КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Англия на современном этапе 1 страница
езкое изменение соотношения сил на мировой арене в пользу мировой системы социализма и крайнее обострение внутренних противоречий капиталистического строя привели к наступлению нового, третьего этапа кризиса капитализма. Создание развитого социалистического общества в Советском Союзе, бурный рост экономики и культуры всех стран социалистического содружества, прогресс науки, усиление оборонной мощи стран Варшавского Договора и престижа социалистической внешней политики превратили мировую систему социализма в решающий фактор мирового развития. Мощная волна освободительного движения народов Азии, Африки, Латинской Америки смела политическое господство империалистических держав над бывшими колониями. «В целом колониальную систему империализма в ее классических формах можно считать уже ликвидированной» *. Значительный сдвиг произошел в международном рабочем и демократическом движении, рухнули фашистские режимы в Португалии, Испании, Греции. Империализм на протяжении последних десятилетий изыскивает различные способы продления своего господства в странах капитала, приспосабливается к условиям обострившейся классовой борьбы и научно-технической революции. Однако, как было подчеркнуто на XXIV съезде КПСС, «приспособление к новым условиям не означает стабилизации капитализма как системы. Общий кризис капитализма продолжает углубляться» 2. Коренные процессы мирового развития на современном этапе общего кризиса капитализма в полной мере проявились и в Велико-
Брежнев Л. И. Великий Октябрь и прогресс человечества. М., 1977, Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. М., 1978, т. 6, с. 590. 12—127 британии, которая, несмотря на продолжающееся падение ее ролы в системе империалистических государств, остается одной из ведущих держав капиталистического мира. Экономическое положение Великобритании, ее политическая и культурная жизнь претерпели заметные изменения, особенно начиная с середины 50-х годов. Провал попытки удержать или восстановить свое положение как метрополии гигантской империи (пусть даже под более уместным во второй половине XX в. названием «Содружества наций»!) стал тем рубежом, который отделяет Англию послевоенную от Англии современной. В начале XX в. Джозеф Чемберлен риторически спрашивал участников митинга, собравшегося в честь его 70-летия: «Представляете ли вы себе Британию без империи? Можно ли это себе представить?» Вплоть до суэцкой авантюры Идена и он сам, вместе с Черчиллем и другими «хранителями империи» из числа лидеров консервативной партии, и «рядовые империалисты» не желали представить себе этого. Однако после бурных ноябрьских дней 1956 г. им пришлось смириться с неизбежным и начать приспосабливаться к жизни в «Британии без империи», к тому, что все специфические преимущества, которыми обладал английский капитализм в середине XIX в., теперь окончательно утрачены: сначала, к концу XIX в., — промышленная монополия, затем, ко второй половине XX в., — монополия колониальная. История Англии последних десятилетий — это в значительной степени история попыток приспособления английской буржуазии к условиям, при которых главным источником прибылей становится развитие производства в самой Великобритании. Правда, в настоящее время правящие круги используют неоколониалистские методы извлечения прибылей из бывших колоний и получают определенные выгоды от остатков созданных в минувшие века позиций в Азии и Африке, но отставание по темпам развития от других капиталистических государств особенно болезненно воспринималось английской буржуазией. Прирост промышленной продукции Великобритании за два десятилетия (с 1950 до 1969 гг.) составил около 70%, в то время, как во Франции — 156, в ФРГ — 256, в Италии — 319, а в Японии — свыше 1000%. Англия была оттеснена за это время ФРГ и Японией на 4-е место в капиталистическом мире по уровню промышленного производства. Особенно тревожным было и остается то обстоятельство, что даже небольшой прирост промышленной продукции шел не столько за счет технического прогресса, сколько за счет строительства новых предприятий и, главное, — усиления эксплуатации рабочих. В Англии только 23% прироста было