Нредвозрождение 2 страница

Проект Т. Мора о наилучшем устройстве государства находится за пре­делами реальности — в будущем — и является всего лишь литературным вымыслом. Он разворачивается в «Золотой книге» вопреки очевидности и является социальной критикой тогдашней Англии, сочетающейся с меч­той о лучшем общественном устройстве. Мечта Мора (как и всех гуманис­тов) о наступлении «золотого века» связана с церковной реформой по­средством собора (сверху) и просвещенным государем. Поэтому «утопия места» пришла в столкновение с реформационным и контрреформацион­ным движениями, возвышением абсолютной светской власти. Это привело

¹ Последователь мистических течений саксонец Кшрин Кульман был сожженн в Москве в 1689 г.

к конфликту Мора с «королевской реформацией», направленной на ук­репление дворянства и нарождающейся буржуазии, завершившемуся каз­нью гуманиста¹. В силу того, что в «Утопии» не содержалось указаний о путях достижения наилучшего устройства государства, она не была и про­граммой действий. Данное произведение стало наименованием литератур­ного жанра и стиля мышления.

В частности, к данному жанру относится и «Город Солнца» Т. Кампа-неллы (3568—1639), в котором автор измышлял государство с прекрасно­душным правлением, ничего общего не имеющим с реальной политичес­кой действительностью, практической политикой. Общество, изображае­мое им, застыло в неподвижности, имея лишь туманное прошлое и не имея никакого будущего. В утопии Кампанеллы по отношения к действи­тельному ходу вещей определяющая роль принадлежит субъективным же­ланиям и представлениям. Его гумманистическая устремленность исходит из интересов плебейско-крестьянских низов общества, для которых соци­альное неравенство является источником всех бедствий и нищеты. Причи­ной же неравенства выступает частная собственность. Поэтому в государ­стве соляриев «вес общее», что делает их всех одновременно равно бога­тыми (у них есть все) и, вместе с тем, бедными (у них нет собственности) (26, 45). Коммунистическая утопия ликвидирует моногамную семью, уста­навливает государственный контроль за деторождением, обучением и вос­питанием детей. Применение технических новшеств и изобретений в труде способствует его сокращению при одновременном увеличении получае­мой продукции (всего у них в'изобилии). В коммунистической общине по­литическая власть, религия и наука (в единстве с магией и астрологией) связаны между собой и обеспечивают духовное единство жителей Города Солнца: частная жизнь соляриев согласуется с научной регламентацией, предписаниями правителей и велением звезд. За преступления против гос­подствующего религиозного культа предусматривается смертная казнь. Дан­ная бюрократизация обусловливает казармешю-монастырские черты («ка­зарменный коммунизм») идеального государства.

Стремление Т. Кампанеллы ко всемирному единению, использованию папской церкви для реализации своей социальной программы («тюремных грез») не соответствовало духу времени и было практически неосуществи­мым. Вместе с тем, утопия «Города Солнца» противопоставляется макиа­веллизму, который Кампанелла считал проповедью личной пользы, себя­любия, индивидуализма, основанных на частном интересе и неравенстве: почти все ученые и государи суть политики-макиавеллисты.

Парадоксы переломного периода XV—XVI веков нашли отражение в сформулированных Н. Макиавелли (1469—1527) принципах и технологии власти в государстве (41). С одной стороны, он излагает внутренне совер­шенные идеалы организации общества, управления и лидерства, которые и сегодня вдохновляют не только политологов, но и специалистов в обла-

¹ Вот уж воистину, как выразился О. Уайльд: «Общество часто прощает преступ­ника. Но не мечтателя».

сти научного менеджмента и социологии управления. С другой стороны, как реальный политик. Макиавелли «рассуждал» уничтожающим образом, изолируя рассмотрение политических проблем от морали и религии, ме­шавших его свободному анализу усложняющейся новой жизни Здесь он следует формуле «не бойся греха, если в грехе спасение». Поэтому он оп­равдывает цинизм, интриги, жестокость, корысть как инструменты поли­тического деятеля, который в достижении государственных интересов не гнушается никакими средствами.

