Социальная стратификация 2 страница

Как определить удельный вес каждой страты? Методика заме­ров должна основываться в том числе на использовании статисти­ческих методов, позволяющих, в частности, определить иерархию

549

доходов населения. Степень влияния на принятие управленческих решений определяется не математическими методами, а с учетом сложившихся в обществе норм, определяющих этот процесс. И наконец, социальный статус группы определяется на основе изу­чения общественного мнения, непосредственно отражающего ее значимость и ценность.

Видимо, существуют и другие методики определения вертикаль­ного среза общества. Хотелось бы подчеркнуть главное: нельзя оп­ределять такое сложное явление, как социальная стратификация, исходя либо из статистических данных, либо основываясь исклю­чительно на данных социологических опросов. Необходимо исполь­зовать комплексный подход.

Уровни стратификации дают представление о вертикальном срезе общества. Вертикальный срез общества, воспроизводящий его иерар­хическую структуру, называется профилем стратификации, кото­рый показывает, какая часть населения принадлежит к низшему, среднему и высшему слоям и, следовательно, каков уровень нера­венства в данном обществе.

В сословных обществах высший слой, как правило, гомогенен, он состоит исключительно из представителей одного сословия, которые одновременно являются и носителями престижных стату­сов, и самыми состоятельными людьми страны, и активными уча­стниками политического процесса, потому что занимают все важ­ные государственные должности. Гомогенностью отличался и выс­ший слой советского общества, в котором ведущие статусные по­зиции занимали ответственные партийные работники и высшие государственные чиновники, одновременно являвшиеся и главны­ми распорядителями собственности.

По мере разрушения сословных перегородок, отмены сослов­ных привилегий, развития демократических институтов парламен­таризма, всеобщего избирательного права, политических партий в обществах неизбежно начинается процесс дифференциации выс­шего слоя, т.е. его своеобразное размежевание по характеру выпол­няемых функций: появляются политики, не обладающие собствен­ностью на средства производства и не выделяющиеся среди прочих размером своего капитала, в то время как крупные финансисты, промышленники (по крайней мере, формально) уже не владеют ключевыми постами в системе государственного управления; появ­ляются профессионалы-менеджеры, оказывающие огромное воз--действие на развитие экономики, но не являющиеся крупными собственниками, видные ученые, деятели культуры, чье мнение оказывает воздействие на умы миллионов людей. Применительно к современному обществу принято говорить не о едином высшем слое, а об экономической, политической, интеллектуальной элитах.

550

Вместе с тем это не означает наличия между элитами жестких перегородок, границы между ними размыты, и они часто взаимо­налагаются друг на друга (известный деятель науки или культуры, например, может одновременно быть и крупным политиком).

Наибольшее взаимоналожение можно наблюдать между поли­тической и экономической элитами.

Администрация Президента США Эйзенхауэра в 1952 г., например, почти полностью состояла из владельцев и директоров крупней­ших промышленно-финансовых корпораций. Министром армии был владелец «Стивене энд К», монопольный поставщик армейского оборудования, а министром обороны — Ч. Вильсон, глава «Джене­рал моторе». Можно также напомнить о двукратной попытке мил­лиардера Рос Перо добиться избрания на пост президента США.

Одна из причин взаимопроникновения политической, эконо­мической и интеллектуальных элит современного общества — од­нотипность ценностных ориентации всего высшего слоя, что дос­тигается прежде всего путем получения образования в одних и тех же высших учебных заведениях. П. Бурдье и Л. Болтански, исследо­вавшие образовательный уровень политической и экономической элит, отмечают: «Невозможно было бы переоценить ту роль, кото­рую играет... однородность облика, свойственная выпускникам од­них и тех же учебных заведений (что предполагает сходство соци­ального происхождения). Взращенные в одинаковых условиях и прошедшие одинаковую обработку, снабженные одинаковыми схе­мами мышления, восприятия и оценки, руководители банков... ду­мают о том же и хотят в точности того же, о чем думают и чего хотят лица, ответственные за принятие политических решений, прямо или косвенно создавая условия для успешного выполнения этих решений, и наоборот»*.

Высший слой в обществе всегда обладает наибольшими матери­альными, финансовыми, политическими ресурсами. Противополож­ную позицию в социальном пространстве занимает низший слой. И если основная масса населения оказывается на нижнем уровне иерархии, значит, в таком обществе существует высокий уровень социального неравенства. К. Маркс предполагал, что в капиталис­тическом обществе будут происходить концентрация богатства в руках немногих и значительный рост обнищания основной массы населения. Результатом этой тенденции станет возникновение се­рьезного напряжения между верхним и нижним слоями социаль­ной иерархии, которое неизбежно выльется в борьбу за перерас­пределение национального богатства.

