Путь России в цивилизацию 2 страница

Но еще более фундаментальное значение оппозиция «культура/ цивилизация» приобретает позже, с приходом в литературу поколения разночинцев, культивирующих «нецивилизованные» формы поведения (сравните с нигилистической аитиэтикетностыо) как выражение полной недоступности властных структур для нового поколения интеллигенции. В отличие от Германии, православная церковь в России так и не стала альтернативным духовным убежищем (как и эффективной формой приобщения к власти). Культура целиком сосредоточивается в литературе и университетах. Они становятся главным прибежищем русской интеллигенции. Оппозиция «культура/ цивилизация» приобретает в России столь же важное (а может быть, еще более важное) значение, как и в Германии. Она становится основой критики Европы. И в этой критике европейской цивилизации как «пустой», «поверхностной», «этикетной», «бездуховной», по существу, отражается тот же комплекс недопущения России внутрь европейской системы ценностей. Россия противопоставляется Европе как страна богатой духовной культуры странам цивилизации. Эта оппозиция помогает преодолевать национальные комплексы, связанные с очень низким уровнем бытовой, материальной культуры в России. Последняя относится к разряду цивилизационных «ненужностей». Ее отсутствие становится плюсом, помноженным на наличие уникальной культуры.

Обе «запоздавших» страны - Германия и Россия - пожинают в течение двух десятилетий до начала первой мировой войны плоды невиданного культурного взлета; последствия этого динамического развития скоро перевернут и Германию, и Российскую империю.

Лихорадка периода грюндерства - в Германии с 1870, в России, самое позднее, с 90-х годов - ведет к головокружительному подъему промышленности. Несмотря па политическое отчуждение, уплотняется сеть цивилизаторских связей, объединяющих силы прогресса двух стран. Восстановим это в памяти. Экспрессу, идущему из Берлина в Санкт-Петербург, требовалось в 1913 г. не больше времени, чем сегодняшнему «Северному экспрессу». Пограничные станции - Эйдткунен-Августово, Вирбаллен, Алек сандрово - служат опорными пунктами оживленного движения пассажиров и товаров, Это всего лишь железная дорога, но в XIX и в начале XX столетия железнодорожное сообщение является самым мощным, преодолевающим географические и психологические расстояния средством передвижения и коммуникации, -европейская цивилизация до 1914 г. немыслима без этого революционного средства передвижения. Оно раздвигает границы и горизонты, соединяет людей, приводит в движеиие мысль. Это средство познания действительности из первых рук, с ним связан круг опыта и надежд целого поколения.

Движение между Москвой и Берлином, Петербургом и Мюнхеном было чем-то само собой разумеющимся. В крупных городах германской империи существовали русские общины, в российской империи - немецкие; в Москве, Петербурге, Одессе, Екатеринославе или Ревеле о них и сегодня напоминают здания кирх. Каждая крупная община иностранцев - это окно в мир, это тесные контакты и близость в общении. Эти общины служат скрепами взаимопонимания. В образованных кругах двух- и трехъязычие были не исключением, а скорее, правилом. Крупные фирмы имели представительства в промышленных центрах и провинциальных городах. Во многих русских городах на слуху были имена Оренштайна и Коппеля, Сименса и Шуккерта, Борзига и других. Немец присутствует в Российской империи не только как идея, но как инженер, фабрикант, банкир. В свою очередь, Россия в Германском рейхе появляется в образе русских курортников, регулярно наезжающих в Бад-Эмс и Баденвейлер, в образе русских студенческих землячеств. Немецкие фирмы представлены на нижегородской ярмарке, так же как и русские на Лейпцигской. Там отмечают золотыми медалями качество товаров, а не национальность. Немец-инженер, которому предлагается место в Москве или Перми, отправляется туда, и это представляется само собой разумеющимся.

Поверх границ без препон функционирует научный, культурный и художественный обмен. Великие дирижеры Густав Малер и Рихард Штраус концертируют с оркестрами Петербурга и Москвы, звезды русской оперы и балета, такие, как Федор Шаляпин и Сергей Дягилев, приезжают в Дрезден, Мюнхен и Берлин.