достигнуто в результате технического перевооружения, а в ФРГ — 50, в Японии — 52, во Франции и в США — 62 %. Перестраивать экономику страны в соответствии с новыми условиями было необходимо, тем более, что этого потребовала и бурно развернувшаяся в 50-е и последующие годы научно-техническая революция. Однако пути этой перестройки могли идти по-разному. Интересам подавляющего большинства английского народа и национальным интересам в целом соответствовал бы путь, который отстаивала КПВ — путь социалистического переустройства общества и создания плановой социалистической экономики. С большей или меньшей последовательностью демократический путь отстаивали и левые элементы в профсоюзном движении и в лейбористской партии. Демократический путь разрешения стоящих перед страной экономических проблем заключался в том, чтобы изыскивать средства на техническое перевооружение за счет резкого сокращения военных расходов, столь же решительного расширения торговли с социалистическими странами и — главное — за счет монополий, а не трудящихся. Вопрос о путях приспособления к новым условиям и в первую очередь о том, за чей счет английская промышленность сможет стать конкурентоспособной стал стержневым в классовой борьбе последних десятилетий. Политики и идеологи буржуазии утверждают, что отставание Великобритании и все ее беды объясняются будто бы слишком высоким уровнем жизни масс, непомерными требованиями рабочего класса. Отсюда взятый монополиями и всей политической элитой (как консервативной, так и лейбористской) курс на «замораживание» зарплаты рабочих, что в условиях роста цен означало снижение реальной зарплаты. Федерация предпринимателей машиностроения, например, еще в 1956 г. приняла решение сопротивляться требованиям рабочих о повышении зарплаты. В ответ на это свыше миллиона рабочих судостроительной и машиностроительной отраслей в марте — апреле 1957 г. забастовали. Это была очень важная для всего рабочего класса стачка (крупнейшая со времени Всеобщей стачки 1926 г.), вынудившая предпринимателей отступить от своего категорического решения и пойти на частичные уступки. Размах стачки испугал буржуазное общественное мнение, и само консервативное правительство посоветовало капиталистам пойти на компромисс. Весной 1962 г. машиностроителям достаточно было провести однодневную стачку с участием 1,5 млн. рабочих, чтобы добиться частичной победы. Точно так же поступили спустя месяц и судостроители, а в октябре 1962 г. — железнодорожники. Кроме рабочих этих отраслей промышленности в стачках активно участвовали печатнпки, водители автобусов, углекопы и другие отряды рабочего класса. Внутри английских профсоюзов усилилось прогрессивное движение цеховых старост (шоп-стюардов). Эти избираемые непосредственно в цеху рабочие руководители тесно связаны с массой рабочего класса; их жизнь, борьба, интересы, быт, образ жизни ничем не отличаются от жизни миллионов товарищей, и в этом великая сила движения шоп-стюардов. Их нередко выбирают и на конференции профсоюзов, где они, как правило, составляют левое крыло. Среди шоп-стюардов немало коммунистов, которые ведут повседневную работу в массах. Большинство цеховых старост, ко- 12* нечыо, не являются коммунистами, но они придерживаются боевой тактики, обычно поддерживают и организуют стачки, дают отпор правым лидерам. Разоблачая реформизм и соглашательство тред-юнионистских руководителей, Джон Голлан, избранный в 1956 г. генеральным секретарем КПВ (в связи с отставкой Г. Поллита по возрасту) говорил: «Цеховые старосты сделали для профсоюзного движения столько, сколько никогда не сделают его лидеры». Усиление левых, боевых настроений в массах членов профсоюзов не замедлило сказаться на положении в лейбористской партии. Праволейбористские лидеры во главе с Гейтскеллом уже с начала 50-х годов повели атаку на принятый в 1918 г. 4-й пункт устава партии, в котором целью партии объявлена «национализация всех средств производства, распределения и обмена». Хотя правое руководство никогда не вкладывало в этот лозунг подлинно социалистического содержания, трактуя национализацию лишь как принудительный и постепенный выкуп предприятий у владельцев, тем не менее даже в таком сугубо реформистском варианте он перестал их