Психология игры. Значение игр в жизни человека и их культурная ценность

Игровая зависимость: социальные и психологические механизмы возникновения

Многие ученые, писатели и поэты сравнивали нашу жизнь с игрой, где каждый играющий имеет свою роль. Способности играть и давать волю своему воображению, ни мало не заботясь о сиюминутном результате, проявляющиеся в детских забавах и развлечениях взрослых, составляют суть человечества. Биологи и этологи доказали, что игра тесно связана со стремлением индивидуума познать неизвестное и удовлетворить свое любопытство, она побуждает человека и всех высших животных осваивать окружающий мир. Значение, придаваемое непринужденной игре в той или иной культуре, дает нам возможность судить об ее основных чертах.

Игра является феноменом, присущим всей живой природе. Как показывают исследования, все высшие животные используют игру как способ общения, время провождения и обучения. У человека игра достигла точки своего наибольшего развития. Человек играет практически всю свою жизнь.

Необходимо выделить один весьма важный пункт: даже в простейших формах игра выходит за рамки только биологической или физической деятельности. Игра — это содержательная функция со многими гранями смысла. Но в любом научном подходе безоговорочно принимается мнение, что игра выполняет необходимую полезную функцию. В детстве игра служит способом обучения общению, выработке тех или иных практических навыков и т. д. У взрослого человека многие виды деятельности тоже связаны с игровым компонентом. Кроме того, с помощью игры люди общаются, отдыхают, структурируют свое свободное время.

Игра не только восполняет потребность в отдыхе и разрядке, но является и тренировкой перед серьезным делом, может быть упражнением для выработки самообладания. Игра удовлетворяет потребность что-либо уметь или совершать, в стремлении к главенству и лидерству. Игра может быть невинной компенсацией вредных побуждений, необходимым восполнением монотонной односторонней деятельности. Игра может стать удовлетворением неких невыполнимых в реальной обстановке желаний и тем самым способствовать поддержанию чувства стабильности личности.

Многие исследователи ищут ответ на вопросы: «В чем именно «соль» игры? Почему игрок, увлекаясь, забывает все на свете? Почему публичное состязание повергает в неистовство многотысячную толпу?»

Интенсивность игры пока нельзя объяснить никаким биологическим анализом. И все же, как раз в интенсивности, в способности приводить в исступление кроется сущность игры, ее исконное качество. Природа не зря дала нам игру с ее напряжением, с ее радостью, шуткой и забавой.

Существуют различные признаки подлинной игры. Всякая игра, прежде всего, представляет собой свободную деятельность. Игра по приказу или принуждению уже не будет являться игрой. В крайнем случае, она может быть некой навязанной имитацией, воспроизведением игры. Ребенок и животное играют потому, что испытывают удовольствие, в этом заключается их свобода. Игра — это не задание, она протекает в свободной форме и в свободное время. По мере того, как игра становится функцией культуры, понятия долженствования, задания, обязанности привязываются и к ней. Игра не есть обыденная жизнь, как таковая. Она скорее выход из рамок этой жизни во временную сферу деятельности, имеющей собственную направленность.

Игра и творчество имеют очень много схожего. Наиболее яркий пример того, сколько радости, подъёма чувств, глубокого удовлетворения приносит само совершение действий, а не их результат, являет собою игра.

С другой - существует целый ряд разнообразных форм трудовой деятельности, которые ориентированы в первую очередь на процесс, а не на результат: художники, скульпторы, поэты, композиторы, писатели, ученые нередко проводят дни и ночи напролёт за работой, ничего не замечая вокруг себя; но, завершив произведение, могут тотчас потерять всякий интерес к нему. Процесс созидания настолько привлекает и поглощает их, что ради него самого они готовы жертвовать многим: не спать, голодать, не иметь гарантии в обязательном признании своего продукта, ни в материальной организации. Страницы истории искусства изобилуют примерами поистине трагической судьбы их действующих лиц. То же самое можно сказать о труде учёных, архитекторов, режиссёров, менеджеров, руководителей производства и представителей других профессий, неустанно бьющихся над решением поставленных задач; об актёрах, о спортсменах и танцорах, которые действуют, прежде всего, ради самого процесса и глубоко переживают его.

Но «захваченность» самим процессом деятельности наблюдается не только в так называемых творческих профессиях. «Упоение» процессом труда может наблюдаться в деятельности летчика, оператора, токаря, маляра, плотника.

На возможность отделения мотива от цели и перемещение на саму деятельность указывал ещё С.Л.Рубинштейн (1940) [15; c. 176]. В его работах в рамках его школы разрабатывается теория "психического как процесса". Эта теория, с одной стороны, специально указывает на дифференциацию психики на процесс и его продукт; а с другой – исходит из отношенческого единства этих составляющих, изучая тем самым продукт только в соотношении с психическим процессом. "Психическое существует, прежде всего, как процесс – живой, предельно пластичный и гибкий, непрерывный, никогда изначально полностью не заданный, а потому формирующийся и развивающийся… только в ходе непрерывно изменяющегося взаимодействия индивида с внешним миром". (Брушлинский, 1984).