Немецкие университеты привлекают студентов из России. Это относится к таким русским студентам, как будущие художники Игорь Грабарь, Марианна Веревкина, Василий Кандинский, к студентам-философам, которые едут в Марбург, Фрайбург или Гейдельберг. Многие из создателей плана ГОЭЛРО, такие, как Карл Адольфович Круг и Александр Васильевич Винтер, учились в высшей технической школе Берлин-Шарлоттенбург и проходили практическую подготовку в немецких фирмах. Эль Лисицкий получил образование в Высшей технической школе в Дармштадте. А важный деятель будущего режима Леонид Красин работал в Берлине в фирме Сименс-Шуккерт. Некоторые из ведущих представителей русской интеллигенции, участвовавших в сборнике «Вехи» в 1909 г., учились в Германии: в их числе Кистяковский, Франк и Бердяев.

Эта степень знакомства и интимности, существовавших до того, как мы стали врагами, утрачены нашей культурой. Только там, где другая культура становится неотъемлемой частью живого опыта, устанавливается непринужденность общения, которая нам сегодня, даже после исчезновения железного занавеса, представляется совершенно утопической. В этом едином цивилизованном пространстве существует нечто вроде общих стандартов, которые в Санкт-Петербурге выглядят не иначе, чем в Берлине или Вене. Мыслители двигаются вдоль меридианов этой Европы, и им не надо знать друг о друге, чтобы двигаться в одном и том же направлении. Конечно, эта сеть взаимосвязей возникла не вдруг - она складывалась в череде поколений, над ней трудились как дворянская культура, интеллигенция и торговые дома, так и международные банки и международные рабочие организации. Городские центры перед первой мировой войной были космополитически-интернациональными образованиями, где не играло никакой роли, кто откуда явился. Иоганну фон Гюнтеру мы обязаны впечатляющими воспоминаниями о «Башне» Вячеслава Иванова. Русские социал-демократы ориентировались в Германии так же свободно, как и дома - стоит почитать берлинские воспоминания Осипа Пятницкого. У молодого Степуна и молодого Пастернака не было никаких трудностей взаимопонимания с их гейдельбергскими или марбургскими профессорами. Впрочем, это, конечно, было свойственно элите — аристократии, интеллигенции, молодой буржуазии. Элитарность этой культуры как раз является одной из причин того, почему ее опорные элементы были столь радикально ликвидированы.

Но ее структура функционировала еще и после первой мировой войны и после русской революции. Опыт общего горизонта давал преимущества представителям и нового, и старого мира. Персонажи, выросшие еще в старой Европе, своеобразно действуют в межвоенное время. Стоит задуматься над естественностью, с какой находят взаимопонимание дипломаты старой школы Николай Чичерин и Брокдорф-Рацау в Москве и в Висбадене. Задумаемся о том, каких почетных гостей приглашают на 200-летиий юбилей Российской академии в Ленинград: в их числе был, например, Макс Планк. Вспомним о гастролях Александра Таирова и Всеволода Мейерхольда в Берлине и концертах современной музыки, которые давал Отто Клемперер в Москве. Когда читаешь берлинское эссе Андрея Белого 1922 г. или написанный в 1923 г. в Берлине трактат Николая Бердяева «Новое средневековье», становится ясно, что они созвучны другим мыслителям нового века, таким, как Мартин Хайдеггер, и что речь идет не просто о русско-немецком диалоге, но о дискурсе, обсуждающем настоящее и будущее европейской цивилизации.

Поиски своего пути кончились катастрофой, которая привела к военной конфронтации и продолжению мировой войны. То, что последовало за модерном в 20-е годы,- так называемые «сталинизм» и «фашизм» - не было ни возвращением в «новое средневековье», ни азиатчиной «Чингисхана с телефоном», но было продуктом распада европейского модерна там, где гражданские традиции были слишком слабы, чтобы обуздать развязанный индустриализацией динамизм. Диалектика прогресса заглохла в царстве ГУЛАГа и концентрационных лагерей и превратилась в саморазрушение. Гражданским лицам больше негде искать спасения: Советский Союз перестал даже быть надежным убежищем для антифашистов. Нацистский Рейх стал ловушкой для русских эмигрантов.

