Наука логики 56 страница

тотальность ее различенных определений. "Л есть или В или С". Это

необходимость понятия, в которой, во-первых, тождественность обоих крайних

членов есть их одинаковый объем, содержание и всеобщность; во-вторых, по

форме определений понятия они различаются, но так, что из-за этого тождества

она дана просто как форма. В-третьих, тожественная объективная всеобщность

(в качестве рефлектированной в себя в противоположность несущественной

форме) выступает поэтому как содержание, которое, однако, имеет в самом себе

определенность формы, - в одном случае как простую определенность рода, в

другом - как ту же определенность, развернутую в виде различия, - в силу

чего та определенность есть особенность видов и их тотальность, всеобщность

рода. - Особенность образует в своем развитии предикат, так как она

постольку есть более всеобщее, поскольку она содержит не только всю всеобщую

сферу субъекта, но и ее расчлененность на особенности.

При ближайшем рассмотрении этой расчлененности оказывается, во-первых,

что род составляет субстанциальную всеобщность видов; поэтому субъект есть и

В, и С. Это "и - и" означает положительное тождество особенного со всеобщим;

это объективное всеобщее полностью сохраняется в своей особенности. Виды,

во-вторых, исключают друг друга; А есть или В или С; ведь они составляют

само определенное различие всеобщей сферы. Это "или - или" есть их

отрицательное соотношение. Но в нем они столь же тождественны, как и в

первом соотношении; род есть их единство как определенных особенных. - Если

бы род был абстрактной всеобщностью, как в суждениях наличного бытия, то

виды тоже следовало бы принимать только за разные и безразличные друг к

другу; но он есть не та внешняя всеобщность, возникшая лишь через

сравнивание и отбрасывание, а их имманентная и конкретная всеобщность. -

Эмпирическое дизъюнктивное суждение не содержит необходимости: А есть или В,

или С, или D и т. д. потому, что виды В, С, D и т. д. даны заранее; здесь

нельзя, собственно говоря, высказать какое-либо "или - или"; ведь эти виды

составляют лишь как бы субъективную полноту; один вид, правда, исключает

другой; но "или-или" исключает всякий последующий вид и замыкает собой

некоторую тотальную сферу. Эта тотальность имеет свою необходимость в

отрицательном единстве объективно-всеобщего, растворившего внутри себя

единичность и имманентно имеющего ее внутри себя в качестве простого

принципа различия, посредством которого виды определяются и соотносятся.

Напротив, эмпирические виды находят свои различия в какой-то случайности,

которая есть внешний принцип или (в силу этого) не их принцип, стало быть,

не имманентная определенность рода; поэтому они по своей определенности и не

соотнесены друг с другом. - Но именно благодаря отношению своей

определенности виды образуют всеобщность предиката. - Так называемые

контрарные и контрадикторные понятия должны были бы, собственно говоря,

найти свое место именно здесь;

ведь в дизъюнктивном суждении положено существенное различие понятия; но

в то же время они имеют в нем и свою истину, а именно, самые контрарное и

контрадикторное различаются между собой и контрарно, и контрадикторно. Виды

контрарны, поскольку они лишь разны, а именно пребывают в себе и для себя

благодаря роду как их объективной природе; они контрадикторны, поскольку они

друг друга исключают. Но каждое из этих определений, взятое само по себе,

односторонне и лишено истины; в "или-или" дизъюнктивного суждения положено

их единство как их истина, согласно которой указанное самостоятельное

пребывание как конкретная всеобщность само есть также принцип отрицательного

единства, в силу которого они исключают друг друга.

В дизъюнктивном суждении род определен через только что указанное

тождество субъекта и предиката в соответствии с их отрицательным единством

как ближайший род. Это выражение указывает прежде всего на чисто

количественное различие между большим, и меньшим - на определения, которые

нечто всеобщее содержало в противоположность подчиненной ему особенности.

Поэтому остается случайным, что, собственно, есть ближайший род. Но

поскольку род принимают за всеобщее, образующееся только путем отбрасывания

определений, он, собственно говоря, не может образовать дизъюнктивное

суждение; ведь дело случая, осталась ли еще в нем определенность,

составляющая принцип "или-или"; род был бы вообще представлен в видах не по

своей определенности, и эти виды могли бы иметь лишь случайную полноту. В

категорическом суждении род в противоположность субъекту имеет прежде всего

лишь эту абстрактную форму, поэтому он не обязательно ближайший для субъекта

род и постольку он внешен ему. Но когда род дан как конкретная существенно

определенная всеобщность, он, будучи простой определенностью, есть единство

моментов понятия, которые в этой простоте лишь сняты, но в видах имеют свое

реальное различие. Поэтому род есть ближайший род того или иного вида

постольку, поскольку вид имеет свое специфическое различение в существенной

определенности рода, и виды вообще имеют свое различенное определение в

качестве принципа в природе рода.

Только что рассмотренная сторона составляет тождество субъекта и

предиката со стороны определенности (Bestimmtsein) вообще - стороны,

положенной гипотетическим суждением, необходимость которого есть некое

тождество непосредственных и разных [моментов ] и потому дана по существу

своему как отрицательное единство. Именно это отрицательное единство и

отделяет вообще субъект и предикат, но теперь оно само положено как

различенное, в субъекте - как простая определенность, в предикате - как

тотальность. Это отделение субъекта и предиката есть различие понятия; но и

тотальность видов в предикате так же не может быть каким-либо другим

различием. - Тем самым получается, стало быть, определение 'членов

дизъюнктивного суждения по отношению друг к другу. Это определение сводится

к различию понятия, ибо лишь понятие разделяется и в своем определении

выявляет свое отрицательное единство. Впрочем, здесь вид принимается в

соображение лишь со стороны его простой определенности понятия, а не того

образа, в каком он из идеи вступает в дальнейшую самостоятельную реальность;

этого, конечно, нет в простом принципе рода; но существенное различение

должно быть моментом понятия. В рассматриваемом здесь суждении, собственно

говоря, положена теперь через собственное дальнейшее определение понятия

сама его дизъюнкция, положено то, чтб при рассмотрении понятия оказалось его

в-себе-и-для-себя-сущим определением, различением в нем определенных

понятий. - А так как понятие есть всеобщее, и положительная, и отрицательная

тотальность особенного, то оно само именно поэтому непосредственно есть

также один из своих дизъюнктивных членов; другим же членом служит эта

всеобщность, растворенная в своей особенности, иначе говоря, определенность

понятия как определенность, в которой именно всеобщность представлена в

качестве тотальности. - Если разделение рода на виды не достигло еще этой

формы, то это - доказательство того, что оно еще не возвысилось до

определенности понятия и не следует из него. - "Цвет бывает или фиолетовый,

или темно-синий, или голубой, или зеленый, или желтый, или оранжевый, или

красный" 34; в такой дизъюнкции сразу же бросаются в глаза ее эмпирическая

смешанность и нечистота;

рассматриваемая с этой стороны, она уже сама по себе должна быть названа

варварской. Если цвет постигают как конкретное единство светлого и темного

35, то этот род имеет в самом себе определенность, составляющую принцип его

разделения на виды. Но из них один должен быть совершенно простым цветом,

содержащим противоположность уравновешенной (gleichschwebend), заключенной в

его интенсивности и подвергнутой в ней отрицанию, а на другой стороне должна

быть представлена противоположность отношения между светлым и темным, к

каковому отношению, так как оно касается явления природы, дол-"на еще

прибавиться безразличная нейтральность противоположности. - Принимать за

виды такие сочетания, как фиолетовый и оранжевый цвет, и такие оттенки, как

темно-синее и голубое, - это можно лишь при совершенно необдуманном способе

действия, который даже для эмпиризма обнаруживает слишком мало размышления.

- Впрочем, здесь не место распространяться о том, какие различные и еще

более точно определенные формы имеет дизъюнкция в зависимости от того,

осуществляется ли она в стихии природы или в стихии духа.

Дизъюнктивное суждение имеет члены дизъюнкции прежде всего в своем

предикате; но оно не в меньшей мере и само разделено (disjungiert); его

субъект и предикат суть члены дизъюнкции;

они моменты понятия, положенные в своей определенности, но притом как

тождественные, - как тождественные а) в объективной всеобщности, которая в

субъекте дана как простой род, а в предикате - как всеобщая сфера и как

тотальность моментов понятия, и в) в отрицательном единстве, в развитой

связи необходимости, в соответствии с которой простая определенность в

субъекте распалась на видовые различия и именно потому есть их существенное

соотношение и то, что тождественно самому себе.

Это единство, связка этого суждения, в котором крайние члены слились в

силу их тождества, есть, стало быть, само понятие, и притом как положенное;

простое суждение необходимости тем самым возвысилось до суждения понятия.

D. СУЖДЕНИЕ ПОНЯТИЯ (DAS URTEIL DES BEGRIFFS)

Умение высказывать суждения наличного бытия: "Роза красна" "снег бел" и

т. д. - вряд ли будет считаться проявлением большой силы суждения. Суждения

рефлексии - это больше предложения, [чем суждения]. В суждении необходимости

предмет, правда, дан в своей объективной всеобщности; однако лишь в

суждении, подлежащем теперь рассмотрению, имеется отношение предмета к

понятию. В этом суждении понятие положено в основание, и так как оно

находится в отношении к предмету, то оно [положено в основание] как

долженствование, которому реальность может соответствовать или не

соответствовать. - Поэтому лишь такое суждение содержит истинную оценку:

предикаты "хороший", "дурной", "истинный", "прекрасный", "правильный" и т.

д. выражают собой то, что к сути прилагается мерило ее всеобщего понятия как

всецело предположенного долженствования что она ему соответствует или не

соответствует.

Суждение понятия получило название суждения модальности и его

рассматривают как содержащее форму отношения между субъектом и предикатом во

внешнем рассудке, и полагают, что оно касается значения связки лишь по

отношению к мышление Согласно этому взгляду, проблематическое суждение имеем

тогда когда утверждение или отрицание принимается за произвольны или

возможное, ассерторическое суждение - когда утверждение или отрицание

рассматривается как истинное, т. е. действительное, а аподиктическое - когда

утверждение или отрицание признается необходимым. Понятна та естественность,

с которой, говоря об этом суждении, оставляют в стороне суждение, как

таковое, и рассматривают его определение как нечто чисто субъективное. Дело

в том, что здесь в суждении снова появляется я вступает в отношение к

непосредственной действительности понятие, субъективное. Однако нельзя

смешивать это субъективное с внешней рефлексией, которая, правда, также есть

нечто субъективное, но в другом смысле, чем само понятие;

понятие, которое снова появляется из дизъюнктивного суждения, скорее

противоположно простому способу (Art und Weise). Ранее рассмотренные

суждения суть в этом смысле лишь нечто субъективное, ибо они основываются на

абстракции и односторонности, в которых понятие утратилось. По сравнению с

ними суждение понятия есть скорее объективное суждение и истина именно

потому, что в его основании лежит понятие, но не во внешней рефлексии или в

соотношении с некоторым субъективным, т. е. случайным, мышлением, а в своей

определенности как понятие.

В дизъюнктивном суждении понятие было положено как тождество всеобщей

природы с ее расчлененностью на особенности;

тем самым отношение суждения сняло себя [здесь ]. Эта конкретность

всеобщности и особенности есть сначала простой результат;

он должен теперь развиваться далее в тотальность, поскольку содержащиеся

в нем моменты вначале в нем исчезли и еще не противостоят друг другу в

определенной самостоятельности. - Недостаточность этого результата можно

выразить определеннее и так: хотя в дизъюнктивном суждении объективная

всеобщность достигла полноты в своих особенностях, однако отрицательное их

единство возвращается лишь в эту объективную всеобщность и еще не определило

себя как третье - как единичность. - Поскольку же сам результат есть

отрицательное единство, он, правда, есть уже эта единичность; но как

единичность он есть лишь эта одна определенность, которая должна теперь

положить свою отрицательность, расщепиться на крайние члены и таким путем в

конце концов развиться в умозаключение.

Первое расщепление этого единства есть такое суждение, в котором единство

это положено, с одной стороны, как субъект, как нечто непосредственно

единичное, а с другой - как предикат, как определенное соотношение моментов

этого единства.

а) Ассерторическое суждение (Das assertorische Urteil)

Суждение понятия сперва непосредственно; как такое оно Ассерторическое

суждение. Субъект есть конкретное единичное вообще, предикат выражает его

как соотношение его действительности, определенности или свойства

(Beschaffenheit) с его понятием ("этот дом плох", "это действие хорошо").

Следовательно, если рассматривать ассерторическое суждение подробнее, то

окажется, что в нем а) субъект должен быть чем-то; его всеобщая природа

положена собой как самостоятельным понятием;

в) особенность, которая не только в силу своей непосредственности но и в

силу явного различения себя от своей самостоятельной всеобщей природы дана

как свойство и внешнее существование; в силу самостоятельности понятия это

существование со своей стороны также безразлично к всеобщему и может ему

соответствовать или не соответствовать. - Это свойство есть единичность,

которая находится за пределами необходимого определения всеобщего в

дизъюнктивном суждении-определения, которое дано лишь как обособление вида и

как отрицательный принцип рода. Поэтому конкретная всеобщность, возникшая из

дизъюнктивного суждения, в ассерторическом суждении раздвоена и выступает в

форме таких крайних членов, которым еще недостает самого понятия как

положенного, соотносящего их единства.

Поэтому суждение еще только ассерторично; порукой его правильности служит

некоторое субъективное уверение. Хорошо ли что-нибудь или дурно, правильно,

соответственно или нет и т. д., это зависит от внешнего третьего. Но внешняя

положен-ность этой зависимости означает лишь то, что она еще только в себе

или внутренне. - Поэтому, когда говорят, что нечто хорошо или дурно и т. д"

то никто, конечно, не думает, что оно, скажем, хорошо лишь в субъективном

сознании, а в себе оно, быть может, дурно, или что хорошее и дурное,

правильное, соответственное и т. д. не предикаты самих предметов. Чисто

субъективное в утверждении этого суждения состоит, следовательно, в том, что

в себе сущая связь субъекта и предиката еще не положена, или, что то же

самое, что она только внешня; связка есть еще непосредственное, абстрактное

бытие.

Поэтому уверению ассерторического суждения противостоит с таким же правом

противоположное уверение. Если уверяют:

"Это действие хорошо", то противоположное уверение: "Это действие дурно"

- столь же правомерно. Иначе говоря, если рассматривать это суждение само по

себе, то [окажется], что так как субъект суждения есть непосредственное

единичное, то в этой абстрактности им еще не положена а нем определенность,

которая содержала бы его соотношение со всеобщим понятием;

таким образом, [для него] еще случайно-соответствовать или не

соответствовать понятию. Поэтому суждение есть по существу своему

проблематическое.

в) Проблематическое суждение (Das problematische Urteil)

Проблематическое суждение есть ассерторическое суждение, поскольку

последнее должно быть взято и как положительное, и как отрицательное. - С

этой качественной стороны партикулярное суждение также есть проблематическое

суждение, ибо оно значимо и как положительное, и как отрицательное; точно

так же и в гипотетическом суждении бытие субъекта и предиката проблематично;

этой же качественной стороной положено также, что сингулярное и

категорическое суждение-это еще нечто чисто субъективное. Но в

проблематическом суждении, как таковом, это полагание более имманентно, чем

в упомянутых суждениях, так как в нем содержанием предиката служит

соотношение субъекта с понятием; здесь, стало быть, налицо само определение

непосредственного как чего-то случайного.

Сначала представляется проблематичным лишь то, должен ли предикат быть

связан с тем или иным субъектом или не должен, и потому неопределенность

относится к связке. Для предиката из этого не может возникнуть никакого

определения, ибо он уже есть объективная, конкретная всеобщность.

Проблематичность касается, следовательно, непосредственности субъекта,

которая в силу этого определяется как случайность. - Но, кроме того, это не

значит, что следует абстрагироваться от единичности субъекта; очищенный

вообще от этой единичности, он был лишь чем-то всеобщим; предикат как раз и

подразумевает, что понятие субъекта должно быть положено в соотношении с его

единичностью. - Нельзя сказать: "дом или какой-то дом хорош", а следует

прибавить: "смотря по тому, каков он". - Проблематический момент составляет

в самом субъекте его случайность - субъективность сути, противопоставляемую

ее объективной природе или ее понятию, просто способ или свойство.

Стало быть, в самом субъекте различены его всеобщность или объективная

природа - его долженствование - и особенное свойство наличного бытия. Тем

самым он содержит основание того, таков ли он, каким он должен быть. Этим

путем он уравнивается с предикатом. - Отрицательность проблематического

[момента ], поскольку она обращена против непосредственности субъекта,

означает поэтому лишь это первоначальное деление субъекта, который в себе

уже дан как единство всеобщего и особенного, на эти его моменты - деление,

которое и есть само суждение.

Можно еще отметить, что каждую из обеих сторон субъекта - его понятие и

его свойство-можно было бы назвать его субъективностью. Понятие - это

ушедшая в себя всеобщая сущность сути (allgeineine Wesen einer Sache), ее

отрицательное единство с собою самой; это единство составляет ее

субъективность. Но суть (Sache) по существу своему также случайна и имеет

внешний характер, который также называется ее чистой субъективностью в

противоположность той объективности. Сама суть именно и состоит в том, что

ее понятие как отрицательное единство самого себя отрицает свою всеобщность

и располагает себя во внешней сфере единичности. - Так двояко положен здесь

субъект суждения; указанные противоположные значения субъективности имеются,

согласно своей истине, в одном. - Значение субъективного само стало

проблематичным потому, что субъективное утратило и ту непосредственную

определенность, которую оно имело в непосредственном суждении, и свою

определенную противоположность предикату. - Указанные противоположные

значения субъективного, встречающиеся также в рассуждениях обычной

рефлексии, могли бы уже сами по себе заставить обратить внимание по крайней

мере на то, что в каждом из них в отдельности нет истины. Эта двойственность

есть проявление того, что каждое значение в отдельности само по себе

однобоко.

Если проблематический момент положен как момент самой сути со всей ее

характерностью (Beschaffenheit), то суждение, как таковое, уже не

проблематическое суждение, а аподиктическое.

с) Аподиктическое суждение (Das apodiktische Urteil)

Субъект аподиктического суждения ("дом, устроенный так-то и так-то,

хорош"; "поступок такого-то характера (soundso beshaffen) справедлив")

заключает в самом себе, во-первых, всеобщее - то, чем он должен быть,

во-вторых, свою характерность; характерность эта содержит основание, почему

субъекту в целом присущ или не присущ некоторый предикат суждения понятия,

т. е. соответствует ли субъект своему понятию или не соответствует. Это

суждение теперь истинно объективно; иначе говоря, оно истина суждения

вообще. Субъект и предикат соответствуют друг другу и имеют одно и то же

содержание, и это содержание само есть положенная конкретная всеобщность; а

именно, оно заключает в себе два момента: объективное всеобщее, или род, и

индивидуализированное (das Vereinzelte). Здесь, следовательно, имеется

всеобщее, которое есть оно само и продолжается через свою противоположность,

и лишь как единство с ней оно всеобщее. - Такое всеобщее, как предикаты

"хороший", "сообразный", "правильный" и т. д., имеет своим основанием

долженствование, и в то же время оно содержит соответствие наличного бытия;

не указанное долженствование или род сами по себе, а именно это соответствие

есть та всеобщность, которая составляет предикат аподиктического суждения.

Субъект равным образом содержит оба этих момента в непосредственном

единстве как суть. Но истина сути состоит в том, что она расщеплена внутри

себя на свое долженствовании и свое бытие; это - абсолютное суждение о

всякой действительности. - То обстоятельство, что это первоначальное

деление, которое составляет всемогущество понятия, есть в такой же мере и

возвращение в единство понятия, и абсолютное соотношение друг с другом

долженстования и бытия, - это обстоятельство и делает действительное сутью;

ее внутреннее отношение, это конкретное тождество, составляет ее душу.

Переход от непосредственной простоты сути к соответствию, которое есть

само определенное соотношение ее долженствования с ее бытием, - иначе

говоря, связка, оказывается при ближайшем рассмотрении содержащимся в

особенной определенности сути. Род есть а себе и для себя сущее всеобщее,

которое тем самым представляется несоотнесенным; определенность же есть то,

что в этой всеобщности рефлектирует себя в себя, но в то же время и в нечто

иное. Суждение имеет поэтому свое основание в характерности субъекта и

благодаря этому аподиктично. Тем самым отныне имеется определенная и

наполненная [смыслом] связка, которая раньше состояла в абстрактном "есть",

теперь же развила себя, став основанием вообще. Она дана прежде всего как

непосредственная определенность в субъекте, но есть равным образом и

соотношение с предикатом, который не имеет никакого другого содержания,

кроме самого этого соответствия или соотношения субъекта со всеобщностью.

Так форма суждения исчезла, во-первых, потому, что субъект и предикат

суть в себе одно и то же содержание; во-вторых же, потому, что субъект

посредством своей определенности указывает на нечто за пределами самого себя

и соотносит себя с предикатом;

но это соотнесение точно так же перешло, в-третьих, в предикат,

составляет лишь его содержание и есть, таким образом, положенное соотношение

или само суждение. - Таким образом, конкретное тождество понятия, бывшее

результатом дизъюнктивного суждения и составляющее внутреннюю основу

суждения понятия, [теперь ] восстановлено в целом, тогда как вначале оно

было положено лишь в предикате.

При ближайшем рассмотрении положительной стороны этого результата,

образующей переход суждения в другую форму, субъект и предикат

аподиктического суждения оказываются, как мы видели, каждый [в отдельности ]

понятием в целом. - Единство понятия, будучи определенностью, составляющей

соотносящую их связку, в то же время отлично от них. Вначале эта

определенность находится лишь на другой стороне субъекта как его

непосредственное состояние (Beschaffenheit). Но поскольку она по существу

своему есть то, что соотносится, она не только такое непосредственное

состояние, но и.то, что проникает субъект и предикат, то, что всеобще. - В

то время как субъект и предикат имеют одно и то же содержание, через эту

определенность, напротив, положено отношение формы, - определенность как

нечто всебщее или особенность. - Таким образом она содержит внутри себя оба

относящихся к форме определения крайних членов и есть определенное

соотношение субъекта и предиката; она наполненная [смыслом], или

содержательная, связка суждения, единство понятия, вновь выступившее из

суждения, в крайних членах которого оно было утрачено. - Через это

наполнение связки [смыслом] суждение стало умозаключением.

Глава третья

УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ

Умозаключение оказалось восстановлением понятия в суждении и, стало быть,

единством и истиной обоих. Понятие, как таковое, удерживает свои моменты

снятыми в единстве; в суждении это единство есть нечто внутреннее или, что

то же самое, нечто внешнее, и моменты, хотя и соотнесены, но положены как

самостоятельные крайние члены. В умозаключении определения понятия положены

как крайние члены суждения, а вместе с тем положено их определенное

единство.

Умозаключение есть, таким образом, полностью положенное понятие; оно

поэтому относится к сфере разума (das Verniinftige). - Рассудок считают

способностью обладать определенным понятием, которое фиксируется для себя

абстракцией и формой всеобщности. В разуме же определенные понятия положены

в своей тотальности и единстве. Поэтому не только умозаключение разумно, но

все разумное есть умозаключение. Акт умозаключения (Das Schlie"3en) издавна

приписывается разуму; но с другой стороны, о разуме самом по себе и о его

основоположениях и законах говорится так, что не видно, как связаны между

собой тот разум, который умозаключает, и этот разум - источник законов и

прочих вечных истин и абсолютных мыслей. Если полагать, что первый есть лишь

формальный разум, а второй порождает содержание, то, согласно этому

различению, второму разуму не может недоставать как раз формы разума,

умозаключения. Тем не менее их обычно так отделяют друг от друга и при

разговоре об этом не упоминают о другом, что кажется, будто разум абсолютных

мыслей стыдится разума умозаключения и что умозаключение называют также

деятельностью разума чуть ли не по традиции. Но как только что было

отмечено, совершенно очевидно, что логический разум, если его рассматривать

как формальный, должен быть по существу обнаружен и в разуме, имеющем дело с

тем или иным содержанием; более того, всякое содержание может быть разумным

лишь через разумную форму. [Здесь] нельзя обратиться к весьма обыденной

болтовне о разуме, потому что она воздерживается от объяснения что же

следует понимать под разумом; это притязающее на разумность познание большей

частью так занято своими предметами, что забывает познать самый разум и

различает и обозначает его лишь посредством имеющихся у него предметов. Если

разум есть, как утверждают, познание, содержащее знание о Боге, свободе,

праве, долге, о бесконечном, безусловном, сверхчувственном, или же познание,

позволяющее хотя бы представлять и чувствовать их, то [следует сказать,

что], с одной стороны, они лишь отрицательные предметы, а с другой - вообще

Дата добавления: 2014-11-29