П. Сорокин, отвергая тезис К. Маркса об абсолютном обнища-ции масс при капитализме, тем не менее, также был склонен счи-

* См/ Бирнбаум П. Французский правящий класс. — М., 1981, с. 105.

551

тать, что верхняя часть социальной пирамиды имеет тенденцию к возвышению над остальной частью. Но этот рост богатства и власти верхушки не беспределен. Существует «точка насыщения», дальше которой общество не может двигаться без риска крупной катастро­фы*. По мере приближения к этой точке в обществе начинается сдерживание пагубной тенденции, проводятся либо реформы в це­лях перераспределения богатства через систему налогообложения, либо начинаются глубинные революционные процессы, в которые вовлекаются широкие социальные слои.

Стабильность общества, таким образом, связана с профилем социальной стратификации. Чрезмерное вытягивание последнего чревато серьезными социальными катаклизмами, сопровождающи­мися хаосом, насилием, тормозящими развитие общества, ставя­щими его на грань развала. Уплотнение профиля стратификации, прежде всего за счет усечения верхушки конуса — явление, повто­ряющееся в истории всех обществ. Важно, чтобы оно осуществля­лось не за счет неконтролируемых стихийных процессов, а путем сознательно проводимой государственной политики.

Описываемый процесс имеет и оборотную сторону, подмечен­ную П. Сорокиным: уплотнение профиля стратификации не долж­но быть чрезмерным, низводящим на нет сам принцип социальной иерархии. Неравенство — не только объективная данность социаль­ной жизни, но и важный источник развития. Уравнение в доходах, собственности, власти, статусной позиции лишает индивидов од­ного из серьезных стимулов к действию, самореализации, самоут-вреждению, что неизбежно приведет к стагнации общества.

Плодотворной представляется идея Г. Зиммеля о том, что ста­бильность иерархической структуры общества зависит от удельного веса и роли среднего класса или слоя. Занимая промежуточное поло­жение, средний класс выполняет своеобразную связующую роль между двумя полюсами социальной иерархии, снижая их противо­стояние. Чем больше в количественном отношении средний класс, тем больше у него шансов влиять на политику государства, про­цесс формирования фундаментальных ценностей общества, миро­воззрение граждан, избегая крайностей, присущих противополож­ным силам.

По данным социологов, средний класс в современных западных странах составляет более 60%, что позволяет этим странам сохра­нять устойчивость, несмотря на эпизодическое нарастание напря­женности в беднейших слоях. Эта напряженность гасится не столько силой репрессивного аппарата, сколько нейтральной позицией боль­шинства, в целом удовлетворенного своим положеним, уверенного в будущем, чувствующего свою силу и авторитет.

* Сорокин П.А. Человек, цивилизация, общество, с 331.

552

Описывая средний класс Великобритании, Э. Гидденс отмечает не только его многочисленность, но и неоднородность, выделяя «ста­рый средний класс» (собственники небольшого бизнеса, владель­цы частных магазинов и фермерских хозяйств), «высший средний класс» (менеджеры и профессионалы, получившие высшее образо­вание и престижную работу) и «низший средний класс» (служащие, учителя и др)*.

Однако всем разнородным группам среднего класса присущи общие черты:

• хорошая обеспеченность, стабильный уровень доходов, до­
статочный для удовлетворения материальных и культурных
потребностей семьи;

• высокая образованность и (или) квалификация, позволяю­
щие заниматься престижными и хорошо оплачиваемыми
видами деятельности, иметь определенный культурный кру­
гозор;

• политический консерватизм, базирующийся на удовлетво­
ренности своим социальным положением и заключающий­
ся в осознанном стремлении сохранить, поддержать сло­
жившийся в обществе ценностно-нормативный политичес­
кий порядок.

Наличие указанных общих черт способствует формированию особого образа жизни и особого способа восприятия окружающего мира всеми социопрофессиональными группами, входящими в сред­ний слой. В итоге социопрофессиональная гетерогенность после­днего не снижает его стабилизирующей роли в обществе — он де­монстрирует низшему слою образцы деятельности и жизненного уклада, вполне достижимые при условии приложения определен­ных усилий. Тем самым недовольство низших слоев своим положе­нием нейтрализуется предоставлением реальной возможности дос­тичь лучшего положения в обществе.

