V.3. Наиболее характерные концепции личности в философии 19 – 20 вв

В философии концепциям личности, самости, «Я» всегда уделялось большое внимание. Важнейшими вехами их становления в европейской культуре можно назвать а) космоцентрическую модель человека в античности с протагоровским «человек есть мера всех вещей»; б) персоналистскую позицию христианства в дуализме бога и человека; в) антропоцентризм эпохи Возрождения и антиавторитаризм Реформации; г) гуманизм и вера в возможности человека Нового времени и Просвещения; д) крайний индивидуалистический персонализм в рамках постмодернизма. Можно согласиться с автором статьи о «Я» М.А.Можейко (Новейший философский словарь. – Минск, 1998, с.862-863), что «в качестве основных масштабных векторов (множества теорий личности – сост.) могут быть обозначены экзистенциально-персоналистское и объективистски-социальное (курсив – сост.) направления трактовки Я, в контексте оппозиции которых разворачивается классическая традиция интерпретации данной категории». Сюда следует добавить и натуралистическую позицию классического фрейдизма, ницшеанской философии жизни, антропологического материализма.

Классический фрейдизм обосновывает свою модель личности, исходя из роли бессознательного как важнейшего и определяющего момента в структуре психики человека. Человек для Фрейда представляет собой природное существо, отличающееся от прочих животных большим объемом памяти, опосредованием отношений с окружающей средой, наличием абстрактного мышления и рядом других признаков, но основной сути его, как существа природного, это не изменило. Все живое, включая человека, живет согласно принципу удовольствия, стремится избегать страдания. Основными определяющими моментами деятельности являются жизнеобразующие инстинкты и влечения: инстинкт выживания (продолжения рода – Эрос), концентрирующийся в сексуальном либидо, и страх смерти, желание убежать от неё (Танатос). То есть, руководит нами в жизни не рациональность, а иррациональное бессознательное и подсознательное. В раннем детстве только что вышедшее из материнского лона природы существо не знает ограничений и не обладает развитым интеллектом, потому существует только по принципу удовольствия или дискомфорта. Влечения этого периода сохраняются в психике взрослого человека, но вытесняются в подсознательное, откуда дают себя знать в модифицированных формах поведения, в сновидениях, побудителььных желаниях, конфликтующих с социальными нормами и моральными предписаниями, представляющих супер-эго или «сверх-Я» (культуру). По Фрейду, человеческое существование – постоянная борьба между «принципом удовольствия» (влечениями) и «принципами реальности», культурными требованиями. И от этого единства и борьбы непримиримых противоположностей (природного бессознательного и социально-культурного) человеку никуда не деться. Весь драматизм бытия заключается в том, как человек сумеет уравнять и примирить их в своем сознании. Таким образом, З.Фрейд утвердил иррациональное сущностью человеческой личности, а иррационализм бессознательного – основным принципом поведения, и показал экзистенциальную противоречивость бытия человеческой индивидуальности и требований социума, часто ведущую к фрустрации и неподлинности существования.

Ницшеанская концепция личности так же в своей основе имеет натуралистическое начало. Ф.Ницше выстраивает концепцию будущего сверхчеловека как воплощение истинной человеческой сущности. Современный человек, считал Ницше, еще не достиг своего совершенства, он пока ещё только «канат, натянутый над пропастью, между животным и сверхчеловеком», становление человека, даже в природном плане, не закончено, и будущее за сверхчеловеком. К сожалению, по Ницше, не каждый может достичь этой вершины и стать сверхчеловеком, поэтому общество всегда будет разделено на «элиту» и «массу» (господ и рабов). Достичь вершины в своем развитии сможет только тот, кто обладает мощным «жизненным порывом», иначе – «волей к власти», некой энергией преодоления и саморазвития. В своей основе – это природное явление, и только единицы могут дополнительно развить его. Сверхчеловек не будет нуждаться ни в каких подпорках: ни социально-политических, ни моральных, ни религиозных и пр., он сам себе хозяин, господин и бог. Начинать шествие к сверхчеловеку нужно с «переоценки ценностей» («Так говорил Заратустра», «Человеческое, слишком человеческое», «Антихристианин» и др.). Прежние, христианские ценности, считал Ницше, не способствуют становлению сверхчеловека, они принижают и ослабляют его, не дают почувствовать собственную силу и значимость, поэтому их следует девальвировать. Новые ценности – это автономность, внутренняя сила духа, постоянное стремление к совершенству, гордость, индивидуальность, творческая инициатива, нестадность, оригинальность. Почувствовать самого себя Богом – вот задача сверхчеловека. Сверхчеловек, образно, по Ницше, должен воплощать в себе достоинства и черты верблюда, льва и ребенка, то есть, невозмутимость, выносливость верблюда; силу, смелость и самостоятельность льва; наивность, свежий, незамутненный взор и чистоту ребенка. При совокупности этих качеств и при наличии «воли к власти» человек сделает рывок к своей действительной сущности. В целом, гуманистическая мечта и гуманистический пафос теории человека Ницше, «мечтавшего о более совершенном человеке, о сверхчеловеке», сыграли с ним злую шутку. Эта индивидуалистическая и иррационалистическая в своей сути теория противопоставила человека и общество, человека и общечеловеческую культуру и мораль. Она имела много «узких» и сомнительных утверждений, типа «слабого подтолкни», и не случайно «пришлась по вкусу» националистам всех мастей, что дало повод для различной оценки творчества и наследия талантливого (если не сказать больше) и оригинального мыслителя.

