Гендерных ролей

Применение принципов символического интеракционизма к исследованию

Представители символического интеракционизма исходят из того, что

гендерные роли являются продуктом значимых символов и формируются в сложном

процессе интеракций индивидов с обобщенными другими. Поэтому подавляющее

большинство из нас хочет выполнять те сексуальные статусы и роли, которые

обобщенные другие и, прежде всего, значимые другие предназначает нам.

Основную характеристику ролей, по существу, задает общество, которое через

распространение определенных значимых символов ставит индивидов женского и

мужского пола перед лицом выбора специфических символов и, соответственно,

способствует формированию адекватных реакций. С момента рождения специфические

символы по-разному распространяются среди мальчиков и девочек, что выражается в

форме одежды, прическах, покупаемых игрушках: куклы, посудные наборы, мягкие

игрушки – для девочек, а пистолеты, ружья, машины – для мальчиков. На стадии игры

мальчики изображают себя полицейскими и суперменами, а девочки – матерью или

учительницей. И вот они подрастают и переходят к соревновательной стадии. Здесь

мальчики обычно играют в “войну”, им рекомендуют силовые виды спорта,

непригодные для “маменькиных сыночков”; девочки же играют в “дочки-матери”,

увлекаются спортом, который развивает грацию и женственность их фигуры.

По существу, постепенно формируемые роли – результат постоянно идущего

внутреннего диалога индивида с обобщенными другими, которые выражают мнение

окружающих социальных групп, оно-то и мотивирует сексуальные стратегии мужчин и

женщин. Если, скажем, иные девушки глазами весьма разных обобщенных других

видят себя матерью и женой, хранительницей домашнего очага, то весьма велика

вероятность, что их типичные действия, брачное поведение будет мотивировано этими

сложившимися символами. А если, как было у нас в недавнем прошлом, в глазах

большинства обобщенных других девушки выступали как общественницы, передовики

производства, то от них следовало ожидать “I”, стремящегося к комсомольской и

партийной карьере. Данные символы были более значимы, чем символы материнства и

семейного благополучия. Они были более распространены среди самых разных

обобщенных других, что в итоге сказывалось на характере их самости вообще и “I” в

особенности.

А как обстоит дело с характером самости зарубежных юношей и девушек?

Каковы для них значимые символы? Подвержены ли они изменениям? Интересное

исследование провела М. Горнер из Мичиганского университета со своими студентами.

Она обнаружила, что 65% студентов-девушек, которые по своим знаниям опережали

своих коллег мужчин, не только не стремились сделать карьеру, но боялись её,

пытались вообще избежать конкуренции с мужчинами. Эти эмпирически выявленные

данные социолог объясняет так: девушки полагали, что их успех может помешать

иметь нормальную семью (наиболее значимый символ) и не по-женски будет в

соревновании с мужчинами, тем более побеждать их.

Интерес представляет прослеживание конфликтов между “Me” и “I”.

Любопытные результаты выявили американские социологи при исследовании 500

студентов, как мужчин, так и женщин. Оказалось, что отношение мужских “I” о своих

“Me” было гораздо выше, чем их оценивали посторонние наблюдатели. И напротив,

женщины давали себе более заниженные оценки. Особенно их беспокоили такие

символы, как вес, излишняя полнота, в то время как, с точки зрения мужчин, девушки

были вполне привлекательны и соответствовали их ожидаемым требованиям.

Исследователи объясняют эти данные тем, что в американской культуре сложились

символы доминирования мужчин по отношению к женщинам, которые, принимая эти

символы, переносят их на свой образ, содержащий компоненты превосходства,

высокого самомнения.

С переходом от традиционного к современному обществу появляются и новые

символы, формируются новые взаимоотношения между “Me” и “I”, что в итоге

детерминирует сексуальные статусы и роли, их новые особенности. Любопытное

исследование провели западные социологи, проанализировав множество телепередач,

книг со сказками, адресованных детям. Оказалось, что мужские сказочные герои и

персонажи телепередач изображались в виде королей, полицейских, суперменов и т.д.,

которые, обладая незаурядным умом и физическими данными, всегда побеждают злые

силы, где-то “за морями и океанами”. Типичные женские персонажи – волшебницы и

золушки, дочки и матери – никогда не покидают дом, они всегда отзывчивы и

милосердны, все время готовят, шьют, наводят порядок и, конечно же, ждут и ждут,

когда “однажды придет принц”. Вместе с тем социологи заметили, что в самое

последнее время на экранах и в сказках, рекламных роликах стали появляться

персонажи сильных и независимых девочек. Очевидно, в обществе стали утверждаться

новые значимые символы феминистского толка, которые вносят корректировки в

традиционный процесс сексуальной цивилизации.

