РАССЕЛ (Russell) Бертран (1872—1970), лорд, внук премьер-министра Великобритании Джона Рассе­ла 2 страница

с которой можно столкнуться на этом пути, состоит только в том, чтобы "хорошо разобраться, какие вещи мы воспринимаем отчетливо". Продолжая свою работу непрерывающегося размышления в режиме очевиднос­ти, Декарт ищет, выявляет сам "материал" и способы работы мысли, исследуя и эксплицируя условия воз­можности того, что содержится в нашем уме. Свои по­иски он ведет на уровне анализа идей (под словом "идея" следует понимать "всякую мыслимую вещь, по­скольку она представлена каким-либо объектом в уме"). Предлагаемый им способ работы есть рефлек­сивное, сущностное описание того, что может быть ус­мотрено разумом, и Декарт настойчиво напоминает свое предостережение — не рассчитывать понять это с помощью чувственного опыта или воображения ("...ни наше воображение, ни наши чувства никогда не могут достоверно убедить нас ни в чем, если в этом не примет участия наше сознание"). Уже сам факт нашего сомне­ния в чем-либо указывает нам на наличие в нас идеи совершенного существа, или Бога. [Откуда у нас, су­ществ несовершенных (а наше сомнение есть верный признак несовершенства нашего существа) могла бы быть мысль о чем-то более совершенном, нежели мы сами, если не от существа действительно более совер­шенного?] Поскольку нельзя предположить, что более совершенное является следствием менее совершенного и находится в зависимости от него, то из факта наличия в нашем сознании идеи существа более совершенного, чем мы сами, вытекает, как истинное, утверждение о существовании Бога — существа воистину более со­вершенного (бесконечного, вечного, неизменного, все­ведущего, всемогущего), т.е. существа, которому при­сущи все мыслимые нами совершенства. Иными слова­ми, в понятии, которое мы имеем о совершенном суще­стве, содержится то, что существование находится в нем неотъемлемым образом так же, как в понятии тре­угольника — равенство трех его углов двум прямым, или в понятии шара то, что все его части равно отстоят от центра. И так же, как для познания природы Бога нужно, по Декарту, только рассмотреть все свойства, понятия о которых мы в себе находим, для познания природы материальных вещей мы должны обратиться к их идеям в нашем уме. (И даже если бы все, что дано нам в чувственном опыте, в действительности оказа­лось ложным, несомненным остается существование в нашем уме идей всего этого.) Поскольку всякая слож­ность свидетельствует о зависимости (а зависимость есть явное несовершенство), то о Боге, в отличие от че­ловека, нельзя сказать, что он состоит из двух природ — разумной и телесной. И именно на признании суще­ствования Бога строит Декарт правило своего метода:

считать, что вещи, которые мы воспринимаем весьма ясно и отчетливо, являются истинными, т.к. Бог есть существо совершенное, и все, чем мы обладаем в каче­стве ясного и отчетливого, происходит от него. Неясное же и ошибочное в нас принадлежит нам, несовершен­ным существам. И, в конечном счете, "мы никогда не должны поддаваться ничему, кроме очевидных доказа­тельств нашего разума". Ведь разум вовсе не говорит нам, что то, что мы видим или воображаем, тем самым подлинно: он требует, чтобы все наши идеи, или поня­тия, "имели в своей основе нечто истинное", ибо невоз­можно, чтобы Бог наделил нас ими без этого. На разра­ботанном Декартом методе основан и предложенный им новый способ рассмотрения физических вопросов

— порядок интеллигибельности (рациональности) по­знаваемого, или порядок идей (понятий). Метафизиче­ской предпосылкой этого нового пространства интел­лигибельности является идея непрерывного творения: мыслитель говорит "только о том, что происходило бы в новом мире, если бы Бог сейчас создал где-либо в во­ображаемых пространствах количество вещества, до­статочного для образования такого мира, и если бы он привел в разнообразные и совершенно беспорядочные движения различные части этого вещества, создав, та­ким образом, хаос, столь смутный, как только могут во­образить себе поэты, а затем ограничился бы своим обыкновенным содействием природе и предоставил бы ей действовать, следуя законам, которые он устано­вил". Характеристики телесных вещей в этой природе

— протяженность в длину, ширину, высоту, делимость на части, форма, величина, движение. И действие, при помощи которого Бог сохраняет этот мир, является, по Декарту, таким же, как то, посредством которого он его создал. В сочинении в кратком виде изложены вопросы различия между животными и людьми, душой и телом человека. И хотя в реальном человеке душа с телом тес­но связана (поэтому он может иметь чувствования и желания), мыслить душу, по Декарту, следует как то, что не может быть продуктом материальной силы, на­подобие других вещей, т.е. как имеющую природу, со­вершенно не зависящую от тела, и, следовательно, не подверженную смерти вместе с ним.

