их включение не отражается на тактической природе комбинации, поскольку они не имеют самостоятельного значения.

Если в ходе расследования, особенно на начальном его этапе, реализу­ются данные, полученные оперативным путем, то тактическая комбинация может представлять собой сочетание оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий. Такую тактическую комбинацию можно назвать оперативно-тактической, но при этом нужно иметь в виду следующее:

а) с процессуальной точки зрения значимы только входящие в структуру
подобной комбинации следственные действия, путем проведения которых
реализуются, т. е. приобретают процессуальное значение, оперативные
данные;

б) оперативно-розыскные мероприятия как элемент комбинации служат
целям создания условий, обеспечивающих результативность, целеустрем­
ленность и безопасность входящих в структуру комбинации следственных
действий. В свою очередь, следственные действия могут быть проведены
для обеспечения эффективности последующих оперативно-розыскных мер,

§ 3. Тактические комбинации (операции)

выступающих как промежуточное звено между следственными действиями в структуре одной оперативно-тактической комбинации;

в) комбинационное сочетание следственных действий и оперативно-ро­зыскных мероприятий вовсе не означает возникновения на этой основе не­ких комбинированных «оперативно-следственных» действий. Оперативно-розыскные меры и следственные действия сочетаются, а не смешиваются, не переплетаются друг с другом в каком-то неизвестном нашему процессу­альному закону новообразовании. Следователь при этом не приобретает права участия или непосредственного проведения оперативно-розыскных мероприятий, не определяет методы и средства их проведения. Оператив­но-тактическая комбинация осуществляется путем взаимодействия между следователем и оперативным работником органа дознания, каждый из ко­торых действует строго в пределах своей компетенции и своими методами.

4. Целью тактической комбинации всегда является решение конкретной задачи следствия, например установление истины по делу, т. е. процесс до­казывания. Но это общая цель, а непосредственными целями тактической комбинации могут быть:

а) разрешение конфликтной ситуации с помощью рефлексии, дающей
следователю определенный выигрыш;

б) создание условий, необходимых для проведения следственного или
иного процессуального действия следователя;

в) создание условий, гарантирующих результативность следственного
действия;

г) обеспечение следственной тайны, в том числе сохранение в тайне ис­
точников доказательственной и ориентирующей информации;

д) обеспечение сохранности, до необходимого момента, еще не исполь­
зованных источников доказательственной или ориентирующей информа­
ции;

е) иные тактические воздействия на следственную ситуацию с целью ее
изменения или использования.

Взаимосвязь цели тактической комбинации и следственной ситуации может быть двоякой.

Если существующая следственная ситуация благоприятна для ведения следствия, но комбинация по тем или иным причинам все-таки необходи­ма, то эта ситуация просто используется при осуществлении последней, а ее благоприятные стороны учитываются при планировании и проведении комбинации.

При неблагоприятной следственной ситуации тактическая комбинация призвана прежде всего изменить ее к лучшему, исправить ее «препятствую­щий» следствию характер. Неблагоприятная следственная ситуация непо­средственно влияет на структуру комбинации, ограничивает следователя в выборе ее элементов, не позволяет применить те или иные следственные действия как элементы комбинации. Более того, она вообще может исклю­чить возможность проведения тактической комбинации в данный момент. Так, если опрометчивые действия следователя или оперативного работника насторожили преступника, то комбинация по его захвату с поличным ока­жется безрезультатной.

Тактические комбинации подразделяются на сложные, содержанием которых служит система следственных действий, и простые, элементарные, состоящие из системы тактических приемов, применяемых в рамках одно­го следственного действия. Сложные тактические комбинации классифи-

494 Глава 31. Следственная ситуация и тактические комбинации

цируются, по Л. Я. Драпкину, на однородные, или одноименные (состоя­щие из одноименных следственных действий), и разнородные, или разно­именные (состоящие из разных следственных действий), на сквозные и локальные.

Простые тактические комбинации мы подразделяем на: рефлексивные, цель которых — рефлексивное управление лицом, противодействующим следствию; обеспечивающие и контрольные, осуществляемые для провер­ки правильного хода расследования, хода отдельных следственных дейст­вий, направленности расследования и т. п.

