Л. А. Моисеева 26 страница

— Не-е, «Три метлы» — это слишком банально, — возразил Сириус.

Римус хмыкнул:

— Боюсь спросить, что же ты считаешь оригинальным.

— Я не имел в виду настолько оригинальное, — усмехнулся в ответ Сириус. — К примеру, можно погулять по окрестностям. Здесь есть совершенно необыкновенные места.

— Это точно! — мечтательно вздохнула Марлин.

— А под окрестностями ты, случайно, не Запретный лес имеешь в виду? — подозрительно спросила Лили.

— И его тоже, — с лукавой улыбкой сообщил Сириус. — Но сегодня мы не будем испытывать твое терпение, так что обойдемся без него, — и, сделав печальное лицо, добавил: — А жаль!

Места эти оказались действительно потрясающими. Лили никогда в жизни бы не подумала, что в двух шагах от давно привычного и какого-то даже домашнего Хогсмида находятся такой невероятной красоты пейзажи. В основном это были поля и луга. Некоторые из них на горизонте обрамлялись лесами, другие — горами. А в одном месте речка, протекавшая по полю, изгибалась и получалась заводь дивной красоты. По берегу реки росли деревья и высокие кустарники, окружавшие заводь. Их по-осеннему красно-золотые листья отражались в прозрачной воде, так что казалось, будто туда, вглубь реки, простирается какой-то другой мир — перевернутый. Берег реки — границу этих двух миров — не сразу можно было различить, настолько ярким и живым было отражение.

Лили, как завороженная, стояла на берегу, минут пять точно, не в силах оторваться от волшебной картины. Алиса была впечатлена не меньше.

— Почему мы об этом раньше не знали? — сокрушенно спросила она.

— Наверное, потому что вам не хватает духа авантюризма, — с улыбкой предположил Римус.

Алиса хмыкнула:

— Вот уж не думала, что у тебя, Рем, этот дух есть.

— У меня — нет, — невозмутимо согласился он. — Но у Сириуса и Джеймса его столько, что хватает на четверых.

Алиса с Лили рассмеялись. Это уж точно!

Там, на берегу реки, они провели целый день. Парни наколдовали плед, чтобы было не холодно сидеть на земле, и откуда-то достали еду, соки и сливочное пиво. У Лили создалось стойкое впечатление, что у них где-то там был тайник специально для таких случаев.

Они говорили обо всем на свете, и Лили обнаружила, что с ними удивительно легко общаться. Ей уже начало казаться, что она сто лет с ними дружила, а не первый раз в жизни проводит время в этой компании. За этот странный день, перевернувший с ног на голову все ее представления, она увидела мальчишек совершенно в ином свете. За исключением Римуса. Его Лили всегда считала серьезным, спокойным, добрым и рассудительным. Таким она его видела и сейчас. Разве что, хоть он и отрицал в себе авантюрную жилку, все-таки было в нем что-то такое, что делало его способным поддерживать шалости своих друзей. И кто знает, может, иногда и изобретать эти самые шалости.

Питера, который до сих пор вызывал у Лили некоторое отторжение своими постоянными восторгами в адрес Джеймса, теперь ей было жалко. Он не обладал ни сильным характером, ни особыми талантами. Только общество ярких друзей позволяло ему привлечь к себе внимание. Этакая звездочка, светившая отраженным светом, не имея своего собственного.

Очень сильно изменилось ее мнение о Сириусе. Раньше он казался Лили абсолютно безбашенным, высокомерным, ко всему равнодушным и каким-то холодным. Впрочем, то, что его беззаботность — только видимость, она начала понимать еще в прошлом году, когда стала свидетельницей его стычки с братом. Но теперь она окончательно осознала, что высокомерный аристократичный вид — всего лишь своеобразная маска, способ не подпускать чужих к своим проблемам. В кругу друзей он был совсем другим — искренним, прямым и открытым. Рядом с ним было удивительно тепло и спокойно.