Т.М. Тузова

"РАССУЖДЕНИЕ О ПОЗИТИВНОМ ДУХЕ" (1844) — сочинение Конта.

"РАССУЖДЕНИЕ О ПОЗИТИВНОМ ДУХЕ" (1844) — сочинение Конта. Вышло в виде предисловия к "Философскому трактату о популярной астрономии". Первая часть работы именуется "Умственное превос­ходство позитивного духа". В ее первой главе Конт раз­мышляет о "законе интеллектуальной эволюции чело­вечества", называемом обычно "законом трех стадий".

По мысли Конта, вначале человечество прошло "теоло­гическую", или фиктивную, стадию, состоящую из трех фаз: "фетишизма", характеризующегося логикой чувств, "политеизма", которому присуща логика обра­зов, и "монотеизма", придающего главное значение ло­гике знаков. Затем наступает очередь "метафизическо­го", или абстрактного, состояния. Конт доказывает не­обходимость этой промежуточной стадии — чисто кри­тической по природе своей — и ее историческую роль, состоящую в разрушении существующего порядка. И наконец, наступает третья стадия — "позитивная", или реальная. На данной стадии человечество стремится к тому, чтобы сформулировать законы природы. Этой це­ли человек должен постоянно подчинять свое вообра­жение при наблюдении. Разум "признает теперь, как фундаментальное правило, что всякое предположение, не сводящееся строго к простому установлению факта, частного или общего, не может иметь никакого дейст­вительного и внятного смысла. Принципы разума сами по себе есть не более чем истинные факты, только бо­лее общие и абстрактные, чем те, которые эти принци­пы связывают между собой. Каким бы ни был способ их обнаружения, теоретическим или эксперименталь­ным, лишь их соответствие, прямое или косвенное, на­блюдаемым явлениям, исключительно определяет их научную ценность". Конт уточняет природу позитивно­го духа по отношению к организации и социальной эволюции человека. Ведь предназначение позитивных законов заключается в способности предвидения. Но к познанию законов, т.е. универсальных понятий, Чело­вечество /правописание Конта — А.Г./ приходит в ре­зультате долгой и медленной эволюции. Во второй гла­ве рассматривается вопрос о "предназначении позитив­ного духа", как интеллектуальном, так и социальном. Конт размышляет о структуре умственной гармонии. Он объясняет, что единство любого акта познания за­ключается в том, что разнообразные концепции, полу­чаемые нами, становятся в нашем разуме непрерывны­ми и однородными. Конт различает два вида законов. По его мнению, единство разума не может быть объек­тивным, т.е. связанным с единством мира, как утверж­дают материалисты. Единство разума субъективно. Но при соотнесении всех наших концепций с Человечест­вом единство становится более полным и устойчивым, чем при соотнесении с Богом. Наука о Человечестве яв­ляется единственной способной привести общество в систему и заложить основы конечного единства чело­веческого рода. Наука и искусство гармонично связаны друг с другом. Наука организует искусство, понимае­мое как рациональное воздействие человека на приро­ду, причем не только на неорганическую и биологичес-

