Л. А. Моисеева 28 страница

Но вот они вышли на полянку, где вопреки зиме и снегу росли цветы. Цветы эти были больше похожи на изделия из хрусталя, чем на живые растения: хрупкие и прозрачные, бледно-голубого цвета — не только сам цветок, но и стебель с листьями. Форма цветка напоминала лилии, только с ажурными, будто кружевными лепестками. Цветы покачивались на ветру и тихонько звенели.

— Иверии... — благоговейным шепотом произнес Римус.

А Джеймс и Сириус хором воскликнули:

— Вот это нам повезло!

Пока Лили в восхищении изучала это чудо, Сириус сорвал один из цветов и протянул его Марлин. Та зарделась и приняла подарок с такой осторожностью, точно это была величайшая драгоценность на свете. Цветок в ее руках на мгновение вспыхнул всеми цветами радуги и вернулся к своему первоначальному виду. Сириус счастливо улыбнулся и, схватив Марлин в охапку, закружил ее по поляне. Та не менее счастливо засмеялась, а остальные переглянулись с таким видом, что у Лили создалось стойкое впечатление, что она чего-то не понимает.

Джеймс, явно колеблясь и словно чего-то опасаясь, смотрел то на цветы, то на Лили. Наконец, решившись, тоже сорвал цветок и протянул его ей. Выражение лица у него при этом было такое, как будто вся его судьба зависела от того, примет ли она его подарок. Лили послала ему вопросительный взгляд, но он отвел глаза. Что-то странное все-таки происходило с этими ивериями. Тем не менее, Лили взяла протянутый цветок, и, точно так же как только что у Марлин, он вспыхнул радугой в ее руке. Джеймс одарил ее таким обалдело-счастливым взглядом, что Лили озадаченно нахмурилась.

— Что? — спросила она.

— Нет, ничего, — он мотнул головой, не переставая неотрывно смотреть на нее.

Рядом тихонько рассмеялась Алиса, а у остальных было выражение лица, говорящее: «Мы так и знали!»

— Да что происходит? — Лили уже немного раздраженно повернулась к подруге.

В такие моменты она жалела, что не чистокровная, поскольку понятия не имела о чем-то, что для остальных, похоже, являлось само собой разумеющимся. Подруга на ее вопрос ответить не соизволила.

— Я тебе потом объясню, — весело отмахнулась она.

Лили подозрительно посмотрела на нее и пожала плечами. Не хотят говорить — и не надо, она сама все узнает.

Когда они вернулись в замок, на небе уже сияли звезды, а растущая луна освещала школьный двор призрачным светом. И только когда уже в гостиной Сириус негромко произнес: «Спасибо, ребята», — Лили, наконец, поняла, для чего на самом деле была затеяна эта вылазка.

Слушание, которое по сути было простой формальностью, практически не отпечаталось в сознании Сириуса. Он механически отвечал на немногие вопросы, подписывал необходимые бумаги, не слишком понимая, что делает. Хорошо еще рядом был Дамблдор, который следил за тем, чтобы он все сделал как надо. Единственное, что Сириус понял, так это то, что дядя Альфард оставил ему довольно-таки приличное состояние, пользоваться которым он сможет по достижении совершеннолетия, то есть с пятнадцатого апреля. Но в тот момент унаследованные деньги волновали его меньше всего.

Только несколько недель спустя Сириус осознал, что дядино наследство делает его независимым. Теперь он мог обзавестись собственным домом и не быть нахлебником у Поттеров. Конечно, родители Джеймса относились к нему как к родному сыну, но сам Сириус в глубине души чувствовал неудобство своего положения. Хотя уезжать от них не очень-то хотелось: в этом доме Сириус впервые почувствовал себя в настоящей семье.

16.10.2011

День рождения Лили отмечали всей компанией в Выручай-комнате, которая предстала перед ними в виде небольшого и невероятно уютного кафе, с той лишь разницей, что здесь не было никаких официантов. Овальный столик, как раз достаточный для размещения семерых человек, белоснежная скатерть и свечи на нем, на стенах — картины с самыми разнообразными сюжетами, мягкий приглушенный свет, приятная негромкая музыка. За окнами можно было видеть иллюзорный пейзаж, представлявший собой море и пляж.

