Образный код и образные репрезентации

Экспериментальное исследование образных репрезентаций началось еще
в начале XX века, когда было показано феноменальное сходство и функ-
циональное подобие образов восприятия и образных представлений: об-
раз понимался как точная копия реального объекта в качестве простого
продолжения процесса восприятия. Данная исследовательская традиция
была продолжена в современных работах, в которых было продемонстри-

Глава 6. Ментальная репрезентация

ровано подобие окуломоторных и временных характеристик при перера-
ботке визуальных стимулов и воображаемых объектов.

Систематическое изучение природы образного кода было предпринято
в ранних работах Косслина [Kosslyn, 1973]. Испытуемым предлагали для
ознакомления карту острова и просили «по памяти» представить один из
пунктов, а затем какой-нибудь другой (на который указывает эксперимен-
татор). Была получена жесткая зависимость между временем «припомина-
ния» того, где находится один пункт относительно второго, и реальным
расстоянием между этими пунктами. Результаты интерпретировались как
'доказательство сходства между пространственной структурой внутренне-
го образа (представлением) и пространственной структурой соответству-
ющего ей внешнего референта.

В последующих экспериментах было показано, что имеется структур-
ное и функциональное подобие между перцептивными и ментальными об-
разами. Как в перцептивном образе, так и в ментальном сохраняются преж-
де всего пространственные (топологические) характеристики объекта. Этот
вывод был сделан Бруксом (1968). Он просил своих испытуемых визуаль-
но или мысленно обвести по контуру букву F. Одновременно с этим ис-
пытуемые должны были выполнять вторую задачу, включающую простран-
ственные компоненты. Было показано, что наибольшая интерференция
происходит в том случае, когда требуется одновременно выполнять две за-
дачи, адресованные образному коду, по сравнению с ситуацией, когда ин-
терферирующая задача является вербальной.

Важные свойства ментальных образов, в частности то, что при менталь-
ном манипулировании сохраняются пространственные характеристики
объектов, иллюстрируют следующие эксперименты.

Ментальная ротация. Купер и Шепард (1973) предъявляли испытуемым
букву R либо в нормальном положении, либо в зеркальном отображении
под разным углом. Испытуемых просили оцепить, является ли это изоб-
ражение нормальной буквой или ее зеркальным отображением. Была по-
лучена зависимость времени оценки буквы от угла ее поворота. В после-
дующем данный эксперимент был повторен на цифрах, геометрических
фигурах, сложных объектах. На основании этих экспериментов был сде-
лан вывод, что ментальные образы сохраняют пространственные характе-
ристики, присущие реальным физическим объектам, а скорость ротации
зависит от природы объектов: для поворота простых объектов на 180 гра-
дусов требуется примерно 0,5 с, а для сложных — около 3,5 с (см. подроб-
нее [Солсо, 1996; Eysenk, Kean, 1997]).

Ментальное сравнение. Функциональное сходство восприятия и представ-
ления было продемонстрировано в работе Мойера (1973). Мойер просил
испытуемых сравнить двух животных, различающихся по параметру раз-
мера. Оказалось, что оценка выносилась быстрее в том случае, если жи-
вотные значительно различались по оцениваемому физическому параметру
(«Кто больше, кролик или лев?» или «Кто больше, волк или лев?»). Сход-

Репрезентация как формат психического отражения

ные результаты были получены при оценке объектов по абстрактным па-
раметрам [Ришар, 1998].

Ментальное сканирование. Эксперименты по ментальному сканированию
позволяют выявить еще один параметр, по которому ментальные и перцеп-
тивные образы оказываются сходными, — по соотносительному размеру
частей этих объектов (вне зависимости от того, воспринимаются ли они
или представляются).

Косслин (1974) просил представить пару известных объектов (кролик и
слон, кролик и муха) и оценить их размеры. Оказалось, что кролик в паре
со слоном кажется меньше, чем в паре с мухой, и для рассмотрения неко-
торых деталей кролика (например, ушей) в первом случае требуется боль-
ше времени, чем во втором. Отсюда был сделан вывод, что в ментальном
пространстве сохраняются соотносительные размеры, присущие реальным
объектам.