кую, но, в первую очередь, на политическую и мораль­ную. Социальное предназначение определяет, уточняет и дополняет исследование научных законов. Промыш­ленное производство как непосредственно благодаря своему объекту, так и опосредованно, по самой своей исключающей религию природе ведет к замене теоло­гического закона позитивным. Конт убежден в несо­вместимости науки и теологии. Эта несовместимость, поначалу неявная, но всегда радикальная, является од­новременно логической и теоретической. Противоре­чие между наукой и теологией проявляется лишь по­степенно, по мере эволюции. Под влиянием прогресса науки теологизм сводится к монотеизму. Это противо­речие в конце концов распространяется и на сам моно­теизм, который наука вытесняет в обеих своих сферах — умственной и социальной. Одним из решающих проявлений влияния позитивного духа явился компро­мисс в метафизике, по которому Природа сочетается с Богом, а ее законы — с волями. Другим свидетельством этого влияния стала замена догмы о конечной цели на принцип условий существования. Сама эта замена все более и более подчеркивает несовершенство существу­ющего порядка, в улучшении которого состоит цель каждодневной человеческой деятельности. В третьей главе доказывается "солидарность позитивного духа и здравого смысла". Само слово "позитивный", по убеж­дению Конта, свидетельствует о его реальности, полез­ности, верности и точности. Эти общие свойства отли­чают позитивный дух от всех других философских ме­тодов, особенно от методологии метафизики. Конт по­казывает сходства и различия между позитивным ду­хом и универсальным здравым смыслом. Позитивный метод мышления заимствует свои основные принципы из здравого смысла, но при этом обобщает их и прида­ет им последовательность. Ведь метод ни в коем случае нельзя отделять от теории. Основы позитивной фило­софии, согласно Конту, были заложены еще в 17 в. При своем распространении на явления разного порядка эта философия вызывает особого рода воздействие практи­ческого, или конкретного, разума на разум теоретичес­кий, или абстрактный. Достижение окончательной гар­монии между наукой и здравым смыслом требует реше­ния двух задач: 1) сделать позитивными общественные науки и нравственность; 2) систематизировать все по­зитивные концепции с точки зрения их отношения к че­ловеку. Целью системы позитивной философии являет­ся выполнение этой двойной программы. Часть вторая сочинения обозначена автором как "Общественное превосходство позитивного духа". По мысли Конта, предназначение позитивной философии заключается в том, чтобы вызвать в обществе революцию. В первой

главе автор пытается доказать, что позитивный дух мо­жет организовать революцию путем примирения по­рядка и прогресса. Философские школы, предшество­вавшие позитивистской, оказались на это не способны. Некоторые из них строились на чистом отрицании. Они критиковали, и справедливо, существующий порядок, но не смогли предложить ничего лучшего. Другие бы­ли откровенно реакционными. Они предлагали возвра­щение на предыдущую стадию развития, отрицая воз­можность прогресса. Те же системы, что занимали про­межуточную позицию между этими двумя, не имели серьезного философского обоснования. Конт предлага­ет свою концепцию Великого кризиса (имеется в виду Великая французская революция). Он размышляет и о ситуации, сложившейся в его собственную эпоху (рево­люция 1830 во Франции). Философ доказывает недо­статочность и бессилие как реакционной, так и нега­тивной школ перед лицом проблем, требующих своего решения. Он считает необходимым примирить эмпири­ческим путем две антагонистические школы — ту, что выступает за свободу, и ту, что отстаивает идею обще­ственного порядка. Каким образом можно сочетать по­рядок и прогресс? Позитивная школа должна стремить­ся привести общество в нормальное состояние. Любой человек, разделяющий позитивистские взгляды, пони­мает, что порядок есть необходимое условие прогресса, а прогресс — условие порядка. Что касается порядка, то позитивный дух коренным образом пересматривает научную методологию, подходя ко всем важнейшим проблемам, в первую очередь, с точки зрения морали и выводя их из познания прошлого и основных позити­вистских концепций. Он всегда представляет искусст­венный, или законный, порядок как простое продолже­ние порядка естественного. Для сторонников прогрес­са позитивная философия привлекательна тем, что ос­новным ее требованием является непрерывное совер­шенствование нашего положения и нашей натуры в стремлении, в идеале, к практически полному преобла­данию интеллекта и способности жить в обществе, т.е. человеческой сущности, над сущностью животной. Окончательным доказательством превосходства пози­тивного духа является то, что он способен полностью объяснить все человеческое прошлое. Все историчес­кие эпохи представляют собой лишь фазы единой фун­даментальной эволюции, каждая фаза вытекает из пре­дыдущей и готовит следующую, подчиняясь неизмен­ным законам. Вторая глава посвящена "систематизации человеческой морали". По Конту, система морали явля­ется главной сферой применения всякой истинной тео­рии Человечества. Философ исследует эволюцию пози­тивной морали. Прежде всего он констатирует, что гло-