устраивать. Группа «новых мыслителей» стремилась полностью пересмотреть программу и тактику партии с таким расчетом, чтобы лишить ее каких бы то ни было элементов социализма и классовой пролетарской политики. Они прямо заявили, что партия должна стать «партией прогресса», обычной левобуржуазной партией, никак не связанной своей историей, ролью в ней рабочего класса. Такая постановка вопроса органически связана с популярным в праволейбористских кругах утверждением, заимствованным из буржуазной социологии, будто современный капитализм перестал быть капитализмом, рабочий класс — рабочим классом и все общество вскоре растворится в едином среднем классе. Поражение лейбористской партии на выборах 1951 и 1955 гг. правые лейбористы использовали для атаки на пункт 4-й. Они заявляли, будто бы избиратели отвернулись от лейбористов, потому что не хотят национализации, а следовательно, в интересах возвращения к власти надо приспособиться к настроениям масс. В действительности причина поражений заключалась как раз в обратном: в том, что лейбористская партия не проводила подлинно социалистической политики. Часть избирателей разочаровалась в лейбористах, которые претендовали лишь на то, что они будут лучше управлять капиталистической Англией, чем консерваторы. Но если речь идет лишь об управлении капитализмом, не лучше ли голосовать за консерваторов, имеющих неизмеримо больший политический опыт? В 1957 г. лейбористское руководство опубликовало программный документ «Промышленность и общество», в котором заявило, что лейбористская партия не намерена «вмешиваться в управление какой-либо фирмы, которая хорошо работает». Коммунистическая партия оценила этот документ как свидетельство дальнейшего сдвига лейбористского руководства вправо. Возмущение охватило широкие круги рядовых членов лейборист- ской партии, которое и выразили левые лейбористы. Даже некоторые вожди крупных тред-юнионов, учитывая настроения членов своих союзов, резко выступили против новых программных установок. Секретарь союза железнодорожников Джон Кэмпбелл призвал влить в лейбористскую политику по вопросу о национализации «красную кровь социалистических убеждений». В начале 1958 г. была создана левая группа «За победу социализма», развернувшая энергичную кампанию за поворот партии влево, к социалистическим принципам и защите насущных интересов народа. Тем не менее вплоть до 1959 г. принципы, изложенные в «Промышленности и обществе», считались официальной программной установкой партии. Правительство Макмиллана решило досрочно провести выборы в октябре 1959 г. Кризисная конъюнктура, сложившаяся в 1958 г., осталась позади, производство медленно, но неуклонно росло из месяца в месяц; кроме того, консерваторы могли использовать и внешнеполитические маневры. В начале 1959 г. Макмиллан посетил Москву и вел переговоры с Советским правительством о подготовке нового совещания на высшем уровне. Этот шаг встретил поддержку английской общественности. Лейбористы пришли на выборы с манифестом, в котором заявили: «У нас нет планов дальнейшей национализации». На этот раз они получили всего 258 мест, а консерваторы — 365, хотя число голосов, отданных за обе партии, было почти равным. Кризис в лейбористской партии достиг своего кульминационного пункта. Правые прямо заявили, что причиной поражения является пункт 4-й устава, и требовали его отмены. Общественную собственность, заявил Гейтскелл, нельзя считать «основным принципом и целью социализма». На партийной конференции левые лейбористы дали решительный отпор лидеру партии. Руководитель крупнейшего профсоюза Англии — союза транспортных и неквалифицированных рабочих — Ф. Казенс противопоставил формуле Гейтскелла следующее утверждение: «Мы можем иметь национализацию без социализма, но мы не можем иметь социализма без национализации». На профсоюзных конференциях принимались резолюции, отвергавшие любую попытку исключить социалистический принцип национализации из программы. Очень показательно, что если в прошлом главные силы левых лейбористов сосредоточивались в местных организациях партии и в социалистических группах, то теперь именно в массовых организациях рабочего класса — профсоюзах, главном костяке лейбористской партии, левые получили серьезную