А вот Джеймса Лили никак не могла понять. Он практически ничего не говорил, только иногда делал какие-нибудь замечания. И это само по себе уже было странно. Лили привыкла, что обычно он не замолкает ни на секунду. А тут словно воды в рот набрал, только смотрит на нее с каким-то непонятным выражением в теплых карих глазах. Это несколько нервировало. Сейчас, когда он не выпендривался, не рисовался, стараясь привлечь внимание всех окружающих, Джеймс уже не вызывал у Лили обычного раздражения и желания стукнуть его хорошенько чем-нибудь тяжелым. Но какие чувства он у нее вызывал, она никак не могла понять. Одно можно было сказать точно — чувства эти не были неприятными.

Марлин, на которую прежде Лили в принципе не обращала особого внимания, оказалась чудесной девочкой — веселой и доброй. И в отличие от самой Лили, авантюристкой ничуть не меньше мальчишек. А когда она с улыбкой смотрела на Сириуса, и тот улыбался ей в ответ, Лили становилось чуть-чуть завидно, что в ее жизни нет такой любви.

В общем, день оказался весьма насыщенным и познавательным, а еще очень веселым. Лили никогда в жизни так не веселилась. Вечером, когда они возвращались в Хогвартс, она почувствовала, что у нее появились новые друзья. Друзья верные и преданные, всегда готовые помочь и утешить, которые никогда не бросят в беде и не предадут.

Единственное, что омрачало впечатления от такого чудесного дня — это встреча с Северусом на обратном пути. Увидев ее в таком обществе, он остолбенел, впившись в нее своими непроницаемыми черными глазами, а потом резко развернулся и быстро зашагал прочь. Мальчишки его не заметили или сделали вид, что не заметили, за что она была им очень благодарна. Лили вздохнула: все-таки Северус был ее другом много лет. Но теперь уже в любом случае ничего не вернуть. На мгновение она почувствовала себя будто в начале нового пути, практически новой жизни.

— Что ж, Сохатый, — подвел итог Сириус, когда Мародеры собрались в спальне, — поздравляю тебя с почином. Целый день Лили провела в твоем обществе и ни разу не рассердилась. Даже, насколько я могу судить, начала смотреть на тебя благосклонно.

Джеймс счастливо улыбнулся:

— Да уж... Не думал, что такое в принципе возможно! — и серьезно добавил: — Спасибо, ребята. Без вас я бы не справился.

— Всегда пожалуйста, — за всех насмешливо ответил Сириус.

И Джеймс в который раз порадовался тому, как ему невероятно повезло с друзьями.

* * *

Кружок для желающих изучать боевые заклинания открылся в октябре. В него набирались студенты со старших курсов — от четвертого и выше. Было там даже несколько слизеринцев. К счастью, Снейпа среди них не оказалось. Зато в кружок записалась Лили, чему Джеймс был очень рад. Поскольку желающих нашлось довольно много, профессор Мэндос разделил всех по возрастным группам.

Он решил начать обучение с оборонительных заклинаний, младшим предоставив тренироваться в Экспеллиармусе и щитовых чарах, предупредив при этом:

— Протего может защитить вас от многих заклинаний, но далеко не от всех. К примеру, против Непростительных оно бессильно. Но кроме того, эффективность вашего щита зависит от соотношения сил между вами и вашим противником. Так что бывает разумнее просто уклониться от летящего в вас заклинания, чем выставлять щит. В умении уклоняться и быстро реагировать мы тоже потренируемся.

Старших же он стал обучать заклинанию Патронуса:

— Патронус, как вы знаете, может защитить вас от дементоров. Но, кроме того, с помощью этого заклинания можно посылать сообщения, в том числе просьбу о помощи, когда вы видите, что в одиночку с противником не справиться. Создать говорящего Патронуса достаточно сложно. Ну, для того мы здесь и собрались.

Заклинание на самом деле оказалось сложным. Добиться появления телесного Патронуса получилось примерно у половины старшекурсников. У остальных из палочки вылетало только серебристое облачко. Сириус, который, как и Джеймс, добился нужного результата где-то с пятой попытки, теперь тренировал Марлин в щитовых чарах, посылая в нее разнообразные заклинания разной степени серьезности. Отбивалась она прекрасно. Впрочем, защищаться Марлин всегда умела неплохо. Римус помогал справиться с заданием Питеру. Джеймс же предложил свою помощь Лили, воспользовавшись тем, что ей Патронус никак не давался. Она посмотрела на него задумчиво-нерешительно, но согласилась.