Лили с Алисой дружно ахнули, увидев все это великолепие. Они тут же заинтересовались, куда их привели, и ребята с гордостью первооткрывателей и практически собственников принялись объяснять новеньким особенности и возможности этой незаменимой комнаты.

— Чем больше с вами общаюсь, тем больше удивляюсь, — произнесла Лили с улыбкой.

Комната явно произвела на нее большое впечатление, и Джеймс довольно заулыбался.

Именинницу посадили во главу стола, на котором уже красовались самые разнообразные блюда, заблаговременно принесенные с кухни. А мгновение спустя у нее на голове появилась небольшая изящная корона.

— И кто это пожелал? — словно ни к кому не обращаясь, вопросил Римус со смешком.

— Это я, — смущенно призналась Лили. — Мне захотелось проверить, как комната действует, — и тут же кокетливо добавила: — Мне идет?

— Очень! Просто настоящая принцесса! — искренне сказал Джеймс.

На этот раз она восприняла его комплимент благосклонно, а не рассердилась, как бывало раньше. Джеймс с радостью замечал, что Лили окончательно влилась в их компанию, а вспыхнувшая в ее руках иверия давала надежду на то, что не за горами тот день, когда она увидит в нем не только друга.

— Ну, что ж, Лили, поздравляем тебя с совершеннолетием! — объявил Джеймс некоторое время спустя. — Мы долго думали, что тебе подарить по столь выдающемуся поводу...

— И решили устроить тебе экскурсию по замку, — подхватил Сириус. — Такого тебе точно никто не подарит.

— Мы пойдем бродить по замку всей толпой? — Лили скептически приподняла брови.

— Э-э... нет, — Джеймс взлохматил себе волосы и испытующе посмотрел на нее, проверяя ее реакцию. — Только мы с тобой. Остальные останутся здесь.

Лили секунду колебалась, но кивнула. Джеймс перевел дыхание — он всерьез опасался, что она не согласится.

Хотя до отбоя было еще достаточно времени, на всякий случай они прихватили с собой карту и мантию-невидимку. Джеймс провел Лили по всевозможным тайным ходам, показал заброшенные коридоры, где никто не ходил и где висели совершенно необыкновенные картины.

Как раз в одном из них находился портрет Основателей Хогвартса — все четверо на одной картине. Годрик Гриффиндор — высокий шатен с синими глазами и озорной улыбкой. Залихватски заломленная шляпа (та самая, что распределяла первокурсников), и меч на бедре. Салазар Слизерин — темноглазый брюнет с тонкими чертами и несколько надменным выражением лица. Порой они напоминали Джеймсу их с Сириусом. Ровена Равенкло — темноволосая изящная красавица с серыми глазами. И полная ей противоположность — чуть полноватая очаровательная голубоглазая блондинка Хельга Хаффлпафф. Изображены они были в просторной комнате, смутно напоминающей директорский кабинет в Хогвартсе. Одеты все были по моде своего времени: дамы в старинных длинных платьях — элегантных, но при этом совсем простых: Ровена — в темно-синем, Хельга — в светло-желтом. Мужчины — в камзолах и плащах: Годрик — в красном с золотой отделкой, Салазар, соответственно — в зеленом с серебристой.

Мародеры нашли эту картину еще на третьем курсе и долго тогда болтали с Основателями. С тех пор они время от времени сюда захаживали.

Лили, увидев картину, замерла в восхищении и изумлении. Основатели были изображены совсем молодыми людьми — не больше двадцати пяти лет.

— Добрый вечер, юная леди, Джеймс, — первым прервал молчание Годрик.

— Ой, здравствуйте! — отмерла Лили.

— Приветствую вас, леди и господа, — Джеймс отвесил изысканный поклон, сделав вид, что снимает с головы шляпу.

— О, вижу, ты научился-таки у своего друга хорошим манерам! — ехидно заметил Салазар.

Лили удивленно на него покосилась, Джеймс же только усмехнулся.

— Мне вот интересно, — вздохнула Хельга, — почему нас находят исключительно твои подопечные, Годрик?