поддержку. Это объясняется ростом левых сил в тред-юнионах, активной работой коммунистов в массах, деятельностью шоп-стюардов. В таких условиях замысел правых провалился еще до очередной конференции партии, на которой должен был обсуждаться этот вопрос. Исполком лейбористской партии не решился даже поднять вопрос об исключении пункта 4-го из устава. Это была несомнон- ная победа левых сил, хотя лидеры искусным маневром протащили на конференции 1960 г. в Скарборо специальную декларацию Гейтскелла, в которой в замаскированной форме проводились антисоциалистические взгляды. Но все же эти положения не вошли в качестве уставных принципов в основные партийные документы. Устав остался прежним. Более того, конференция приняла специальную резолюцию, в которой исполкому предписывалось подготовить следующую избирательную кампанию, «основываясь на социалистической программе». Как отмечал Дж. Голлан, решения конференции 1960 г. «не оставили никаких сомнений в глубоком и страстном стремлении рабочего движения к построению социалистической Британии». Конечно, после поражения в Скарборо правые лидеры не разоружились и на следующих конференциях им удавалось проводить реакционные решения; однако посягнуть на пункт 4-й с тех пор уже никто не осмеливался. Со времен провала суэцкой авантюры широкие круги английского народа стали гораздо больше, чем раньше, задумываться над проблемами внешней политики Англии. Правительство Макмилла-на еще дальше повело Англию по пути подчинения внешней политике американского империализма. В феврале 1958 г. было объявлено о соглашении с США о размещении в Англии американских ракетных баз. Это решение вызвало протест сторонников мира. Начало всенародной борьбе против американских баз положила Коммунистическая партия, которая в конце 1957 — начале 1958 г. провела кампанию митингов и демонстраций по всей стране. Эта кампания привлекала внимание к той опасности, которой подвергают Англию ее империалистические правительства, превращая страну в «американский авианосец» и ракетную базу. В феврале 1958 г. известный ученый лорд Бертран Рассел вместе с группой видных общественных деятелей создал новую организацию — «Движение за ядерное разоружение». Эта организация выдвинула прогрессивный лозунг одностороннего ядерного разоружения Англии. В апреле 1958 г. был проведен первый Оль-дерманстонский поход — к центру ядерных исследований. С тех пор эти походы стали традиционными и собирают десятки тысяч участников. На той же конференции лейбористской партии в Скарборо, где партийное руководство потерпело поражение по вопросу о национализации, левые силы добились крупных успехов и по вопросам внешней политики. Ряд резолюций, принятых конференцией вопреки сопротивлению руководства, призывал к международному соглашению о разоружении. Обнаружившееся в эти годы стремление миллионов английских рабочих и демократических слоев населения к запрещению ядерного оружия, несомненно, учитывалось английским правительством, когда оно в 1963 г. приняло предложение Советского Союза и пошло на заключение договора о частичном отказе от испытаний ядерного оружия. Этот шаг, с удовлетворением принятый прогрессивной общественностью всего мира, представлял собой, однако, лишь вынужденную уступку. В целом же правительство Макмиллана, игнорируя столь явно выраженную волю народа, с начала 60-х годов все больше подчинялось американскому давлению. Выдвинутый США план создания «многосторонних ядерных сил» НАТО, согласно которому западногерманским реваншистам обеспечивался доступ к атомному оружию, получил полную поддержку Англии. В то же время консервативное правительство подчеркивало необходимость создания «независимой ядерной силы». Столкнувшись с трудностями в области средств доставки ядерных боеголовок, оно обратилось к США с просьбой о продаже ракет типа «Скайболт». Однако несмотря на то, что Англия уже израсходовала на этот давний проект около миллиарда ф. ст., США настояли на другом варианте вооружения Англии «независимым» ядерным оружием. Во время встречи в Нассау (Багамские острова) Макмиллана с президентом Кеннеди в декабре 1962 г. английский премьер принял американский план: Англия получает ракеты «Поларис», для которых должна сама строить подводные лодки