ХРИСТОС 2 страница

Он был смертен, но Бог. Он - из рода Давида, но Создатель Адама. Он носитель плоти, но вне тела. (Сын) Матери, но девственной; описуем, но неизмерим. Ясли вместили Его, но звезда вела к Нему волхвов; Они пришли с дарами и преклонили колени. Как смертный был Он в борении, но как Неодолимый победил В троекратной борьбе искусителя. Вкушал пищу, Но напитал тысячи и воду превратил в вино. Крестился, но очистил грехи, и громовым голосом Дух провозгласил Его Сыном Безначального. Как смертный Он вкушал сон и как Бог усмирял море. Утомлялся в пути, но у смертных укреплял силы и колени. Он молился, но кто же внял мольбам погибающих? Он был Жертва, но и Архиерей; Жрец, но и Бог. Кровь принес Он Богу, но очистил весь мир. Вознесен на крест, но ко кресту пригвоздил грех... Если одно свидетельствовало о нищете смертного, то другое - о богатстве Бесплотного.^12

К тайне соединения двух природ во Христе Григорий подходит с разных сторон, пытаясь подобрать терминологию и образы, при помощи которых эту тайну можно было бы выразить. Одним из таких образов является завеса: Бог соединяет две природы, одну сокровенную, другую видимую для людей, и является людям, прикрывшись завесой плоти.¹³ Еще один образ - помазание: Бог Отец помазал Сына "елеем радости более соучастников" Его,¹⁴ помазав человечество Божеством, чтобы из двух сделать одно;¹⁵ воспринятое человеческое естество, сделавшись одним и тем же с Помазавшим, стало "однобожественным" (homotheon).¹⁶
Григорий также пользуется образом храма, в который вселилось Божество: этот образ, основанный на Ин.2:21 ("...Он говорил о храме тела Своего"), будет широко использован такими крайними представителями антиохийского направления в христологии, как Феодор Мопсуестийский и Несторий. Характерно, однако, что, прибегая к терминологии храма и вселившегося в него Слова, Григорий делает оговорку, что это лишь учение "некоторых", то есть не общецерковное учение и не мнение самого Григория:

Немало людей придерживается учения о том, что из девственного лона Вырос Богочеловек,^17 Которого Дух Сделал храмом великого Бога, воздвигая чистый храм. Ибо Матерь есть храм Христов, а Христос - храм Слова... Когда же (Дух) создал и обожил Его во утробе И вывел на свет по исполнении времен, Тогда Царь-Слово принял на Себя грубую плоть И наполнил храм чистым Божеством. Но оба (и Слово, и храм) стали для меня единым Богом.^18

Делая четкое различие между двумя природами Христа, Григорий тем не менее подчеркивает, что они в Нем неразлучно соединены, а потому решительно отвергает мнение о "двух Сынах", то есть двух самостоятельных личностях в Иисусе Христе:

Он то учит на горе, то беседует на равнинах, то сходит в корабль, то запрещает бурям. Иногда вкушает сон, чтобы и сон благословить, иногда утомляется, чтобы и труд освятить, иногда плачет, чтобы и слезы сделать похвальными. Переходит с одного места на другое Тот, Кто не вмещается никаким местом, Вневременный, Бестелесный, Необъемлемый. Один и Тот же и был, и становится: был превыше времени, а приходит подвластным времени, был невидимым, а становится видимым. "В начале был, у Бога был и Богом был".^19 Третье "был" подтверждается при помощи повторения. Но Он истощил то, чем Он был, и воспринял то, чем не был, не сделавшись при этом двумя, но захотев сделаться единым из двух (природ). Ибо и то, и другое есть Бог - и воспринявшее, и воспринятое; две природы стекаются в одно, но не два Сына - да не будет оболгано смешение (synkrasis)!^20

Учение о двух Сынах в V в. инкриминируют Несторию, которому так и не удастся доказать, что подобное обвинение в его адрес неосновательно. Знаменательно, что христологические прозрения Григория и его богословская терминология по сути предвосхитили споры V в., в том числе споры вокруг термина "Богородица" (Theotokos). Как известно, Несторий отвергал этот термин на том основании, что "Мария не родила Божество". За полстолетия до Ефесского Собора 431 г., осудившего диофизитскую христологию Нестория, Григорий Богослов вынес свой суд по поводу крайностей диофизитизма:

Кто не признает святую Марию Богородицей, тот лишен Божества. Кто говорит, что, как через трубу, прошел (Христос) через Деву, а не образовался в ней божественно и человечески - божественно как (родившийся) без мужа, а человечески как (родившийся) по закону чревоношения - тот тоже атеист. Кто говорит, что (в утробе Девы) образовался человек, а потом уступил место Богу, тот осужден... Кто вводит двух Сынов - одного от Бога Отца, а другого от Матери, а не одного и того же, тот пусть лишится усыновления, обещанного правоверным. Ибо две природы, Бог и человек.., но не два Сына и не два Бога... Кратко говоря, в Спасителе есть одно и другое.., но не один и другой - да не будет!^21 Ибо одно и другое едино в смешении (en tē synkrasei) - Бог вочеловечился, а человек обожился... Кто говорит, что (Божество во Христе) действует по благодати, а не сопряжено и не сопрягается по естеству, тот пусть останется лишенным лучшего действия, но пусть наполнится противным. Кто не поклоняется Распятому, тот да будет анафема и да причтется к богоубийцам! Кто говорит, что Христос совершенствовался посредством дел и что он или после крещения, или после Воскресения удостоен усыновления.., да будет анафема... Кто говорит, что плоть сошла с неба, а не взята от земли и от нас, да будет анафема!^22

В этом тексте перечислены христологические воззрения, которые все впоследствии будут осуждены Церковью. Нельзя не подивиться богословской зоркости Григория, сумевшего диагностировать опасные уклонения от православной христологии задолго до того, как они стали предметом болезненных споров. Четко определив границы, вне которых богослов рискует впасть в ересь, Григорий создал свою собственную сбалансированную и гармоничную христологическую доктрину. Не случайно Отцы III и IV Вселенских Соборов обращались к его писаниям, видя в них образец чистого и неповрежденного православного учения о двух природах во Христе.

¹ PG 37,1230 = 2.397. ^

² PG 37,720= 2.188. ^

³ Сл.44,4; PG 36,612 = 1.657. ^

⁴ Сл.44,7; PG 36,613 = 1.658. ^

⁵ Григорий обращается к своему оппоненту. ^

⁶ Говоря о Сыне Божием, Григорий обычно указывает на Бога Отца как "Причину" Его бытия. Однако Отец - причина бытия Сына как Сына, а не как Бога, поскольку Бог не имеет причины Своего существования. ^

⁷ Возможно, косвенное отрицание доктрины аполлинариан, отрицавших наличие человеческого ума у Бога Слова. ^

⁸ Т.е. как человек родился от Девы Марии, а как Бог был предвечно рожден от Отца. ^

⁹ Сл.29,19,1-13; 216-218 = 1.426. ^

¹⁰ Согласно Халкидонскому вероопределению, две природы соединены во Христе "неслитно", "неизменно", "неразлучно", "нераздельно". См. дискуссию по поводу терминов synkrasis и mixis у Кирилла Александрийского (Против синусиастов 10; PG 76,1433 AB). ^

¹¹ PG 37,1487 = 2.283. ^

¹² PG 37,406-407 = 2.21-22. Ср. Сл.29,19,16-20,41; SC 250,218-222 = 1.426-428. Тот же герменевтический принцип будет взят за основу Отцами Халкидонского Собора 451 г., в частности, папой Львом Великим в его знаменитом Томосе. ^

¹³ PG 37,460 = 2.36. ^

¹⁴ Пс.44:8. ^

¹⁵ Сл.10,4,14-15; SC 405,324 = 1.194. ^

¹⁶ Сл.45,13; PG 36,640-641 = 1.670. ^

¹⁷ Букв. "Бог смертный". ^

¹⁸ PG 37,1565-1566 = 2.263-264. Ср. Сл.44,2; PG 36,609 = 1.655 ("и пришел Иисус, Бог и храм..."). ^