Стратификационная структура российского общества в 90-е гг., по оценкам Т. Заславской**, выглядит следующим образом: 0,5% на­селения составляет так называемая элита, т.е. богатая и влиятель­ная часть общества; 6—7% — слой, который Т. Заславская называет «верхним» (по своим характеристикам аналогичный западному сред­нему классу), 21% — средний слой, 65% — базовый слой общества, самый массовый (аналог западного среднего класса по количеству, но не по доходам и не по положению), 7% — нижний слой. Приве­денная статистика, однако, касается только занятого населения и не учитывает пенсионеров, домохозяек, безработных, бомжей. По­этому численность нижнего слоя, по мнению Т Заславской, являет­ся заниженной.

Гидденс Э Социальная стратификация//СОЦИС — 1992 — № 9, с 122 * «Новые Известия», 10 марта 1998 г.

553

длительного пользования. Но вот действительно дорогие вещи — машина, дача — нам не по карману».

1,1% — «Мы без труда приобретаем вещи длительного пользова­ния. Откладывая деньги, можем накопить на недорогую машину или скромный летний домик. Однако наших доходов не хватит на то, чтобы купить квартиру или коттедж».

0,4% — «У нас нет материальных проблем. Можем приобрести все что угодно — недвижимость, дорогой автомобиль, дорогой туристи­ческий тур».

Итак, вертикальный срез общества подвижен, его основные пласты могут увеличиваться или уменьшаться, что связано со мно­жеством факторов: спады производства, структурная перестройка экономики, характер политического режима, технологическое об­новление, появление новых престижных профессий и т.д. Однако стратификационный профиль не может вытягиваться беспредельно. Автоматически срабатывает механизм перераспределения нацио­нального богатства и власти в виде стихийных выступлений масс, требующих восстановления справедливости; чтобы избежать этого, требуется сознательное регулирование этого процесса. Устойчивость общества может быть обеспечена только за счет создания и расши­рения среднего слоя, забота о котором — залог стабильности об­щества.

Глава XXIV. Динамические аспекты стратификации

§ 1. Социальные механизмы воспроизводства стратификационной структуры общества

Современные социологические опросы показывают, что люди остро ощущают неравенство, имеют сложившееся мнение о соци­альной иерархии, достаточно определенно указывают на свое мес­то в иерархической структуре.

По данным ВЦИОМа, в 1996 г. ответы россиян на вопрос о том, к какому слою в обществе они бы себя отнесли, распределились сле­дующим образом: к низшему слою — 12,9%, к рабочим — 37,9%, к среднему слою — 39,7%, к высшему слою — 1,2%, затруднились ответить 8,3%*.

Идентификация с определенным социальным слоем не означа­ет, что индивид удовлетворен своей позицией в стратификацион-

* Громова Р Г Социальная стратификация в самооценке россиян // Обще­ственные науки и современность. — 1997 — № 6, с. 6.

555

ной структуре общества — более того, у него может возникать ост­рое ощущение несправедливости. Но большинство людей мирятся с социальным неравенством, воспринимают его как неизбежность, нормальное, естественное состояние общества.

Видимо, в обществе складываются особые механизмы, защища­ющие и воспроизводящие социальную иерархию, заставляющие лю­дей принимать ее логику и принципы. Это институциональные ме­ханизмы, механизмы легитимации неравенства и механизмы хаби-туализации (опривычивания) сложившегося способа неравенства в обществе. Рассмотрим их более подробно.

Институциональные механизмы — это совокупность институтов, закрепляющих статусное, экономическое и политическое неравен­ство в обществе. Например, институты политической власти уста­навливают принципы политической иерархии, определяют, кто и при каких условиях может стать обладателем высших статусных по­зиций в системе государственной власти. Институт собственности и институт наследования делают неравными шансы богатого наслед­ника и человека, родившегося в бедной семье, т.е. определяют их изначальную принадлежность к разным стратам.

Институты структурируют социальное пространство, делают контуры стратификации четкими, нормативно определенными, определяют условия, при которых индивид может претендовать на ту или иную статусную позицию, подавляют те виды социальных действий и взаимодействий, которые могут нарушить сложивший­ся каркас институциональных иерархических отношений.