Государство выступает гарантом справедливости, получения основных благ и самой жизни граждан. Поэтому оно является высшей ценностью В таком понимании образцом идеального государя для Макиавелли являет­ся Цезарь Борджиа, превративший Флоренцию в «лабораторию полити­ческого опыта», основанного на тезисе: «Нравственность рождается в мо­мент выбора* (цель оправдывает средства) Следовательно, для укрепления государства, достижения политического успеха правомерно использовать обман, хитрость, насилие и т. п.

Политическая деятельность Макиавелли приходится на время смены мирохозяйственной конъюнктуры, эпохе хозяйственного расцвета италь­янской буржуазии приходит конец, приоритетную роль начинают играть земледельческие классы, открывающие новый период католическо-фео­дальной реакции. Формирующиеся европейские национальные государства, наоборот, переживают подъем: начинаются освобождение от итальянской эксплуатации, насилия римской церкви и ликвидация старых (сюзеренс-ких) феодальных отношений.

Идеал Макиавелли — это республиканская свобода и равенство под эгидой промышленно-торговой буржуазии и при неограниченной влас­ти государя. Национальное государство абсолютистского типа должно служить интересам широких слоев общества: высшим классам (арис­тократия) и средним буржуазно-бюргерским слоям — народу (popolo). Бесправную бедноту он именует plebe. Но в республике, которая хочет' благоденствовать, дворянство нужно искоренить, а массы — взять в руки. При этом дворяне (земельная феодальная аристократия) являют­ся «заклятыми врагами гражданственности», противниками всякого организованного общественного порядка (коммуна, республика) и под­лежат уничтожению.

Н. Макиавелли не вписывался в гуманистичеко-возрожденческий канон. Во-первых, он начал изучать человека и человеческие отношения не с этической, а с социологической точки зрения как существо «общежитель­ное». Во-вторых, он создал политическую теорию и положил начало ре­альной политике как научной дисциплине. Однако освобождение после­дней от морали и религии послужило основанием для полемики против макиавеллизма и при жизни, и особенно после смерти его автора. При этом необходимо отметить, что и сам Макиавелли относился к гуманис­там как к людям, воскрешающим «мертвые вещи» — античную поэзию, живопись, скульптуру, а ренессансный культ красоты воспринимал как нечто «бесполезное»: важно в жизни то, что нужно.

Реформация (протестантизм)

Святой дух— не скептик,и начертал он в наших сердцах не сомнения да размышления, а определенные утверждения, которые креп­че и самой жизни, и всяческого слова.

М. Лютер

Наряду с ренессансным проявлением духовно-религиозного обновле­ния протекает и Реформация, приведшая в конечном счете к историчес­кой переориентации от традициоиалистической модели развития общества к индустриальной. В своей основе Реформация была враждебна Возрожде­нию, так как опиралась на признание превосходства современной эпохи над античностью, верховенство Библии (библейская герменевтика), на национальную государственность, культуру и народные низы (народная реформация). Вождями реформациошюго движения были М.Лютер (1483-1546), У. Цвигли (1489-1531), Т. Мгонцср (!490-1525), Ж. Кальвин (1509-1564). Формирующийся под их влиянием протестантизм точно улавливал и формулировал требования времени, открывавшего эпоху раннебуржуаз-ных преобразований. Он стал конфессиональной доминантой капиталисти­ческой направленности развития Европы и Нового света, насыщенной новыми социально-культурными проблемами, требующими новаторской научно-технической и гуманитарной мысли

31 октября 1517г. М. Лютер обнародовал 95 тезисов против папских ин­дульгенций и об ориентирах обновления христианства на основе «еван­гельской чистоты» первоначальной апостольской церкви и признания вы­сокого значения человека (человеческого достоинства). Это явилось фор­мальным началом Реформации.

В 1526 г. Швейцарский рейхстаг принял решение о праве княжеской вла­сти определять религию своих подданных по принципу «чья страна, того и вера». В 1529 г. это решение было отменено императором Германии Кар­лом, что вызвало протест участников рейхстага. С этого времени всех при­надлежащих к новой церковной реформации стали называть протестанта­ми. Данные конфессиональные противоречия завершились конфликтом и нетерпимостью враждующих лагерей христианства. Они стали причиной исторической полосы революций и войн, завершавших Средневековье и открывавших эпоху Нового времени.