"В ходе непрерывного и изменяющегося взаимодействия внешнего и внутреннего возникают всё новые, ранее не существовавшие продукты, средства, способы осуществления процесса и другие детерминанты, которые сразу же включаются в дальнейшее протекание процесса в качестве его новых внутренних условий " (Брушлинский, 1979 г.). Эту непрерывную взаимосвязь процесса и продукта, когда продукт, предшествующий деятельности, выступает одновременно и как внутреннее условие последующей, А.В. Брушлинский считает главной характеристики психического как процесса и видит в ней основу действительного психического развития, т.е. развитие характера и способностей человека.

Три последние парадигмы психологии – гуманистическую, трансперсональную и интегративную объединяет одинаковое понимание цели человеческого существования на Земле - самореализация, самоактуализация, самопроявление. Самопроявление – это реализация в жизни сущностных сил человека – витальных, интеллектуальных, эмоциональных, полное проявление его Самости, потенциальности. На наш взгляд, самоактуализация не обязательно должна принимать форму творческих усилий, выражающихся в создании произведений искусства. Родитель, спортсмен, студент, преподаватель или рабочий у станка — все могут актуализировать свой потенциал, выполняя наилучшим образом то, что они делают; специфические формы самоактуализации очень разнообразны. Именно на этом высшем уровне иерархии потребностей люди сильнее всего отличаются друг от друга.

Качественно отличительным признаком такой личности является способность и интенция творить. Именно нахождение, присутствие человека-демиурга в творческих, эвристических (расширенных, потоковых, ресурсных) состояниях сознания выделяет его из основной массы людей.

Наши многолетние исследования показывают, что притягательная сила творческих (ресурсных, эвристических, потоковых, расширенных) состояний сознания (так же, как и игры) обеспечивается рядом важных признаков. Как показывают нейропсихологические, психологические и социально-психологические эксперименты, они сводятся к следующим качественным отличиям (признакам, свойствам):

1. Трансценденция Эго. В эвристическом акте сам действующий субъект исчезает, то есть "чувство себя", «Я-ковость», самосознание и самоидентичность теряется.

Отсутствие Эго в сознании не означает, что человек теряет контроль над своей психикой или над своим телом. Эго растворяется на высшей точке управления ситуацией, действия человека становятся средством выражения и реализации своего "Я" как системы взаимодействия с действительностью.

В творческом процессе человек настолько вовлекается, погружается в то, что он делает, что у него исчезает осознание себя как чего-то отделенного от совершаемых им действий.

В процессе творчества возникает единая когнитивно-ментальная структура сознания человека, которая, растворяя «Я» в деятельности, растворяет деятельность в «Я».

В некотором смысле – творчество – всегда забывание себя, некое заклание, жертвоприношение «Я».

В результате трансцендирования (выхода за пределы своего "Я") происходят существенные изменения в ценностно-смысловой сфере личности, начинают действовать механизмы сверхсознания. Здесь человек испытывает дистанцированность от других людей, погружается в собственное интеллектуальное переживание. Уединение становится сродни самотворчеству, выступает как необходимое условие для "труда души". В этом аспекте мы можем вспомнить мысль А.Маслоу о творческом аспекте состояния одиночества и что одиночество является одним из отличительных признаков самоактуализирующееся личности. Человек в таком состоянии представляет собой своеобразный телесно-духовный континуум. Он осмысливает себя метафизически.

В творческом состоянии человек может привносить трансцендентный смысл во внешнюю реальность, и может извлекать его оттуда.

Наше понимание творческого акта как расширенного состояния сознания имеет несколько значимых аргументов:

- Эго перестает быть «кожным». Личность не идентифицирует себя только тем, что находится под кожей, она расширяет свои границы, растворяется в знаковых системах (научное, литературное, поэтическое творчество), в других людях (коммуникативное взаимодействие – «упоение общением»), в природе (в эстетическом восприятии, медитации, экстремальных видах спорта), технических объектах (летчика с самолетом, гонщика с автомобилем, токаря со станком, программиста с компьютером и др.).

- Личность становится частью действующей системы, большей, чем его индивидуальное "Я". За счет интроецирования деятельностной среды, пространства ее реализации, само Эго становится «расширенным» в аспекте идентичности.

- Возникает интеграция всех языков сознания (ощущения, эмоций, образов, символов, знаков) и чувственного отражения опредмеченной реальности в мышлении личности, синтетические способы познания и интерпретации мира, при которых задействованы всевозможные виды чувственно-логического опыта.

- В творческом акте человек действует как источник своих сущностных сил. Осваиваемая и порождаемаядеятельностная среда предстает как адекватное, истинное отражение глубинных интенций личности, его потенциальности. Человек существует в опредмеченной деятельностной среде как Демиург, создатель, который и творит ее, и отображает себя в ней наиболее полно и целостно.