— Думаю, причина в том, что только им вечно не сидится на месте, — невинно заметила Ровена и хитро добавила: — Вот уж не думала, что черты характера основателя факультета будут передаваться его студентам...

— Эй, что за намеки! — наигранно возмутился Годрик.

— А что, не так? — Ровена хлопнула длиннющими ресницами, и Годрик усмехнулся.

Остальные трое рассмеялись. Лили смотрела на них, как завороженная, и ее можно было понять. Мародеры, когда впервые сюда забрели, тоже долго не могли прийти в себя. Все-таки увидеть легендарных героев не в ореоле славы, а обычными молодыми людьми, чем-то похожими на них самих, — такое не сразу укладывается в сознании.

Когда Лили отошла от шока, она быстро оценила представившуюся ей возможность, и начала расспрашивать Основателей обо всем на свете: о том, как был создан Хогвартс, и как им вообще пришла в голову такая идея, о том, как они четверо познакомились и сдружились, о том, как функционировала школа вначале, и прочее, и прочее... Кажется, Основатели были польщены подобным интересом. Ровена Равенкло уж точно.

Следующим пунктом экскурсии стала кухня, где их тут же окружили услужливые эльфы. Лили, посмотрев на их хоровод, с улыбкой протянула:

— Так вот откуда вы всегда достаете еду!..

— Ну да! — Джеймс пожал плечами. — Потому мы и называемся Мародерами.

Под конец он приберег для нее прогулку на крышу. Для этого пришлось одеться потеплее: Лили была в легком нарядном платье, да и сам Джеймс — только в рубашке и брюках. Возвращаться в башню не хотелось, и Джеймс наколдовал им нечто вроде теплого пончо. На вопросительно-заинтересованный взгляд Лили, он только заговорщицки улыбнулся и попросил ее закрыть глаза. Она хмыкнула и подчинилась. Длинные темные ресницы резко контрастировали с молочно-белой кожей, на которой едва заметно проступали веснушки; темно-рыжие локоны, уложенные в прическу, обрамляли тонкое, нежное лицо. На несколько мгновений Джеймс залюбовался, а потом мягко взял Лили за руки и повел за собой. Подглядывать она даже не пыталась и спокойно шла следом. От того, что она ему так доверяет, стало тепло и радостно на душе.

Они поднялись на крышу по той самой лестнице, которую Мародеры обнаружили еще на первом курсе, спасаясь от Филча. Лили поежилась, когда холодный зимний ветер подул ей в лицо, на котором появилось заинтригованное выражение. Джеймс вывел ее на середину и шепнул:

— Теперь открывай...

Девушка распахнула глаза и издала восхищенный возглас. Застыв на месте, она заворожено смотрела на раскинувшийся перед ней пейзаж, а особенно на звезды над головой, ярко сияющие в морозном воздухе. На уроках астрономии ночное небо никогда не производило такого волшебного впечатления. Наверное, оттого что на уроке звезды рассматриваешь как предмет изучения и забываешь, что ими можно просто любоваться, не думая о названиях и созвездиях.

— Какое чудо! — шепотом произнесла она и повернулась к Джеймсу.

Прическа у нее растрепалась от ветра, щеки покраснели от мороза, а зеленые глаза сияли восторгом. Джеймс не удержался и ласково провел ладонью по ее щеке. Лили вздрогнула, замерла на мгновение, но в следующую секунду отстранилась и отвела взгляд. Джеймс разочарованно опустил руку.

— Знаешь, Джеймс, никогда бы не подумала, что с тобой так интересно...

— Обращайся, если что, — улыбнулся он и отвесил шутливый поклон.

Лили фыркнула и вернулась к созерцанию звездного неба. Джеймс же просто наслаждался ее присутствием рядом и в то время, как она любовалась расстилающимся перед ними видом, он любовался ею и думал, что мог бы так провести целую вечность.

Спустились они оттуда, только когда окончательно замерзли.