В другом эксперименте Косслина (1978) испытуемым предлагалась для
заучивания карта воображаемого острова, на котором располагались неко-
торые пункты — пляж, дом, озеро и пр. Затем карту убирали. Испытуемых
просили представить ее «во внутреннем взоре» и «посмотреть» на какой-либо
из пунктов; после этого им назывался какой-то другой пункт, требовалось
ответить, имеется ли он на карте (ответ «да» или «нет») и провести прямую
линию от первого пункта ко второму. Регистрация времени ответа позволила
оценить скорость перемещения «в ментальном пространстве» (рис. 6.3).

Рис. 6.3. Карта, используемая в экспериментах Косслина, и время ответа да в зависимости от расстояния между пунктами (цит. по: [Richard J., Richard Ar., 1992, p. 456]).

Было показано, что динамика времени ментального сканирования по-
добна динамике рассмотрения этих объектов на карте, т.е. образный код

Глава 6. Ментальная репрезентация

напоминает в существенных характеристиках динамику процесса воспри-
ятия. Оказалось, что в обоих случаях время сканирования является линей-
ной функцией расстояния между двумя пунктами. Более того, представ-
ляется, будто испытуемый просматривает карту «внутренним взором» с
постоянной скоростью.

В многочисленных экспериментах, выполненных в парадигме Стерн-
берга (см. Главу 5 в настоящем издании), было выявлено, что время поис-
ка стимула среди дистракторов имеет сходную динамику в ситуациях вос-
приятия и припоминания («сканирования лучом внимания»).

Ментальная сериация. Испытуемым дается вербальная информация о по-
парном расположении объектов, а затем их просят оценить те объекты, о со-
относительном расположении которых не давалось никакой информации.
Результаты оценок (время ответа, необходимое для сравнения близких
объектов, превышает время ответа, необходимое для сравнения удаленных
объектов) позволяют предположить, что испытуемые выстраивают объекты
по какой-то оси, а затем просто «считывают» ответ, т.е. «информация, дан-
ная в начале эксперимента, не сохранилась в памяти в изначальной форме,
но была пространственно закодирована» [Ришар, 1998, с. 44].

Шепард [Shepard, 1980] в экспериментах попарного оценивания пришел
к тому же выводу: имеется сходство в оценках реальных и воображаемых
стимулов. Следовательно можно говорить об изоморфлзме образного (пер-
цептивного) и ментального пространства оценок

Убедительные аргументы в пользу структурного и функционального
сходства образов и представления оставили нерешенным вопрос о приро-
де образных репрезентаций: действительно ли ментальный образ и образ
восприятия по сути являются одним и тем же.

Ментальный образ и образ восприятие. Результаты, приведенные выше,
свидетельствуют о близости образного кода и перцептивного образа, но
между ними имеются некоторые различия [Ришар, 1998, с. 47].

• Образный код сохраняет (помимо форм объектов) их соотноситель-
ное расположение — топологические свойства. В экспериментах Ли
была воспроизведена процедура «острова Косслина», с той только раз-
ницей, что расстояния между отдельными пунктами были различны-
ми, и испытуемые, после того как им называли один пункт, должны
были назвать пункт, отстоящий от названного на 3 шага. Показано,
что время ответа является линейной функцией не от расстояния, а от
количества промежутков между пунктами.

• Образный код не связан с определенной перцептивной модальностью. Это
означает, что образный код является более абстрактным, чем визуаль-
ное кодирование. Это, в частности, обнаруживается в фактах интер-
ференции с невизуальной и одновременно пространственной задачей
(эксперименты Бэддли).

• Образный код не разложим на части. Рид и Джонсон предлагали ис-

Репрезентация как формат психического отражения

пытуемым оценить принадлежность частей рисунка к целому изобра-
жению в двух ситуациях: когда известно «целое» и когда «целое» не-
известно. На основании латентного времени ответа авторы показали,
что переход от целого к составляющим его частям требует больших
временных затрат по сравнению с переходом от частей к целому. Нами
[Ребеко, 1997J была воспроизведена идея Рида и Джонсона: испытуе-
мые должны были оценить, относится ли фрагмент к фигуре-эталону
или нет. Было показано, что оценка принадлежности зависит от ин-
терпретации (прежде всего семантической) фигуры как целого. Холи-
стический характер ментального образа был доказан в экспериментах,
посвященных изучению ментальной репрезентации цвета.
• Образный код благодаря пространственным свойствам может органи-
зовывать информацию, не обладающую пространственными характе-
ристиками (ср. данные по ментальной сериации и ментальному срав-
нению).