Поводом для радикальной реформации веры (при абсолютизации Биб­лии) послужило «обмирщение» католической церкви, ставшей в процессе всемирного обогащения огромным собственником при одновременной проповеди идеала благочестивого аскетизма для мирян. Особую роль игра­ли монастыри как опора и оплот храмовой церкви Монашество (монашес­кие ордена) основывалось на проживании в монастыре, послушании и воздержании. Никакие земные радости монаху не нужны, так как он отдан только богу и божьему промыслу. Любые невзгоды — это испытание его воли перед волей бога, а бедность является духовным идеалом («все свое ношу в себе»).

Однако, во-первых, догматическое понятие «бедности» (как оно воп­лощалось в нищенствующих орденах) больше не соответствовало духов-

ным и материальным потребностям эпохи. Экономический подход к ве­щам трактовал ее как обездоленность в социальной жизни, препятствую­щую счастью. Показная же бедность (нищенство) рассматривается как при­творство и обман. Во-вторых, представители храмовой церкви занимались ростовщичеством, сбором пожертвований, продажей индульгенций, что вело к ее обогащению, красочному и пышному богослужению, противо­речашим провозглашаемому идеалу бедности. Важнейшей характеристи­кой человека церковь считает его греховность. Поэтому основной установ­кой добродетельного образа жизни является искупление грехов, которое может быть эффективно осуществлено только с помощью церкви. Одним из его средств является свершение угодных (добрых) церкви дел (пожерт­вования, покупка индульгепци и т. п.). В то же время, среди служителей церкви и монахов было немало жадных до денег и земных радостей, бессо­вестных, фанатичных и злобных.

Все это обнаруживало коренное расхождение между сушим и должным, телесным и духовным бытием каждого христианина, которое подлежало радикальной перестройке. Подрыв морального авторитета римско-католи­ческой церкви среди верующих обусловливал их отчуждение от нее и стрем­ление реставрировать первоначальный смысл Священного писания, очи­стить христианство от папизма (гугеноты, протестанты, пуритане и т. п.). Кроме того, обновленная религия способствовала укреплению нацио­нальных государств (Франция, Англия, Нидерланды, Швейцария и др.) и помогала в политической практике достижению государственных интере­сов и мирских благ.

Авторитету папства протипостваляется требование «дешевой» церкви и авторитет общин самих верующих. М. Лютер облек данное требование в сле­дующие слова: «Не знаю, может ли христианская вера терпеть еще одного главу вселенской церкви..., если у нас есть Христос». Провозглашение авто­ритета личной веры обусловило принцип «всесвящепства»: каждый являет­ся мирянином и священнослужителем одновременно Каждый может быть избранным для руководства общиной единоверцев. При этом община — род­ственники по духу нового благочестия — свободна в выборе «своей» истины («божественной правды»). Данный религиозный плюрализм, свобода от пап­ства, формирует зачатки демократического самоуправлению. Зарождается идея глубинной (интимной) связи между человеческой душой и богом, бо­жья глубина — моя глубина и наоборот, что делает возможным соединение любого человека с богом. Но тогда спасение каждого полностью зависит от него самого, без посредничества церковной иерархии, то есть последняя становится излишней. Происходит субъективизация и индивидуализация ре­лигиозности в рамках общины верующих. При этом зрительная сторона, столь важная для католицизма, не имеет значения.

Невозможно откровение, одинаковое для многих людей, поэтому каж­дый человек должен идти к богу своей дорогой и сам нести ответствен­ность перед ним. Человек может быть безгрешным, выполняя заповеди бога — следуя примеру Христа. Как разумное и свободное существо, он может исправить собственную ошибку и восстановить порвавшуюся связь с богом. Святым делают не церковно-социальные заслуги («добрые дела» есть от-

ношения расчетливости с богом), а удивительное благочестие. При этом радикальное изменение статуса верующего и его взаимоотношений с цер­ковью ведет к новому пониманию благочестия как внутренней углублен­ности (диалог с богом) — умягченности сердца (благость слез умиления). Однако чрезмерное благочестие рассматривается как путь к дьявольскому ослеплению.

