Молекулярные механизмы пластичности

Повышенный интерес к изучению молекулярных механизмов памяти в 50—60-х годах был вызван работами известного шведс­кого нейрохимика X. Хидена, изучавшего роль рибонуклеиновой кислоты (РНК) в процессах памяти и положившего начало ис­следованию кодирования приобретаемого навыка последователь­ностью нуклеотидов РНК. Он изучал содержание РНК и белков в нейронах вестибулярной системы у обученных крыс и кроликов. Крыс тренировали взбираться по наклонно натянутой проволо­ке, к концу которой прикреплялась приманка- Кролики враща­лись в устройстве, напоминавшим детскую карусель. Оказалось, что освоение животными нового поведения сопровождалось рос­том синтеза РНК и белков. Предполагалось, что последующий синтез белка на матрице «обученной» РНК сохраняет приобре­тенную информацию («запоминающие белки»). Гипотеза X. Хиде­на о роли РНК в кодировании памяти была критически переоце­нена самим автором и не получила подтверждения опытами дру­гих исследователей. В серии работ, выполненных многими авторами,

была установлена связь обучения с ростом синтеза ядерной и ци-топлазматической РНК во многих структурах мозга. Его блокада с помощью рибонуклеазы, вводимой разными способами (в струк­туры мозга, на его поверхность или внутрибрюшинно), у крыс и кроликов приводила к исчезновению ранее выработанных услов­ных рефлексов и затрудняла обучение новым навыкам. Однако до сих пор не доказана биохимическая специфичность белков, син­тезируемых в процессе запоминания. Поэтому роль РНК и белков в механизмах памяти исчерпывается их участием в восстанови­тельных процессах клеток, вовлеченных в активное функциони­рование. Позднее, в 70-х годах, исследователи пришли к выводу о том, что сохранение приобретенной информации связано не с РНК, а с ДНК.

Существенный вклад в понимание молекулярных механизмов памяти внесли Франсуа Жакоб и Жак Моно, которые во Фран­ции в 1961 г. впервые опубликовали результаты своих исследова­ний белкового синтеза у бактерий. Они описали сложную структу­ру генетического контроля со специальным механизмом, обеспе­чивающим адаптацию организма к воздействиям внешней среды. За эту работу, признанную теперь классической, они были удос­тоены впоследствии Нобелевской премии. Обычно бактерия ис­пользует в качестве источника углерода фруктозу или сахарозу. Но если ее перенести на среду, содержащую сахар лактозу, которую нужно предварительно расщепить, чтобы получить углерод, то часть молекул лактозы, проникая в клетку, запускает специаль­ный механизм, который изменяет репрессор — белок, подавляю­щий транскрипцию ДНК в РНК. Это делает возможным синтез фермента, необходимого для расщепления лактозы. Действие реп-рессора можно устранить с помощью других белков или гормонов. Таким образом, помимо структурных генов, хранящих информа­цию об организме, они выделили особые регуляторные белки, ко­торые, присоединяясь к ДНК или отделяясь от нее, контролиру­ют экспрессию генов.

Существует много моделей, объясняющих связь памяти с гене­тическими структурами нейрона. Большинство из них утверждает наличие единого процесса экспрессии генов, стимулируемого обу­чением. Она ведет к синтезу многих классов белков — рибосом-ных, синаптических структурных белков аксонных окончаний, энзимов (ферментов) для синтеза мембранных липидов.

Двухфазная модель синтеза белков как основа долговременной памяти впервые была предложена Э. Глассманом (СИавхтап Е., 1969). Опираясь на результаты опытов других исследователей, по­казавших, что ингибитор синтеза белка у золотой рыбки одно-

временно вызывает блокаду синтеза РНК и дефицит памяти, он описал цепь молекулярных событий, определяющих долговремен­ное хранение информации, как последовательность: белок-1 ~ РНК — белок-2. Э. Глассман предположил, что белок-1, синтези­руемый во время обучения, является активатором для специфи­ческих генов, которые на следующем шаге кодируют РНК, опре-делящую синтез белка-2. Последний причастен к консолидации памяти. В результате синаптические связи, которые появляются меж­ду нейронами в процессе обучения, превращаются в постоянные.