Экзистенциально-персоналистское направление (Бердяев, Мунье, Сартр, Камю и др.) фиксирует свое внимание на внутреннем и, в первую очередь, духовном мире индивида. Главной объединяющей характеристикой концепций этого рода является рассмотрение Я, личности, как самодостаточной, монологизирующей, отдельной самости. Согласно экзистенциализму, человек – существо временное, конечное, уже с рождения предназначенное к смерти. Человек не должен убегать от сознания своей смертности, и потому обязан ценить все то, что уготовано ему в жизни, даже то, что напоминает ему о суетности его жизненных реалий и начинаний. Человека сопровождают тревога, заброшенность, отчаяние, неудовлетворенность, беспокойство, страх, и именно в этих реалиях он должен себя реализовать, стать личностью: «личностями не рождаются, ими становятся» - кредо экзистенциализма и персонализма. Свобода, её реализация и поиск смысла бытия – основания и ценностные ориентации личности. По Сартру (атеистический экзистенциализм – Сартр, Камю, Хайдеггер, Фромм), человек «брошен в свободу», и она постоянно ставит человека перед необходимостью выбора. Следовать зову свободы человек вынужден во всех случаях – как при доброй, так и при злой воле, как в нравственных, так и в безнравственных ситуациях, она искушает его постоянно, она – его бремя, его крест. Свобода не терпит ни причины, ни основания, она определяется возможностью человека действовать в соответствии с тем, каков он есть: человек таков, каким он себя свободно выбирает, т.е. свобода, выбор и, соответственно, ответственность – это и есть сущность человека, уровень его как личности. Отвергая веру в бога и потусторонний мир, идею спасения души там, в трансценденции, атеистический экзистенциализм приходит к концепции тотальной вседозволенности и трагической заброшенности человека. Ему не на что опереться, и у него нет оправданий, он один на один с бытием, с самим собой, один перед вечностью. Отсюда вывод о полной трагичности бытия, его абсурдности и, в конечном итоге, бессмысленности существования. Что остается человеку? Умело все же распорядиться своей свободой, стать независимым ни от кого и ни от чего, реализовать себя в творчестве, ведь свобода – его условие; претворить в жизнь все свои способности, умения и таланты, обрести себя в Другом и через Другое. Либо искать, либо смириться – иных путей нет.

Религиозный персонализм и экзистенциализм (Бердяев, Ясперс, Марсель, Бубер, Шестов и др.), в отличие от атеистического, связывают личность с идеалом богоподобности. Они исходят из того, что в человеке есть некая трансцендентная тайна, божественная сущность, которую невозможно рационально понять и выразить. Подлинная сущность человека может быть понята лишь как экзистенциальная диалектика божественного и человеческого, совершающаяся в самой глубине бытия человеческого духа. «Бог рождается в человеке, и человек рождается в Боге. Бог ждет от человека творческого и свободного ответа» (Н.Бердяев). Для постижения богоподобности может быть использован метод творческой интуиции, интеллектуального видения универсального в индивидуальном, духовно-божественного в реальном бытии. При этом свобода и творчество являются непременными атрибутами бытия. Свобода – внутренняя, сокровенно-таинственная энергия духа, а творчество есть переход небытия в бытие через акты свободы, объективация духовности во времени, взращивание в себе богоподобности. В творческом движении к Богу, в воплощении его замысла заключается истинный смысл человеческого существования.

Объективистски-социальное направление в понимании личности, её сущности ориентировано на трактовку её как элемента объективно сложившейся той или иной социальной системы, конкретного общества. Личность как самость, как Я мыслится в рамках концепций данной ориентации как внутренне включенное в социальную структуру и в её связи образование, но не как автономно-диалоговый субъект на основе глубинной индивидуально-духовной сущности, а как производное и функциональное от общества. Например, он рассматривается как комбинация объективных социальных параметров, как «зеркальное Я» социума (в теории Кули, Мида); как единица соответствия той или иной социальной роли в теориях социометрии (Морено); как «совокупность всех общественных отношений» (в теории личности марксизма). Соответственно, выстраивается логика: каково общество, такова и личность. Это задает методологию выведения, часто достаточно однозначную, индивидуальных поступков из общих социальных условий (в социологии Э.Дюркгейма объяснение «социального социальным»). Не трудно понять, что это путь к нивелировке личности, к её усреднению, к игнорированию индивидуальности и абсолютизации социализирующих аспектов формирования личности.

В современной философии постмодерна предпринята попытка снять противостояние этих основных подходов разработкой «философии диалога» (Левинас, Гадамер, Бубер, Апель, Лакан, Делёз и др.). Данные теории исходят из того, что ни социал-объективизм, ни субъективизм, ни натурализм не смогли исчерпывающе корректно осмыслить фундаментальные основания личностного бытия и его сущность. Основания, считают они, нужно искать в феномене общения, в соотношении с Ты (М.Бубер. «Я и Ты»), с Другим (Сартр, Хайдеггер, Левинас). Фигура «Другого» для постмодерна оказывается конструктивно значимой. Здесь «Я» не есть первичная (субстанциальная) данность, она конституируется только в отношении с «Ты». Именно опыт «Ты», «Другого» задает возможность выхода индивидуальности за пределы собственного существования, организует процесс создания феномена «Мы» и формирования на этой основе и личности, и рефлексивного распознавания собственной Самости (Левинас). И на самом дне Другого – как финал и результат коммуникации – субъект обретет самого себя, «игра речей и ответов доигрывается во внутренней беседе души с самой собой» (Гадамер). Таким образом, атрибутивной и фундаментальной конструирующей характеристикой Я, или личности, выступает их самовыстраивание в оппозиционном отношении с «не-Я». В постмодерне, это диалоговое отношение с Другим: субъекта с субъектом, как внешним, так и внутренним.

Дата добавления: 2014-11-18