Возможность тактической комбинации определяется допустимостью ее целей, тактических приемов и следственных действий, составляющих со­держание комбинации, а также правомерностью и нравственностью их со­четания.

Целью тактической комбинации всегда служит воздействие на следст­венную ситуацию в целом или на ее компоненты, а оно в конечном счете всегда влияет на людей, так или иначе связанных с расследуемым делом. Правомерность такого воздействия и служит основным условием допусти­мости проведения тактической комбинации.

По форме внешнего выражения воздействие может быть физическим и психическим. Правомерность физического воздействия определить сравни­тельно несложно. Следователь вправе воздействовать на такие объекты в пределах и случаях, обусловленных возникшей по делу необходимостью и предписаниями закона. Личные и имущественные права и интересы граж­дан и юридических лиц могут быть ограничены в строгом соответствии с установлениями закона, причиняемый имущественный вред полностью обоснован. Так, «при производстве обыска могут вскрываться любые поме­щения, если владелец отказывается добровольно их открыть. При этом не должно допускаться не вызываемое необходимостью повреждение имуще­ства» (ч. 6 ст. 182 УПК РФ).

Столь же ясным представляется вопрос о физическом принуждении, физическом воздействии на личность в процессе судопроизводства. Оно допустимо лишь при прямом предписании закона и в точно указанных случаях, когда речь идет о мерах процессуального принуждения: задержа­нии, заключении под стражу в качестве меры пресечения, приводе, прину­дительном освидетельствовании и получении образцов для сравнительного исследования в принудительном порядке.

Более сложно решается вопрос о психическом воздействии.

Различают два вида психического воздействия — неправомерное и пра­вомерное. Неправомерное, как незаконное насилие над личностью, безого­ворочно недопустимо, но сразу возникает вопрос: какое психическое воз­действие следует считать неправомерным? Ответ на этот вопрос содержит­ся в ст. 9 УПК РФ: «Запрещаются осуществление действий и принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а так­же обращение, унижающее его человеческое достоинство либо создающее опасность для его жизни и здоровья. Никто... не может подвергаться наси­лию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоин­ство обращению».

Между тем в судебной психологии воздействие на человека определяет­ся как процесс передачи информации от субъекта воздействия посредством различных методов и средств, отражение этой информации в психике дан­ного лица, способной вызвать соответствующую реакцию, которая прояв-

§ 3. Тактические комбинации (операции)

ляется в его поведении, деятельности, отношениях и состояниях, становясь доступной для восприятия воздействующим посредством «обратной связи» (Н. П. Хайдуков, 1984). Из этого следует, что всякое общение есть воздей­ствие, причем воздействие обоюдное. Основным признаком правомерно­сти признается сохранение за лицом, подвергающимся воздействию, сво­боды выбора своей позиции, наличие условий для ее выбора и непротиво­речие воздействия принципам законности и нравственности.

«Правомерное психическое влияние, — отмечает профессор А. Р. Рати­нов, — само по себе не диктует конкретное действие, не вымогает показа­ние того или иного содержания, а, вмешиваясь во внутренние психические процессы, формирует правильную позицию человека, сознательное отно­шение к своим гражданским обязанностям и лишь опосредованно приво­дит к его выбору определенной линии поведения»¹.

Правомерность воздействия зависит от правомерности его средств. В криминалистике и судебной психологии сформулированы те условия (критерии) допустимости приема, средства воздействия, которые необхо­димы для признания его правомерным. Это:

законность, которую следует понимать как соответствие или непротиво­речие приема, средства требованиям закона;

избирательность воздействия, т. е. направленность лишь на определен­ных лиц и нейтральность по отношению к остальным;

нравственность, соответствие моральным принципам общества.

В литературе можно встретить выражения «следственные хитрости» или «психологические ловушки». Оба эти термина неудачны, поскольку суть их заключается не в том, что предполагается при их буквальном толковании. Целью следователя, прибегающего к этим комбинациям, является создание условий для формирования у лица, противостоящего ему, ошибочных представлений о тех или иных обстоятельствах дела, целях следователя и его действиях, состоянии расследования. Это не хитрость и не ловушка, поскольку у этого лица всегда остается свобода выбора и имеются условия для реализации этого выбора.