— Не знаю, правда, чем ты можешь тут помочь... — вздохнула она при этом.

— Подумай хорошо, какое воспоминание для тебя самое-самое счастливое, — начал ее инструктировать Джеймс. — Сосредоточься на нем, чтобы оно захватило тебя полностью, чтобы вновь испытать те чувства, что ты испытывала тогда. А потом представь, что эти чувства как бы материализуются перед тобой.

Лили закрыла глаза и забавно нахмурилась, прикусив губу. А потом на лице ее появилась мечтательная улыбка, и она негромко, но твердо произнесла:

— Экспекто Патронум!

Из палочки появилась изящная серебристая лань. Лили открыла глаза и пораженно вздохнула. Джеймс же смотрел на ее Патронус, чуть ли не открыв рот. Надо же — лань! Явный знак того, что они созданы друг для друга. Он едва сдержался в последнюю секунду, чтобы не высказать это соображение вслух. Лили протянула руку к лани, та ткнулась ей в ладонь серебристой мордочкой и растаяла.

— Получилось! — благоговейным шепотом произнесла девушка.

— Я и не сомневался, что у тебя все получится, — улыбнулся Джеймс и машинально взлохматил себе волосы.

Лили рассмеялась и легонько сжала его ладонь:

— Спасибо!

Джеймс замер, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть этот момент. Он просто стоял, смотрел на нее и наслаждался ощущением прикосновения ее мягкой ладошки. Но вот Лили выпустила его руку и отвернулась. Мир вокруг, замерший на одно бесконечное мгновение, снова ожил и начал движение.

— Молодец, Сохатый — делаешь успехи! — раздался рядом насмешливый голос лучшего друга.

Джеймс даже ехидничать в ответ не стал, только отмахнулся. А Лили обернулась и, чуть нахмурившись, смерила их обоих задумчивым взглядом. Что-то ее явно сильно озадачило. Но что такого было в словах Бродяги (а то, что дело было именно в его словах, Джеймс не сомневался), чтобы вызвать такую реакцию, он так и не понял.

15.10.2011

Снег выпал на удивление рано, и уже в середине ноября вполне можно было играть в снежки, чем и занималось большинство студентов Хогвартса в свободное от учебы время. Лили же сидела на подоконнике в своей спальне и смотрела во двор, где развернулась снежная баталия.

Уже много дней, с того первого занятия в кружке, ее мучил неразрешимый вопрос. Вопрос, касающийся прозвищ Мародеров. Ее и раньше удивляли эти прозвища, непонятно с чем связанные, но она не особо обращала на них внимание. После же того раза, когда они учились создавать Патронусов... Нет, поначалу величавый олень, вырвавшийся из палочки Джеймса, не пробудил никаких ассоциаций. Ровно до тех пор, пока Сириус не окликнул друга: «Сохатый».

Сохатый... олень... Уж очень подходило это прозвище к Патронусу. Но ведь до того дня парни не владели этим заклинанием, это было заметно, следовательно, знать форму своего Патронуса не могли. Так откуда же взялись такие имена? Лили была уверена, что случайностью это не являлось. Да и остальные прозвища, похоже, не так бессмысленны, как ей казалось. Ну, Лунатик — это понятно. Если прав был Северус, и Рем действительно оборотень, а все указывает на то, что это так, то смысл этого прозвища вполне прозрачен. А вот остальные...

Бродяга. Патронусом Сириуса было какое-то крупное животное, вроде собаки. Собака? Что ж, Бродяга — вполне собачья кличка. Что касается Питера, раньше Лили думала, что Хвост — это из-за того, что он постоянно таскается хвостом за остальными. Но, судя по всему, она ошибалась. У Пита Патронусом была мышь, или крыса, во всяком случае, что-то небольшое и хвостатое...

Как же они могли узнать заранее, ведь форму Патронуса, не вызывая его, вычислить нельзя? И тут Лили пришла в голову мысль, чрезвычайно ее поразившая: нельзя вычислить форму Патронуса, зато вполне можно вычислить свою анимагическую сущность. Анимаги? Да нет, не может быть. Они же еще подростки, невозможно в таком возрасте стать анимагами! Лили тряхнула головой. Вдруг перед ней материализовался тот самый серебристый олень и голосом Джеймса произнес:

— Лили, хватит сидеть в помещении. Выходи к нам играть в снежки.