Идеи Э. Глассмана получили подтверждение в серии работ X. Мэттиаса и его коллег (МаНЫев Н. еТ: а1., 1989), обративших внимание на наличие двух волн активации синтеза белков после обучения крыс различению стимулов. Первая волна белкового син­теза начиналась непосредственно после тренировки, в то время как вторая появлялась 6—8 ч спустя. Был сделан вывод, что две стадии формирования долговременной памяти требуют разных бел­ков: регуляторных и эффекторных соответственно.

Экспериментальные доказательства двух фаз активации синте­за РНК и белков при обучении крыс получены с помощью радио­активных методов. Регулярное измерение включенных в РНК и белки меченых предшественников в разные сроки после обучения обна­ружило отставленные во времени два пика активации транскрип­ции и трансляции. При обучении крыс активному избеганию содер­жание радиоактивных РНК и белка возрастает в течение первого часа после сеанса обучения и вторично на 6—10-м часу.

А. Барзилаи (ВаггПа! А. е1 а1., 1989) с коллегами из лаборатории Э, Кэндела описали две волны активации синтеза белка у сенсор­ных нейронов морского моллюска аплизии, когда долговременное синаптическое облегчение создавалось (в течение более 24 ч) апп­ликацией серотонина в течение 1,5 ч или 2-часовой аппликацией аналога цАМФ. Активация синтеза белка измерялась по включе­нию радиоактивного "З-метионина. Появление первой волны ак­тивации синтеза белка наблюдалось через час после подведения серотонина, ко 2-му часу она исчезала. На 3-м часу возникала вто­рая волна активации синтеза белка, более выраженная и протя­женная во времени.

Анализ состава синтезируемых белков с помощью гель-элект­рофореза показал, что на первой фазе активации под влиянием серотонина и цАМФ создаются одни и те же 15 белков. Их актива­ция кратковременна (от 1 до 3 ч) и наступает через 15—30 мин после начала воздействия. Вторая волна появляется через 3 ч после начала воздействия и длится около 5 ч; она включает синтез четы­рех новых белков, а через 24 ч — синтез еще двух.

Одна из популярных сегодня молекулярных моделей памяти представляет процесс формирования памяти следующим образом. Внешнее воздействие (изменение экстраклеточной среды) вызы­вает в геноме нейрона каскадную реакцию, в которой выделяются две фазы активации синтеза белков и РНК. Первая фаза активации соответствует индукции специфических регуляторных генов из класса «непосредственно ранних генов». Продукты ранних генов индуцируют экспрессию «поздних» генов — морфорегуляторных генов. Они определяют вторую фазу активации синтеза РНК и бел­ков, что ведет к росту и/или изменению клеточных связей в мозге.

«Ранние гены» впервые были обнаружены при изучении влия­ния фактора роста на нейроны в культуре ткани. По своим свой­ствам они напоминали «непосредственно ранние гены» бактерио­фагов и эукариотических ДНК вирусов. Поэтому по аналогии с вирусными генами эти быстро активирующиеся клеточные гены были названы «генами первичного ответа», «генами раннего отве­та», «генами компетентности». Одним из первых ранних генов, который был идентифицирован и клонирован, стал ген с-Го5. Пред­полагается, что он контролирует клеточный рост и пролиферацию. К настоящему времени клонировано уже около 100 ранних генов. Продукты большинства ранних генов представляют собой регуля-торные белки. Ранние гены контролируют транскрипцию поздних генов, являющихся для них мишенями. Они влияют на регулятор-ные элементы поздних генов в их промоторных областях, которые служат рецепторами для продуктов ранних генов.

Механизм долговременной памяти с учетом двухкаскадной реакции экспрессии генов представлен на рис. 36. Показаны волны экспрессии ранних генов (РГ) и поздних генов (ПГ). ДП формиру­ется после экспрессии поздних генов.

В ряде работ специально проверялась связь первой волны акти­вации синтеза РНК и белков с экспрессией ранних генов. Индук­ция ранних генов (с-Гоз, с-]ип), контролируемая с помощью вве­дения радиоактивных предшественников РНК, была обнаружена в неокортексе мышей через 15 мин уже после одного опыта с обу­чением пассивному избеганию. Сходный эффект был зафиксиро­ван через 30 мин после сеанса обучения крыс активному избега­нию электрического тока (запрыгиванием на полочку): синтез мРНК возрастал вследствие индукции раннего гена с-Го5, но не с-тус. Изменение наблюдали в коре, гиппокампе и мозжечке (Ано­хин К.В„ 1997).

