О сопоставлении типов Возрождения на Западе и на Востоке

Критерием «успешности» Возрождения нельзя считать приход страны к прочной замене феодальной экономики и феодального политического строя буржуазными. Это до конца XVIII в. имело место только в Нидерландах и в Англии; причем в первом случае вклад литературы в культурную жизнь общества был относительно невелик (правда, при гигантском вкладе живописи); во втором – буржуазная революция, которая происходила два десятка лет спустя после спада Ренессанса, во многом отреклась от его художественной культуры и прервала послешекспировскую театральную традицию.

Выдвинутые в наше время понятия предренессансных процессов или процессов, аналогичных ренессансным, неизбежно шире дефиниции «эпоха Возрождения», «Ренессанс», сложившегося, как, впрочем, и понятия «Античность» и «Средние века», на материале культуры Средиземноморья и стран Европы. Определение – процессы, аналогичные ренессансным, – помогает избегать слишком широкого применения дефиниции Возрождение и одновременно позволяет анализировать в ключе исходного понятия те явления в культуре, которые обладали признаками Ренессанса, например, порождали художественные индивидуальности возрожденческого типа, были связаны с антифеодальным гуманизмом и возвращением к древности, имели, как и Возрождение, специфически опосредствованную народную основу. Но в силу неблагоприятных внутренних или внешних обстоятельств не образовали особой культурной эпохи...

Принципиальное единство всемирного литературного процесса вообще, а в Средние века и в эпоху Возрождения в частности было обосновано в работах Н.И. Конрада, особенно в его книге «Запад и Восток». Взгляды Н.И. Конрада встретили широкую поддержку в советской науке, однако у ряда специалистов, не обращающихся к сравнительному литературоведению, а также у некоторых западников и востоковедов, которые понимают концепцию Н.И. Конрада как категорическое утверждение повсеместности Возрождения, эта концепция вызывает возражения.

Наука тут сталкивается с трудностями, которые едва ли могут быть скоро преодолены. Предренессансные процессы начинались в культуре Средних веков; в ее недрах складывались элементы, которые при благоприятных обстоятельствах могли привести к созданию новых – ренессансных тенденций, но могли и задержаться в своем развитии. Средневековое начало может присутствовать в любом, самом развитом явлении ренессансной культуры, даже если в нем явно преобладает новый момент. При обращении же к ранним предренессансным процессам затруднительно прийти к согласию, на каком уровне появляется такая пропорция «средневекового» и «возрожденческого» начал, которая позволяет ставить вопрос о какой-то степени ренессансности культуры....

При такой сложности нужно опасаться тенденции трактовать как ренессансные те или иные из творений типологически средневекового искусства. Но необходимо исторически подходить к тем связанным с неполнотой феодального развития, по сравнению с его классической формой в некоторых странах Западной Европы. явлениям, которые восходят к неугасавшим традициям античного города, его торговой и ремесленной жизни и античного искусства. Эти традиции оживают и на разных этапах обнаруживаются в ареалах античной культуры и в Италии.

Вопрос о сходных с происходившими в культуре Византии явлениях в Азии может возникнуть по отношению к отдаленным от эпохи Возрождения на Западе периодам, чуть ли не по отношению к поэтам и драматургам V в. в гуптской Индии. Начавшийся на несколько веков позже, чем в Византии, и достигший апогея в VIII–IX вв. культурный расцвет в Китае стал предметом цикла работ Н.И. Конрада о поэтах и философах танского и сунского времени. Схожие процессы обновления культуры изучались на материале персидско-таджикской поэзии; нечто подобное было обнаружено в средневековой культуре народов Закавказья, тесно связанных с древними культурными ареалами.

Большой разрыв, временной и качественный, между появлением предренессансных тенденций в Средние века и собственно Ренессансом, который в названных случаях во всей полноте так и не наступал, можно попытаться объяснить и тем, что речь идет преимущественно о так называемых «старых народах», т.е. о народах, имевших своего рода «античность»; в их средневековой культуре античные традиции могли до конца не изживаться и не затухать. То, что в культуре «новых народов» было бы воспринято как ренессансное, применительно к культуре «старых» вызывает разноречивые определения.

Общественный прогресс на Ближнем и Среднем Востоке был не таким всеохватывающим, как в ренессансной Европе, и великие фарсиязычные поэты даже в XIII–XV вв. оставались более вершинно изолированными от окружающей среды, чем их собратья во Флоренции, Париже или Кракове.

После вторжения монголо-татарских орд центры культуры переходят с востока на запад и юг ареала. Ослабление тенденций, аналогичных ренессансным, тут наступает к началу XVI в.: даты кончины великих поэтов-друзей Абдуррахмана Джами – 9 ноября 1492 г. и Алишера Навои – 3 января 1501 г. имеют почти символический смысл для всего ареала. Аналогичные ренессансным тенденции угасают на Востоке как раз тогда, когда высокое Возрождение в Италии достигает апогея, а испанцы открывают Новый Свет.