Инструментарий символического интеракционизма может быть применен и для

анализа сексуальных статусов и ролей российского общества в условиях развития

рыночных отношений и личных свобод. Исследования, проведенные российскими

социологами М. Руткевичем, Г. Силласте, Т. Гурко и др., свидетельствуют, что

позитивная подача средствами массовой информации символов порнографии,

проституции, насилия придали сексуальным стратегиям коммерческий и

потребительский характер, с акцентом на собственные силы, индивидуализм и

гедонизм. Современные россиянки отнюдь не “домашние золушки”. Напротив, они

способны “свое суждение иметь”, готовы к обоюдной инициативе в сексуальных

отношениях. По результатам некоторых опросов, “дамское счастье” более половины

женщин-респондентов ассоциируют с высокой зарплатой, модными вещами и красивой

одеждой, влиятельными связями и развлечениями, личной свободой. Опрос,

проведенный С. Мошкиным и В. Руденко среди читателей детских библиотек (!) в

Екатеринбурге, выявил что 3% детей считают проституцию привлекательным способом

для обеспечения благосостояния6. Другие исследования дали результаты, согласно

которым с развитием рыночных отношений и, соответственно, появлением «рыночной

символики» мальчики-подростки стали больше курить, одобряют платные сексуальные

услуги, пытаются соответствовать стандартам “мужественности” торговых и

экономических «королей».

2. Чарльз Кули: создание теории “зеркального Я”

Чарльз Хортон Кули (Cooley) родился 17 августа 1864 года в семье профессора

права Мичиганского университета, который также являлся практикующим судьей.

Кули – представитель первого поколения американских социологов, выпускник

Мичиганского университета, в котором в 1894 году защитил докторскую диссертацию

и стал профессором этого же университета. Мировая социологическая мысль ценит

Кули прежде всего за его теорию “зеркального Я”, в которой ученый стремился

преодолеть противопоставления индивида и общества. В ней социолог исходит из

постулата о том, что общество формирует индивидов, а индивиды, в свою очередь,

конструируют общество.

Кули также ввел понятие малых, первичных групп (семья, группа ровней,

соседство, местные общины) и вторичных общественных институтов. Его основные

работы: “Человеческая природа и социальный порядок”; “Социальная организация”;

“Социальный процесс”.

Умер Ч.Х. Кули 8 мая 1929 года

Основные постулаты и метод теории “зеркального Я”

Прежде всего, заметим, что, на наш взгляд, название теории Ч. Кули переведено

на русский язык не совсем корректно – правильнее её обозначить как теорию

“зеркальной самости” (looking-glass self). В этой версии сохраняется изначальное

представление родоначальников символического интеракционизма о сложной

структуре личности индивида, состоящей, как известно, из “I” и “Me”. Попутно

заметим, что концепция самости получила дальнейшее развитие в трудах идейных

последователей символического интеракционизма, предложивших своё видение

самости (И. Гоффман и др.), что тем более свидетельствует о спорности устоявшегося

названия теории. Чтобы не вносить путаницу в терминологию, в настоящем учебном

пособии сохранено традиционное название. Однако в уме мы будем держать

отмеченное обстоятельство и помнить, что в данном случае Я выступает синонимом

самости.

6 См.: С. Мошкин, В. Руденко. – В пространстве большого города. – Независимая газ. 1994, 7 мая

Теории Ч. Кули “зеркального Я” основывается на следующих трех постулатах:

1) в процессе взаимодействия друг с другом люди способны представлять, как они

воспринимаются обобщенным другим; 2) люди способны осознавать характер

ответных реакций обобщенных других; 3) люди развивают самопредставления,

чувства гордости или подавленности в зависимости от того, каким им видятся

представления обобщенных других.

Кули исходит из того, что самосознание и ценностные ориентации индивида как

бы зеркально отражают реакции на них окружающих людей, главным образом из той

же социальной группы. Социолог отмечает: «Социальную самость такого рода можно

назвать отраженной, или зеркальной, самостью… Мы видим наше лицо, фигуру и

одежду в зеркале, интересуемся ими, поскольку все это наше, бываем довольны ими

или нет в соответствии с тем, какими мы хотели бы их видеть, точно так же в

воображении воспринимаем в сознании другого некоторую мысль о нашем облике,

манерах, намерениях, делах, характере, друзьях и т.д., и это самым различным образом

на нас воздействует»7.