Это означает: Россия и Германия не справились с теми мощными творческими потенциями, которые раскрылись в конце XIX века, убедительным свидетельством чему является расцвет литературы, искусства, науки, техники в этих странах в межвоенные годы.

Мир искони делился на две части — Восток и Запад. Это не только географическое деление, это — два принципа, соответствующие двум динамическим силам природы, две идеи, обнимающие весь жизненный строй человеческого рода. Сосредоточиваясь, углубляясь, замыкаясь в самом себе, созидался человеческий ум на Востоке; раскидывался вовне, излучаясь во все стороны, борясь со всеми препятствиями, развивается он на Западе. А между ними — Россия, вбиравшая культуру и Запада и Востока, сближавшая их, одновременно оставаясь сама собой, целым миром, в котором, как в котле, переваривались традиции, языки и культура многих ее народов.

В чем состоит самобытность каждого народа? В особенном, одному ему принадлежащем образе мыслей и взгляде на предметы, в религии, языке и более всего в обычаях. Все эти обстоятельства чрезвычайно важны в формировании и развитии культуры, и все они проистекают из одного общего источника, причины всех причин — климата и местности.

Если учесть, что территория России столь велика и разнообразна по климату и по местности, то сказанное выше будет вполне справедливо: Россия сама есть целый мир.

Что же такое Европа и что такое Азия? Азия — мир созерцания, Европа — воли и рассудка. Год для Европы — век для Азии; век

для Европы — вечность для Азии. Все великое, благородное, человечное, духовное взошло, выросло, расцвело на европейской почве. Утонченность нравов, искусство, наука, победа над материей, разнообразие жизни, рыцарство, святость человеческого права — все, из-за чего гордится человек своим человеческим достоинством, — все это есть результат развития европейской жизни.

Россия не принадлежала и не могла, по основным элементам своей жизни, принадлежать к Азии: она составляла какое-то уединенное, отдельное явление. Татары, по-видимому, должны были сроднить ее с Азией; внешними узами они успели привязать ее с Азией, но духовно не могли, потому что Россия — держава христианская.

Основные силы русского народа никогда по-настоящему не обращались на собственное его развитие, как это имело место у народов германо-романских. Присоединив к своему государству очередную территорию, русские тратили силы на обустройство и развитие культуры проживающего там народа: отправлялись русские учителя, инженеры, государственные чиновники, армия.

В славянском характере есть что-то женственное; этой умной, крепкой расе, богато одаренной разнообразными способностями, не хватает чего-то, чтобы самой пробудиться, она как бы ждет толчка извне. Для нее всегда труден первый шаг, но малейший толчок приводит в действие силу, способную к необыкновенному развитию. Важна была роль норманнов и подобна той, какую позже сыграл Петр Великий при помощи западной цивилизации.

Славянский язык бесспорно принадлежит к языкам индоевропейским, а не индоазиатским; кроме того, славянам чужды эти внезапные порывы, пробуждающие фанатизм всего населения и это равнодушие, способствующее тому, что одна и та же форма общественной жизни сохраняется долгие века, переходя от поколения к поколению.

На взгляд Европы, Россия была страной азиатской, на взгляд Азии — страной европейской. Эта двойственность соответствовала ее характеру и ее судьбе, которая помимо всего прочего, заключается и в том, чтобы стать великим караван-сараем цивилизации между Европой и Азией.

Даже в самой религии чувствуется это двойное влияние. Христианство — европейская религия, это религия Запада; приняв ее, Россия тем самым отдалилась от Азии, но христианство, воспринятое ею, было восточным — оно шло из Византии.

Греческое православие связало нерасторжимыми узами Россию и Константинополь. И когда Магомет II вошел победителем в Константинополь, церковь пала к ногам русских князей и с той поры не переставала указывать им па полумесяц на соборе св. Софии.