Средством формирования таких ошибочных представлений служит так­тическая комбинация, обычно простая, реализуемая чаще всего в процессе допроса. Есть несколько вариантов тактики следователя.

1. Формирование у подозреваемого или обвиняемого ошибочного пред­
ставления об обстоятельствах, которые в действительности могли бы при­
вести к нежелательным решениям и действиям. Имеется в виду оставление
его в неведении относительно имеющихся у следователя доказательств ли­
бо, наоборот, создание преувеличенного представления об их объеме, весе
и т. п.

Термин «формирование» здесь и далее не следует понимать как непо­средственное вмешательство следователя в психические процессы подслед­ственного. Следователь лишь создает такие условия, при которых это фор­мирование становится возможным, а случится это или нет — зависит цели­ком от подследственного, от свободно выбранной им позиции.

2. Формирование целей, попытка достижения которых поставит проти­
водействующее лицо в проигрышное положение, например попытка пере­
прятать похищенное имущество позволит захватить его с поличным.

Ратинов А. Р. Судебная психология для следователей. С. 195.

Глава 31. Следственная ситуация и тактические комбинации

3. Формирование желательного следователю метода решения задачи и образа действий подследственного. Этот вариант цели типичен для рефлек­сивного управления.

4. Формирование у подозреваемого или обвиняемого ошибочного пред­ставления о целях отдельных действий следователя.

5. Создание трудностей для правильной оценки заинтересованными ли­цами подлинных целей следователя.

6. Формирование у заинтересованных лиц ошибочного представления об осведомленности следователя относительно их подлинных целей или о неосведомленности следователя относительно ложности выдвинутых ими объяснений или представленных доказательств.

7. Формирование у подследственного намерения воспользоваться негод­ными средствами противодействия расследованию.

Как видно из изложенного, перечисленные варианты целей тактической комбинации предполагают определенное маневрирование следователем имеющимися у него данными о следственной ситуации. С моральной точ­ки зрения эти данные всегда должны быть достоверными.

Все варианты целей тактической комбинации, осуществляемой в усло­виях конфликта с применением рефлексивного управления, основываются на использовании следователем:

а) фактора внезапности;

б) неосведомленности противодействующих лиц об имеющихся доказа­
тельствах, результатах следственных действий, намерениях следователя;

в) предоставленной противодействующим лицам возможности выбора
решения при дефиците информации;

г) инерционности мышления, стандартности решения противодейст­
вующим лицом возникшей перед ним задачи;

д) невозможности воспроизведения подследственным всех деталей ра­
нее данных сложных показаний.

Напомним, что допустимость тактической комбинации определяется, помимо других условий, допустимостью составляющих ее содержание следственных действий, а также правомерностью и нравственностью соче­тания всех ее элементов.

Правомерность следственного действия означает наличие его правовой регламентации в законе. С правовой точки зрения результаты действий, не предусмотренных законом, ничтожны: фактические данные, установлен­ные таким путем, не могут быть доказательством. В нашем процессуальном законе содержится исчерпывающий перечень этих средств доказывания. Но стабильность закона в этой части нередко приходит в противоречие с потребностями следственной практики и объективно может препятствовать оперативному использованию достижений научно-технического прогресса. Нечто подобное происходит в техническом плане — с использованием в доказывании методов криминалистической одорологии и полиграфических методов.

При проведении оперативно-тактической комбинации решение о ее до­пустимости требует оценки правомерности не только следственных дейст­вий, но и входящих в ее содержание оперативно-розыскных мероприятий. Правомерность их означает соответствие Закону об ОРД и требованиям подзаконных актов, где содержится исчерпывающий перечень этих меро­приятий, основания и условия их проведения.

§ 3. Тактические комбинации (операции)

Так, для проведения следственных действий необходим акт возбужде­ния уголовного дела. Известно, что до этого проводится лишь осмотр мес­та происшествия. До утверждения прокурором постановления о возбужде­нии уголовного дела возможно также производство освидетельствования и назначение судебной экспертизы (ч. 4 ст. 146 УПК РФ). Таким образом, тактическая комбинация в принципе возможна лишь по возбужденному уголовному делу и как исключение — до этого, если в ее состав входит ос­мотр места происшествия, хотя и в этом случае, поскольку принимается решение о комбинации, т. е. признается необходимость расследования со­бытия, ничто не мешает возбудить уголовное дело уже на стадии такого ос­мотра.

Оперативно-тактическая комбинация, начинающаяся с оперативно-ро­зыскных мероприятий, может быть проведена до возбуждения уголовного дела по инициативе органа дознания, а после возбуждения уголовного дела и принятия его к производству следователем — по предположению послед­него. Поэтому оперативно-тактическая комбинация как форма взаимодей­ствия следователя и оперативного работника может быть начата до возбуж­дения уголовного дела, а завершена в стадии предварительного расследова­ния либо полностью проведена в процессе следствия по делу. При этом та часть комбинации, которая осуществляется до возбуждения дела и выража­ется в проведении оперативных мероприятий, выполняется оперативным работником без участия следователя, но по их общему замыслу.

Нет ничего противоправного в таком сотрудничестве следователя с опе­ративным работником, ибо совместная разработка ими плана предстоящей оперативно-розыскной комбинации (а только в этом заключаются дейст­вия следователя до возбуждения уголовного дела) никак не противоречит процессуальному положению следователя и не означает смешения его функций с функциями органа дознания. Изложенное можно проиллюстри­ровать на примере типичной оперативно-тактической комбинации по за­хвату взяточников с поличным.

Для сложных тактических комбинаций, выполняемых двумя и более следователями, и для оперативно-тактических комбинаций чрезвычайно важно точное выполнение каждым участником комбинации своих обязан­ностей, точное следование совместному плану действий.

Наконец, комбинация во всех своих элементах должна быть нравствен­ной и не может унижать честь и достоинство противостоящих следователю лиц.

Глава 32. Фактор внезапности, его учет и использование в процессе расследования

§ 1. Фактор внезапности, его смысл и формы использования

в расследовании

«Фактор внезапности», «внезапность» — термины, весьма распростра­ненные в криминалистической и процессуальной литературе. Употребляют­ся они обычно в связке с указанием на то или иное следственное действие в качестве характеристики момента его проведения или момента реализации какого-либо элемента действий: «обыск следует проводить внезапно для та­кого-то лица» или «допрашиваемому задается внезапный для него вопрос» и т. п.

Едва ли можно найти хотя бы одну работу по тактике задержания, обы­ска, допроса, в которой не указывалось бы, что внезапность — залог успеха этих действий. Вслед за лингвистами криминалисты толкуют внезапность как неожиданность, считают эти понятия синонимами, а в соединении со словом «фактор» — существенным обстоятельством, подлежащим учету и использованию в следственной деятельности.

Итак, что же такое фактор внезапности применительно к следственной деятельности?

Для того чтобы разобраться в этом вопросе, следует детальнее рассмот­реть формы, в которых может проявиться феномен неожиданности в про­цессе расследования.

Прежде всего заметим, что он может быть использован обеими проти­воборствующими в процессе расследования сторонами: как в отношении подследственного и его связей — следователем, так и ими — в отношении следователя и других участников процесса доказывания.

Для подследственного неожиданными могут быть:

проведение следственного действия — вообще или в данное время, в данном месте;

применение того или иного тактического приема в ходе следственного действия;

получение информации от следователя о вовлечении в процесс доказы­вания лиц, участие которых либо исключалось противоборствующей сторо­ной вовсе, либо предполагалось на более позднем этапе расследования;

то же в отношении материальных объектов: следов преступления и пре­ступника и иных вещественных доказательств, результатов их экспертного исследования и т. п. Неожиданным здесь может быть содержание переда­ваемой следователем информации об этом либо использование таких объ­ектов при производстве следственного действия.

Для следователя неожиданным может быть:

действие или поведение противоборствующей стороны, ее связей;

возникновение новых обстоятельств, требующих реакции со стороны следователя. Это может быть новая доказательственная или ориентирую­щая информация, исчезновение тех или иных проходящих по делу лиц, из-

§ 1. Фактор внезапности, его смысл и формы использования в расследовании 499

менение ранее данных ими показаний и т. п. Неожиданным для следовате­ля может оказаться и изменение уголовного закона по его действию как во времени и пространстве, так и по кругу лиц. Все это прямо влияет на след­ственную ситуацию и непосредственно отражается на программе действий. Рассматривая содержание действий следователя в условиях тактическо­го риска, называют три типа ситуаций, в которых для него может про­явиться фактор внезапности:

1) ожидаемые события известны, программа деятельности отрабатыва­ется, неизвестно время наступления события;

2) событие известно в общих чертах, поэтому нет точной программы; время наступления события неизвестно;

3) время и характер события неизвестны. Последнее не представляет со­бой формы проявления фактора внезапности, это выражение такого каче­ства следователя, как постоянная готовность и способность оперативно реагировать на перемены.

Внезапность и неожиданность имеет еще одну форму проявления. Это внезапность самого события, подлежащего затем расследованию, неожи­данность случившегося для всех или некоторых участников события, не­ожиданность происходящего для окружающих. Подобное типично для многих ДТП, для потерпевших при грабежах и разбоях и некоторых других преступлениях. Наконец, неожиданность события может выступать как не­обходимое условие достоверности результатов следственного действия, на­пример следственного эксперимента, о чем далее будет сказано подробно.

Все эти формы использования фактора внезапности и неожиданности как его следствия рассчитаны на срабатывание определенного психологи­ческого механизма в сознании людей. Суть этого механизма заключается в следующем.

Внезапность поведения сторон в процессе расследования представляет собой воздействие одного человека на другого. Воздействие может быть физическим и психическим. В рассматриваемом нами аспекте правомер­ным будет внезапное физическое воздействие при задержании — в преде­лах, диктуемых ситуацией. Психическое воздействие осуществляется путем передачи или воздержания от передачи значимой для адресата информа­ции. Внезапность предполагает именно передачу информации различными способами с целью вызвать необходимую реакцию со стороны лица, на ко­торое оказывается воздействие, и тем самым обусловить желательную по­зицию и поведение этого лица в нужном направлении. Воздействие долж­но оказываться в допустимо правомерной форме. Это означает, что хотя оно и не согласуется с волей объекта воздействия, но не должно ограничи­вать его прав, свободы выбора поведения, противоречить законности и нравственным принципам.

Воздействие на противостоящую следователю сторону строится с учетом ее психического состояния в данный момент. Если такой стороной являет­ся подозреваемый или обвиняемый, то следует иметь в виду, что он посто­янно внутренне напряжен; это вызывается и угрозой изобличения, и жела­нием получить информацию о действиях следователя, об имеющихся у не­го доказательствах, о поведении сообщников и т. п. У него возникает повышенный интерес к восприятию информации, ее отсутствие о том, ка­кими фактами располагает следователь, приводит к перебору различных предположений, что в конечном счете делает его особенно восприимчи­вым. Изобличения во лжи боится и свидетель, дающий ложные показания,

Глава 32. Использование фактора внезапности в расследовании

и потерпевший, по тем или иным мотивам скрывающий от следователя правду. Их психическое состояние также характеризуется напряженностью, обостренной реакцией на передаваемую следователем информацию, если она относится к существу их показаний.

Внезапные действия следователя на общем фоне постоянной напряжен­ности субъекта могут резко изменить эмоциональное состояние — как воз­будить, так и затормозить психические процессы. Результатом этого станет утрата контроля за словами или поступками. Испытываемая субъектом на­пряженность может достигать порога так называемой фрустрации, т. е. та­кого психического состояния, которое характеризуется гнетущим напряже­нием, тревожностью, отчаянием. В этом состоянии неожиданность и зна­чимость действий следователя может повлечь защитную реакцию психики субъекта в виде сильной заторможенности его психических процессов, яв­ляющейся средством «ухода» от трудной ситуации. Субъект «уходит в се­бя», не реагирует на действия следователя, он растерян, но не пытается как-то выйти из сложившегося положения, молчит, глух к логическим до­водам следователя, пытающегося убедить его в значении переданной ин­формации.