и производить боеголовки. Это означало новое увеличение военных расходов и — что особенно важно — фактически лишало Англию «независимой ядерной силы». Какая же она «независимая», если целиком зависит от американских поставок?! Оба эти аспекта политики в области «обороны» вызвали возмущение широких масс английских трудящихся. Учитывая ото, а также решения партийной конференции 1960 г. об одностороннем атомном разоружении, лейбористская оппозиция тоже выступила с критикой правительственного курса. В пользу одностороннего ядерного разоружения, хотя и в туманных выражениях, высказалось лейбористское руководство и в манифесте, подготовленном к избирательной кампании 1964 г. В этом же документе осуждался допуск ФРГ к ядерному оружию. Немало споров вызывал также вопрос о вступлении Англии в «Общий рынок». Еще в 1957 г. США выдвинули это предложение, рассчитывая, что Англия станет их «троянским конем» в этой таможенной группировке европейских государств. В то время Англия решительно отвергла это предложение. Но уже в 1961 г. правительство Макмиллана начало переговоры со странами «Общего рынка» о присоединении к этому экономическому блоку. В этом решении сказался как американский нажим, так и надежда крупнейших монополий Англии на то, что они, выдержав конкуренцию континентальных фирм, приобретут выгодный и быстрорастущий европейский рынок. Главное же заключалось в стремлении укрепить НАТО и его экономическую базу. Английскому народу этот план нес лишь новые лишения и трудности, так как беспошлинный ввоз товаров с континента неизбежно привел бы к наступлению предпринимателей на рабочих, снижению зарплаты, безработице: конкурировать английские моно- полии собирались прежде всего за счет «экономии» на зарплате. Поэтому КПВ и ряд профсоюзов решительно выступили против вступления в «Общий рынок». Отрицательно отнеслась к вступлению в «Общий рынок» и верхушка лейбористской партии, хотя ее беспокоило не ущемление интересов английского народа, а то, что при этом игнорируются интересы стран «Содружества наций». Беспошлинная торговля со странами «Общего рынка» срывала всю систему имперских преференций и могла подорвать узы, все еще связывающие Англию с ее бывшими колониями и доминионами. Конференция лейбористской партии выдвинула в 1962 г. ряд жестких условий вступления в «Общий рынок», явно неприемлемых для этой группировки. Сопротивление широких масс народа и части буржуазии (особенно той, которая была больше заинтересована в рынках Содружества, чем континента Европы) сорвали планы Макмиллана, а отказ правительства Франции пойти на какие-либо уступки во время переговоров Англии с «Общим рынком» довершил дело. Мак-миллаы вынужден был прервать переговоры. Провал этой попытки еще больше подорвал и позиции консервативной партии, и личный престиж премьер-министра. Дальнейшее подчинение Великобритании американскому диктату, упорное нежелание не только торийской реакции, но и право-лейбористской верхушки пойти на коренной поворот во внутренней и внешней политике, наконец, все более очевидное несоответствие темпов развития английской промышленности требованиям времени — все это создавало почву для развития оппозиционных настроений «разгневанной» молодежи и связанных с ними явлений духовной культуры. Рост левых сил в лейбористской партии, массовые выступления против превращения Англии в «американский авианосец», ольдерманстонские походы активизировали творческую энергию деятелей демократического искусства. Органическуго связь между атмосферой общественного подъема и ростом демократических тенденций в культуре улавливали уже в то время сами участники этого единого процесса. Говоря о «политическом и духовном протесте, зародившемся во время суэцкой авантюры», кинокритик П. Хаустон писала, что «этот протест нашел свое практическое воплощение в борьбе за ядерное разоружение... свою жизнь в искусстве — на подмостках «Ройал-Корт» и «Уоркшоп». Вслед за «Счастливчиком Джимом» К. Элиса и «Оглянись во гневе» Д. Осборна появились новые романы и пьесы, написанные, как правило, молодыми людьми из общественных «низов», хорошо знавшими свою среду и талантливо выразившими ее настроения. 