По дороге к Выручай-комнате, где ждали друзья, им не посчастливилось наткнуться на компанию слизеринцев. То есть не совсем наткнуться, поскольку Лили, заметившая их первой, выхватила у Джеймса мантию-невидимку и, быстро накрыв их обоих, оттащила Джеймса к стене. Почти не дыша, они стояли совсем близко, вплотную друг к другу, и Джеймс чувствовал горячее дыхание Лили на своей шее. Эта близость сводила с ума. Хотелось обнять ее, прижать к себе крепко-крепко и поцеловать. Но вот слизеринцы прошли, Лили сняла с них мантию и отодвинулась.

— И что это было? — Джеймс изо всех сил старался, чтобы его голос звучал спокойно и насмешливо.

Лили пожала плечами:

— Просто не хочу, чтобы ты опять с кем-нибудь сцепился.

Всю оставшуюся дорогу они молчали, погруженные каждый в свои мысли, и только у самой двери Выручай-комнаты Лили тихо произнесла:

— Спасибо, Джеймс. Это был чудесный подарок.

С этими словами она быстро поцеловала его в щеку и скользнула в комнату, не дав ему опомниться.

* * *

За учебой и прочими делами Лили как-то забыла про то, что собиралась выяснить, что за цветы такие — иверии. Вспомнила она о них только в марте, когда однажды утром проснулась от мелодичного хрустального звона рядом с кроватью. Открыв глаза, девушка некоторое время пыталась понять, что это за звук, пока не догадалась посмотреть на тумбочку, где в вазе стояли волшебные цветы — за все это время они нисколько не изменились, хотя наложить на них заклинание неувядания Лили забыла. Иверии качались из стороны в сторону и звенели, словно маленькие серебряные колокольчики. И вдруг, вздрогнув последний раз, цветы рассыпались хрустальной пылью, которая сверкнула в солнечных лучах и исчезла. Будто и не было ничего. Лили, открыв рот, смотрела на теперь уже пустую вазу, пока ее не вывел из ступора голос Алисы:

— Да не смотри ты так. Иверии всегда исчезают с наступлением весны. Исключительно зимние цветы. Жаль, конечно...

Лили перевела взгляд на подругу и медленно произнесла:

— Помнится, кое-кто обещал мне рассказать, что такого есть в этих цветах, о чем все знают, а я нет?

Алиса хихикнула:

— А ты точно уверена, что хочешь это знать?

— Лиса! — Лили угрожающе нахмурилась.

— Ладно-ладно. Но лучше все-таки прочитай, потому что я уверена — мой пересказ будет далеко не так эффектен, как то, что ты прочтешь в специальной литературе.

Лили посверлила подругу подозрительным взглядом и кивнула:

— Так я и сделаю.

В тот же день после урока травологии Лили спросила у профессора Спраут, что можно почитать про иверии. Та посмотрела удивленно и одновременно понимающе и ответила:

— Я бы рекомендовала вам, мисс Эванс, «Волшебные цветы и их свойства» Мойры Вербены.

— Спасибо, профессор.

С этими словами Лили помчалась в библиотеку, сопровождаемая удивленными взглядами друзей. Нужная книга оказалась толстенным талмудом, но, привыкшая к работе с самой разнообразной литературой, Лили быстро нашла нужную статью:

«Иверии — чрезвычайно редкие цветы, растущие зимой и исчезающие с наступлением тепла. Настолько редкие, что некоторые считают их лишь легендой. Эти цветы также называют цветами влюбленных, поскольку они обладают уникальным свойством обнаруживать любовь. Если юноша дарит девушке иверию, а она этот дар отвергнет, он может даже не надеяться когда-нибудь добиться от нее взаимности. Если же девушка цветок примет, существуют три варианта.

Один из них — цветок в ее руках рассыплется хрустальными искрами. Значит, в сердце ее лишь дружеские чувства к дарителю. Но коль скоро дар она не отвергла, надежда на то, что когда-нибудь юноша добьется взаимности, все-таки остается. Если цветок из бледно-голубого вдруг станет темно-синим — между парнем и девушкой существует лишь влюбленность, которая может и не стать настоящим чувством. Наконец, если цветок вспыхнет всеми цветами радуги — значит, между молодыми людьми зародилась истинная любовь, та, что сильнее смерти».