Итак, на фоне напряженного эмоционального состояния субъекта не­ожиданность как результат внезапных действий следователя может по­влечь:

а) неожиданную для самого субъекта его реакцию: изобличающий ответ
на поставленный вопрос или играющие ту же роль импульсивные дейст­
вия;

б) переосмысление субъектом своей позиции, ее изменение в благопри­
ятную для следствия сторону;

в) заторможенность психических процессов в различном ее проявлении;

г) отсроченную реакцию субъекта, которому психическая напряжен­
ность не помешает в выработке новой обдуманной позиции с попыткой
обратить полученную информацию в свою пользу.

Как уже отмечалось, фактор внезапности обладает двусторонним дейст­вием: он может быть использован и против следователя.

Конфликтный характер большинства следственных ситуаций, обуслов­ленный противодействием расследованию со стороны не только обвиняе­мого, но и иных лиц, может вызывать и у самого следователя состояние тревожности, беспокойства. Тревожность в юридической психологии опре­деляется как психическое состояние, которое вызывается возможными или вероятными неприятностями, неожиданностью, изменениями в привыч­ной обстановке и деятельности, задержкой приятного, желательного и вы­ражается в специфических переживаниях (опасения, волнения, нарушения покоя и др.) и реакциях.

Кроме того, на отдельных этапах расследования создается высокая на­пряженность в работе, что обусловливает острое реагирование на неожи­данно возникающие помехи, вызванные внезапными действиями или по­ведением противостоящих следователю лиц. Разумеется, профессиограмма следователя включает в себя такие его качества, как спокойствие, выдерж­ку, умение принимать правильные решения в экстремальных условиях, од­нако следователю присущи и обычные характерологические черты, и вне­запность тех или иных поведенческих актов обвиняемого или иных лиц может и у него вызвать замешательство, растерянность, поспешность в принятии решения, неправильную оценку ситуации и, как следствие, оши-

§ 2. Действия следователя с использованием фактора внезапности 501

бочные действия. Ожидаемое противодействие должно побуждать следова­теля к осторожности, предельной внимательности к поведению и действи­ям противостоящей стороны. Никакие ее действия не должны застать сле­дователя врасплох. Однако даже высокий профессионализм следователя, способность оперативно реагировать на неожиданные изменения ситуации не могут полностью исключить его негативных реакций на внезапные дей­ствия противостоящей стороны: как бы ни был осторожен и предусмотри­телен следователь, он не в состоянии предвидеть все, его профессиональ­ный и жизненный опыт ограничивается, как правило, лишь типичными изменениями ситуаций и типичными программами действий при таких из­менениях. Но и сама неожиданность этих изменений в силу тех или иных причин может оказать на следователя дестабилизирующее воздействие. Этому способствует состояние «постоянной эмоциональной экстремально­сти следственной деятельности, а иногда и ее повышения до «аварийных» пределов»¹.

Итак, фактор внезапности может воздействовать и на следователя, и на противостоящего ему субъекта. Но если следователь в силу своих профес­сиональных качеств должен находиться в состоянии постоянной готовно­сти к этому фактору, то противостоящее ему лицо чаще всего такой готов­ностью не обладает, всех действий следователя предусмотреть не может в силу информационной неопределенности своего положения и складываю­щейся следственной ситуации.

Ранее уже отмечалось, что неожиданность как результат внезапности имеет еще одну форму проявления, не связанную с противоборством сто­рон в процессе расследования: внезапность самого события, подлежащего расследованию, или неожиданность события как необходимое условие дос­товерности результатов следственного действия. Психологические меха­низмы воздействия фактора внезапности в подобных ситуациях отличают­ся от механизмов ситуаций противостояния. Они зависят от характера со­бытия и роли его участников и проявляются в процессах восприятия, запечатления и воспроизведения информации о событии, его особенно­стях, определяемых именно ролью и состоянием субъекта. В этом нетрудно убедиться, сравнив показания, например, водителя и потерпевшего при ДТП или нападавшего и жертвы при разбое, изнасиловании и подобных преступлениях. Здесь уже следует говорить не об использовании фактора внезапности в расследовании, а его проявлении и учете в процессе собира­ния, исследования и оценки доказательств.

Дата добавления: 2014-11-18