Наследница византийского престола Софья Палеолог, став женой Ивана III, оказала значительное влияние на культурное развитие двора и столицы России: привезла с собой герб — двуглавого орла, ставшего гербом России, трон, вытеснивший княжескую лавку, роскошные царские одежды и придворный этикет, Александрийскую библиотеку; с ее именем связано начало каменного строительства в Москве.

В газете «День» 4 ноября 1862 г. появилась статья поэта, журналиста, писателя Ивана Сергеевича Аксакова «Народный отпор чужеземным учреждениям», в которой он в своеобразной форме задает Руси вопрос, отчего ей не в прок идет умение заморское, хотя есть и немцы-дядьки и французы-гувернеры; смотрится Русь неряхой, грязным неучем, вся в заплатках и пятнах, хотя ее и наряжали, и румянили, и белили?

«Оттого я так безобразна, — отвечает святая Русь, — что набелили вы, нарумянили мою красу самородную, что стянули мои могучие плечи в немецкий тесный... кафтан... принуждаете жить чужим обычаем, чужою верою, чужою совестью!» [15].

Решившись создать русскую цивилизацию, решившись превратить в европейцев миллионы своих подданных, которые не обнаруживали ни малейшего желания изменить свой стародавний быт, Петр I вступил в борьбу со стихийною силою. Это было равнозначно тому, чтобы, например, сменить в России климат.

Цивилизаторские попытки Петра Веткою прошли мимо русского народа, потому что ни одна из них не была вызвана живою потребностью самого народа.

Арнольд Тойнби справедливо выдвигает вывод, что для развития цивилизации необходимо, чтобы большинство подражало интеллектуальному меньшинству, тянулось до его уровня, обеспечивая этим социальное единство общества.

Реформы Петра I раскололи российское общество: интеллектуальное меньшинство заговорило на чужом языке, изменился образ жизни, изменились моральные и нравственные ценности.

А большинство что же? Мужику было не до реформ Петра, когда ему надо было сегодня пахать, завтра сеять, ладить с барином и бурмистром. Барские затеи Петра не облегчали страшного гнета материальных забот, лишений и стеснений, парализующих всякую энергию воли и поступков.

История человечества — не только история продуктивной деятельности, но и история бесконечных войн, дележа территорий, захватов и т.п. Россия не является исключением. Охватывая в момент возникновения небольшой регион на северо-востоке Русской равнины, российское государство постоянно расширялось, включив в свои границы в конечном итоге огромную территорию на двух континентах — Европе и Азии. Из 525 лет (с 1368 по 1893 гг.) Россия провела 305 лет в войнах. Либо нападала она, либо нападали на нее.

Чем же держится Россия? Самобытной и глубокой культурой, которая была создана единым русским народом, во всем сложном сочетании его национальностей. Эта культура создавалась в течение целого тысячелетия, на единой, все расширяющейся территории, при едином государственном и культурном языке, в единой судьбе войн и хозяйственно-торгового сотрудничества. Все это выработало у народов России сходство душевного уклада, близость в обычаях и характере, единство в восприятии мира, людей, государства. На этой основе творилась и развивалась русская национальная культура. И потому, вынужденная провоевать две трети своей истории, Россия остается живым, духовно и исторически сложившимся организмом, который из всякого распада вновь восстанавливается таинственной, древней силой своего духовного бытия.

Литература

Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М., 1990.

В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией. Части I и И. - М., 1994.

Гумилев А.Н. Древняя Русь. Великая степь. — М., 1989.

Данилевский Н.Я. Россия и Европа. — М., 1991.

Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. I —IV. — Калуга, 1993.

Миронов В.Б. Пир мудрецов. Возрождение России. — М.,1994.

Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. — М., 1987.

Вопросы для обсуждения

1. В чем специфика пути России в цивилизацию?

2. Почему Россия оказалась на перекрестке культур Запада и Востока? Россия — Запад или Восток?

Есть ли в истории цивилизаций аналоги цивилизационного пути развития, пройденного Россией

ЛЕКЦИЯ 2. ЦИВИЛИЗАЦИЯ И СУБЦИВИЛИЗАЦИИ РОССИИ

/. Этнокультурные истоки.