19-летняя театральная билетерша из Манчестера Шейла Делани пришла в театр и кинематографию с пьесой «Вкус меда», которую поставила Джоан Литтлвуд в «Уоркшоп», а затем множество английских и зарубежных театров. Тони Ричардсон сделал фильм, ставший важной вехой в английском киноискусстве. Судьба шестнадцатилетней школьницы Джо, лишенной нор- мального семейного очага, вынужденной жить с разбитной мещанкой-матерью, постоянно меняющей любовников, — это и судьба поколения, недовольного миром, уготованным ему отцами, но способного лишь на одинокий бунт. Маленькая Джо жаждет вырваться из отвратительного мира своей матери, но это ей не удается. Метания Джо развертываются на фоне серых кварталов индустриального города, грязных пустырей, дешевых ярмарочных балаганов. Эти почти документальные кадры усиливают драматический накал фильма. Такова реальная среда, в которой живут герои, но Джо тяготится не ею, она могла бы быть счастлива и в этом тусклом окружении задымленных домов и захламленных дворов — лишь бы согреться чьим-то искренним теплом. Именно это сумела сыграть девятнадцатилетняя дебютантка (ровесница автора пьесы!) Рита Ташингем, выбранная Ричардсоном из двух тысяч претенденток на роль Джо. Угрюмость, злость, раздражительность, даже жестокость сочетаются в ее исполнении с глубоко скрытой нежностью, тягой к душевной раскованности, к преодолению отчуждения. Р. Ташингем сразу стала одной из звезд английского экрана, на котором, наряду с актерами старшего поколения с давно устоявшейся репутацией, появилась целая генерация талантов, выдвинувшихся в «рассерженных» фильмах и спектаклях. У Ричардсона начал сниматься и виднейший из актеров этого направления (и поколения) Элберт Финни. «Звездой» он стал, сыграв главную роль в фильме К. Рейша «В субботу вечером, в воскресенье утром» по роману А. Силлитоу. Молодой рабочий парень Артур Ситон — отнюдь не передовой и сознательный представитель своего класса. Его кредо: «Урвать бы кусок — и дело с концом. Все равно кругом одна пропаганда». Озорство, граничащее с хулиганством, нарушение всяких запретов, связь с замужней женщиной Брендой и последующая женитьба на безразличной герою девушке (но сулящая домашний уют в тихом коттедже) — все это могло бы создать впечатление духовной пустоты и душевной нищеты, если бы не талантливая интерпретация образа Ситона, выношенная и реализованная Финни в соответствии с замыслом автора и режиссера. «Рассерженность» Финни выразилась прежде всего в том, что он решительно отвергает, по его выражению, «мелкобуржуазный стиль игры» при воплощении образа рабочего на сцене и на экране. Актеры, говорил Финни, «все время демонстрируют, как он груб, некультурен, какое он животное, и хотят убедить в этом публику. Но ведь это неправда...» Ведь даже буржуазная пресса признавала, что в радио и телепередачах преобладает «карикатура на рабочий класс». Борьба с «неправдой», с лакировкой жизни «верхов» и карикатурным изображением «низов» были лейтмотивом творчества режиссеров и актеров английской «новой волны» начала 60-х годов. Стремясь глубже понять своего героя и среду, в которой он живет, Финни поработал за токарным станком, общался с рабочей молодежью. Его Ситон обаятелен, полон жизненных сил, он обладает непосредственностью чувств, и его бунт — конечно, пустой, индивидуалистический, бесперспективный — все-таки бунт против серости и мещанской узости бытия, бунт жизни против «нежизни». Тем трагичнее воспринимается капитуляция Ситона, его бегство от беременной Бренды, которую он, оказывается (и это очень тонко показывает актер), неожиданно для себя и зрителя полюбил, хотя их отношения начинались как пошлая связь. Продолжая лучшие традиции английского реалистического театра и кино «рассерженные» обогатили английское и мировое ис кусство. Не случайно выдающиеся актеры старшего поколения поддержали новое направление. Лоренс Оливье сыграл во второй пьесе Осборна «Паяц» (или «Комедиант»), а затем и в фильме Ричардсона по этой пьесе главную роль. «Это был первый реверанс со стороны истэблишмента, который означал, что «сердитые» добились официального признания», — писал К. Тайней. Другое дело, что многие из «сердитых» довольно скоро перестали «сердиться» и, подобно Артуру Ситону и Джимми Портеру, капитулировали перед тем миром, который их столь основательно «разгневал». «Нет