Экспрессия ранних генов возникает на ранней стадии обуче­ния и с автоматизацией навыка исчезает (Анохин К.В., 1997). Чем труднее идет обучение, тем сильнее выражена их экспрессия. Хуже

0246 12 Время (часы)

Обучение

Ранние гены

 

Рис. 36. Две волны экспрессии генов, определяющих появление долговременной памяти (ДП).

Экспрессии ранних (РГ) и поздних (ПГ) генов. На абсциссе — время после обуче­ния; на ординате — эффективность процессов, определяющих долговременную память (по К.В. Анохину, 1997).

обучающиеся мыши (неуспешная группа) отличались в 1,8 раза большей экспрессией гена с-Гоа по сравнению с успешной груп­пой. Экспрессия ранних генов с-Гок и с-)ип стимулировалась не только ситуацией обучения, но и помещением животного в но­вую, сенсорно-обогащенную среду, а также отменой ожидаемого отрицательного подкрепления.

Удобным объектом для изучения механизмов памяти всегда был гиппокамп. На нем легко можно смоделировать процесс обучения, создавая в нем электрической стимуляцией эпилептический очаг активности. С помощью измерения синтеза РНК радиологически­ми методами было установлено, что эпилептическая активность увеличивает экспрессию ранних генов в пирамидных клетках гип- покампа и зубчатой фасции. Кроме того, в этих же структурах гип-покампа наблюдается экспрессия двух других генов. Один кодирует синтез протеинкиназы А, ответственной за фосфорилирование белков. Экспрессия другого гена вызывает синтез рецепторов ММОА, медиатором для которых служит глутамат. Известно, что через эти рецепторы в клетку входит особенно много ионов Са²⁴", поэтому они непосредственно участвуют в процессе обучения.

Сильное влияние на представление о молекулярных механиз­мах памяти оказали работы Э. Кэндела и его коллег (Сое1е1 Р. е1 а1., 1986; Кагк1е1 Е. е1 а1., 1987). Его теория каскада молекулярных реак­ций при обучении предполагает три уровня памяти, Кратковремен-

пая память, которая длится от нескольких минут до нескольких часов, обусловлена ковалентной модификацией белков, не дос­тигших состояния возбуждения. Промежуточная память, охваты­вающая несколько часов, обусловлена фосфорилированием бел­ков. Долговременная память, длящаяся более чем один день, зави­сит уже от индукции новых генов через вторичных посредников и регуляторов транскрипции. Авторы предположили, что ранние эф-фекторные гены ответственны за синтез белков, которые сохраня­ют память в течение дней. Память, сохраняемая в течение недель и месяцев, поддерживается другими — поздними эффекторными генами, которые включаются ранними регуляторными генами.

На основе накопленных за последние годы сведений об экс­прессии генов при обучении некоторые исследователи приходят к выводу о том, что память использует тот же генетический аппа­рат, который связан с онтогенетическим развитием организма, с регуляцией роста и дифференциацией его клеток. Подчеркивается общность молекулярного каскада экспрессии генов при обучении и раз­витии. Оба процесса реагируют на изменения экстраклеточной сре­ды. На стадии развития организма новые экстраклеточные сигналы ведут к инициации экспрессии генов, обеспечивающей клеточ­ную дифференцировку и консолидацию генетически запрограм­мированных функциональных систем.

При обучении комбинация экстраклеточных сигналов вызывает реэкспрессию генов, бывших активными на стадии созревания и онто­генетического развития организма.

На рис. 37 показано сходство основных этапов процессов эксп­рессии генов при развитии и обучении. Экстраклеточные сигналы активируют вторичные мессенджеры, которые высвобождают ка­талитические субъединицы протеинкиназ. Протеинкиназа транс­портируется в ядро клетки и там через транскрипционные факто­ры действует на ранние гены (с-Гох и с-]ип), вызывая их экспрес­сию, Последние кодируют транскрипционные факторы для поздних генов — белки: РОЗ и ЗШ. Эти белки и вызывают экспрессию поздних генов, которая определяет синтез различных структурных белков и молекул, необходимых для синаптического роста.