Лили пораженно перечитала текст три раза, не в силах поверить написанному. «Если цветок вспыхнет всеми цветами радуги...» Это что ж, получается, что она любит Джеймса? Да, в этом году она начала ему симпатизировать, узнав его с другой стороны. Он перестал ее раздражать и, вообще, оказался милым и интересным. Но любовь? Это все-таки как-то слишком серьезно. Лили снова опустила взгляд в книгу:

«Впрочем, многие считают все вышеизложенное лишь красивой легендой. Факты, когда иверии кому-то дарили, настолько редки, что нельзя сделать более-менее обоснованные научные выводы».

Лили вздохнула. Нет, наверное, это все-таки просто легенда. Не может же она любить кого-то, не зная об этом!

* * *

Весной пятикурсникам предстояло выбрать будущую профессию и в соответствии с этим определиться со специализацией. Марлин давно уже размышляла над этим вопросом, но пока не высказывала свои соображения друзьям, хотя те то и дело намеками пытались разведать ситуацию. Когда же Марлин решила поделиться своими планами, дело чуть не закончилось грандиозным скандалом.

Однажды, вернувшись из библиотеки, Римус обнаружил в гриффиндорской гостиной совершенно невиданную картину: Сириус и Марлин увлеченно орали друг на друга, не замечая ничего вокруг, в том числе довольно приличной толпы зрителей.

— Нет, не будешь!

— Нет, буду!

Римус поспешил вмешаться, встав между ними:

— Что случилось?

— Случилось то, — возмущенно фыркнула Марлин, — что Сириус считает меня несмышленышем, которого надо водить за ручку и говорить, что можно, а что нельзя!

— Я вовсе так не думаю! — возразил Сириус.

— Да?! А создается впечатление, что думаешь!

— Кто-нибудь мне объяснит внятно, что происходит? — остановил Римус вновь начавшуюся перепалку.

— Она хочет стать аврором! — сердито объявил Сириус.

— И стану! — вставила Марлин.

— Не станешь!

— Тебе можно, а мне нельзя? И не говори, что все это, потому что я — женщина!

Сириус уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но Римус не дал ему такой возможности.

— МОЛЧАТЬ! — рявкнул он.

Оба спорщика тут же умолкли и только продолжали прожигать друг друга возмущенными взглядами. Но пока Римус думал, как их образумить, Марлин заявила:

— Я все равно стану аврором, и ты не можешь мне запретить! Разговор окончен!

Резко развернувшись, она выбежала из гостиной, не хлопнув дверью только потому, что портретом, закрывавшим вход, невозможно было хлопнуть. Сириус, проводив ее тоскливым взглядом, рухнул в кресло.

— И что это было? — укоризненно спросил Римус.

— Не хочу, чтобы она была аврором, — мрачно буркнул Сириус. — Это слишком опасно.

— Но это не тебе решать, — рассудительно заметил Римус. — Марлин имеет право заниматься тем, чем считает нужным.

— Я знаю, — Сириус протяжно вздохнул и поднял на друга глаза, совершенно несчастные. — Но я так боюсь за нее. Ты не представляешь, на что способны эти прихлебатели Волдеморта. Круцио — это еще самое безобидное из их арсенала, — и обреченно добавил: — К тому же она — маглорожденная, что увеличивает риск вдвойне.

Римус сел рядом и немного помолчал.

— Я понимаю твой страх. Но пойми и ты ее. Вполне естественно, что в сложившейся ситуации Марлин хочет сражаться. Она слишком деятельная натура, чтобы отсиживаться дома, когда близкие ей люди рискуют на войне. А то, что она — маглорожденная, напротив, аргумент за то, чтобы ей стать аврором. Поскольку оказаться мишенью Пожирателей она может так и так. Став же аврором, она не будет беззащитна.

Сириус кивнул:

— Ты прав, да, — и, вскочив с кресла, со вздохом произнес: — Пойду просить прощения.

Римус с улыбкой посмотрел ему вслед и покачал головой. Иногда ему казалось, что он даже рад тому, что Лиззи уехала из Англии. Хоть он и тосковал по ней до сих пор, но, по крайней мере, не терзался ежедневно всепоглощающим страхом за ее жизнь. Там она в безопасности и, может, найдет свое счастье. Пусть даже и не с ним.