Учение о скрытом предопределении — «божественным предопределении»

— формирует ментальность, что только бог определяет, кто будет спасен.
Жить необходимо ради земного удела, зная, что спасение (неспасение)
настигнет человека в любом случае. Такое скрытое (жесткое) судьбонос­
ное предопределение раскрепощало дух и позволяло действовать без огляд­
ки на него. Тем самым земная активность человека как бы освобождалась
от оков «мелочного» божественного контроля. Конструктивная перестройка
веры не требовала доктринального переустройства общества по какому-
либо плану (идеалу) за пределами Библии. Однако протестантизм заклады­
вает основы новой морали, поощряющей социальный активизм и предос­
тавляющей христианину свободу для светской жизни и ее динамического
преобразования. Движение протестантизма, направленное против наибо­
лее феодализированной формы христианства — католицизма — разрушало
религиозно-канонические регламентации, традиции, обычаи и т. п. В этом
суть протестантизма, смыкающегося с буржуазной и бюргерской оппози­
цией феодально-католическому режиму. Речь идет о преобразовании лич­
ности, об изменении самой натуры и жизнеощущения христианина, об­
ремененного заботами реальной жизни и практических действий.

В этом смысле протестантизм выступает знаменем — конфессиональ­ным лоном формирования новой капиталистической формы хозяйствования и социального устройства. Он демонстрирует свою приложимость к новым требованиям жизни и освящает личную энергию страсти в их реализации. Протестантизм ориентирует личность на жизненный успех и удачливость в делах, здравый смысл и трезвый, практический взгляд на реальность, пре­одоление любых препятствий при достижении цели. На этой основе форми­руется концепция личного процветания, профессионального и делового предназначения человека как служения богу. Заземленный практицизм и рационализм рождает максиму протестантизма: выполнение долга в рам­ках любой мирской профессии. Тем самым освящается любой труд как та­ковой, ему дается оценка «богоугодного». Труд ремесленника — это вечное зарождение и воплощение Слова (союз души с богом), воплощение боже­ственного замысла в дела мирские. При этом главенство борьбы за личное благополучие, деловой успех над всеми иными жизненными установками

— это и есть путь к спасению в результате собственных усилий.

Вера и философия. Тезис протестантизма «Sola fide» — «оправдывает только вера» — обусловливает сложное отношение реформаторов к разуму и фи­лософии. С одной стороны, им приходилось прибегать к доводам разума в проповеди протестантской веры. Но с другой, разум, опирающийся на «язы­ческую античность», есть блудница сатаны, он может только порочить творения бога. Поэтому реформаторы выступают против внесения разум­ности в дела веры.

Однако это не означало, что разум и философия освобождались от роли «служанки» богословия и обрели свободу. В протестантизме четко просмат­ривается позиция отвержения те ол о го-схоластического разума (филосо­фии) как орудия католицизма, являющегося духовной основой средневе­кового феодального общества. Данная установка распространяется и на гуманистичес ко -возрожден чес кую философию. Мудрствующий человечес­кий разум поражен субъективностью, спекулятивными (консенсусными) изысканиями единства через примирение противоположностей. Отсюда вы­текала задача очищения «истиной веры» от человеческой разумности -— предрассудков, являющихся причиной заблуждений. Данное очищение осу­ществляется через борьбу и уничтожение противящегося единству. Таким образом, устранялась философия вообще, а не создавалась новая.

Протестантизм проповедует императив: «знать — или погибнуть!», тре­бующий избегать всякого рода сомнений и решительно занимать четкую позицию (делать страстный выбор). Интуитивное принятие «нечто» за ис­тину без знания осуществляется на основе непоколебимой веры (да помо­жет бог) в правоту принятого решения. Именно личная вера должна быть основанием всяческих действий и поступков. Укрепленный верой разум (опо­ра па веру) человека гарантирует лучший обоснованный выбор в практи­ческих действиях: то, во что веришь, должно непременно реализоваться в действиях.