Институциональное регулирование в сословном феодальном об­ществе, например, заключается в государственной защите приви­легий высших аристократических слоев, предоставлении им исклю­чительного права на управление, власть, недопущении или резком ограничении браков между представителями различных слоев. Институты, защищающие иерархию, опираются не только на силу власти, но и на целенаправленно создаваемую и распространяе­мую в массовом сознании систему соответствующих ценностей, нравственных правил, жизненных ориентиров. Так, католическая цер­ковь, преодолевая эгалитаристские черты первоначального хрис­тианства, в странах Западной Европы превратилась в надежного идеологического стража феодальной иерархии.

В современном обществе, провозгласившем равенство всех граж­дан, тем не менее, существует своя система институтов, поддер­живающих стратификационную структуру. К названным политичес­ким институтам и институтам собственности и наследования мож­но добавить институт образования, позволяющий заниматься пре­стижными видами деятельности лишь тем, кто обладает возможно­стями получить соответствующий диплом, институализацию управ­ленческой деятельности в организациях и т.д.

556

С изменением принципов вертикального расслоения -меняются и социальные институты, их обеспечивающие. Вместо институтов, закрепляющих аскриптивный принцип иерархии, возникают ин­ституты, ориентирующие индивидов на достижение. Однако соци­альные институты всегда остаются стражами социальной иерархии, обеспечивающими либо неприкосновенность границ между выс­шими и низшими ее эшелонами, либо превращающимися, как подметил П. Сорокин, в своеобразный селективный механизм, формирующий верхние пласты общества.

Механизмы легитимации неравенства — это устойчивый и не­прерывный процесс усвоения населением ценностных суждений, представлений о необходимости и целесообразности сложившейся в обществе стратификационной структуры.

В культуре любого народа по мере иерархизации институциональ­ных отношений складываются мифы, верования, идеологемы, при­званные обеспечить подкрепление институционального порядка соответствующим мироощущением. Например, в средневековье была распространена идея о божественном происхождении госу­дарственной власти, и следовательно, принципы политической иерар­хии должны были восприниматься как данные сверху, не подлежа­щие пересмотру.

Кастовая система в Индии могла столь долго существовать благо­даря тому, что находила оправдание в индуизме, который учит, что Брахма, создав первого человека — Ману, потом сотворил всех ос­тальных людей земли из разных частей тела Ману. Религия закреп­ляла иерархию каст, обосновывала ее божественное происхожде­ние. Все, кто выпадали из кастовой системы, оказывались среди неприкасаемых, «недочеловеков», с которыми никто не хотел об­щаться, которые представляли собой «дно» общества*.

Легитимация неравенства обеспечивается путем интериориза-ции ценностных представлений, суждений, верований в ходе со­циализации. В средневековье в основе этого процесса лежало фор­мирование веры в незыблемость традиций, их божественной пред­определенности. В современном обществе также существуют опре­деленные идеологические постулаты, которые дополняются воз­росшей рациональностью мышления, признанием важности суще­ствования специфических регуляторов социальной жизни, препят­ствующих хаосу и анархии. Эгалитаристские взгляды, проявляю­щиеся время от времени, встречают в настоящее время мощный идеологический отпор как несоответствующие сущности человека, который изначально имеет определенные способности, талант и потребности, противоречащие природе, требующей функциональ­ного различия между социальными группами, лишающие индиви­да внутренней побудительной силы к самосовершенствованию.

* Минделл А Лидер как мастер единоборства. — М, 1993, с. 29—30.

557

Важной особенностью современного общества является и то, что оно, поддерживая в массовом сознании представления о необ­ходимости и целесообразности социальной иерархии, дает шанс каждому испытать свои силы в труднейшем подъеме на высшую ступень стратификационной лестницы. Тем самым создаются усло­вия для направления энергии, генерирующей недовольство своим положением в иерархической структуре, не на разрушение самой структуры и охраняющих ее институтов, а на достижение личного успеха. В массовом сознании создается устойчивое представление о персональной ответственности за свою судьбу, за свое место в пи­рамиде власти, престижа и привилегий.

Механизмы легитимации — это не только усвоение определен­ных ценностных суждений о социальной иерархии в обществе, но — главное — усвоение ценностных представлений, моделей поведения, свойственных субкультуре каждого социального слоя.

Различия в культуре страт являются одной из важнейших харак­теристик социальной стратификации. В процессе жизнедеятельнос­ти люди создают на каждом этаже социальной иерархии особый мир, помогающий им жить, общаться между собой, удовлетворять свои потребности. Привыкая к этому миру, они стараются сберечь его и с недоверием относятся к иным принципам и взглядам. Осо­бенно настойчиво охраняют свою социокультурную среду высшие слои общества.