Лили наткнулась на Марлин, когда в одиночестве гуляла у озера, в который раз пытаясь разобраться в своих чувствах и в который раз потерпев в этом фиаско. Марлин сидела под деревом на берегу, положив подбородок на колени и тоскливо глядя на воду. Лили уже хотела подойти к ней спросить, что случилось, как неизвестно откуда появился громадный черный пес. Лили удивленно моргнула и замерла на месте. Откуда в Хогвартсе собака, да еще такая приметная? Марлин же совершенно не удивилась и не испугалась, а только посмотрела на пса недовольно и буркнула:

— Извиняться пришел?

Пес заскулил, как-то неуверенно завилял хвостом и попытался лизнуть девушке руку. Но та его сердито отпихнула.

— Нет уж. На этот раз так просто ты не отделаешься.

Пес вздохнул, тяжело, совсем по-человечески и отошел к берегу озера. Там он сел, понурившись и всем своим видом выражая вселенскую скорбь. Марлин улыбнулась, но тут же прикусила губу и сделала строгое лицо, словно не хотела, чтобы пес заметил ее улыбку.

Лили смотрела на эту картину, чуть ли не открыв рот. Ну, не может животное вот так вот себя вести и настолько разумно реагировать на слова. Да и глаза у этой собаки были совершенно человеческие. Знакомые такие ярко-синие глаза. Марлин тихонько вздохнула и едва слышно произнесла:

— И почему я никогда не могу на тебя долго сердиться?

Однако пес услышал. Он радостно вскочил, прыгнул к девушке и уже беспрепятственно лизнул ее руку, ткнулся носом в плечо.

— Надеюсь, ты понял свою ошибку, — все еще строго произнесла Марлин. — Понял, что я имею полное право сама выбирать свое будущее.

В следующую секунду на месте черного пса появился Сириус, который тихо и грустно произнес:

— Да все я понимаю, радость моя. Просто мне страшно за тебя. Аврор — опасная работа.

Лили оторопело уставилась на него. Сириус — анимаг?! И наверняка не он один! Эта мысль и раньше приходила ей в голову. Собственно, она заподозрила подобную возможность с того самого первого занятия в кружке по ЗОТИ, когда они учились вызывать Патронуса. Но она сочла ее слишком нереальной. И вот, пожалуйста!

— А мне за тебя не страшно? — спросила Марлин. — И вообще, учитывая обстановку в стране, быть аврором — как раз наименее опасный вариант. Так я, по крайней мере, научусь сражаться.

Сириус хмыкнул:

— Знаешь, ты практически слово в слово повторила Римуса.

— Так вот кого я должна благодарить...

Сириус на мгновение улыбнулся и, снова став серьезным, произнес:

— Прости. Я не имел права приказывать тебе. И совершенно не хотел тебя обидеть. Просто...

Марлин приложила пальцы к его губам, не дав договорить:

— Я знаю. Ты хотел защитить меня, — немного помолчав, она начала говорить быстро и взволнованно: — Я задумалась о том, чтобы стать аврором, еще в декабре. После того случая, когда нашла тебя в подземельях, окровавленного и едва живого... Знал бы ты, как я испугалась тогда! До сих пор дрожь пробирает при одном воспоминании. Тогда же я подумала, что когда ты станешь аврором, вполне вероятно, что мне еще не раз придется пережить подобное. И знаешь, я просто не в силах сидеть дома и ждать. Такое ожидание хуже любой опасности.

— Марлин... милая моя девочка...

Сириус ласково провел ладонью по ее щеке и подался вперед, чтобы поцеловать девушку. Лили, тихонько отступила и ушла, подумав, что ей то и дело случается стать свидетельницей не предназначенных для ее ушей разговоров. По-хорошему, уйти надо было давно, но любопытство пересилило.

Ей теперь было над чем подумать. Анимаги! Как такое вообще возможно?! И зачем им это понадобилось? Ведь это очень опасно. Ради чего можно было пойти на подобный риск?