Лили улыбнулась. Он теперь постоянно пользовался этим способом связи, с тех пор как профессор Мэндос велел им тренироваться. Что ж, ей тоже надо тренироваться. Правильно? И Лили послала ответ со своим Патронусом:

— Иду.

Серебристая лань цокнула копытами и растворилась, пройдя сквозь стену. Из окна Лили видела, как ее лань материализовалась рядом с мальчишками. Выслушав сообщение, Джеймс поднял голову и помахал ей. Хотя чисто теоретически, с такого расстояния он не мог увидеть ее в окне. Лили снова улыбнулась. Нет, точно, хватит сидеть в замке целыми днями. И она побежала одеваться.

На улице творилось нечто невообразимое. Это было натуральное побоище. Даже две снежных крепости имелись. С удивлением Лили обнаружила, что и Алиса уже участвует в сражении. Заметив ее, подруга закричала:

— Лили! Давай к нам. Теперь мы их точно одолеем!

— Ха! Это мы еще посмотрим! — заявил Сириус, запуская снежком в высунувшуюся из-за крепости Алису.

Та ойкнула и скрылась за стеной. Лили засмеялась и рванула к засевшим в крепости подругам, пока ее не закидали, а то, вон, мальчишки уже целиться начали. Пара снежков все-таки в нее попала, пока она добежала до укрытия. Лили с разбегу рухнула на землю, а точнее на снег, и угрожающе закричала:

— Ну, все — готовьтесь к страшной смерти!

Ответом ей был дружный хохот. Лили насупилась и запустила в мальчишек снежком. Судя по удивленному возгласу, в кого-то даже попала.

Перестрелка длилась с переменным успехом довольно долго, пока Марлин не заявила:

— Нет, так дело не пойдет. Надо разработать тактику, чтобы взять их крепость.

— Точно, — согласилась Алиса, стряхивая снег с головы. — Надо, чтобы кто-то один прикрывал, постоянно их обстреливая, а остальные пойдут на штурм.

На том и порешили. После некоторых споров прикрывающей оставили Алису. Девушки наготовили побольше снежков, и Алиса начала безостановочный обстрел мальчишеской крепости, а Лили с Марлин пошли на приступ. Однако противник умудрялся отбиваться, несмотря на алисин огонь, и время от времени в нападающих попадали снежные снаряды — добравшись до крепости, они были в снегу с ног до головы. Но это не помешало им прорваться к цели и рухнуть всем весом на снежную крепость, таким образом погребя парней под снегом. Получилась невероятная куча мала — все барахтались в снегу, пытаясь подняться, смеялись, отплевывались от снега. Но девушки на этом не успокоились. С криком: «Банзай!» они начали засовывать снег парням за шиворот. К ним присоединилась и Алиса, подбежавшая к разрушенной крепости, пока они валялись на земле.

— Девчонки, вам не жить!

Парни, наконец, сумели подняться на ноги и угрожающе двинулись на них, захватив полные пригоршни снега. Девушки, завизжав, бросились от них прочь.

Лили изо всех сил неслась вперед, куда глаза глядят. Однако бежать быстро не получалось, поскольку ее душил смех, да к тому же парни все равно бегают быстрее. Джеймс быстро догнал ее и щедрой рукой всыпал ей снег за воротник. Лили взвизгнула от ощущения обжигающего холода на спине и, отпрыгнув в сторону, начала закидывать Джеймса снегом, не заботясь даже как следует слепить снежок. В результате ее бурной деятельности он оказался под напором настоящего снежного вихря. Помотав головой, он двинулся на нее сквозь этот буран, и Лили снова бросилась бежать, но далеко убежать не успела. Сбив ее с ног, Джеймс принялся закапывать ее в снег. Она смеялась и с криком отбивалась, но не слишком успешно. Волосы выбились из-под шапки и все время лезли в лицо, так что Лили уже ничего не видела. Тогда она решила сменить тактику: она перестала сопротивляться, закрыла глаза и сделала вид, что ей плохо. Тактика быстро принесла плоды: закапывать в снег ее перестали, и тут же раздался встревоженный голос Джеймса:

— Лили? Что с тобой?