Вера (божественный свет) подготавливает мирскую мудрость, то есть бог через человека продолжает свое творение. Поэтому всеобщее равен­ство, свободное предпринимательство, личное обогащение, активное при­способление к наличному положению и т. п. становятся (в противовес аске­тизму) позитивной общественной деятельностью, угодной богу. В этом плане протестантизм является источником несокрушимой энергии (сверхнапря­жения) для повышенной активности в практических начинаниях светско­го человека в любой сфере деятельности. «Опытная вера» истинной рели­гии — это и есть путь разумности. Слаба вера, коль скоро она останавлива­ется перед трудностями сделанного выбора. Максимализм веры рассеивает сомнения.

Возможность ошибки в предчувствии истины заставляет «трепетать сер­дце» человека, ибо ему не дано знать истину наперед. Что мне делать? Но человек должен на свой страх и риск принять решение, что угодно, лишь бы выбор был сделан. При этом критерием является книга — Святое писа­ние. Оно нуждается в понимании, основанном на деятельности личного разума (а не авторитете церкви).

Вместе с тем, освобождение разума и философии от роли «служанки» веры (а от не веры вообще), обусловливало их радикальное преобразова­ние: отвержение технолого-схоластической рациональности, основанной на античной классике и аргументах, вело к новой рациональности в сфере светской, земной (естественной) жизни, основанной на «истинной вере» (верю, чтобы понимать),

В концепции обновления разума Т. Мюпцера выделяются рассудок и ра­зум. Естественный человеческий рассудок эгоистически служит человечес­кому своекорыстию. Божественная истина для него неисповедима, так как

рассудок отрешен от бога и направлен па угоду плотского эгоизма творе­ний.

Наоборот, разум является выражением божественной мудрости, а «бо­жественное» познание (откровение) направлено к всеобщей цели. Под воз­действием «истиной веры» он из противоположности божественному пре­образуется в форму проявления последнего. Данное освящение человечес­кого разума освобождает его от внешних авторитетов и утверждает в каче­стве непосредственного источника истины для человечества: внутреннее слово человек черпает из основы души через «божественное» откровение. Теперь, наряду с Библией как безупречным источником откровения, вы­ступает и разум как живое внутреннее откровение. В нем проявляется «спо­собность суждения» знать то, во что веришь: честность и правдивость веру­ющего перед самим собой.

В целом, Реформация по массовости, силе и основательности духовно-практического обновления обусловила конфессиональную форму процес­са перестройки социокультурной жизни Европы XVI века. В частности, про­тестантизм формирует основу для развития познания, которое привело к новоевропейскому способу научно-философского мышлению. При этом происходило сложное переплетение религиозных и светских мотивов, вы­ходящих далеко за рамки теолого-философских дискуссий. Рождалось но­вое реформаторское мировоззрение, которое вызывало яростное проти­водействие католической церковности.

Контрреформация

Лютер требует реформы церкви? Отлично, мы

ему противопоставим нашу контрреформу.

И. Лойола

Трудно быть христианином и умереть в сво-

ей собственной постели.

А. де Тольяричи

Вторая половина XVI и первая половина XVII веков — это пограничье Средневековья и Нового времени. Переход к новому оказался длительным и драматическим процессом. Особую роль в нем играла Контрреформа-иия, стремящаяся реанимировать умирающую средневековую систему и восстановить былое могущество католической церкви. В основу ее програм­мы легли решения Тридентского собора (1545-1563), который утвердил непререкаемый авторитет папства, конгрегацию инквизиции, издание «Ин-дкса запрещенных книг», введение строжайшей цензуры. Главным инстру­ментом Контрреформации выступал «орден иезуитов» («Общество Иису­са»)¹, с помощью которого огнем и мечом стремились искоренить проте­стантизм и любые другие ереси. Его представители пытались переработать теолого-философское учение Фомы Аквинского и метафизику Аристотеля

¹ В XVIII в. ослабевшее папство, все больше уступающее давлению католических государей, дало согласие на упразднение своей главной опоры — ордена иезуитов.

с учетом новых социокультурных требований времени. Данная «вторая схо­ластика» имела целью защиту и пропаганду¹ католической доктрины в борь­бе с идеями позднего Возрождения и Реформации. Однако она заняла гос­подствующее положение только в иезуитских коллегиях, ряде европейских университетов и православных духовных семинариях, оставшихся в XVII-XVIII веках в стороне от развития научно-философской мысли Нового времени.

Дата добавления: 2014-11-29