2. Московская Русь как субцивилизация.

3. Формирование имперской субцивилизации.

1. Этнокультурные истоки

В рамках единого цивилизационного феномена, каковым является тысячелетняя история России, четко выделились три периода как самостоятельные «исторические субцивилизации»: Киевская Русь (примерно с конца X по конец XIII века), Московская Русь (с начала XIV по конец XVII века), имперская Россия (с начала XVIII века и до дня сегодняшнего). Многообразие российского бытия, конечно, было значительно сложнее: огромное влияние на формирование названных цивилизаций оказал дохристианский этап — этнополитический «первичный бульон», I тыс. н.э., зоны межэтнического взаимодействия (Золотая орда, Половецкая степь, Литовская Русь, национальные «окраины» и т.д.). Без учета этих образований общая картина цивилизационных особенностей России может оказаться искаженной.

Исторический тип российской цивилизации может быть определен через анализ степени принадлежности древнерусской — русской — российской культуры к славянской. В каком смысле ее можно назвать славянской, если древнерусская народность складывалась в смешении (по меньшей мере) трех субэтнических компонентов: земледельческих славянского и балтского, охотничье-промыслового финно-угорского, с заметным влиянием германского, кочевого тюркского и отчасти северокавказского субстратов?

Было ли численное преобладание славян в этом процессе? Археологи и антропологи такое славянское преобладание подтвердили только в 2-х районах: приильменском и прикарпатском. На остальных территориях будущего Древнерусского государства определено либо преобладание балтского (к северу от Припяти) или финно-угорского (к востоку от Валдая) населения.

Древнерусские летописи подчеркивают, конечно, славянское и отчасти скандинавское происхождение населения Руси, однако к

этим свидетельствам следует относиться с известной осторожностью. В византийских, арабских и западноевропейских источниках сохранились сведения не об основной массе населения Руси, а о древнерусских воинах VI —XI вв.с преобладанием у них черт, скорее германского, чем славянского типа (внешний вид, ритуалы, погребальные обряды, оружие, военная тактика и т.д.) [1].

В религиозно-обрядовых чертах дохристианской Руси заметно влияние балтское и финно-угорское: мать-олениха, «лесо-речной», т.е. по «профилю» не земледельческий. А вот язык не вызывает никаких сомнений, в нем славянское доминирование.

Итак, подчеркнем, что российская цивилизация зарождалась как гетерогенная общность, образуемая из трех хозяйственных регионов: земледельческого, скотоводческого и промыслового; трех типов образа жизни: оседлого, кочевого и бродячего; на пересечении нескольких религиозных потоков и в смешении этнических субстратов. Более 150 племен населяло территорию, на которой образовалось впоследствии русское государство.

При такой многовариантности всех исходных структур, без явного преобладания одного из них, формирующееся государство на огромной территории Восточно-Европейской равнины должно было найти некий надежный и мощный инструмент консолидации. У киевских Рюриковичей не было совершенной военно-бюрократической системы, какую имели римские императоры, или культурно и численно доминирующего этноса, использованного ахеменидскими шахами. Такой опорой в построении державы стало христианство, явившееся идейной, культурной, образовательной, ценностно-ориентационной базой.

Таким образом, на вопрос, какой по происхождению является русская культура, следует ответ: славянской по языку и греко-православной по большинству иных параметров.

В стране, преимущественно сельскохозяйственной по роду жизнедеятельности, христианство принесло становление городской культуры, хотя со специфическим «слободским» характером, когда основная масса горожан продолжала заниматься сельскохозяйственным производством, а мелкотоварное производство было занятием незначительной части жителей городов.

Этим можно объяснить то, что собственно городская культура сосредоточилась в сравнительно узком круге светской и церковной аристократии. Отсюда объяснение формально-обрядового (поверхностного) уровня христианизации русских мещан и селян, невежественное и наивное толкование основ вероучения, что так удивляло европейцев, посещавших Русь.