Она не ответила, продолжая изображать несчастную жертву. Джеймс легонько встряхнул ее за плечи.

— Лили?! — в его голосе послышались легкие истерические нотки.

Она открыла глаза с намерением, воспользовавшись замешательством противника, вскочить и убежать, но наткнулась на обеспокоенный взгляд карих глаз, которые были так близко, что кроме них Лили не видела уже ничего. Несколько мгновений, долгих, словно вечность, они смотрели друг на друга, и Лили поймала себя на мысли, что не прочь всю жизнь смотреть в эти глаза. Все ее планы о бегстве бесследно испарились, и она уже не чувствовала ни холода, ни снега, а просто лежала и, как завороженная, смотрела на Джеймса. А он на нее. Весь в снегу, мокрый и встрепанный — шапка слетела с него в ходе баталий — и невообразимо привлекательный. Вдруг он тряхнул головой, будто заставляя себя очнуться, и резко отстранился. Лили захлопала глазами. И что это было?

Она поднялась — Джеймс молча протянул ей руку, чтобы помочь встать, при этом старательно не глядя на нее. С трудом отведя от него взгляд, девушка осмотрелась. Снежная битва закончилась ничьей: все были в снегу с ног до головы, будто снеговики, но при этом страшно довольные и счастливые. Кажется, никто не заметил, что между Лили и Джеймсом что-то произошло. Хотя, строго говоря, ничего ведь и не произошло.

В замок в тот день Лили вернулась еще более озадаченная, чем вышла. Правда, теперь уже другим вопросом.

* * *

Как всегда, после занятий Сириус отправился встретить Марлин, у которой в тот день последним уроком было зельеварение. Он пошел обходным путем, чтобы быстрее добраться до нужного кабинета. Но быстрее не получилось: уже спустившись в подземелья, в одном из пустынных коридоров Сириус наткнулся на Снейпа.

Пару мгновений они молча смотрели друг на друга, пока Снейп не протянул:

— Блэк! Ну, надо же, как мне везет!

— Я бы не назвал это везением, — усмехнулся Сириус. — Дружки твои все школу закончили. Не боишься один?

— Твоей свиты тоже здесь сейчас нет. Ступефай!

— Протего! Решил дуэль устроить? Таранталлегра!

— Протего! Ты сделал большую ошибку, Блэк, когда сбежал из дома, — вкрадчиво сообщил Снейп.

— Тебе-то что до этого? — Сириус раздраженно прищурился. Его отношения с семьей никого не касаются. Тем более Нюниуса.

— А то, что теперь за твоей спиной нет влиятельной семьи, которая всегда тебя защитит.

— Ну, надо же, как страшно! Я весь дрожу! — Сириус издевательски рассмеялся.

— Смейся-смейся. Хорошо смеется тот, кто смеется последний. Сектумсемпра!

Сириус отпрыгнул от траектории незнакомого заклинания и на всякий случай выставил щит. Как оказалось не зря: в следующую секунду щит пошел рябью от попавшего в него невербального заклинания, но выстоял. Довольно долгое время в зловещей тишине только сверкали вспышки от невербальных, как вдруг неподалеку раздался еще один голос:

— Инкарцеро!

Сириуса опутало веревками, и из-за поворота появился Забини.

— Нужна помощь, Снейп? — спросил он лениво.

— Конечно, Забини, — съехидничал Сириус, одновременно пытаясь освободиться от пут. — Один он ни за что не справится!

Снейп зашипел и заявил, что ни в чьей помощи не нуждается, на что Забини только иронично вздернул бровь, и, пока Сириус был занят попытками выпутаться из веревок, воспользовался моментом и стрельнул в него чем-то невербальным. Сириус почувствовал резкую боль в груди, точно тело резанули ножом, и, перед тем как потерять сознание успел заметить, что мантия вмиг пропиталась кровью.

Выйдя из кабинета зельеварения, Марлин подождала некоторое время Сириуса, но он все не появлялся. Странно. Обычно он всегда приходил ее встречать. Марлин села на подоконник и подождала еще. Никого. Она уже начала беспокоиться.

— Что, МакКиннон, не пришел твой ухажер? Может, решил, наконец, бросить тебя? — раздался сзади ехидный голос одной из однокурсниц.