Комментарии. Результаты дискуссий, утверждавших подобие культур Запада и Востока в тех или иных отношениях, оказались не менее показательными, чем их д ихотомное противопоставление. Такое уподобление могло проводиться в рамках (Ьормационного подхода, чтобы выявить последовательные типы культуры («рабовладельческий», «феодальный» и «буржуазный») с сопутствующими им «движениями народного протеста». Естественно, что эти типы культуры не имели иной основы для своего отличия друг от друга, кроме как «традиций», существующих как бы в стороне от базисно-надстроечной конструкции. Ранняя скомпрометированность формационной категории «рабовладельческого» строя как типологического инварианта для Запада и Востока, неопределенность понятия «феодальное общество», выявившаяся после дискуссий об «азиатском способе производства» и «восточном феодализме», отождествление буржуазного общества с Западом Нового времени способствовали тому, что, пожалуй, наиболее содержательные споры относительно возможности уподобления разных типов культур велись вокруг проблемы Возрождения на Западе и Востоке. Утверждение в конце XIX в. высокого статуса европейского Ренессанса естественно привело к поиску аналогов в других культурах. Без такого рода аналогов эти культуры предстали бы явно ущербными в сопоставлении с европейской. На разных этапах были «опознаны» китайский Ренессанс VIII–Χ вв., грузинский Ренессанс VIII–XIII вв., армянский Ренессанс XI–XII вв., Ренессанс в исламской Средней Азии XII–XIII вв. Историки литературы и искусства настойчиво искали и в России Возрождение или хотя бы Предвозрождение. Результаты интенсивных поисков привели к тому, что этот вариант культуры отыскивали во всех развитых цивилизациях Востока. Временами истоки этого явления перемещались, и Восток (в его разных географических и временных вариантах) становился провозвестником ренессансных тенденций и достижений·.

Однако такого рода уподобление «ренессансов» в разных цивилизациях натолкнулось на основательную фактологическую и концептуальную критику. В приведенных выше фрагментах работ Л.3. Эйдлина и Н.И. Балашова подчеркивается необходимость учитывать специфику истории и культуры незападных стран по сравнению с европейской, что лишает оправдания прямой перенос понятий, сформированных в рамках европейской культуры, на другие регионы. Прогресс в культуре, сходный с тенденциями в европейском Ренессансе, носил узкий и элитарный характер, затрагивая сферы, изолированные от общественной среды. Содержательное отличие того поворота к древности, который имел место в Китае, заключалось прежде всего в обращении преимущественно к нравственной тематике, к культивированию добродетелей в индивидуальном поведении, согласованном с общественной моралью, что не было отличительным признаком западного Ренессанса.

Г.Э. фон Грюнебаум

ЦИВИЛИЗАЦИЯ И КОНЦЕПЦИЯ КУЛЬТУРНОЙ КЛАССИКИ

Анализ классики как тенденции культуры выявляет наличие в ней четырех предпосылок: 1) достижения прошлой (или относящейся к иному обществу) фазы культурного развития признаются как целостная и законченная реализация человеческих возможностей; 2) эти достижения признаются законным наследием и достоянием; 3) допускается, что совершенное прошлое может быть воссоздано в настоящем; 4) прошлые идеалы (или идеалы иной культуры) воспринимаются как образцовые и обязательные для настоящего.

Следует особенно подчеркнуть, что определяющим фактором в формировании классики является не признание ее превосходства или исключительности данного культурного, религиозного или политического достижения, а признание нормативного характера этого достижения. Классика – утверждение абсолютной модели, отобранной из прошлого достояния, которая может быть образцом для подражания и предметом возрождения. Новые творческие порывы могут породить сходные шедевры, а могут – характерная непоследовательность! – даже превзойти классику. Но каков бы ни был результат этого процесса освоения и соперничества, позиция классицистов в том, что даже несовершенное подражание принятой модели имеет большее воспитательное и цивилизационное значение, чем любая попытка культурного творчества в духе нового века. Если эта классика воспринимается всерьез, то она представляет собой огромную работу культурного сознания и не может быть приравнена к декадансу и эпигонству, даже если, обращаясь к истории, мы убеждаемся, что классицистские тенденции с особой силой проявлялись в периоды разлада и упадка.

Принимая положение об объективности культурных достижений классики, можно выделить следующие функции классики в целостном контексте истории культуры.

1. Стабилизация культурных достижений. Так, классицизм, официально поощрявшийся в Римской империи во II и III вв. н.э., был нацелен на укрепление лояльности граждан через утверждение их самоидентификации с греко-римской традицией. Этот классицизм был направлен на поддержание, а не развитие эллинского наследия, которое рассматривалось как одно из благодеяний имперского правления.

2. Сохранение культурных позиции в условиях, когда ощущается их ослабление. Так, подъем культурного самосознания греков Малой Азии в 1-11 вв. н.э. привел к культивированию наследия прошлого, образцовой эпохи от битвы при Марафоне до смерти Демосфена, что приняло в основном литературную и лингвистическую форму. Но это было возрождение формы в условиях провала попыток возродить реальность, подъем аполитичного, ностальгического панэллинизма. Отсутствие альтернативных претендентов на выражение гуманистических идеалов придало движению беспримерную действенность.