У.Л. Уорнер выявил, что воспроизводство субкультуры того или иного слоя общества обеспечивается главным образом благодаря семье, кругам общения и некоторым относительно закрытым ассо­циациям.

В семье прививаются определенные навыки поведения в соот­ветствующей социокультурной среде, закладываются ценностные ориентации.

Круги общения представляют собой тесные группы, организо­ванные прежде всего по принципу принадлежности к одному со­циальному слою, которые определяют поведение, входящих в них индивидов, закрепляя соответствующие модели поведения. Вхож­дение в некоторые круги общения может гарантировать человеку повышение своей статусной позиции. По мнению американского социолога Э. Дэвиса, «круги общения цементируют индивидов сво­его класса и обеспечивают возможность мобильным лицам продви­жение вверх по социальной шкале благодаря тому, что те, кто на­ходится «выше», признают их своими»*.

Принадлежность к определенным ассоциациям (например, пре­стижным клубам) становится своеобразной гарантией повышения

* Социальная стратификация. Вып. 1. — М, 1992, с. 62. 558

своей статусной позиции. Низшие слои также могут создавать ассо­циации — например, профессиональные, которые способствуют поддержанию у них определенного стиля поведения.

О. Льюис, изучавший проблемы бедности в Мексике и на Кубе, чет­ко выделил основные черты субкультуры наиболее обездоленных людей*: для того, чтобы компенсировать несчастья и лишения, бед­няки формируют специфическую систему ценностей, стремясь взять от жизни как можно больше и не задумываясь о последствиях сво­их поступков; как правило, у них нет жизненных планов, уверенности в себе, они более склонны обвинять в своих бедах других людей или внешние обстоятельства, более агрессивны, конфликтны. Различия между социальными слоями проявляются даже в манере речи. В одном из экспериментов, проведенном американскими уче­ными, респондентам, имеющим разные статусы, предложили в тече­ние 40 секунд читать одну и ту же басню. Затем эти короткие запи­си оценивали группы из 15—30 студентов колледжей из разных ре­гионов, которым было предложено определить социальный ста­тус говорящего. В 80% случаев их оценки реального социального класса респондента оказались точными. Когда респондентов по­просили придать своему голосу схожесть с голосом богатых лю­дей, точность оценок осталась по-прежнему высокой — 65%. Все респонденты соблюдали правила произношения, однако длина и структура предложений, скорость чтения менялись в зависимости от класса. В другом эксперименте, когда респондентов просили считать вслух от 1 до 20, оценки студентов также были верными в 65% случаев**.

Культурные различия порождают не только разные стили жиз­ни, но и непонимание, недоверие: политиков обвиняют в амбици­озности, богатых — в алчности, управляющих — в некомпетентно­сти, народ — в нетерпимости, низкой культуре, непонимании за­дач и целей общественного развития.

Механизмы хабшпуализации (опривычивания) — это множество социально-психологических процессов, раскрывающих особенно­сти приспособления личности к существующей в обществе страти­фикационной структуре. Обычно человек мирится с существующей в обществе иерархией в силу усвоенной в ходе социализации необ­ходимости следовать установленным нормам, принципам и зако­нам. Вырастая в определенной социальной среде, воспринимая ее культуру, образ жизни, он, как правило, привыкает к определен­ному уровню потребления, соизмеряет жизненные цели со своими возможностями, руководствуется усвоенными правилами и норма­ми. Возникающее желание подняться выше нивелируется финансо­выми трудностями, трудностями адаптации к новому окружению,

* См.- Кравченко А.И. Основы социологии. — М., 1998, с. 136—137.

** Энджел Дж.Ф, Блэкуэлл Р Д, Миниард П.У Поведение потребителей —СПб.,

1999, с 500—501.

559

незнанием его нравов и обычаев. Поэтому человек скорее будет стре­миться реализовать свои жизненные планы на привычном, а не на более высоком уровне. Привычное, понятное, доступное, вопло­щающееся в его миропонимании, культуре, делают его заложни­ком своего слоя.

В совокупности механизмы поддержания неравенства — инсти-туализация, легитимация и хабитуализация — обеспечивают вос­производство социокультурного расслоения общества, придают стра­тификационной системе необходимую прочность, исключающую проявление массового оспаривания, неподчинения, стремление выйти из-под контролирующего влияния и достаточно жесткого распределения по «этажам» социальной иерархии.