Опора властей на религию как на социально-нормативный источник регулирования общественных отношений сформировала особый

тип массового православия: формального, невежественного, часто полуязыческого — «православия без христианства», как метко назвал его Н.Бердяев

В первые века древнерусской государственности Киевскую Русь по многим чертам можно было бы назвать «дочерней» зоной византийской культуры, что не могло не определить специфики цивилизации Древней Руси.

Разнообразие природных условий и связанное с этим формирование региональных особенностей хозяйственной деятельности довольно рано обусловили появление трех возможных центров культурно-хозяйственной жизни: северного, южного и «центрального» со «столицами» в Новгороде, Киеве, Ростове Великом. Наличие этих центров — показатель не только разнообразия возможных путей культурно-исторического развития, но и объективного полицентризма, изначальной вариативности, пластичности русской культуры. Данные районы аккумулировали в себе не только различный природно-демографический субстрат, но и были сориентированы на различные регионально-культурные влияния: Киев в основном на греко-византийский мир, Новгород — на североевропейский, Ростов — на европейскую культуру и мир кочевых цивилизаций.

К концу периода формирования единого культурного целого (XIII в.) Россия занимала территории и в Европе и в Азии, создав своеобразный евразийский универсум, во многом определявший особенности ее культуры.

Восточно-Европейская равнина была местом постоянного переселения народов, когда многочисленные племена, выброшенные на ее пространства разнообразными историко-культурными катаклизмами, образовывали недолговечные союзы и объединения, сменявшие друг друга и оставлявшие после себя не только отрицательную, но и культурно-значимую память. В III в. образовался готский союз племен, в IV в. — карпатский межплеменной союз, в это же время в северном Причерноморье доминировали в течение приблизительно ста лет гунны, с VI в. резко усилилась активность тюркских племен, прежде всего аваров. VIII —IX века прошли под знаком власти хазар, подчинивших славянские племена. Через хазар осуществлялась связь с Византией, Востоком, арабским миром. На смену хазарам в IX —XI вв. пришли печенеги, затем огузы и, наконец, в XI —XIII вв. половцы, создавшие свое знаменитое государство Дешт-и-Кипчак. Особым фактором русской культуры была, безусловно, Степь, которая стала архетипом всего враждебного, темного, разрушительного, символом великого противостояния Руси кочевым цивилизациям Востока. Через степь в русскую культуру вошел тюркский элемент, сформировалась объективная возможность цивилизационного и культурного синтеза Запада и Востока, о котором грезили русские мыслители конца XIX — начала XX в. Степь привнесла в русскую культуру и проблему «внутреннего Востока».

Уже к VIII в. родоплеменные союзы на территории Руси уступают место территориально-политическим объединениям восточных славян, в основе которых лежала общность языка, веры, исторического опыта, культурного стиля жизни. Началась повторная колонизация Восточно-Европейской равнины славянскими племенами с юго-запада на север и восток, которая завершилась лишь к XVIII в., когда славяне заселили Причерноморье и Приазовье. Именно в Приазовье (частично и в Поднепровье) в первых веках до н. э. жили предки славян — анты, племенное название которых — «русь» или «рось» — по одной из версий дало наименование всей земле восточных славян. По версии немецкой исторической школы, название Руси производно от древнего скандинавского слова «руотси», которое обозначало мореплавателей-воинов. Вместе с тем сравнительно-лингвистический анализ до сих пор не дает однозначной версии происхождения названия нашей страны. Первоначально (IX—XI вв.) «Русьской землей» называлось среднее Поднепровье, затем данное название с земель киевских полян перешло на земли иных восточных славян (XII —XIII вв.). В результате повторной колонизации к IX —X вв. на Восточно-Европейской равнине расселились многочисленные племена восточных славян: тиверцы, уличи, дулебы, бужане, волыняне, поляне, древляне, дреговичи, радимичи, северяне, вятичи, кривичи и т. д., которые активно взаимодействовали с угро-финскими, тюркскими и иными племенами. Легенда о призыве варягов излагается в «Повести временных лет». Призыв Рюрика Гостомыслом для управления славянами преследовал, по-видимому, цели нормализации власти и упорядочивания отношений в социуме в условиях этнического разнообразия и постоянных межплеменных стычек. Позже, со сменой государственно-культурных доминант призыв Рюрика на княжение начинает осмысливаться с иной точки зрения: в XV —XVI вв. вырабатывается обоснование генеалогии правящей династии, что отражается прежде всего в «Сказании о Великих князьях Владимирских», автор которого, тверской инок Савва (Сатана) выводил происхождение Рюрика и, следовательно, всех русских князей и царей от римского цезаря Августа. С этого времени подчеркивалась не роль варягов в образовании русского государства и генезисе русской культуры, а доказывалась священная древность правящей династии, само право на монархическую власть. Особое значение это получило в период царствования Ивана IV Грозного, который считал себя потомком Августа, легендарного римского героя Пруса, но отнюдь не русским человеком.