¹⁹ Ин.1:1. ^

²⁰ Сл.37,2,7-20; SC 318,272-274 = 510-511. Ср. Письмо 102 (2-е Кледонию); SC 208,72 = 2.15-16: "...Сына Божия, рожденного от Отца и потом от святой Девы Марии, мы сводим воедино и не именуем двумя Сынами, но поклоняемся одному и тому же в нераздельном Божестве и нераздельной чести". ^

²¹ "Один" и "Другой" относится к Ипостасям Святой Троицы; "одно" и "другое" - к двум природам во Христе. Впервые в святоотеческой христологии средний род, указывающий на "природу", противопоставляется мужскому роду, указывающему на "Ипостась": ср. Grillmeier. Christ I,370. ^

²² Письмо 101 (1-е Кледонию); SC 208,42-48 = 2.9-10. ^

"НЕВОСПРИНЯТОЕ НЕ ИСЦЕЛЕНО"

Большую значимость для развития православной христологии имеют сочинения Григория, направленные против ереси Аполлинария Лаодикийского. В трактовке Аполлинария Воплощение было соединением предвечного Божественного Логоса с человеческой плотью: Логос во Христе стал и руководящим разумным началом, и элементом, оживотворявшим плоть.¹ Иначе говоря, Логос выполнял функции, которые в обычном человеке выполняют ум и душа. Отрицая наличие человеческой души и ума в воплощенном Слове, Аполлинарий отрицал полноту человеческой природы во Христе. Антиохийскую терминологию "двух природ" Аполлинарий не допускал и говорил о Христе как "одной воплотившейся природе Бога Слова".²
Григорий впервые упомянул об учении Аполлинария в Слове 22-м, где назвал его "братской распрей" (zygomachia adelphikē), предполагая, очевидно, что речь идет лишь о частном мнении, от которого Аполлинарий, "во всем остальном человек умный" может отказаться. Однако уже тогда Григорий четко заявил о том, что в учении Аполлинария является абсолютно неприемлемым: если не весь человек воспринят, то "не весь и спасен, хотя весь пал и осужден за преслушание первозданного".³ Нарушив заповедь Божию в раю, человек пал прежде всего умом, и именно ум как образ Божий оказался в нем поврежденным; следовательно, ум падшего человека в наибольшей степени нуждается в исцелении. По Аполлинарию же, спасена только "половина" человека, только тело:

Для тебя я человекопоклонник, ибо чту всецелое Таинственно соединившееся со мною Слово, Одного и того же Бога и человека - Спасителя. А ты - поклонник плоти, ибо вводишь человека, лишенного ума... Если худшее для тебя - Бог от Бога - Ведь плоть намного хуже того, что по образу - То для меня лучшее; ибо ум ближе к Богу. Кроме того, у тебя подвергается опасности половина человека, Потому что невоспринятое не спасено... Но,- говоришь,- зачем тебе так нужен и необходим ум Там, где есть сам Бог? - Но если в Нем плоть, лишенная ума, То я обманут. Кожа моя, но чья же душа? Что такое рождение Бога от Девы? Как сошлись воедино далеко отстоящие одна от другой природы? Это неизреченно, как представляется мне, Малым разумом измеряющему то, что превыше разума.^4

Наиболее последовательное опровержение ереси Аполлинария содержится в трех посланиях Григория, из которых два адресованы пресвитеру Кледонию и датируются приблизительно 382 г., а одно адресовано преемнику Григория по Константинопольской кафедре Нектарию и написано около 387 г., после удаления Григория из Константинополя.⁵
В 1-м послании к Кледонию Григорий приводит те же аргументы против Аполлинария, которые содержатся в цитированном выше стихотворении: только то, что соединилось с Богом, спасено, а "невоспринятое не исцелено"; всецелый Адам пал, а, по Аполлинарию, спасена только одна его половина.⁶ Григорий опровергает также мнение Аполлинария о том, что в одном существе невозможно совмещение "двух совершенных": как в человеке сосуществуют тело, душа, ум и Дух Святой, так и в Богочеловеке возможно сосуществование двух совершенных природ.⁷ Григорий, далее, обвиняет Аполлинария в докетизме:⁸ если Христос был Богом, воспринявшим на себя человеческую плоть, как некую личину, то Он не был полноценным человеком, и все, что Он совершал как человек, было одним "лицемерным театральным представлением" (drama tēs hypokriseōs). Напротив, если Вочеловечение произошло с целью разрушения греха и спасения человека, то подобное должно было быть освящено подобным, а следовательно "Он нуждался в плоти ради осужденной плоти, в душе ради души и в уме ради ума, который в Адаме не только пал, но и первым пострадал".⁹ Наконец, Григорий усматривает в новоявленном учении признаки субординационизма: хотя Аполлинарий признавал Духа Богом, однако лишил Его силы Божества; Троица в его понимании состоит из "большого, большего и самого большого" и представляет собой "лестницу Божества", которая, по словам Григория, "не ведет на небо, но сводит с неба".¹⁰
Соединение Бога и человека в Лице Иисуса Христа не было каким-то искусственным и временным союзом двух противоположных природ. Бог воспринял на Себя человеческое естество навсегда, и Христос не отбросил плоть после Воскресения: Его тело не перешло в солнце, как думали манихеи, не разлилось по воздуху и не разложилось, но осталось с Тем, Кто воспринял его на Себя. Второе пришествие Христа, по мнению Григория, будет явлением Господа в человеческом теле, впрочем, таком, в каком Он явился ученикам на горе, то есть преображенном и обоженном.¹¹
2-е послание к Кледонию весьма сходно по содержанию с 1-м посланием, причем главным обвинением против аполлинариан остается обвинение в докетизме:

Они также искажают учение о Вочеловечении, толкуя, будто "вочеловечился" не означает "был в человеке".., но означает, что Он беседовал с людьми и жил среди них... Отвергая человека и внутренний образ, они очищают одну лишь внешность нашу через вводимую ими новую и видимую личину (prosōpeiou); они до такой степени противоречат сами себе, что иногда ради плоти и все остальное объясняют грубо и плотски.., а иногда вместо истинной плоти вводят скорее призрак (dokēsin), то есть (такую плоть), которая не испытывает ничего свойственного нам, даже того, что свободно от греха. В доказательство этого они используют апостолькое изречение, не по-апостольки понимаемое и произносимое, а именно, что Спаситель наш сделался подобным человекам и по виду стал как человек,^12 как будто это указывает не на человеческий вид, но на какой-то обманчивый фантом и призрак (phantasias de tinos apatēlēs kai dokēseōs).^13

Григорий подчеркивает, что аполлинарианство является новой ересью, существующей не более тридцати лет, и что оно противоречит четырехвековой христианской традиции. Аполлинарианскому докетизму противопоставляется православное учение о Христе как совершенном Боге и совершенном человеке:

Вот так нелепость! Сегодня возвещают нам мудрость, сокровенную со времен Христа: об этом следовало бы плакать! Ведь если вера началась только тридцать лет назад, а почти четыреста лет прошло с тех пор, как Христос явился, то столько времени тщетным было наше Евангелие, тщетна была и вера наша,^14 напрасно и мученики приняли мученическую смерть, напрасно столь многие и столь великие предстоятели управляли народом... Но кто не удивится их учености (paideuseōs), когда они сами ясно различают то, что относится ко Христу, и то, что Он родился, что был искушаем, что алкал, жаждал, уставал, спал приписывают человеческой природе, а то, что Он был прославлен ангелами, что победил искусителя, напитал народ, а также что ходил по морю - относят к Божеству... После этого они еще обвиняют нас в том, что мы вводим две совершенных или противоборствующих природы и что мы разделяем сверхъесественное и чудесное единство.^15

Таким образом, Григорий распознал в аполлинарианстве опасное уклонение от православной доктрины, несмотря на то, что некоторые пункты учения Аполлинария (вера в Божество Святого Духа, разграничение двух природ) соответствовали позиции Каппадокийцев. Отношение Григория к аполлинарианству менялось в худшую сторону: если вначале он называл его "братской распрей", то в поздние годы он осознал, что речь идет о ереси, за которую следует отлучать от Церкви. В письме к Нектарию Константинопольскому Григорий выражает недоумение по поводу того, что его преемник по константинопольской кафедре позволяет аполлинарианам устраивать церковные собрания наравне с православными. Говоря о попавшем ему в руки сочинении Аполлинария, Григорий утверждает, что изложенное там "превосходит всякое еретическое лукавство". В этой книжке, по свидетельству Григория, Аполлинарий утверждает не только то, что Христос не имеет человеческого ума, но и что Сын Божий изначально, до Своего человеческого рождения, обладал плотью, которую принес на землю. Более того, Аполлинарий учит, что сам Единородный Бог "Своим собственным Божеством принял страдание" и что "во время того тридневного умерщвления тела вместе с телом соумерщвлялось и Божество, которое, таким образом, было затем воскрешено Отцом".¹⁶
Борьба, которую Григорий вел с аполлинарианством, еще раз подтверждает, что этот человек, достаточно толерантный к своим современникам, когда дело касалось отдельных богословских формулировок, и допускавший известную свободу в рамках "почти одного и того же догмата", становился решительным и непримиримым, если речь заходила о спасении и обожении человека. Ересь Аполлинария, так же, как и ересь Ария, подрывает учение об обожении всецелой человеческой природы воплотившимся Словом: именно поэтому Григорий объявляет ее "злом, направленным на ниспровержение здравой веры".¹⁷

¹ См. Kelly. Doctrines, 292. ^

² См. Lietzmann. Apollinarius, 251. ^

³ Сл.22,13,1-15; SC 270,246-248 = 1.343-344. ^

⁴ PG 37,467-468 = 2.131. ^

⁵ См. Quasten. Patrology III, 247. ^

⁶ Письмо 101 (1-е к Кледонию); SC 208,50 = 2.10. ^

⁷ Письмо 101; 52 = 2.11. ^

⁸ Докетизмом называют раннехристианские ереси (I-III вв.), которые объединяло общее представление о том, что тело Христа было призрачным, то есть имело лишь вид материальной плоти. ^

⁹ Письмо 101; 58 = 2.12-13. ^

¹⁰ Письмо 101; 64-66 = 2.14. ^

¹¹ Письмо 101; 46-48 = 2.10. ^

¹² Фил.2:7. ^

¹³ Письмо 102; SC 208,76-78 = 2.17. ^

¹⁴ Ср. 1 Кор.15:14. ^

¹⁵ Письмо 102; 80-82 = 2.18. ^

¹⁶ Письмо 202; SC 208,90-92 = 2.6-7. ^

¹⁷ Письмо 202; 94 = 2.7. ^

ДОГМАТ ИСКУПЛЕНИЯ

Учение Григория об искуплении неразрывно связано с его анти-арианской и анти-аполлинарианской полемикой. Как и другие богословские идеи Григория, оно также неотделимо от учения об обожении, вокруг которого построена вся богословская система Григория.
Термин "искупление" (lytrōsis), встречающийся в Библии, буквально означает "выкуп", то есть деньги, вносимые за освобождение раба. С понятием "искупления" в Ветхом Завете связано прежде всего освобождение Богом народа израильского из египетского рабства, а также из вавилонского плена;¹ "Искупитель" - одно из имен Ягве в Ветхом Завете, в частности у пророка Исаии.² В Новом Завете понятие "искупления" указывает на спасение и оправдание человечества Иисусом Христом, пролившим Кровь и умершим на кресте ради искупления всех.³
Буквальный смысл глагола lytroō ("искупить") заставлял раннехристианских богословов задумываться о том, кому именно Христос заплатил выкуп за человечество. Этот вопрос занимал многих предшественников и современников Григория. Ориген, в частности, утверждал, что в момент крестной смерти Спасителя Его дух был предан в руки Отца, а душа отдана диаволу в качестве выкупа за людей: "Кому Искупитель дал душу Свою во искупление многих? Не Богу, а... диаволу... В качестве выкупа за нас отдана душа Сына Божия, а не дух Его, ибо Он уже прежде предал его Отцу со словами: Отче, в руки Твои предаю дух Мой;⁴ также и не тело, потому что об этом мы ничего не находим в Писании".⁵ По учению Григория Нисского, человек в результате грехопадения оказался в рабстве у диавола; для того, чтобы искупить его, необходимо было заплатить диаволу компенсацию, выкуп; в качестве выкупа предложен был человек Иисус Христос; диавол принял Его в обмен на человечество, однако под "приманкой" человеческой природы Христа скрывалось Божество, Которое диавол не сумел удержать: так Бог "обманул" диавола.⁶ Василий Великий придерживался сходного взгляда относительно права диавола на компенсацию, однако теория его была несколько иной: "выкуп", необходимый для избавления человечества от рабства диаволу, не мог ограничиваться простым человеком, поскольку равный не может выкупить равного и человек не может искупить сам себя; нужно было нечто большее, чем человек, а именно Тот, Кто превосходит человеческую природу - Богочеловек Христос; пролив кровь за грехи людей, Он заплатил выкуп одновременно диаволу и Богу.⁷ По словам Кирилла Иерусалимского, Сын Божий, став искуплением за грехи людей, избавил человечество от гнева Божия.⁸
Григорий Богослов подверг уничтожающей критике теорию выкупа, принесенного диаволу. Диавол не достоин никакого выкупа,- считает Григорий: говорить о смерти Сына Божия как жертве диаволу оскорбительно. Но нельзя говорить и о том, что Сын Божий принес Себя в выкуп Отцу и что Отец мог желать смерти Своего собственного Сына:

Ибо для кого и ради кого пролита кровь, (излиянная) за нас - великая и преславная кровь Бога, Архиерея и Жертвы? Мы были подчинены лукавому, проданные (в рабство) греху и в обмен на зло получившие наслаждение. Если же выкуп бывает не кому-либо другому, кроме держащего (нас в своей власти), то спрашиваю: кому и по какой причине принесен этот выкуп? Если лукавому, то - долой оскробление! Не только от Бога, но и самого Бога получает разбойник в качестве выкупа, и столь безмерную плату берет за свою тиранию, что за такую плату справедливо было пощадить нас. Если же Отцу, то, во-первых, как? Ведь не у Него были мы в плену! А во-вторых, по какой причине кровь Единородного будет приятна Отцу, Который даже Исаака не принял, приносимого его отцом, но заменил жертвоприношение, дав овна вместо разумной жертвы?^9

Семь столетий спустя на латинском западе возникнет теория искупления, согласно которой смерть Христа была удовлетворением оскорбленного правосудия Бога Отца. Поскольку Бог справедлив, а грехопадением человека Он был оскорблен, Его справедливость требует сатисфакции: Сын Божий приносит Себя в жертву Отцу и Своей кровью умиряет разгневанного Бога.¹⁰ Эта теория будет отвергнута христианским Востоком на поместных Соборах 1156-57 гг. в Константинополе, где восторжествует учение о том, что искупительная жертва Сына Божия была принесена Богу Троице: Христос как человек приносит Себя в жертву Богу и как Бог принимает жертву.¹¹ Это учение было продолжением теории искупления Григория Богослова, который, отвергая идею выкупа, принесенного диаволу, а также идею удовлетворения правосудия Отца, говорил, тем не менее, о Христе, приносящем Самого Себя в жертву Богу:

Спрашиваю, для кого пролита кровь Бога? Если для лукавого, то - прочь! - кровь Христа отдана злодею! Если же для Бога, то как? Не другой ли владел нами? А выкуп всегда дается владельцу. Истинно то, что Он Сам Себя приносит Богу, Чтобы Самому похитить нас у владевшего нами И чтобы взамен падшего принят был Христос... Так мыслим. Но уважаем и образы.^12

Как мы видим, Григорий не отказывается от традиционной терминологии "выкупа", однако воспринимает ее лишь как "образ", помогающий лучше понять таинство спасительного подвига Богочеловека: Христос назван "избавлением" (apolytrōsis) как давший себя в "искупление" (lytron - выкуп) и в очистительную жертву за вселенную.¹³ Григорий также не отказывается говорить об Отце, Который принимает жертву: однако принимает не потому, чтобы имел нужду в такой жертве, а из снисхождения и ради того, чтобы человек освятился человеческой природой воплотившегося Бога.¹⁴ Иными словами, крестная жертва Спасителя была нужна не Богу Отцу, но нам, и была она следствием любви, а не гнева Отца: "так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную".¹⁵
В соответствии с евангельским образом Христа, посланного Отцом по любви к людям, Григорий в своей трактовке догмата искупления делает акцент на любви Божией, которая была главной причиной Боговоплощения. Единородный Сын Божий был послан Отцом в мир для того, чтобы уврачевать поврежденную грехом человеческую природу. Грех вошел в жизнь человека после грехопадения: наказанием за грех стала смерть. Но и само это наказание было проявлением любви Божией, и в самой смерти содержалось скрытое благодеяние, так как она преграждала путь к распространению греха. В течение долгих веков Бог вразумлял человечество различными способами, однако грех продолжал распространяться. Тогда понадобилось более сильное "лекарство", которым и стало Воплощение Бога Слова:

О новое смешение (ō tēs kainēs mixeōs)! О странное растворение (ō tēs paradoxou kraseōs)! Существующий получает бытие и Несозданный создается, и Невместимый вмещается через посредство умной души, посредничествующей между Божеством и грубостью плоти! Обогащающий нищает - нищает до моей плоти, чтобы я обогатился Его Божеством. И Полный истощается - ибо лишается ненадолго Своей славы, чтобы я причастился полноты Его. Что за богатство благости? Что это за таинство по отношению ко мне? Я был причастен образу, но не сохранил его; Он причащается моей плоти, чтобы и образ спасти и плоть сделать бессмертной. Он вступает с нами во второе общение, которое гораздо необычайнее (paradoxoteran) первого, поскольку тогда даровал нам лучшее, а теперь принимает от нас худшее!..^16

Итак, Боговоплощение стало поворотным пунктом в судьбе человечества: по своему значению оно превосходит даже сотворение человека. Из всех сотериологических теорий Григорию, как кажется, наиболее близко учение св. Иринея Лионского о "рекапитуляции", согласно которому существует параллелизм между жизнью Адама и земной жизнью Иисуса Христа как "второго Адама",¹⁷ причем каждому событию из жизни Христа соответствует аналогичное событие из жизни Адама. Основная идея Иринея заключается в том, что всякая ошибка Адама была исправлена Христом, всякий грех уврачеван и исцелен. Христос прошел последовательно через все этапы человеческой жизни для того, чтобы на каждом этапе уврачевать грех. Благодаря этому все человечество "соединяется под главою Христом":¹⁸ Искупитель собирает воедино и включает в Себя всех потомков Адама, становясь главой нового, искупленного человечества.¹⁹
Развивая ту же идею, Григорий говорит об искупительном подвиге "второго Адама", Который "расплатился" за каждый долг Адама в отдельности:

...Все сошлось воедино ради всех и ради единого праотца: душа - за (душу), ослушавшуюся (Бога); плоть - за (плоть), покорившуюся душе и осужденную вместе с ней; Христос, Который сильнее и выше греха, за Адама, попавшего (под власть) греха. Ради этого новое пришло на смену ветхому и через страдание (Христа) воззван (ко спасению) пострадавший (Адам); и за каждый наш (долг) воздано особо Тем, Кто превыше нас, и человеколюбивое снисхождение (oikonomia) к падшему через неспослушание стало новым таинством. Ради этого рождение и Дева, ради этого ясли и Вифлеем: рождение вместо сотворения, Дева вместо женщины, Вифлеем вместо Эдема, ясли вместо рая, малое и видимое вместо великого и сокровенного... Ради этого дерево вместо дерева и р у ки вместо рук и: вместо дерзко простертой - мужественно распростертые,^20 вместо своевольной - пригвожденные (ко кресту), вместо извергшей Адама (из рая) - соединяющие воедино концы света. Ради этого высота за падение, желчь за вкушение, терновый венец за обладание злом, смерть за смерть, тьма ради света, погребение за возвращение в землю, и воскресение (Христа) ради воскресения (Адама).^21

Таким образом смерть Спасителя на кресте стала воссозданием всецелого Адама, всего человечества. Григорий подчеркивает универсальный характер крестной жертвы Спасителя: Он стал "всем для всех, чтобы спасти всех";²² принесенная Им жертва очищает не малую часть вселенной и не на малое время, но весь мир и навечно.²³ Все человечество соединено под единой Главой-Христом:

Дата добавления: 2014-11-29