Рассмотренные клеточные и молекулярные механизмы обуче­ния не касаются проблемы специфичности этого процесса. Однако при обучении синаптическое облегчение проведения сигнала воз­никает селективно, т.е. на отдельных синапсах. Для объяснения этого явления Т.Н. Греченко и Е.Н. Соколов (1987) предположили, что вся мембрана нейрона проецируется на геном. Продукты реакций отдельных локусов мембраны, вызванные экстраклеточным сиг­налом в виде белка-регулятора (БР), стимулируют экспрессию или

РАЗВИТИЕ ОБУЧЕНИЕ

Внеклеточные сигналы

Трофические факторы

Протеин киназы (РКС,РКА)

Экспрессия кгенов-мишеней»" (1Ч-САМ, ОАР-43)

Консолидация^ функциональ­ных систем /

Модификация^ функциональ­ных систем ^

Рис. 37. Общность молекулярных каскадов экспрессии генов, обеспечива­ющей долговременное хранение информации при обучении и развитии. В процессе развития новые экстраклеточные сигналы ведут к инициации экспрессии генов, определяющей клеточную дифференциацию и консо­лидацию генетически запрограммированных функциональных систем. При обучении новые комбинации экстраклеточных сигналов вызывают реэкс-прессию генов, бывших активными в развитии. Это приводит к модифи­кации функциональных систем и ее сохранению в долговременной памяти (поК.В, Анохину, 1997).

репрессию генома. Это достигается тем, что БР транспортируется в ядро к генам с помощью специального транслокационного бел­ка (ТЛБ), который содержит метку активированного участка мем­браны. После экспрессии генов (гена, кодирующего белок соот-ветствущего рецептора, и гена, ответственного за белок-метку) и синтеза соответствующих белков с помощью мРНК белок вместе с ТЛБ транспортируется к тому участку мембраны, который был закодирован белком-меткой. Эта схема предполагает, что механизм

экспрессии генов используется избирательно для изменения про­водимости через селективные синапсы.

Большие возможности для выяснения молекулярных механиз­мов памяти открывает изучение собственно модификаций генома, вызываемых обучением. Исследование изменений ДНК под влия­нием обучения в значительной степени тормозилось общеприня­тым представлением о «неприкосновенности» ДНК и ее причаст­ности только к хранению генетической (врожденной) информа­ции- В течение многих лет в молекулярной генетике господствовала идея о постоянстве генома. Однако в процессе жизнедеятельности клетки молекулы ДНК не остаются неизменными: отдельные уча­стки ДНК умножаются, выпадают, перемещаются и модифици­руются. Изменилось представление молекулярных биологов и о процессах транскрипции и трансляции. Мнение о том, что считы­вание генетической информации с ДНК всегда идет только в од­ном направлении; ДНК—>РНК—>белок, подверглось критике.

В 70-х годах Д. Балтимор (ВаШтог О.) и X. Темин и С. Мицута-ни (Тепип Н., М1гийт 5.) одновременно в одном и том же жур­нале «г^аШге» опубликовали данные о существовании фермента — обратной транскриптазы (или ревертазы), который способствует синтезу ДНК на основе информации, содержащейся в РНК, Так было открыто явление обратной транскрипции— передача информа­ции в обратном направлении, от РНК к ДНК.

Изучение активности процесса обратной транскрипции при выработке у крыс пищедобывательного двигательного рефлекса в зависимости от их способности к обучению показало, что у быст­ро обучающихся животных активность обратной транскрипции в гиппокампе, которая измерялась по РНК-зависимому синтезу ДНК, в два раза выше по сравнению с медленно обучающимися живот­ными (Р.И. Салганик и др., 1981). Группы животных составлялись селекционным методом. В одной наследственно закреплялась спо­собность к быстрому обучению, другая формировалась из «неспо­собных:» крыс, медленно обучающихся животных.

Открытие обратной транскрипции (получение ДНК с копий РНК) позволяет предполагать, что существует процесс интегра­ции новых ДНК в геном, что может обеспечивать усиленный син­тез клеточных структур, необходимых для сохранения новых свя­зей между нейронами.

Экспериментальные доказательства модификации генома при обучении получены Н.А. Тушмаловой и ее сотрудниками (1973, 1993). Возрастание функциональной активности генома при обу­чении оценивалось двумя методами: по степени метилирования ДНК мозга и избирательной индукции синтеза ДНК. М-етилирова-

ние относится к обратимой модификации ДНК, т.е. не передавае­мой по наследству. Изменение степени метилирования ДНК ис­следовалось у крыс под влиянием выработки трех групп условных рефлексов: пищевых, пищедобывательных (чтобы получить пищу, крыса нажимала на полочку-педаль) и оборонительных — при элек­трокожном подкреплении. Измерения производились в коре, гип-покампе и мозжечке. Контролем служили животные, получавшие условные и безусловные раздражители в случайном порядке, и животные, не участвующие в опытах с обучением. Исследователи обнаружили увеличение степени метилирования ДНК при выра­ботке и угасании условных рефлексов. Максимальное увеличение метилирования соответствует ранним стадиям обучения, с зак­реплением условного рефлекса оно возвращается к исходному уров­ню. Сильнее оно представлено в гиппокампе, чем в коре, и в ней­ронах, чем в глии.