бальные результаты, достигнутые католицизмом, все более компрометируются его догмами, враждебными современному разуму. Затем Конт переходит к закону эволюции нравственных установок. Вначале они опи­рались на религиозную основу. Но со временем эта ос­нова становилась все более и более рациональной и по­зитивной. Человечество нельзя осуждать за то, что оно способно основывать правила своего поведения только на химерических мотивах. Следует поэтому сделать мораль независимой от религиозных взглядов. Ведь те­ология, когда имеет дело с нравственными нормами, не только не консолидирует их, но делает еще более уяз­вимыми из-за порождаемых ею вымыслов, неспособ­ности внушить уважение к нравственному закону, а главное — из-за тех препятствий, которые она воздви­гает на пути чисто человеческой морали. И если, не­смотря на упадок теологии, практическая нравствен­ность все же улучшается, то объяснить это можно лишь наступлением позитивного духа, опирающегося на здравый смысл. В качестве примеров Конт приводит непопулярность разводов и борьбу между солдатами революции, атеистами, носителями идей прогресса, за­щитниками национального единства, и вандейцами, фанатично религиозными реакционерами, связанными с чужеземными врагами Франции. Конт критикует сис­тему коллективного лицемерия (иезуитство), сторонни­ком которой был, по его мнению, Кант, углубивший упадок теологии. Люди становятся все более свободны­ми, и теология не способна более управлять активными умами. Значит, необходимо установить духовную власть позитивной философии. Конт считает, что пол­ная победа позитивного духа нужна, в первую очередь, в интересах морали. Ведь систематическое и энергич­ное вмешательство новой духовной власти должно окончательно избавить общество от предрассудков. В третьей главе Конт рассуждает о том, "как позитивный дух поощряет и укрепляет чувство долга". Прежняя си­стема морали имела чисто личный характер. Каждый хотел обеспечить свое собственное спасение. Такие взгляды по сути не что иное, как проявление индивиду­ализма. Эгоизм метафизической морали вытекает из те­ологии, которая по природе своей глубоко индивиду­альна, а отнюдь не коллективна. Позитивная мораль, напротив, альтруистична в своей основе. Позитивный дух признает действительное существование лишь Че­ловечества. А значит, он носит в высшей степени обще­ственный характер. Активная жизнь, неизменно на­правленная на благо общества, может продолжаться лишь как существование рода людского. Это и есть единственная будущая жизнь, включающая в себя ин­дивидуальное существование. Третья часть работы

"Р.оП.Д." именуется Контом "Условия победы позитив­ной школы. Союз пролетариев и философов". В первой главе говорится о необходимости "введения народного высшего образования". Эту необходимость Конт объяс­няет общественной потребностью в замене бесплодной политической пропаганды на могучее интеллектуаль­ное движение, опирающееся на позитивную философ­скую школу. Конечно, перед этим движением возник­нет множество препятствий. Активные сторонники те­ологии и метафизики, т.е. большинство ученых, сопро­тивляются его созданию. Однако общество чувствует насущную потребность во всеобщем просвещении. Для возрождения научного духа необходимо распрост­ранение образования, основанного на позитивных принципах. Оно похоже на христианское образование в том отношении, что имеет целью добиться универсаль­ности умов. Почему в стремлении распространить по­зитивное образование Конт обращается к народу? Про­летарии нуждаются в нем, поскольку для них закрыта официальная образовательная система. К тому же они должны быть восприимчивыми к позитивной филосо­фии, потому что она имеет социальную направлен­ность. Характерное отношение к труду, согласно убеж­дению Конта, сближает их с философами как в мораль­ном, так и в интеллектуальном отношении. Позитивное образование, в котором ведущая роль принадлежит ес­тественным наукам, противоположно преобладающему в обществе гуманитарному образованию, которое де­классирует и принижает пролетариев. Во второй главе говорится о необходимости "создания особого народ­ного политического движения". Между политической и социальной программой пролетариев и позитивным учением существует определенное сходство. Ведь про­летарии ставят перед собой простые задачи: обеспе­чить для всех нормальное образование и постоянную работу. Именно из этих требований по сути дела и должна состоять пролетарская социальная программа. Политика, предлагаемая позитивной философией, ори­ентирована именно в этом направлении. Поэтому всем правительствам придется согласиться с организацией народного образования, независимой от существую­щей на данный момент власти. Третья глава касается "обязательного порядка изучения позитивных наук". Конт настаивает на прогрессивной направленности обучения. Учащийся должен продвигаться от простого к сложному. А значит, существует и обязательный по­рядок в изложении накопленных человечеством зна­ний. Неукоснительное его соблюдение обеспечит мак­симальную умственную и общественную эффектив­ность занятий. Главная идея, лежащая в основе этого порядка, состоит в том, что каждый человек должен по-