— Отвали, Льюис, — резко ответила Марлин, даже не посмотрев на нее.

Она-то думала, что все уже давно ушли. И чего этой Льюис все неймется? Однако Сириуса так и не было. Ну, что опять с ним случилось? Небось, сцепились с каким-нибудь слизеринцем, а она тут волнуйся. Марлин, теперь уже начиная сердиться, спрыгнула с подоконника и пошла прочь от кабинета. Она прикинула, каким путем мог бы идти Сириус от кабинета трансфигурации, которая была последним уроком у шестого курса, и решительно завернула направо в неприметный коридор.

Коридором редко пользовались. Он был пустынным и не слишком хорошо освещенным. Возможно, поэтому Марлин не сразу заметила, что на полу лежит что-то большое. А когда заметила, не сразу поняла, что это. И потому приблизилась осторожно — мало ли на что можно наткнуться в подземельях. А когда поняла... Вскрикнув, Марлин рухнула на колени:

— СИРИУС!

Он был весь в крови и бледен до синевы. Марлин судорожно всхлипнула и тут же оборвала себя — не время разводить истерику, надо что-то делать. Она выхватила палочку и попыталась залечить раны, но ничего не получилось. Неожиданно в коридоре послышались торопливые шаги.

— Помогите! — отчаянно вскрикнула Марлин.

В следующую секунду к ней подбежала мадам Помфри.

— О, Боже! — выдохнула она, увидев безжизненного Сириуса.

Медсестра попыталась затянуть раны, но и у нее ничего не вышло. Тогда она быстро наколдовала носилки и чуть ли не бегом направилась к Больничному крылу. Марлин поспешила за ней.

Когда девушка удивилась, как мадам Помфри здесь так вовремя оказалась, та объяснила, что к ней прибежал какой-то первокурсник со Слизерина с вытаращенными глазами и умолял ее поспешить в этот коридор.

— Видимо, тот, кто это сделал, испугался и раскаялся, увидев результат. Но сам прийти ко мне побоялся и послал первого попавшегося под руку сокурсника.

По прибытии в Больничное крыло, медсестра тут же выставила Марлин за дверь. Девушка не стала спорить, хоть ей и хотелось остаться, просто потому что на споры уйдет время, а кровь у Сириуса почему-то не свертывалась, так и текла из множества ран на груди. Еще неизвестно, сколько он там пролежал до ее прихода. Если так дело дальше пойдет, он просто умрет от потери крови. При этой мысли Марлин начало трясти. Она чувствовала, что у нее начинается натуральная истерика.

За дверями Больничного крыла раздались голоса. Марлин замерла и прислушалась. Один из них был мадам Помфри, это понятно. А второй... Дамблдор! Что же такое случилось с Сириусом, что медсестра не может справиться сама и пришлось вызывать директора?! Марлин заметалась туда-сюда по коридору. В голове билась только одна мысль: Сириус, Сириус, Сириус!.. В какой-то момент она поняла, что если еще немного побудет здесь одна, то сойдет с ума от охватившего ее ужаса. Она сделала было шаг, чтобы побежать в Гриффиндорскую башню, но тут же вернулась. Уйти отсюда даже на секунду она не могла. На ее счастье мимо проходил второкурсник с Гриффиндора.

— Стой! — Марлин схватила его за руку.

Бедный ребенок посмотрел на нее с ужасом — видимо, выражение лица у нее было то еще, да и в крови она перемазалась. Она попыталась успокоиться и успокоить мальчика:

— Не бойся. Мне надо, чтобы ты передал записку Джеймсу Поттеру. Знаешь его?

Мальчик все еще напряженно кивнул. Марлин вздохнула и, выудив из сумки клочок пергамента, принялась быстро писать: «Джеймс, срочно приходите все к больничному крылу. Объясню на месте. Марлин». Второкурсник взял записку и рванул прочь с явным облегчением. Марлин невесело усмехнулась: «Дожили. Уже на малышей ужас навожу!» Она снова принялась метаться по коридору. Хотелось начать биться головой об стену.

Наконец, послышались торопливые шаги, и в коридор влетели Мародеры, а с ними и Лили.

— Наконец-то! — с облегчением выдохнула Марлин.

Облегчение сыграло с ней дурную шутку: тут же брызнули слезы из глаз.