[3. формирование стилевой самоидентификации на основе гуманистических достижений какой-то эпохи. Так, римляне в поисках более широких гуманистических горизонтов, выходящих за рамки их собственной традиции, обратились к греческим идеалам, поставленным им пришедшим в упадок эллинизмом. Аналогичные поиски велись различными нациями, черпавшими в своем или чужом прошлом образы своей идентичности.]

4. Оправдание перемен. Крупные культурные перемены, которые могут воздействовать на базисную структуру цивилизации или же просто на какую-то сферу культурной деятельности, как правило, вызывают чувство освобождения от власти авторитета. Это чувство снятия ограничений, ощущаемых как бессмысленные или явно стеснительные, столь настойчиво подчеркивается в документах эпохи, что потомству, которое, может быть, все еще пользуется плодами ниспровержения прежних авторитетов, не всегда легко понять, что предполагаемое освобождение было на самом деле не более, чем заменой одних авторитетов другими. Очевидно, что именно это произошло, когда ренессансный гуманизм освободился от пут средневековой церковности, чтобы принять на себя добровольную порабощенность античностью. Гуманисты XV в., не имевшие достаточного влияния, чтобы вопреки традиционному мнению заявить об аксиоматической или безусловной ценности своих идеалов, должны были обосновать свою аргументацию и оправдать новое мировоззрение ссылкой на классиков, с которыми они чувствовали свое родство и которые вознаградили их преданность тем, что позволили возвести себя в недосягаемый образец. Весьма поучительно проследить формирование представлений об античности в умах итальянских гуманистов – от объекта имитации до обязательного образца научной, литературной, художественной деятельности и даже более того – до руководства по индивидуальному и коллективному существованию и в конце концов до основного средства возведения вневременного идеала. Когда уже в XVI в. ряд французских мыслителей и писателей выдвинули требование полной свободы для индивида в выборе своего пути, эту свободу необходимо было °твоевывать как от власти средневековой традиции, так и сменивших ее древних авторитетов.

5. Выделение сферы бытия, устремлений и взглядов, которые не могут найти свое место в современной реальности. Респектабельная по методу и тону история в некоторой степени вмещает в себя воображаемое пространство, в котором помещаются наши фантазии и устремления.

Возвращение к пути праведных халифов, к исламу времен Пророка – желанная цель исламского духа. Эта модель лелеется не как образец для современных проблем, а ради чувства устойчивости и правильности в условиях, когда текущее поколение озабочено трудными проблемами и стремится уйти от них. Среди причин крайнего консерватизма, устойчивого «классицизма» всегда можно различить чувство недостаточности овладения материальными, социальными или интеллектуальными условиями существования, а наряду с этим и чувство неуправляемого усложнения этого мира. Цель «возвращения к классике» – в том, чтобы хотя бы частично упростить сложность культуры. Характерно, что движения такого рода упускают из внимания тот факт, что период апостольской простоты, избранный в качестве влиятельного образца для подражания, был также периодом интенсивного расширения жизненного опыта. Это особенно очевидно в отношении периода «благочестивых халифов», который столь часто возводился в классику мусульманскими мыслителями, неудовлетворенными условиями существования современного им общества. <...>

Классицизм может предстать как в динамичном, так и в статичном виде. В первом случае он изображается как идеал, обретение которого будет способствовать продвижению и обогащению его последователей, как наиболее мощное и благородное средство, обращенное на службу современному миру, а более конкретно своей нации.

Однако в статичном виде классицизм превращается в неподвижный образец совершенства. В соответствии с таким взглядом, Греция – подлинная родина «золотого века». Такого рода классицизм предполагает лишь слабый интерес к историческому процессу или вообще отсутствие понятия о развитии. Он несовместим и с циклическим пониманием истории. (С. 72-82.)

Комментарии. В приведенном отрывке из книги Г. Грюнебаума, известного фундаментальными работами по исламской цивилизации (см. гл. X), излагаются те основные функции, которые выполняет культурное наследие цивилизации. приобретающее статус классического. Эти функции весьма различны – в зависимости от тех задач, с которыми сталкивается цивилизация в тот или иной период. Категория «культурное наследие» несет существенную нагрузку в обшей теории цивилизаций.

КРИТИКА ЗАПАДОЦЕНТРИЗМА В ОРИЕНТАЛИСТСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

А. Абделъ-Малек

«КРИЗИС ОРИЕНТАЛИЗМА»

Необходимо срочно предпринять критический пересмотр и провести переоценку общих концепций, методов и концептуального аппарата, складывавшихся с начала прошлого века, через которые Запад получал свои знания о Востоке на всех уровнях и во всех сферах.

Любая серьезная наука, стремящаяся к пониманию своего предмета, должна перепроверять свои основания. Но именно происходивший на протяжении последних нескольких десятков лет подъем стран и народов Азии, Африки и Латинской Америки породил этот запоздалый и все еще с трудом признаваемый кризис сознания.

Дата добавления: 2014-12-17