вторить путь всего человечества. Кроме того, в науках существует определенная иерархия. Логично предпо­ложить, что начинать следует с изучения внешнего Ми­ра, затем переходить к Земле и, наконец, к Человеку. Соответственно, натуральная философия должна начи­наться с астрономии, продолжаться химией и заканчи­ваться биологией. Но изучение астрономии требует оп­ределенных математических знаний. Значит, начинать нужно с математики. После астрономии следует пере­ходить к физике. Этот порядок обязателен для получе­ния полноценного позитивного образования. Конт со­жалеет, что ученые его времени слишком часто не по­нимают необходимости такого порядка изучения наук и по-детски беспечно замыкаются в узких рамках своей научной дисциплины. А ведь теория классификации наук неотделима от закона трех стадий. Она однознач­но соответствует последовательности прохождения этих стадий в индивидуальном сознании. Эта теория обеспечивает независимость различных наук, посколь­ку гарантирует им реальность, не прибегая к материа­лизму, и достоинство, не нуждающееся в спиритуализ­ме.

A.A. Грицанов

"РАССУЖДЕНИЕ О ПРОИСХОЖДЕНИИ И ОСНОВАНИЯХ НЕРАВЕНСТВА МЕЖДУ ЛЮДЬ­МИ" — сочинение Руссо (1755).

"РАССУЖДЕНИЕ О ПРОИСХОЖДЕНИИ И ОСНОВАНИЯХ НЕРАВЕНСТВА МЕЖДУ ЛЮДЬ­МИ" — сочинение Руссо (1755). Второй трактат, по­сланный им на очередной конкурс Дижонской акаде­мии (первый — "Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов" — победил в конкурсе этой академии в 1750). В данном сочинении Руссо про­должает отстаивать идею первого трактата о том, что в естественном обществе после того, как оно перестает быть таковым из-за развития цивилизации, происходит все большее развращение нравов. Главная мысль Руссо состоит в том, что человеческие отношения бывают до­брыми лишь до тех пор, пока они определяются только взаимной симпатией, но стоит в них вмешаться сообра­жениям выгоды, как они сразу меняются к худшему. Чем сильнее человек зависит от других для удовлетво­рения своих все более многочисленных потребностей, тем в большей степени портятся отношения между людьми. Вопрос, сформулированный Дижонской ака­демией и послуживший темой для второго Рассужде­ния, был такой: "Каково происхождение неравенства между людьми, и допускается ли оно естественным за­коном?" Руссо стремится объяснить исторические и ло­гические причины возникновения общественного не­равенства. Для Руссо происхождение, возникновение — это прежде всего источник и причина. Руссо не ве­рит в то, что коренное переустройство общества, кото-

рого оставалось ждать уже недолго, может уничтожить неравенство между людьми. Смена власти недостаточ­на для перехода к обществу, в котором не существует неравенства. Оно возникает постоянно, считает фило­соф, поскольку человек никогда не перестает сравни­вать себя с другими. Революция может лишь внести из­менения в содержание неравенства, но никоим образом его не искоренить. Ведь прогресс порождает новое не­равенство. Таким образом, Руссо интересуется не толь­ко политическими, но и психологическими и социаль­ными корнями неравенства. Трактат посвящен Женев­ской республике, уроженцем которой был Руссо. Руссо рассуждает о том, что, имея возможность выбора оте­чества, он избрал бы небольшую страну, где существу­ет определенная близость между гражданами и в кото­рой свобода и равенство граждан бесспорны и служат удовлетворению их потребностей. Руссо считает, что этому описанию в какой-то степени соответствует Же­невская республика: "Ваше государственное устройст­во превосходно, оно продиктовано возвышеннейшим разумом и гарантируется дружественными и уважае­мыми державами; ваше государство мирно; ни войн, ни завоевателей не приходится вам бояться... Вы не столь богаты, чтобы обессилеть от изнеженности и утерять в суетных наслаждениях вкус к истинному счастью и подлинным добродетелям, и не столь бедны, чтобы нуждаться в помощи извне, чтобы восполнить то, чего не обеспечивает вам ваш прилежный труд". В предис­ловии выдвигается положение о том, что наиболее по­лезным и наименее продвинувшимся из всех знаний человеческих является знание о самом человеке. Руссо призывает начать исследование человека естественно­го, первобытного, — такого, каким он был до возник­новения общества. Руссо констатирует, что между людьми существуют два вида неравенства: естествен­ное (например, в физической силе) и общественное. О первом из них говорить затруднительно, ибо оно суще­ствует изначально. А вот общественное неравенство представляет собой серьезную проблему. По мысли Руссо, человек противостоит природе и должен в ней выжить. У него мощное телосложение; он охотится. Он живет в полном согласии с окружающей средой. У не­го мало ресурсов, но немного и потребностей. "Единст­венные блага, знакомые им в мире, — это пища, самка и отдых; единственные виды зла — боль и голод". И да­лее автор говорит о дикаре так: "Его душа, ничем не волнуемая, отдается единственно чувству нынешнего существования, безо всякого представления о будущем, каким бы близким оно ни было, а его планы, ограни­ченные, как и его взгляды, едва простираются до конца дня". Руссо доказывает, что для овладения огнем, для