§ 2. Социальная мобильность

Незыблемость иерархической структуры общества не означает отсутствия внутри ее какого-либо движения. Как уже отмечалось, на различных этапах возможно резкое увеличение одного и сокра­щение другого слоя, что невозможно объяснить естественным при­ростом населения — происходит миграция отдельных индивидов по вертикали. Эти передвижения по вертикали при сохранении са­мой стратификационной структуры мы будем рассматривать как социальную мобильность (оговоримся, что само понятие «социальная мобильность» значительно шире и включает также горизонтальные перемещения индивидов и групп — переход их в иные, но равные по статусу профессиональные общности, территориальные пере­мещения в виде миграции населения и т.п., однако в данном слу­чае нас будет интересовать только движение по вертикали).

Рассмотрим вначале групповую мобильность, которая вносит в стратификационную структуру большие изменения, нередко влия­ет на соотношение основных социальных пластов и, как правило, связана с появлением новых групп, чей статус перестает соответ­ствовать сложившейся системе иерархии. К середине XX в. такой группой, например, стали управляющие, менеджеры крупных пред­приятий. Не случайно на базе обобщения изменившейся роли уп­равляющих в западной социологии складывается концепция «рево­люции менеджеров» (Дж. Бернхейм), согласно которой админист­ративная страта начинает играть решающую роль не только в эко­номике, но и в социальной жизни, дополняя и даже иногда вытес­няя класс собственников.

Групповые перемещения по вертикали особенно интенсивны во времена структурной перестройки экономики. Появление новых престижных, высокооплачиваемых профессиональных групп спо­собствует массовому передвижению по иерархической лестнице.

560

Падение социального статуса профессии, исчезновение некоторых профессий провоцируют не только движение вниз, но и появление маргинальных слоев, объединяющих лиц, теряющих привычное положение в обществе, утрачивающих достигнутый уровень потреб­ления. Происходит размывание социокультурных ценностей и норм, ранее сплачивавших людей и предопределявших их устойчивое ме­сто в социальной иерархии.

В периоды острых социальных катаклизмов, коренного измене­ния социально-политических структур может произойти почти пол­ное обновление высших классов общества. (Так, революционные события 1917 г. в России привели к низвержению старого правяще­го класса и быстрому подъему на государственно-политический олимп новых социальных классов, имеющих новую культуру и ми­ровоззрение.) Такая кардинальная замена социального состава высшего слоя общества протекает в обстановке крайнего противо­стояния и жесткой борьбы.

Период смены политической и экономической элиты переживает Россия и в настоящее время. Класс предпринимателей, опираясь на финансовый капитал, неуклонно расширяет свои позиции имен­но как класс, претендующий на право занимать верхние этажи со­циальной лестницы. Одновременно с ним поднимается новая по­литическая элита, взращенная соответствующими партиями и дви­жениями. И этот подъем происходит как путем вытеснения старой номенклатуры, обосновавшейся у власти в советский период, так и путем ее перехода в класс предпринимателей либо демократов.

Экономические кризисы, сопровождающиеся падением уровня материального благосостояния широких масс, ростом безработи­цы, резким увеличением разрыва в доходах, становятся первопри­чиной численного роста наиболее обездоленной части населения, всегда составляющей основание пирамиды социальной иерархии. В таких условиях перемещение по нисходящей линии охватывает не одиночек, а целые группы, и может быть временным или приобре­тать устойчивый характер. В первом случае социальная группа воз­вращается на привычное место по мере преодоления экономичес­ких трудностей, во втором случае группа меняет свой социальный статус и вступает в сложный период адаптации к новому месту в иерархической пирамиде.

Итак, массовые групповые перемещения по вертикали связа­ны, во-первых, с глубокими серьезными изменениями в социаль­но-экономической структуре общества, обусловливающими появ­ление новых классов, социальных групп, стремящихся к завоева­нию своего места в социальной иерархии; во-вторых, со сменой идеологических ориентиров, систем ценностей, политических при­оритетов — в этом случае наблюдается движение вверх тех полити­ческих сил, которые смогли уловить изменения в умонастроениях,

561

ориентациях и идеалах населения, происходит болезненная, но неизбежная смена политической элиты; в-третьих, с расбаланси-ровкой механизмов, обеспечивающих воспроизводство стратифи­кационной структуры общества. Механизмы институализации, ле­гитимации и хабитуализации перестают функционировать в пол­ном объеме в силу происходящих в обществе радикальных измене­ний, роста конфликтности и социальной неопределенности.

Дата добавления: 2014-11-29