Повышение степени метилирования в процессе обучения свиде­тельствует об ускорении транскрипции, так как метилирование (при­соединение метильных групп СН^) рассматривается как «метка» отрезков ДНК, с которых осуществляется транскрипция. Метили­рование — один из молекулярных механизмов экспрессии генома.

Модификация генома под влиянием обучения была продемон­стрирована также по показателю индукции синтеза ДНК. Синтез носил строго избирательный характер, он затрагивал главным образом последовательности ДНК, повторенные в геноме от 10 до 20 раз (ДНК умеренных или средних повторов) (Тушмалова Н.А., 1993; Ашапкин В.В. и др., 1983). Существует гипотеза, что на уме­ренных повторах ДНК идет активный синтез РНК и что повторы расположены перед геномом и являются сигналами, регулирую­щими транскрипцию. Н.А. Тушмалова предполагает, что избира­тельно индуцированный на определенных фрагментах синтез ДНК ответствен за активное накопление информации на ранней стадии обучения.

Анализ нуклеидного состава вновь синтезированной ДНК в неокортексе крысы, однако, показал, что индуцированная обуче­нием ДНК существенно не отличается от суммарной. Поэтому ин­дукция синтеза ДНК, наблюдаемая при обучении, по-видимому, связана с экспрессией генов, определяющих усиление процессов репарации ДНК. Продемонстрировано увеличение синтеза ДНК в коре головного мозга крысы под влиянием психотропного препа­рата (пирацетама), который применяется в клинике для лечения больных, страдающих нарушением памяти.

Недостаток многих гипотез о молекулярных механизмах памя­ти состоит в том, что авторы не учитывают наличие в клетках

эукариотов не одного, а многих типов ДНК. В ядре клетки имеется ядерная ДНК, включающая генетическую ДНК, сателлитная ДНК и ДНК ядерной оболочки. В платоплазме выделяют цитоплазмати-ческую (свободно плавающую) ДНК и ДНК клеточных органелл, среди них ДНК митохондрий (Тушмалова Н.А., 1990). Из всех ти­пов ДНК наиболее изучена ядерная, генетическая ДНК.

По гипотезе Н.А. Тушмаловой, функция хранения генетичес­кой информации закреплена за стабильной (высокомолекулярной) ядерной ДНК. Кодирование же приобретенной информации вы­полняется лабильной (низко молекулярной) сателлитной ДНК ядра, которую характеризует непрочная связь с белком. Кроме того, для сателлитной ДНК как кандидата на хранение приобретенной па­мяти характерно высокое содержание метилированных групп, число которых особенно возрастает с обучением.

В своей гипотезе о параллельном кодировании врожденной и приобретенной памяти на разных типах ДНК (стабильной и ла­бильной) Н.А. Тушмалова основывается на сходстве некоторых биохимических реакций в онто- и филогенезе; эксперименталь­ных данных о химической гетерогенности ДНК; существовании обратной связи в триаде ДНК — РНК — белок (обратной транс­крипции).

Успешность обучения во многом зависит от сохранности опе­раций, совершаемых на клеточном уровне, которые кодируются в генетической ДНК. Генетические исследования на плодовой муш­ке Ого50рЫ1а показали зависимость их обучения от синтеза адени-латциклазы. Обнаружены моногенные мутанты ОговорЬИа, у кото­рых нарушено обучение. Оно тестировалось по выработке условно­го оборонительного рефлекса избегания специфического запаха после его подкрепления ударом тока. У одного такого мутанта имелся дефектный ген — гШаЬа^а, кодирующий аденилатциклазу, зависимую от комплекса кальция с калъмодулином. В результате такой мутации аденилатциклаза утратила способность активироваться комплек­сом кальция с кальмодулином. У ОгозорЬПа аденилатциклазой бо­гаты особые отделы мозга (грибовидные тела), имеющие важное значение для некоторых типов ассоциативного обучения. У моло­дых мушек в грибовидном теле быстро растет число новых нейро­нов, что связывают с накоплением опыта в процессе обучения. Хирургическое разрушение грибовидного тела у древесных мура­вьев нарушает основы их «социального поведения». Другой мутант ОгозорпИа — аипсе («тупицы») обучается, но обладает поразитель­но короткой памятью в несколько десятков секунд. Оказалось, что мутация затронула у него фосфодиэстеразу, расщепляющую цАМФ, что приводило к увеличению содержания этого вещества. Видимо,