начала земледелия потребовалось огромное время. Предвидеть, думать о будущем, по мнению Руссо, зна­чит выйти из естественного состояния. Это предпола­гает развитие языка. Философ подробно исследует кор­ни происхождения языка, необходимого орудия для жизни в обществе. Руссо считает, что человеку "для жизни в естественном состоянии требовался лишь ин­стинкт". Но для жизни в обществе нужен "развитой ра­зум". Таким образом, естественный человек не порочен и не добродетелен. Руссо спорит с Гоббсом, утверждав­шим, что, не обладая добродетелью, естественный че­ловек по натуре должен быть злым. По мнению автора, естественный человек, напротив, не знает порока, по­скольку ему неведомо самолюбие. Руссо считает даже, что такому человеку по природе свойственна жалость. Он не любит видеть страдания себе подобных. Мать любит и жалеет своих детей. В цивилизованном же об­ществе человек самолюбив и не знает чувства жалости: "Разум порождает самолюбие, а размышление его ук­репляет; именно размышление заставляет человека об­ратить свои мысли на самого себя, именно размышле­ние отделяет человека от всего, что стесняет его и уд­ручает. Философия изолирует человека; именно из-за нее говорит он втихомолку при виде страждущего: Гиб­ни, если хочешь, я в безопасности. Только опасности, угрожающие всему обществу, могут нарушить спокой­ный сон философа и поднять его с постели. Можно без­наказанно зарезать ближнего под его окном; ему стоит только закрыть себе руками уши и несколько успокоить себя несложными доводами, чтобы не дать восстающей в нем природе отождествить себя с тем, которого уби­вают. Дикий человек полностью лишен этого восхити­тельного таланта; и по недостатку благоразумия и ума он всегда без рассуждений отдается первому порыву человеколюбия". Страсть незнакома первобытному че­ловеку. Сексуальное желание не вызывает столкнове­ний между людьми: "Воображение, которое среди нас творит столько бед, ничего не говорит сердцу дикаря; каждый спокойно ждет внушения природы, отдается ему, не выбирая более с удовольствием, чем со страс­тью, и как только удовлетворена потребность, желание угасает все целиком". Естественное состояние являет­ся, таким образом, состоянием равновесия, где нет ни страсти, ни прогресса: "Дикий человек, который, блуж­дая в лесах, не обладал трудолюбием, не знал речи, не имел жилища, не вел ни с кем войны и ни с кем не об­щался, не нуждался в себе подобных, как и не чувство­вал никакого желания им вредить, даже, может быть, не знал никого из них в отдельности, был подвержен лишь немногим страстям и, довольствуясь самим собою, об­ладал лишь теми чувствами и познаниями, которые со-