С XVII в. предком славян официально стали считать Ноя, правнук которого Скиф дал жизнь двум сыновьям — Словену и Русу, от них повели свое происхождение западно-восточные славянские народы. В этот же период рождается каноническая легенда о том, что славянские князья, участвуя в походах Александра Македонского, получили от него в благодарность золотую грамоту на владение Русью.

В 1724 г. в результате начала деятельности Академии наук в Россию были приглашены для систематизации исторических источников немецкие ученые Миллер и Байер, целью которых стало доказательство призвания варягов не как легендарного, а как исторического факта. В результате была сформулирована так называемая «норманнская теория», рассматривающая особенности русской культуры и государственности с точки зрения пангерманизма и доказывающая, что славяне принципиально не могут сами организовать собственную государственно-культурную жизнь.

Начиная с работ М.В.Ломоносова развивается антинорманнизм, намеренно не учитывающий историко-археологические данные об объективном присутствии варяжского фактора у истоков русской государственности (раскопки Гнездова под Киевом, Рюриково городище). Однако нельзя забывать, что на русскую государственно-политическую традицию оказали влияние и «восточные» явления, что отразилось даже в наименовании русских предводителей: вплоть до XI в. они носили титул кагана, а не князя, и именно в таком статусе сведения о них, начиная с IX в., встречаются в западноевропейских хрониках.

Прежде чем стать консолидирующим фактором, христианство прошло на Руси целый ряд этапов в своем развитии, ассимилируясь в культурном контексте древнерусской цивилизации. До сих пор преобладает концепция двух путей проникновения христианства на Русь: византийского и моравско-болгарского. Из болгарских земель на Русь пришли первые пастыри, вероучительные книги, первые писцы и «мужи ученые». На основе греческих, арабских, древнерусских источников воссоздается деятельность не только первых учителей веры — Кирилла и Мефодия, — но и особенности постижения христианства Русью. Знакомство Руси с христианством осуществилось задолго до ее официального крещения Владимиром в 988 г., и оно было связано с контактами Руси с Римом, Византией, западноевропейским миром.

Русские торговцы и военные дружины подолгу жили в Византии и Болгарии, на Крите, в Германии, Сирии, Египте, Моравии. Они были хорошо знакомы с исламом, иудаизмом, Римской, Александрийской, Византийской церквями. Представители этих религий постоянно жили и в самой Руси в качестве наемников, ремесленников, купцов с христианством на Русь пришли культурные ценности всего христианского мира, но прежде всего Византии и Рима. Основная часть письменных источников, посредством которых Русь приобщалась к культурным традициям античного и христианского мира, была представлена преимущественно византийскими произведениями. Вместе с византийским культурным влиянием на Русь пришли две основных византийских культурных парадигмы — аскетическая и гуманистическая. Русь выбрала аскетическую парадигму, восходящую к идеалам первоначального христианства, с его тягой к рассмотрению общества как братской монашеской общины: данный момент ярко проявился в эпоху Ивана Грозного, который попытался реформировать общество в связи с этим образцом, создав так называемую монастырскую утопию.

Творческое переосмысление культурных влияний не могло не отразиться на художественной традиции этого периода.

Дата добавления: 2014-12-08