11-3341

слишком большие и слишком малые концентрации цАМФ пре­пятствуют закреплению следов памяти. У всех мутантов с наруше­нием ассоциативного обучения нарушен и процесс сенситизации. Очевидно, что существует большое сходство механизмов пластич­ности у Ого50рЫ1а и у моллюска, они одинаково используют ней-ромедиатор, выполняющий модулирующую функцию, и фосфо-рилирование белков для получения более стойкого эффекта.

Способность мясной мухи и ОговорпПа к обучению наследует­ся, что доказывается опытами со скрещиванием. Для выведения особей, способных и неспособных к обучению, для скрещивания соответственно отбирали из быстро и медленно обучающихся. От­бор способных мух к выработке условного рефлекса на сладком подкреплении (втягивание хоботком сладкой воды) показал, что только к 24-му поколению прекращается рост кривой эффек­тивности выработки условного рефлекса по мере выведения все более способных к обучению особей. В связи с тем что процесс роста эффективности обучения идет медленно — только к 24-му поколению, — говорят не об одном, а о многих генах, определя­ющих обучаемость. В то же время формирование пластичности по типу сенситизации у мясной мухи определяется одним геном. Кри­вая эффективности обучения выходит на плато уже через одно поколение.

Таким образом, успешность обучения зависит от сохранности набора генов, опосредующих обучение, а ген сенситизации — один из участников генетического пула, управляющего обучением.

Все биохимические и молекулярные преобразования, вызыва­емые обучением, в конечном счете ведут к синаптической реорга­низации — увеличению размеров, количества активно работаю­щих синапсов. Существуют две гипотезы относительно изменений синаптических контактов под влиянием обучения: функциональ­ная и структурная. Согласно функциональной теории обучение не изменяет число синапсов. Оно остается постоянным, но при этом увеличивается отношение активных синапсов к пассивным. По структурной гипотезе обучение стимулирует образование новых контактов между нейронами, которые не берутся из резерва, а создаются заново-Основные модификации, наблюдаемые в процессе обучения на клеточном уровне и ведущие к структурным преобразованиям контактов между нейронами, по результатам исследования С. Роу- за (1995) отражены на рис. 38. Изучая обучение у цыплят (избега­ние клевания горькой бусинки), он выделил несколько уровней преобразований в клетке, которые сохраняются в течение разных отрезков времени ~ на разных этапах жизни энграммы.

Глутамат

С. Г05 «Поздние» гены РНК

Белок

Гликопротеин

«Ретроградный» сигнал

 

Рис. 38. Основные молекулярные и структурные модификации нейрона, возникающие в процессе обучения.

Показан каскад биохимических реакций в синапсе и ядре в процессе формирова­ния памяти (по С. Роузу, 1995).

В течение секунд и минут сохраняются изменения, вызывае­мые стимулом в ММОА-рецепторах, отвечающих на глутамат, а также в мускариновых рецепторах, чувствительных к АХ. Сохране­ние следового эффекта в течение минут или часов определяется действием киназ, которые фосфорилируют пресинаптические белки ионных каналов, а также последующей экспрессией ранних генов (с-Сок, с-]ип). Время сохранения памяти от 1 до 6 ч связывают с синтезом новых белков — глюкопротеинов в результате экспрес-

1Т

сии поздних генов. Глюкопротеины создают структурные измене­ния, встраиваясь в пресинаптические и постсинаптические участ­ки мембран. Период 12—24 ч связан с образованием дополнитель­ных шипиков, увеличением их диаметра и площади постсинапти-ческих уплотнений, которые выявляются с помощью электронного микроскопа. Постсинаптические уплотнения образованы плотно пригнанными рецепторами.

Гл а в а 7 ЭМОЦИИ

Дата добавления: 2014-12-10