ответствовали такому его состоянию; ощущал только действительные свои потребности, смотрел лишь на то, что, как он думал, представляло для него интерес, и его интеллект делал не большие успехи, чем его тщесла­вие". Если случайно первобытный человек и сделает какое-либо открытие, он не сможет о нем никому рас­сказать, поскольку не знает даже своих детей. Новое искусство погибнет вместе со своим изобретателем: "Не было ни образования, ни прогресса, бесполезно множились поколения; и так как каждое из них отправ­лялось от той же точки, то целые столетия протекали в той же первобытной грубости; род был уже стар, а че­ловек все еще оставался ребенком". Руссо долго и по­дробно описывает естественное состояние, желая, прежде всего, разрушить ложные теории о нем, выдви­гавшиеся его предшественниками. Философ отвергает мысль о том, что в основе общественного неравенства лежат физические различия. По его теории, в естест­венном состоянии сила между людьми применяется редко и не может стать основой долговременных отно­шений: "Человек, конечно, может овладеть плодами, которые собрал другой, дичью, которую тот убил, пе­щерою, что служила ему убежищем... Но как сможет он достигнуть того, чтобы заставить другого повиновать­ся себе?.. Если меня будут тревожить в одном месте, кто помешает мне пойти в другое?" В естественном со­стоянии один человек не может заставить служить себе другого, поскольку никто не нуждается для выживания ни в ком другом. Следовательно, в естественном состо­янии не существует социального неравенства. Впос­ледствии стала классической такая фраза Руссо: "Пер­вый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: Это мое! и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества". Далее же автор отмечает: "От скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберег бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным: "Остерегитесь слушать этого обманщика; вы погибне­те, если забудете, что плоды земли — для всех, а сама она — ничья!" Руссо понимает, однако, что цивилиза­цию не остановить. Для удовлетворения своих потреб­ностей люди изобрели рыболовство, охоту. Они приду­мали одежду, научились хранить огонь. Но по мере то­го, как человек обнаруживал свое превосходство над животными, в нем пробуждалась гордыня. Стремление к благосостоянию привело человека к осознанию поль­зы от объединения в группы. Несколько человек подол­гу жили вместе, и это положило начало семье и супру­жеской любви. Люди объединялись во все большие группы, и возникла нация. Некоторые из людей пользо-

вались наибольшим уважением среди себе подобных. Это привело к соперничеству и конкуренции. С появле­нием собственности началась эксплуатация человека человеком. Согласно Руссо, "...как только люди замети­ли, что одному полезно иметь запас пищи на двоих, ис­чезло равенство, появилась собственность, труд стал необходимостью; и обширные леса превратились в ра­дующие глаз нивы, которые надо было орошать челове­ческим потом и на которых вскоре были посеяны и вы­росли вместе с урожаем рабство и нищета". Появление металлургии и земледелия заложило основу этой рево­люции. Появились разделение труда и частная собст­венность. Вначале земледелец защищал свой участок до сбора урожая, а затем с годами закрепил за собой по­стоянное право на владение землей... В области морали все эти события привели к развитию памяти, воображе­ния, корыстного честолюбия: "Быть и казаться — это отныне две вещи совершенно различные, и следствием этого различия явились и внушающий почтение блеск, и прикрытая обманом хитрость, и все те пороки, что составляют их свиту". Началось порабощение одного человека другим. Ведь богатство нужно не для удовле­творения потребностей, а для подчинения ближних. Право наследования позволило создать громадные со­стояния. Соперничество богачей привело к войнам. За­тем для удержания завоеванного были созданы общест­венные институты. Люди согласились с их появлением, веря, что они помогут избежать дальнейших войн. На самом же деле эти институты держали их в рабстве, в зависимом состоянии. Люди согласились подчиняться законам, как раненый соглашается, чтобы ему отрезали руку ради сохранения всего тела. Естественная свобода исчезла. За первым обществом появились и другие. Они зарождались по всему свету. Гражданское право стало законом жизни всех граждан. В войнах между на­циями возникло понятие смерти как долга. Людям ста­ло необходимо избирать себе вождей. "...Народы поста­вили над собою правителей, чтобы защищать свою сво­боду, а не для того, чтобы обратить себя в рабов". Но те политики, что говорят о любви к свободе, в действи­тельности приписывают людям естественную склон­ность к рабству и злоупотребляют их терпеливостью. Руссо подчеркивает тот факт, что родительская власть — явление совсем иного порядка, чем власть политиче­ская: "...Отец является повелителем ребенка лишь до тех пор, пока тому необходима его помощь". После это­го они становятся равными. Сын обязан лишь уважать отца, а не подчиняться ему. Руссо оспаривает мысль о том, что свободу можно уступить по договору, подобно материальным благам. Ведь без свободы не существует человека. Это его естественное состояние. Руссо счита-

Дата добавления: 2014-12-16