В процессе формирования самости особо важную роль играют первичные

группы (семья, сверстники, соседи). Если представители первичных групп уважительно

относятся к ребенку, то это зеркально отражается на нем – ребенок сам начинает

уважать себя, что проявляется в адекватных социальных действиях. И напротив, если в

силу разных причин ребенок лишается материнской любви, уважения окружающих, то

это обязательно сказывается на становлении самости – роли, которые он способен

играть, перестают соотносится с ожиданиями близких ему людей, а позднее и более

широкого общества.

Ребенок, который считается “сорванцом”, так и будет себя идентифицировать и,

весьма вероятно, станет правонарушителем. Если с мальчиком обращаются так, что

восхищаются его мужеством и успехами, то его самоидентификация будет происходить

под влиянием направленных извне ожиданий тщеславия, честолюбия. В его сознании

сформируется устойчивый образ самого себя, с которым он будет жить. Преданность

этому образу становится источником силы, что так или иначе проявится в

соответствующем поведении. «Процесс, в ходе которого у детей развивается

самоощущение зеркального типа, можно проследить без особых затруднений, – пишет

Кули. – Изучая движения других столь пристально, как они это делают, они вскоре

замечают связь между своими собственными действиями и изменениями этих

движений, т.е. они замечают своё влияние на других людей или власть над ними.

Ребенок присваивает видимые действия своего родителя или няни, свое влияние на

которых он обнаруживает, совершенно таким же образом, каким он присваивает одну

из частей своего тела или какую-нибудь игрушку, и он пытается сделать что-нибудь с

этой своей новой собственностью»8

На развитие самости с самого начала оказывают влияние половое различие и

сексуальная социализация. Девочки, как правило, более откровенно заботятся о своем

социальном образе. Они более склонны перейти на точку зрения окружающих,

радуются или печалятся в зависимости от их расположения к себе. “Можно не

сомневаться,– замечает Кули, – что женщины, как правило, зависят от

непосредственной личной поддержики и поощрения больше, чем мужчины. Мышление

женщины нуждается в фиксации на каком-либе человеке, в сознании которого она

может найти устойчивый и неотразимы образ самой себя, которым она может

жить…Мужчины, более предрасположенные к агрессии, обладают большей по

7 Кули Ч. Социальная самость. В кн.: Американская социологическая мысль: Тексты. М.: МГУ,

1994. – С. 320-321

8 Там же. – С. 324

сравнению с женщинами самостоятельностью. Но в действительности никто не может

выстоять в одиночку”9.

Отмеченные Кули гендерные особенности в формировании самости лишь

подчеркивают то общее положение, что индивиды получают самоидентификацию от

общества. Причем и женщины, и мужчины нуждаются в постоянной поддержке со

стороны общества. В зрелом возрасте – прежде всего со стороны вторичных

общественных институтов.

В обыденной жизни “зеркальное Я” проявляется повсеместно. Студенты учатся

лучше, когда ощущают одобрение профессора. Воины становятся смелее и

самоотвержение, когда офицер одобряет их действия. Жена – более внимательной и

заботливой, когда муж одобряет её наряд, с похвалой отзывается о ней как хорошей

хозяйке.

Кули подчеркивает, что индивиды выбирают круг общения с теми людьми,

которые поддерживают их самоидентификацию. Героиня чеховской повести

“Душечка” – классический тому пример: она была желанным и любимым человеком

именно потому, что разделяла чаяния своих мужей. Если кто-то показывает, что

хорошо информирован в вопросах охоты или рыбалки, то в присутствии

заинтересованных слушателей он напускает на себя вид “спеца” этого дела. Женщина,

считающая себя красавицей, стремится общаться с теми, кто разделяет её

самоидентификацию. У молодого человека открываются необыкновенные сексуальные

потенции, когда женщины, “значимые другие”, находящиеся рядом с ним, верят,

думают о нем как о Казанове. И напротив, люди избегают иметь дело с теми, кто не

разделяет их самоидентификацию. Вряд ли кто захочет демонстрировать свой ум и

юмор в компании богословов. Социолог делает вывод, что каждая общественная

структура имеет свой механизм производства самоидентификаций, и индивиды

находят себе место в рамках системы социального контроля, соответствующей их

самоидентификациям.

Кули предложил и метод исследования сознания индивидов, названный им

симпатическим самонаблюдением (sympathetic introspection). Его суть состоит в том,

что социолог представляет себя в виде социального субъекта в различных ситуациях,

предполагая соответствующее им своё поведение. Социолог полагал, что тем самым

можно понять значения и мотивы социального поведения вообще.

Дата добавления: 2014-12-16