Действительно ли образные репрезентации являются формой знаний
или эпифеноменом, в котором выражается интерпретация знаний, храня-
щихся-в-другом формате? Наиболее радикальным в сомнениях по поводу
существования образного формата является 3. Пылишин [Pylyshin, 1981].
Автор так же, как и приверженцы «образной репрезентации», постулиру-
ет единый формат ментальной репрезентации, имеющей, однако, амодаль-
ныТГТа'рактёрТЭтот формат является внутренним языком как для образной,
так и для вербальной информации. В качестве аргумента в пользу амодаль-
ности «образного» знания Пылишин указывает на то, что в случае забыва-
ния какого-то образа мы забываем существенные, а не случайные его час-
ти, что имело бы место, будь образ чем-то вроде картинки. Кроме того, он
полагает, что существует некий пропозициональный код, опосредующий
связь между вербальным и невербальным кодами. ——

Далее Пылишин вводит понятие когнитивной проницаемости: если обра-
зы работают в определенной среде, то, являясь частью функциональной ар-
хитектуры, они не могут видоизменяться под воздействием процессов бо-
лее высокого уровня, к которым относятся верования, цели, надежды (так,
программное обеспечение не может модифицировать архитектуру жестко-
го диска). В том случае, если наши верования (цели, надежны) не могут про-
никнуть в функциональную архитектуру мысли, наши образы являются ког-
нитивно непроницаемыми; если же они могут быть изменены, то они, по-
сути, являются такими же, как и пропозициональные репрезентации.

К проблеме моделирования связи между образным и пропозициональ-
ным кодом мы перейдем позже.

Вербальный код и пропозициональная репрезентация

Андерсон полагал, что знания хранятся в памяти в форме пропозиций.
Пропозиции — это «наименьшие единицы знания, которые могут быть
выделены в отдельное высказывание». Пропозиция имеет форму, напо-

Глава 6. Ментальная репрезентация

минающую форму суждения, в которую входят аргумент и предикат(ы).
Объектные сущности являются аргументами, а связи между ними опи-
сываются предикатами. По определению, предикатом является нечто,
что имеет один или несколько аргументов. (Примерами предикатов мо-
гут служить предлоги, а аргументами «концептуальные сущности».)
Пропозициональные репрезентации напоминают языковые репрезента-
ции, которые отражают содержание независимо от модальности полу-
чения информации. Эти репрезентации являются дискретными, эксп-
лицитными, абстрактными и строятся в соответствии с определенными
правилами.

Пропозиционный анализ используется при интерпретации текстов. Не-
сомненными авторитетами в этой области являются Кинч и Ван Дайк (под-
робнее см. [Ghiglione, Landre, 1995]). Кроме того, исчисление предикатов
используется при построении моделей искусственного интеллекта.

Образный и вербальный код

Мысленные образы как специфичные способы кодирования, отличные от
вербального, исследовались в работах Б.Ф. Ломова (1986), А.А. Гостева
(1992).

Специфика образных репрезентаций и их несводимость к вербальным
доказывается в экспериментах Сайта (подробнее см. [Ришар, 1998]). Ис-
пытуемым предлагался эталон (в визуальной или вербальной форме), ко-
торый представлял собой прямоугольник с тремя геометрическими фи-
гурами: из них одна находилась в верхней строке, две других — в нижней.
Испытуемые должны были ответить, являются ли предьявляемые дист-
ракторы эталоном. Использовались три дистрактора: в первом элементы
располагались не пространственно, а линейно; во втором пространствен-
ное расположение элементов повторяло эталонное, но один из элемен-
тов был заменен новым; в третьем элементы предъявлялись линейно, и
один из них также заменялся новым. Оказалось, что в случае графичес-
кого предъявления критическим является нарушение пространственных
характеристик; в случае вербального предъявления (вместо рисунков фи-
гур в тех же позициях помещались слова) линейная конфигурация имела
преимущества. Таким образом, можно утверждать, что в случае образно-
го кодирования сохраняются пространственные характеристики стиму-
лов, тогда как в основе вербального кода лежат темпоральные характе-
ристики.

Архитектоника ментальных репрезентаций

Дата добавления: 2014-11-29