Пару дней Лили обдумывала эту шокирующую новость, исподволь наблюдая за парнями и размышляя, как ей поговорить с ними об этом.

Случай представился, когда они всей компанией отправились на прогулку в Хогсмид. На счастье Лили, Алиса их быстро покинула: ей в тот день назначил свидание в Хогсмиде Фрэнк. Нет, Лили очень любила свою подругу, и у нее не было секретов от нее, но это ведь чужой секрет, и она не имела права раскрывать его кому бы то ни было.

Лили начала свою атаку на обратном пути в Хогвартс.

— Мальчики, а можно вопрос? — невинно поинтересовалась она.

Парни переглянулись удивленно — с чего бы это ей разрешение спрашивать? — и кивнули. Тогда Лили спросила прямо в лоб:

— Давно вы стали анимагами?

У них аж лица вытянулись, и они застыли как вкопанные.

— Откуда ты знаешь? — удивленно воскликнул Питер.

— Догадалась, — Лили решила не выдавать, как она на самом деле узнала об этом. — Так что?

— С пятого курса, — с некоторой гордостью сообщил Сириус.

Теперь пришла очередь Лили застыть:

— С пятого... курса?!

— Тише! Не кричи так, — шикнул на нее Римус.

Лили сообразив, чем им грозит, если кто-то узнает об их незарегистрированной анимагии, виновато примолкла. Вдруг засмеялась Марлин:

— А у меня тоже такое выражение лица было, как сейчас у Лили?

— Практически, — усмехнулся Сириус.

— Не могу поверить... — пробормотала Лили. — Но зачем?! Это же опасно!

Парни нерешительно переглянулись, Римус резко помрачнел. Лили недоуменно смотрела на них, пытаясь понять, что происходит. Похоже, эта авантюра была затеяна вовсе не ради забавы, как она подумала сначала. Наконец, Римус медленно произнес:

— На самом деле, все это из-за меня.

Лили по-прежнему непонимающе хлопнула ресницами.

— Скажи, Лили, Снейп делился с тобой подозрениями насчет меня?

Лили открыла было рот, чтобы спросить, какими именно, как все поняла. Значит, Римус, действительно, оборотень... Не то чтобы это было для нее такой уж большой новостью, скорее тем, что давно было известно, но во что не хотелось верить.

— Значит, правда... — озвучила она свои мысли.

Римус кивнул, глядя на нее испытующе. Лили вздохнула и, глянув на него с состраданием, мягко сжала его руку. Римус робко улыбнулся, и Лили тут же вернулась к первоначальной теме:

— Но я так и не поняла, причем здесь анимаги?

Ответила ей Марлин:

— Анимагами они стали, чтобы Римусу было не так тоскливо во время полнолуний.

— Вы... — Лили открыла рот, закрыла, снова открыла. Она сильно подозревала, что со стороны выглядит, как вытащенная из воды рыба, и веселые улыбки друзей это подтверждали. — Вы ненормальные?!

— Вот и я говорю то же самое, — весело заметил Римус.

— Да ладно тебе, Лил, — Джеймс беспечно улыбнулся ей. — Все же получилось!

— А если бы... — не договорив, Лили махнула рукой и быстрым шагом пошла вперед.

Интересно, они вообще когда-нибудь думают перед тем, как что-то делать? Или такие вещи, как риск для жизни, не говоря уже о перспективе вылететь из школы, их в принципе не волнуют? Лили резко остановилась, озаренная внезапной мыслью — да, когда речь идет о помощи другу, их ничто не волнует. И, когда друзья ее нагнали, она повернулась к ним уже с улыбкой и ошарашила вопросом:

— А можно мне посмотреть на ваших зверей?

Они переглянулись и, облегченно улыбнувшись, закивали.

— Могу даже покатать тебя, если хочешь, — предложил Джеймс.

Лили подумала, что это очень даже заманчивое предложение — где она еще сможет покататься верхом на олене?

16.10.2011

Началась усиленная подготовка к экзаменам, а у Джеймса еще и не менее усиленные тренировки перед финальным матчем, и Лили надолго забыла про его обещание покатать ее, вспомнив об этом уже после Пасхальных каникул.

Дата добавления: 2014-12-08