смысла биться головой о стену»,— заявил Осборы, и это прозвучало похоронным звоном по всему «движению». И дело не только в том, что, как писала коммунистическая газета, некоторым оказалось «трудно устоять против сладкого запаха успеха и роста текущего счета в банке, и они заходят в тихую пристань прирученного бунта». Главное — сам бунт был лишен четкого адреса, и эта идеологическая инфантильность несла в себе зародыш будущей капитуляции. То же общественное настроение, которое породило движение «рассерженных» в литературе, театре, киноискусстве, лежало в основе своеобразной «музыкальной революции» 50—60-х годов. «Новая музыка» — рок и биг-бит — родилась не в среде профессиональных музыкантов, а в самой гуще бунтарски настроенной молодежи. И музыка — с ее форсированной ритмической основой, с относительной легкостью освоения основного инструмента — гитары, и танец — без запрограммированных «па», с подчинением только ритму, с индивидуальной и коллективной импровизацией, создавали ощущение внутренней свободы, раскованности, поведенческого нонконформизма. Битники 50-х и хиппи 60-х годов представляли собой различные течения, с различной, если не противоположной, идейно-психологической основой. Лозунг битников — «Спеши жить, ты еще успеешь стать красивым трупом». Их пессимизм порождала «перспектива» атомной катастрофы, неверие в разум человечества, в силы, способные спасти мир. Хиппи — оптимисты, верящие в то, что любовь, дружба, добро, пацифизм спасут человечество; для этого надо лишь отвергнуть ценности и культуру капиталистического общества. Но и те, и другие бежали от истэблишмента в свою музыку и свой, соответствующий ей стиль жизни. Парень с гитарой, окруженный группкой товарищей-слушателей и соисполнителей, а нередко и соавторов музыки и текста, непосредственно выражал систему ценностей и идеалы широких кругов демократической молодежи. И вполне закономерно многие песни становились песнями протеста и борьбы. Если движение «рассерженных» — собственно английское явление, порожденное именно специфическими условиями английской действительности, то «битломания» — явление, свойственное всему капиталистическому миру. Но группа «Битлз» все-таки не случайно возникла в Англии 1. В начале 60-х годов в Великобритании было около 300 бит-групп, и ливерпульские рабочие парни Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон и Ринго Стар выделялись своим подчеркнуто демократическим стилем поведения, простотой, вызовом, который они бросали буржуазной морали и респектабельности. Они пели о любви, о свободе человеческих чувств, но спустя несколько лет — и против войны во Вьетнаме, и вообще против американской и английской военщины. Для битлзов, как и для некоторых других бит-групп, характерно широкое использование английских, шотландских, а иногда и восточных народно-песенных ладов, что обогащало их музыку и помогало сохранить связь с демократической музыкальной традицией. Вообще параллельно с развитием рок-музыки в 60-е годы резко возрос интерес к народной песне. В городах Великобритании возникло более 500 клубов народной песни, в «пабах» проводились вечера народной музыки, а фестивали народной песни и музыки проходили в крупнейших концертных залах Лондона. Демократическая основа этого движения очевидна. В отличие от конца XIX в., когда С. Шарп и его последователи спасали от забвения преимущественно старинную деревенскую песню, музыкальное движение 60-х годов было ориентировано главным образом на городской фольклор, на песни рабочего класса. Запись и исполнение старых песен способствовали и созданию новых песен, в том числе — песен протеста, которые, однако, чаще всего исполнялись в ритмах биг-бита. Поднявшись из самодеятельности до уровня профессионального искусства, биг-бит противопоставил себя слащавой эстрадной музыке и примитивной сентиментальности популярной радио- и телепесни. Но на эстраде биг-бит утратил свою простоту; ему потребовались электрогитары и усилители, чтобы окружать публику «полным звуком», выключить ее из всего обыденного, повседневного, объединить людей звуком, ритмом, подчинить экстатическому воздействию бит-группы.
Дата добавления: 2014-11-20; Просмотров: 640; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |