Исторические предпосылки современной организации общественного управления в России

В современной России

Модель организации общественного управления

В современном общественном управлении с исчезновением национальных жречеств профессиональная управленческая (высшая форма – концептуальная) деятельность стала дилетантской. Профессионализм воспроизводится только на уровне программно-адаптивного модуля, реализуемого на уровне законодательной, исполнительной и судебной власти.

Такое общественное управление реализуется в рамках ограниченных идеологий, что и обеспечило изначальное замыкание государственности на надгосударственные структуры. С внедрением и развертыванием масонских структур замыкание обретало устойчивый характер в преемственности поколений. Такие надгосударственные структуры замыкаются на межрегиональный конгломерат[16].

Но даже дилетантская концептуальная деятельность в некоторые исторические периоды делала неэффективной контроль за ресурсами страны со стороны межрегионального конгломерата, а в случае России поставила даже саму экспансию конгломерата на грань опрокидывания. Мешал сам принцип неограниченной монархии, поскольку, если монарху концепция пришлась по душе, то остановить исполнение концепции в целом в верноподданном обществе может только смерть монарха; но и то лишь на какое-то время, поскольку о хорошей концепции рано или поздно напомнят наследнику, а непрерывный[17] дворцовый переворот (как в России XVIII — XIX вв.), не позволяет использовать ресурсы страны в интересах конгломерата должным (с точки зрения его заправил) образом. Кроме того, в абсолютной монархии существует государева тайна, известная монарху и ближайшим его сподвижникам, доступ к которой затруднен для межрегиональной мафии и которая представляет для неё опасность.

Обе эти проблемы решаются введением парламентаризма:

во-первых, парламент только штемпелюет представленную ему концепцию; в толпе этой говорильни победит та концепция, какую представляет демагог с более широкой глоткой и мафиозной поддержкой;

во-вторых, государственные тайны — тайны от народа, но не от межрегиональной мафии, а государева тайна в условиях парламентаризма уже не государственная тайна; она вытеснена в сферу семейной жизни монарха.

Президентская же тайна случайна и живет не дольше его полномочий: 10 лет — максимум, а потому угрозы для наиболее важных низкочастотных процессов большой продолжительности не представляет.

По этим причинам и произошел переход к парламентаризму. Он происходил всегда и всюду в интересах межрегиональных сил в периоды проявления в жизни общества концептуальных ошибок самодержавных дилетантов. При этом монарху в лучшем случае отводилась либо роль символа нации или государственности, как это устроилось во всех конституционных монархиях Европы; либо, в худшем случае, роль искупительной жертвы за “преступления” национального самодержавия против “богоизбранного” племени биороботов и его каменноголовых братьев-масонов, как это произошло во Франции, Австро-Венгрии, России.

Парламент же к концептуальной деятельности не способен. Это всего лишь машина голосования и изучения мнения толпы, допущенной надиудейским предиктором к парламентской “власти” продажными средствами массовой информации. Подлинная концептуальная деятельность не терпит ни толпы, ни пятиминутного регламента выступлений в прениях. Давать же каждому толпарю по полтора часа на словоблудие, с точки зрения предиктора, нецелесообразно: дурь отдельных “парламентариев” и “парламентаризма” в целом видна будет сразу. Опыт показывает, что при смене партийного состава правительства в парламентских странах меняются только высшие чиновники государственного аппарата, а основной штат министерств и департаментов, который, собственно, и занят управленческой (исполнительной по отношению к концепции) деятельностью, остается на своих постах, что обеспечивает преемственность процесса управления в структурах государства после перевыборов. Вне структур государства преемственность политики на больших интервалах времени обеспечивается мозговыми трестами партий, а с образованием единого народнохозяйственного комплекса — взаимной зависимостью различных отраслей народного хозяйства друг от друга. Это ведет к тому, что, приведя к власти “свою” партию, выигравшая группировка капиталистов просто вынуждена учитывать и интересы проигравшей группировки капиталистов. А поскольку весь национальный капитал в Евро-Американском конгломерате уже давно в зависимости от еврейского транснационального капитала, то в реальной политике правительства любого государства конгломерата отражаются прежде всего интересы высшего надиудейского масонства. С формированием транснациональных корпораций государственные структуры в конгломерате вообще низводятся до уровня их слуг, призванных обеспечить несколько более, чем воспроизводство и обучение кадров для транснациональных производств. Отсюда и раскрытие границ для удешевления местной рабочей силы за счет пришлой и коктейлизация национальных культур, поскольку однородным рабочим стадом проще управлять. Это называется общеевропейский дом (тоже пример взаимной вложенности понятий).

Таким образом, за две тысячи лет надиудейское знахарство в национальных обществах избавилось от профессиональной концептуальной деятельности и профессиональной программно-адаптивной деятельности на высших постах государственных структур, вынеся все это за кулисы парламентов в масонские ложи, осуществляющие директивно-адресное диктаторское управление внешне демократическими институтами, открытыми для всеобщего обозрения толпы.

На основе толпо–«элитарной» модели общественного устройства возможно описать субъекты «элитарных» групп, которые оказывают значительное влияние на общество в современной России. Классификация субъектов «элитарных» групп произведена по следующим базовым критериям / признакам:

1. Возможность самоидентификации субъекта, наличие его самосознания субъекта, «самости»;

2. Наличие у субъекта устойчивой в пространстве и времени организационной [инфра]структуры;

3. Наличие в среднесрочной перспективе внутренних ресурсов, достаточных для поддержания независимости субъекта от других «элитарных» групп и нейтрализации опасности недружественного поглощения со стороны таковых;

4. Наличие неприемлемых угроз – факторов, уничтожающих субъектность.

1. Олигархические группировки, «олигархи».

Начиная с 1995 года в России реализуется стратегия «олигархической модернизации». Олигархические группировки в современной России формировались на основе многоотраслевых производственно–финансовых холдингов и характеризуются значительным влиянием в федеральных административных, силовых и судебных структурах, СМИ. Важными тенденциями стало стремление к доминирующему контролю «олигархов» в ключевых для них регионах, использование «административного ресурса» при поглощении «свободных» бизнесов.

«Олигархи» в своих «империях» энергично наводят порядок в финансах, внедряют современные производственные и управленческие технологии. Эти «империи» – главный источник спроса на продукцию отечественного машиностроения, и в них концентрируются основные инвестиционные ресурсы. Они быстро становятся значимыми, конкурентоспособными субъектами мировой экономики. При этом «империи» сужают возможности конкуренции, формирования и даже существования внеолигархических бизнесов (ВБ). В экономике страны нарастает разрыв между «модернизованным» и «постсоветским» секторами, крайне высока социально–экономическая дифференциация населения. Одновременно, чрезмерные масштабы бизнеса, низкая его инновационность и мобильность препятствуют модернизации страны.

Усиливающаяся зависимость развития страны от позиций «олигархов» обусловливает реальный рост их политического влияния. Государственная машина, система власти в современной России не представляет собою единого механизма. В стране сегодня нет бюрократии как самостоятельной стратегической «элитарной» группы – социальной группы с устойчивыми интересами.

В результате «олигархи» превращаются в «суперэлиты», концентрирующие огромное политическое и экономическое влияние, ограниченное на сегодняшний день лишь одним барьером – недопустимостью прямого столкновения с президентом России как сущностью. В этом смысле федеральное правительство не является самостоятельным субъектом: оно де–факто выполняет функцию комитета по делам олигархов (инструмента обеспечения равновесия олигархических интересов).

К числу основных олигархических групп возможно отнести:

А) Частные холдинги – «Альфа», «Базовый элемент», «Интеррос», «ЛУКойл», «Северсталь», АФК «Система», ЮКОС, Объединенные машиностроительные заводы и др.

Б) Государственные компании и акционерные общества с доминирующим государственным участием, менеджмент которых обладает значительным самостоятельным влиянием на формирование стратегии развития страны – Центробанк, «Газпром», РАО «ЕЭС России», МПС, «Сбербанк», «ВЭБ–ВТБ», «Рособоронэкспорт», «Роснефть», «Транснефть» и др.

В) Крупнейшие региональные экономические группировки (их нельзя смешивать с надолигархическими региональными группами, о которых речь пойдет ниже) например, ММК, НЛМК, СУАЛ, «Илим Палп» и т.п.

В то же время, сегодняшних российских олигархов нельзя в полной мере рассматривать в качестве единого стратегического субъекта, так как они не объединены классовым самосознанием, находятся в состоянии перманентной «внутривидовой» войны, используя для этого подконтрольные им ресурсы властной машины.

Наиболее характерные примеры (2000 – 2002):

- борьба между группой МДМ, с одной стороны, и неформальным альянсом консорциума «Альфа–групп» и холдинга Промстройбанка (СПб) за контроль над Консерсбанком и финансовыми потоками предприятий системы Минатома РФ; до 27 марта 2001 г. группа МДМ опиралась на поддержку структур МВД РФ, конкурирующая группа – на ряд высокопоставленных фигур ФСБ РФ; после отстранения Владимира Рушайло от поста министра внутренних дел и перевода его на церемониальную должность секретаря Совета безопасности России альянс «Альфа» – ПСБ СПб перехватил стратегическую инициативу, так как в распоряжении конкурирующей группы МДМ не оказалось сравнимого силового ресурса;

- борьба между консорциумом «Альфа–групп» и НК «Сибнефть» за контроль над компанией «ОНАКО» (2000 – 2001 гг.);

- борьба между НК «Сибнефть» и группой Межпромбанка за контроль над НГК «Славнефть» (2002 г.); фактически, «Сибнефть» использовала в борьбе административный ресурс председателя правительства М. М. Касьянова, а группа Межпромбанка – ФСБ и Генеральной прокуратуры РФ; следует отметить, что каналы ОРТ и РТР выступали в конфликте на стороне акционеров «Сибнефти», в то время как НТВ (неожиданно для многих аналитиков) открыто поддержало группу Межпромбанка; в этот момент обозначился дрейф медиа–холдинга «Газпрома» в направлении Межпромбанка, промежуточным результатом которого стало приобретение КБ «Еврофинанс» как номинальным держателем 49% акций новой медиа–группы, создаваемой на базе активов «Газпром–медиа»;

- борьба между холдингом «Сибирский алюминий» и группой Ilim Pulp Enterprises (IPE) за контроль над предприятиями лесной промышленности, в первую очередь, Котласским ЦБК; в процессе борьбы «Сибирский алюминий» развернул беспрецедентную кампанию по дискредитации «питерских либералов» в правительстве, вице–премьера, министра финансов Алексея Кудрина и министра экономического развития и торговли Германа Грефа; на стороне IPE выступила региональная элита; промежуточным результатом борьбы стала подготовка министерством природных ресурсов концепции, предполагающей ограничение возможностей влияния губернаторов на лесные ресурсы и лесное хозяйство; появление подобного документа во многом объясняется близостью министра природных ресурсов Виталия Артюхова к Промстройбанку (СПб), который, в свою очередь, выступает союзником «Сибирского алюминия» в конфликте с IPE.

Во всех названных случаях наблюдалась «война до победного конца», не ограниченная соображениями и рефлексами классового самосознания.

При этом олигархи (субъекты группы 1) всегда демонстрировали должное единство в следующих вопросах:

- осуществления национальной модернизации за счет населения и внеолигархического бизнеса

- неприемлемости вторжения спецслужб в сферу контроля над бизнесом

Именно этим обусловлена беспрецедентная консолидация группы влиятельных членов бюро Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) против группы Межпромбанка, опирающейся на союз с некоторыми ключевыми фигурами спецслужб. Фактический глава Межпромбанка Сергей Пугачев стал объектом публичных обвинений в сомнительном вывозе капитала – несмотря на это, именно ему президент Владимир Путин поручил разработку концепции репатриации капитала.

- легитимации статуса суперэлит, гарантирующей олигархам неприкосновенность личности и собственности. Олигарх (субъект олигархической конвенции), по мнению представителей класса, не может быть, например, арестован без предварительного принятия политического решения о его исторжении из олигархического пула.

- жестких санкций к нарушителям базовой системы договоренностей между олигархами и федеральной властью. Объектом этих санкций стали: в 2000 году – Владимир Гусинский, в 2001 году – Борис Березовский. Олигархи согласились с теми механизмами лишения собственности, которые были применены в отношении этих двух бизнесменов, и использованием против них силового государственного ресурса, в частности, спецслужб. Причина: Гусинский, а затем Березовский без предварительного согласования вышли из соглашения о поддержке президента Владимира Путина как выразителя интересов крупного капитала.

Дата добавления: 2014-12-27