Геополитика: что это такое. 2 страница

В том же примерно духе, но с некоторыми важными дополнительными акцентами, геополитика определяется и Отто Маулем, одним из руководителей ”Общества геополитики“. Эта научная дисциплина, считал он, имеет своим предметом государство не как статическую концепцию, а как живое существо. Геополитика исследует государство главным образом в его отношении к окружению-пространству и ставит целью решить проблемы, вытекающие из пространственных отношений. Её не интересует, в отличие от политической географии, государство как явление природы, то есть его положение, размеры, формы или границы как таковые. Не имеет она дела и с государством как с системой экономики, торговли или культуры.

С точки зрения геополитики, простой анализ государства (физический или культурологический), даже если он имеет отношение к пространству, остаётся статичным. Все эти вещи относятся к сфере материнской науки – политической географии. Область же геополитики, подчёркивал О.Мауль, это пространственные нужды государства, в то время как политическую географию интересуют главным образом лишь пространственные условия его бытия. Заключая, Мауль ещё раз подчеркнул принципиальные, по его мнению, различия между политгеографией и геополитикой: первая удовлетворяется статическим описанием государства, которое может включать изучение динамики прошлого его развития; вторая же есть дисциплина, взвешивающая и оценивающая данную, сегодняшнюю ситуацию. Геополитика, по его мнению, всегда нацелена в будущее16.

Многие ученые, использующие геополитические подходы для осмысления хитросплетений мировой политики, выводят основное содержание геополитики из ответов на два вопроса:

а) какую роль играют природно-климатические и пространственно-географические факторы на формирование мощи государства;

б) каким образом эту мощь, силу можно использовать в государственных интересах на международной арене.

Под первым, как правило, понимается положение того или иного государства на земном шаре, обусловливающее характер его включения в систему международных отношений, роль и место в мировой политике, способы и специфику воздействия на состояние и динамику международной жизни. При этом геоположение рассматривается не только как результат исторического развития государства, но и как процесс, где активно проявляют себя обстоятельства места и времени. Геополитическое положение государства тесно связано с геостратегическим его потенциалом. Если в самом общем смысле геополитика отражает глубинную связь географического положения и политики государства, то геостратегия – связь геополитического положения и стратегии государства, в том числе и в военном ее понимании.

Геостратегическое положение государства обычно характеризуют следующие параметры:

- место на земном шаре и привязка к театрам военных действий;

- удаленность от важнейших регионов и муждународных коммуникаций (узлов переплетения торгово-экономических связей, промышленных районов, транспортных артерий, энерго - сырьевых ресурсов и т.д.);

- собственно пространственные характеристики с точки зрения организации обороны и ведения военных действий;

- сочетание естественных и искусственных способов использования геополитического пространства для нужд военного строительства и ведения войны;

- близость к потенциальным и реальным очагам войны и вооруженных конфликтов.

Геополитические интересы как категория геополитики выводятся из такого её определения, согласно которому эта научная дисциплина изучает взаимосвязь между физической средой в том виде, как она воспринимается, изменяется и используется людьми, и мировой политикой. Дж. Паркер подчеркивает в этой связи, что геополитика изучает поведение государств на фоне “таких их характеристик, как территория, её местоположение в мире, наличие природных ресурсов, размещение населения, характер экономической деятельности и политические структуры”17.

К.Э.Сорокин, в свою очередь, обращает внимание на то обстоятельство, что “на современном уровне развития науки и техники не только физическая среда воздействует на ход мировой политики, включая экономические процессы. Растёт и обратная зависимость, когда экономические процессы во всё большей степени определяют облик окружающей человека “физической реальности”, самого общества, его этнокультурных сегментов как в структурном, так и в территориально-организационном отношении (размещение и развитие производств, связанных с ними городов, перемещение трудовых ресурсов и т. д.)''18. Сталкиваясь на международной арене, геополитические интересы очерчивают, создают баланс или расклад геополитических сил в мире, именуемых некоторыми исследователями “мировой геополитической картиной''.

Можно утверждать:

а) если под геополитикой понимается теория, определяющая содержание государственной внешнеполитической доктрины с учетом природно-географических факторов (размеры и конфигурации территорий и акваторий, климат, природные ресурсы, численность и состав населения);

б) если к тому же геополитика воспринимается не просто в качестве синонима мировой и региональной стратегии, а рассматривается в теоретико–концептуальном, мировоззренческом, методологическом своем содержании, то можно утверждать, что:

в) эта научная дисциплина способна становиться важнейшим инструментом макрополитического анализа состояния всей системы международных отношений и прогнозирования вариантов её возможного развития.

Геополитический анализ функционален во многих отношениях, ибо он:

- позволяет ликвидировать асимметрию в восприятии внешнеполитических проблем и в иерархизации национально- государственных целей на международной арене;

- даёт возможность выявить зоны вакуума силы и влияния, регионы с повышенным потенциалом напряжённости, выступающие, как правило, основными генераторами конфликтов;

- полезен при разработке стратегии внутриэкономического развития и ориентирования внешнеэкономических связей;

- незаменим при оценке глобальных или региональных аспектов военно- политической безопасности любого государства.

Методология геополитики основана на увязке, комлексном рассмотрении событий на уровне того или иного государства с региональными и глобальными процессами (размер и конфигурация государственных границ, сорасположение экономических районов, климат страны сопоставляются, к примеру, с понятиями “зон перенапряжения”, “вакуума силы и влияния”, “очагов международной конфликтности” и т.п.).

Геополитическая методология проявляется и в структуризации страноведческой информации под каким-то определённо заданным углом зрения. Она очень часто или даже в большинстве случаев использует в качестве исходной позиции взгляд “сверху вниз”, то есть идёт от анализа региональных или глобальных систем государств, сдвигов в распределении мировой экономической, военной и политической силы к изучению геостратегии конкретного государства, от анализа глобальных геополитических факторов к их воздействию на внешнюю и внутреннюю политику того или иного государственно организованного социума.

Очень многие геополитические концепции характеризуются методологической эклектичностью и разномерностью, другие, наоборот, проявляют склонность их авторов к абсолютизации значимости одного либо группы факторов для внешней политики отдельных стран или систем международных отношений в целом, пристрастие к заимствованию из смежных наук модных теорий и концепций. В конце 70-х - начале 80-х годов ХХ века таковыми считались бихевиористские и экзистенциалистские подходы, заключавшиеся в попытках объяснения международных отношений через восприятие политическими деятелями географической среды, через их жизненный опыт, психологическое освоение ими пространства и т.д.

С этой точки зрения правомерно констатировать чрезвычайно разнообразный спектр геополитических исследовательских подходов – от чисто умозрительных теоретических размышлений до использования сложных математических методов. Но опыт применения в геополитических исследованиях математики свидетельствует, что с её помощью далеко не всегда достигаются сколько-нибудь значимые результаты, что теоретический анализ может увенчаться гораздо более богатым набором интересных идей и заключений, чем итоги громоздких расчётов.

Без методов многомерной статистики вместе с тем нельзя обойтись при:

а) межстрановых сопоставлениях;

б) геополитическом районировании мира;

в) конструировании “показателей мощи”, призванных количественно подтвердить влиятельность государств в тех или иных сферах международной жизни;

г) поиске оптимальныхсоотношений финансово-экономических и политических факторов в глобальном пространстве;

д) обсчёте материальных источников интеграционных и дезинтеграцинонных процессов, проявляющихся в региональных и глобальном масштабах и т.д.

В геополитике широко используются многие методы картографирования, нацеленные на нахождение адекватных путей отражения на карте мирового геопространства, “игру проекциями” при создании моделей политического геопространства.

Из анализа зарубежной и отечественной литературы, посвящённой геополитике на разных этапах развития этой научной дисциплины, можно заключить, что её определение по мере приближения к нашему времени не только уточнялось, исходя из этимологии самого термина, но и расширялось за счёт включения в ее проблемное поле всё большего количества проблем, сфер и сегментов международных отношений, а также развития внутристрановой геополитики19.

Одновременно развивался процесс превращения “геополитики войны” (Страус-Хюпе, характеризуя немецкую геополитику между двумя мировыми войнами, представлял её как “тщательно разработанный план, предусматривавший, что и как завоевать, указывая военному стратегу самый лёгкий путь завоевания”) в “геополитику мира”, как назвал Дж. Паркер тенденции в современной геополитической науке, занявшейся непосредственно разрешением проблем упрочения мира и мирным урегулированием возникающих конфликтов. Всю или почти всю гамму определений, зафиксированных в соответствующей литературе за прошедшее столетие, отразил в себе “геополитический бум” последнего 10-летия в издательском деле современной России.

Так, заместитель директора Центра стратегических исследований Марк Рац весьма непочтительно характеризует геополитику, утверждая: “Геополитика, говоря упрощённо – это проекция политики на географическую карту. Карта объективна, политика по определению субъективна. Поэтому геополитические интересы страны определяются её политикой. Если мы противопоставляем Россию Европе, то у нас будет одна политика и одни геополитические интересы, если считаем себя неотъемлемой частью Европы – то другие. Так что и они (интересы) в конечном счёте - вопрос национальной самоидентификации”20.

Быть может, столь утрированная характеристика геополитики М. Рацем обусловлена тем, что он фактически не признаёт за нею статуса научной дисциплины, отдавая предпочтение политической географии, о чём и пишет в другой своей работе. Но если бы этот российский автор был единственным, кто свёл смыслообразующие в геополитике природно-климатические и пространственно-географические факторы к их картографическому отражению, то можно было бы пройти мимо его мнения как ещё одного научного курьёза.

Но это не так. Критикуя любителей соединять политику с географической картой, американский геополитик К. Грей писал: “Выбрав желаемую картографическую проекцию, можно доказать, что Евразия – Африка окружают обе Америки; что Америки окружают Евразию – Африку; что Америки вообще являются удалёнными (от Евразии) островами”21. С.Н. Бабурин предпочитает раскрывать содержание геополитики через мировое господство геополитического субъекта - государства. “В настоящее время геополитика, - пишет он, - это по-прежнему учение о принципах господства на всей Земле с целью максимального обеспечения преимущества для носителя политической воли, будь то государство или союз государств”22.

Еще более категоричен в подобном определении А. Дугин. “Геополитика - это наука править”, - провозглашает он, посвящая обоснованию этого тезиса объёмный труд “Основы геополитики”, но оставаясь при этом в плену геополитических идей 20-х - 30-х годов. В современном мире, утверждает автор, геополитика представляет собой “краткий справочник властелина”, учебник власти, в котором “даётся резюме того, что следует учитывать при принятии глобальных (судьбоносных) решений”23.

Один из самых интересных и талантливых философов современной России А.С. Панарин, к сожалению, слишком рано ушедший из жизни, раздваивался между геополитикой как “разновидностью внешней политики, определяемой территориальной близостью партнёров”, и наукой геополитики, геополитической теорией, исследующей “связи между пространственными и функционально-политическими характеристиками тех или иных регионов мира”24.

Несколько радикальнее в определении этой научной дисциплины выступает Т.В. Андрианова, которая в небольшой, но интересной и содержательной монографии “Геополитические теории ХХ века (социально-философское исследование)” отмечала: “В некотором смысле геополитику можно рассматривать как предтечу очень популярного в настоящее время глобализма, глобального мышления, глобальных проблем”. При этом она подчеркивала, что “геополитика возникает в странах либо с большими колониальными традициями, таких, как Великобритания, либо в молодых агрессивных колониальных державах, таких, как США и Германия, каковыми они являлись к началу ХХ века”25.

Тенденция расширительной интерпретации проблемно - исследовательского поля геополитики нашла своё отражение в работах многих наших соотечественников, но очень немногие сделали это, оставаясь в рамках основополагающих характеристик современной системы международных отношений, выявленных мировой международно-политической теорией. Один из них, К.Э. Сорокин, формулирует свой подход к проблеме определения геополитики следующим образом: “Воспрепятствовать вполне реальному “закату” традиционной геополитики должно расширение предмета её исследований с тем, чтобы, в конечном счёте, создать комплексную дисциплину о современной и перспективной “многослойной” и многоуровневой глобальной политике, многомерном и многополярном мире, интегрировав слабо связанные между собой рассуждения о различных их аспектах”.

Предлагаемая им обновленческая ревизия геополитики вовсе не означает, что географическими факторами отныне можно пренебречь, так как без их полного учёта по-прежнему трудно правильно оценивать мировые события. К.Э. Сорокин предлагает добавлять к ним другие значимые сегодня критерии, формирующие геополитическую картину мира (речь идёт о данных по научно-техническому потенциалу страны, её политической системе, национальной психологии и т.д.), одновременно пересмотрев их иерархию в определении геополитического значения и влияния той или иной страны.

Формулируя поправки на “современность”, которые должны быть внесены в традиционную геополитику, этот автор выводит “фундаментальную”, теоретическую геополитику на уровень проблем, решаемых современной политической глобалистикой, в то время как геополитику “прикладную”, вырабатывающую принципиальные решения относительно линии поведения государств или групп государств на мировой сцене, он называет геостратегией 26.

К.С. Гаджиев, написавший одну из самых фундированных книг по современным проблемам не столько геополитики, сколько международных отношений, открыто заявляет: “Главную проблему я вижу в том, чтобы решительно отмежеваться от традиционного понимания геополитики как дисциплины, призванной изучать исключительно или преимущественно пространственный аспект международных отношений и лежащий в основе этого подхода географический детерминизм, а также от трактовки геополитики как внешнеполитической стратегии, направленной на эспансию и гегемонию”.

Одно из направлений решения данной проблемы он видит в том, чтобы по-новому интерпретировать префикс “гео” в термине “геополитика”, считая, что в современном мире “сами географические и пространственно-территориальные параметры мирового сообщества и соответственно отдельно взятых стран и народов в их отношениях подверглись существенной трансформации”. Он подчеркивает при этом, что “особенно большое значение имеет тот факт, что традиционная политика – при всех расхождениях между её адептами,- была разработана в рамках евроцентристской парадигмы, исходя из реальностей и в интересах евроцентристского мира. В современном мире все это радикально изменилось”27.

Нужно отдать должное стремлению К.С. Гаджиева вырваться за рамки постулатов той традиционной геополитики, которая развивалась на протяжении большей части ХХ столетия, для чего он оперирует новыми реалиями в жизни современного человечества. Этот российский ученый по существу скорее формулирует основы новой научной дисциплины, которую условно можно назвать политической планетологией, нежели развивает или “осовременивает”, как это сделал К.Э. Сорокин, геополитику.

В этой связи следует отметить, что заведующий сектором геополитических исследований Института США и Канады РАН К.В. Плешаков, резюмируя общую направленность научных трудов по геополитике, пришёл к выводу, что суть геополитики как феномена и в наше время продолжает быть связанной с идеей контроля над пространством. “Выступая на ранних стадиях развития человечества как достаточно примитивная идея (борьба за прямой контроль над сопредельными территориями), – пишет он в одной из статей, – ныне контроль над пространством чрезвычайно диверсифицирован и в большинстве случаев не может быть описан в категориях прямого военного или политического контроля. С развитием технологий, с растущей взаимозависимостью мира контроль над пространством принимает новые, отчасти транснациональные формы – например, экономического, коммуникационного или информационного контроля. Это связано с тем, что развитая цивилизация осваивает новые измерения пространства”.

С точки зрения этого автора, современная геополитика может быть определена не просто как объективная зависимость внешней политики того или иного государства – нации от его географического местоположения, а как “объективная зависимость субъекта международных отношений от совокупности материальных факторов, позволяющих этому субъекту осуществлять контроль над пространством”28.

Общеизвестно, что современное обществоведение исходит из признания несостоятельности абсолютизации роли географических факторов в истории развития человечества, расценив как однобокие, односторонние разнообразные концепции географического детерминизма. Нет сомнений в том, что “гео” как первую часть в понятии “геополитика” можно и нужно расшифровывать иначе, более углубленно, нежели это делалось сто лет тому назад, имея в виду тенденции формирования общечеловеческой цивилизации, понимаемой как система ряда исторически сложившихся на земном шаре культурно - цивилизационных общностей.

Но необходимо иметь в виду и тот очевидный факт, что и вторая часть этого определения – “политика” – также не имеет до сих пор однозначного научного прочтения. Если предельно упростить историю политической мысли новоевропейского времени, то в ней можно вычленить три главных подхода к определению политики:

а) политика как “госпожа общества” (школа Н. Макиавелли);

б) политика как “слуга общества” (школа Гоббса, Локка);

в) политика и общество находятся в отношениях взаимодействия (школа Руссо, Гегеля).

Если же попытаться выделить основные традиционные концепции политики, то их окажется четыре:

1) политика есть искусство ведения публичных или общих дел;

2) политика есть непримиримая борьба между различными силами, логическим завершением и апофеозом которой выступает война;

3) политика есть искусство достижения компромисса для того, чтобы обеспечить достижение общих социальных целей группами или обществами с различными и даже противоположными интересами;

4) политика есть искусство обретения и удержания власти в “игре”, которая ведется в соответствии с правилами, установленными более сильным или влиятельным.

Нетрудно понять, что перекрещивание только традиционных подходов и концепций политики дает нам 12 теоретических вариантов политической науки и политической практики. К этому можно присовокупить, что польский социолог Е.Вятр выделял 6 форм властвования:

- как особый тип поведения, изменяющего поведение других субъектов политики;

- как способы достижения определенных целей;

- как использование ради своих интересов определенных средств, в том числе и насильственных;

- как особое отношение между управляющими и управляемыми;

- как регулирование, распределение жизненно важных ресурсов в условиях их дефицита;

- как влияние властвующих на других членов общества или сообщества29.

В свою очередь, российский политолог В.Халипов подсчитал, что исторической практике известно более 70 типов и видов проявления власти, в которых проявились около 350 элементов их характеристик. Он пишет о том, что ему известны более 50 описаний и определений разных “кратий” и около 150 национальных и международных наименований властей.

В целом проявляющиеся на современном этапе тенденции в развитии геополитических знаний, равным образом как и субъекта геополитического изучения – мировой политики, позволяют говорить не о преувеличении, а об определенной недооценке, недостаточно последовательном учете при формировании национальных внешнеполитических стратегий пространственно – географических факторов. И это происходит в условиях очевидно возрастающего потока литературы, относящей себя к геополитической, но предпочитающей концентрироваться на рассуждениях об общечеловеческих интересах, общецивилизационных ценностях, едином и взаимозависимом мире, где демократия и рынок унифицируют поведение и цели всех народов и стран.

Именно эти обстоятельства имел в виду один из зачинателей российской геополитики в посткоммунистическое время, известный ученый Э.А. Поздняков, формулируя своё предупреждение: “Можно, конечно, позволить себе пройти мимо географических оснований политики, но они не пройдут мимо нас; они будут мстить тем политикам, которые то ли по невежеству, то ли по небрежению оказались неспособными постичь их важность”30.

Когда речь идет об определении понятия геополитики, интересной и содержательной представляется позиция Ю.В.Тихонравова, автора учебного пособия по этой научной дисциплине:

''1. Достаточно часто главная оппозиция геополитики формулируется как выявление зависимости политических решений и их последствий от географического положения стран и народов, которых эти решения касаются, - пишет он. – Для многих геополитических концепций это действительно так, однако для геополитики в целом ситуация складывается гораздо сложнее. Проблема, которая подвигла геополитиков на создание своих специфических теорий, состоит во взаимном влиянии политики и пространства. С одной стороны, свойства пространства, в котором предпринимаются те или иные политические акции, не могут не влиять на их характер и резонанс, но, с другой стороны, политика как результат подчинения единой воле усилий множества людей не может не влиять на само пространство, не преображать его в соответствии с данной волей. Пространство, таким образом, становится политическим не только метафорически, но и реально: пространства становятся резонаторами политических импульсов. А поскольку политика в большинстве своих проявлений является итогом и слепком более глубоких пластов человеческого духа, можно говорить об отношениях духа и природы, представленных в отношениях политики и географии. Именно эта проблема, по нашему мнению, является подлинным, глубинным основанием геополитики.

2. В связи с этим смена геополитических концепций должна рассматриваться как судьба осознания исходной проблемы. Её первоначальный импульс оказал на содержание первых вариантов геополитики влияние непосредственное и нерефлектированное. Авторы этих вариантов строили своё решение и оформляли свои тексты, безоговорочно следуя открывшимся им “вопросам бытия”. Эти вопросы прямо диктовали им и стиль, и терминологию, и даже политическую позицию автора. Только так можно объяснить, почему геополитика столь разительно отличается от естественнонаучных штудий Века Просвещения (Монтескье, Тюрго и др.), искавших именно зависимость социальных и духовных феноменов от простых и доступных наблюдению материальных факторов, комбинирующихся в географической среде. На принципах непосредственного, даже в известном смысле наивного восприятия проблемы и ответа на неё строится вся классическаягеополитика (Ратцель, Челлен, Мэхэн, Маккиндер и др.). Она не осознает специфику своей темы, но и не уходит от неё, чего, однако, уже нельзя сказать о школе Карла Хаусхофера (Обст, Мауль, Вовинкель и др.), абсолютизировавшей роль бездушного пространства и поставившей его на место духа. Синхронные школе Хаусхофера направления англо-американской геополитики закономерно продвинулись в сторону позитивизма с его отрицанием самой постановки проблем духа и замены этих проблем технически решаемыми эмпирическими задачами: что нужно сделать, чтобы покорить данное пространство; как параметры данного пространства влияют на поведение тех, кто его занимает и т.п. Это, конечно, привело к выявлению практической значимости геополитики (сформировалась целая прикладная дисциплина – геостратегия) и достижению определенных реальных результатов, которые и сегодня порой служат аргументом в пользу реабилитации геополитики. Однако фактически геополитику захлестнула методология географического детерминизма, достигшего своего потолка уже в ХVIII столетии. И только ближе к концу ХХ века, когда уже в саму географию проникают так называемые “гуманистические установки”, политика начинает принимать во внимание духовный и “человеческий” фактор. Этот шаг, предельным итогом которого является формирование экзистенциальной географии, следует считать важнейшей ступенью на пути возвращения геополитики к самой себе''31.

Ясно, что более или менее точное определение геополитики как современной науки может появиться лишь в результате анализа всех направлений геополитической мысли на разных этапах её развития в различных национально-географических условиях, и это является одной из главных целей настоящего учебного пособия. Но всё же можно попытаться уже сейчас, в первом приближении ответить на вопрос, что же собой представляет “географическая политика” - геополитика:

- во-первых, это научная дисциплина, основанная на собственном подходе, особом акценте, фокусе внимания, применяемых при рассмотрении мировой политики, международных отношений и их геопространственного контекста;

- во-вторых, центральным героем каждой геополитической пьесы является государство, важнейшим элементом мощи которого считается политическая сила занимаемого им пространства;

- в-третьих, геополитика держит в центре своего внимания мировое геополитическое пространство и мировую политику, отдельные части, фрагменты, явления которых могут быть полностью поняты или познаны только в их целостности и единстве;

- в-четвертых, геополитические принципы и основанное на них мышление могут выступать не только в качестве руководства к действию, но и в качестве мировоззренческих установок политических элит;

- в-пятых, геополитический анализ практически всегда нацелен на создание глобальных моделей и обычно связан преимущественно с настоящим или будущим временем.

ВОПРОСЫ ДЛЯ ЗАКРЕПЛЕНИЯ МАТЕРИАЛА И САМОПРОВЕРКИ

1.Назовите несколько принципиальных отличий, разграничивающих политическую географию и геополитику.

2.Приведите аргументы “за” и “против”:

а) квалификации геополитики как “фундаментальной науки”;

б) ”науки-перекрестка”;

в) “промежуточной” науки.

3.Перечислите семь пространственных законов Ф.Ратцеля.

Дата добавления: 2014-11-29