— Марлин, что случилось? — обеспокоено спросил Джеймс.

А Римус с тревогой добавил:

— Ты ранена? У тебя кровь.

— Это не моя, — Марлин всхлипнула и мотнула головой. — Это Сириуса.

Джеймс мгновенно побелел и уставился на нее расширенными глазами:

— Что с ним?!

Не дожидаясь ответа, он метнулся к двери Больничного крыла, но Римус схватил его за руку, не дав ворваться туда.

— Я не знаю, — простонала Марлин сквозь слезы.

Римус, не менее бледный, чем Джеймс, мягко обнял ее и погладил по волосам.

— Успокойся-успокойся. Расскажи, что случилось, — голос у него явственно дрогнул.

Марлин, постоянно всхлипывая, принялась рассказывать. К концу рассказа все смотрели на нее с ужасом.

— Узнаю, кто это сделал, на куски порву! — со злостью процедил Джеймс.

— Джеймс! — мягко упрекнула его Лили. — Почему ты сразу решил...

— Да потому! — перебил он ее. — Пару лет назад Питер слышал весьма любопытный разговор неких слизеринцев. Помнишь, Пит? — и, получив утвердительный кивок, яростно продолжил: — В частности, некий Мальсибер говорил, что Блэка нельзя трогать, поскольку, случись с ним что, его семья виновников живьем съест. А теперь, когда Сириус сбежал из дома, семья не будет вступаться за отщепенца. И они, видимо, решили, что могут отыграться. Блэк в Гриффиндоре ведь им давно покоя не давал!

Джеймс начал метаться по коридору, как до этого Марлин. Римус сел прямо на пол, напротив двери, прислонившись спиной к стене. Питер безмолвной тенью замер рядом с ним. Лили растеряно на нее посмотрела:

— Марлин?..

— Скорее всего, Джим прав, — ответила она на невысказанный вопрос. — Это явно какое-то темное заклинание.

Лили потрясенно вздохнула и сжала ее руку:

— Я... я представляю, как тебе сейчас тяжело.

Марлин горько улыбнулась. Она не стала этого говорить, но вряд ли Лили действительно представляла себе, что это такое, когда самый дорогой тебе на свете человек вот-вот может умереть, а ты ничего, ничегошеньки не можешь сделать. Это можно понять, только испытав.

Минуты казались часами, но вот дверь открылась, и из Больничного крыла вышел Дамблдор. Вид у него был уставший и какой-то печальный. Все тут же подскочили и бросились к директору.

— Как он?!

Кажется, этот вопрос они задали все хором. Директор слабо улыбнулся такому единодушию и успокаивающе произнес:

— Жизнь Сириуса вне опасности.

Все опять-таки одновременно дружно выдохнули.

— Сейчас он еще без сознания, но вы можете войти, если будете вести себя очень тихо.

Они закивали и тут же кинулись в палату. Выглядел Сириус ужасно: бледный, чуть ли не прозрачный, под глазами синяки, черты лица заострились. Марлин закусила губу, чтобы снова не разрыдаться. Лили судорожно вздохнула и прижала ладонь к губам. У парней сжались кулаки, а Джеймс аж зубами скрипнул.

Мадам Помфри сделала им знак, чтобы садились, и велела вести себя очень тихо. Впрочем, последнее предупреждение было излишним — они и так потрясенно молчали. Тревожное молчание, казалось, можно было ощутить физически. Чувство было, что сидишь у постели умирающего. Но Дамблдор сказал, что жизнь Сириуса вне опасности, и это утешало.

Они не пошли ужинать, хотя мадам Помфри пыталась их прогнать, но они так уперлись, что, в конце концов, она махнула рукой и ушла. А пару минут спустя перед ними появились два домовика с подносами с едой.

За окном уже совсем стемнело, когда Сириус пошевелился и открыл глаза. Все тут же подпрыгнули, точно подброшенные пружиной, и столпились у его кровати. Оглядев их встревоженные лица, Сириус чуть нахмурился, пытаясь понять, что он здесь делает. Никто не успел ничего сказать, как в палате появилась мадам Помфри, которая отогнала посетителей, осмотрела больного, заставила его выпить какое-то зелье и деловито спросила:

Дата добавления: 2014-12-08