- Творчество дает возможность проявить ресурс витальности человека, его энергии, жизненных сил. Не только воодушевление, прилив сил ассоциированы с творческим процессом, но и возможность почти неимоверной интенсивности усилий в длительное время: без пищи, без сна, без отдыха.

2. Трансценденция времени. Еще в начале 90-х годов нами было экспериментально доказано искажение восприятия времени в расширенных состояниях сознания. Вне сомнения, такого рода искажения существуют и в «потоковых состояниях». В творческом состоянии сознания человек теряет адекватное чувство времени. В основном возникает феномен искажения временных промежутков в сторону их сокращения (час как несколько минут, день как час) или возникает аутизация такого уровня, когда восприятие времени полностью исчезает и личность «обнаруживает себя» во временном промежутке – «уже утро оказывается».

Искажение восприятия времени связано с аутизацией сенсорных систем (в том числе кинестетической и слуховой, которые играют самую важную роль при точном различении промежутков времени). Феномен также связан с подавлением таких психофизиологических механизмов восприятия времени, каковыми являются разноуровневые биологические ритмы, связанные с удовлетворением биологических потребностей.

Человек «забывает» не только привычно дышать с характерным личностным паттерном, переходя на биологическое (животное) связное дыхание.

У человека меняется режим питания. Часто в творческом процессе человек «постится», может длительное время не пить, меняется ритм удовлетворения выделительных функций.

Трансценденция времени, искажение базовых его переменных (длительность, скорость протекания и последовательность) в эвристическом потоке обусловлен, таким образом, психофизиологическими механизмами. Но нам бы хотелось сделать некоторые дополнения, которые продиктованы нашим исследовательским опытом:

а) Искажение восприятия длительности временных периодов существенно зависит от «поглощенности» деятельностью. Интеграция мира, который находится в человеке(психосемантический предметный мир), и мира, в котором находится и действует человек(предметная физическая среда) в творческом процессе приводит к ситуации, когда привычные способы картирования времени подавляются. Это подавление привычных механизмов структурирования времени приводит к искажению его восприятия.

б) В творческом акте нивелируется граница между объектом и субъектом, между тем, что есть (предметная среда) и тем, что есть для субъекта (индивидуальное психосемантическое пространство). Творчество происходит в полном присутствии в «здесь и сейчас», растворении личности в происходящем процессе. Это некий аналог архаического восприятия реальности (презентизм первобытного мышления), когда мир распаковывается в ежесекундном присутствии. «Между секундами есть брешь, которая называется вечностью». В творческом процессе происходит некое «выпадение» из континуума линейного времени: из привычного «прошлое-настоящее-будущее» в полное присутствие «в здесь и сейчас» - без всего, что было, и без всего, что будет. Пиковые творческие состояния открывают врата вечности. У авторов есть подозрение: творчество особо притягательно тем, что дает вкусить нектар бессмертия.

в) Третьим дополнительным истоком трансценденции времени являются особые эмоциональные состояния, которые возникают в ходе творческой деятельности. "Душой исполненный полет", как Пушкин описывал творческий процесс, сопровождается чрезвычайно неординарными эмоциями. Они многообразны: эстетический восторг, мистический экстаз или инстаз, трепет, таинственность, чувство парения души, ликования, наслаждения процессом деятельности, изумления- умиления открытием, упоения действием, радости бытия.

Чувство упоения следует отличать от чувства удовольствия, которое также может приносить процесс деятельности. Удовольствие можно испытывать без приложения каких-либо усилий, поэтому оно не ведет к росту и развитию личности. Чувство же упоения не может возникать без полной отдачи сил.

Ресурсное состояние сознания имеет непостижимое великолепие эмоционального состояния. Само понятие наслаждения не настолько точно раскрывает содержание состояния. Мы можем, наверно, выделить две возможные версии эмоциональных паттернов, сопровождающих «поток»:

- творческий экстаз, который связан с сильным возбуждением, часто безудержной энергией и восторгом, неуправляемостью, мощными эмоциями, граничащими с безумием и социальной неадекватностью (аналог религиозного экстаза);

- инстаз – более дисциплинированное, систематическое и потому сохраняющееся во внутреннем сознании. В ресурсном состоянии сознания мы всегда можем дифференцировать мыслящего субъекта, мышление как процесс и мыслимое как содержание деятельности. Когда эти три составляющие сливаются друг с другом и растворяются в единстве – это и есть ресурсное состояние сознания.

Инстаз мы бы обозначили как глубокую медитацию на истину. А в эмоциональном состоянии – это тихое умиление-восторг-радостность и созерцательность.

Поэтическое «Счастливые часов не наблюдают» является точным описанием влияния эмоционального состояния на восприятие времени в творческом процессе.

3. Трансценденция пространства – индифферентное отношение к качественным характеристикам пространства, их трансформация или полная отрешенность от этих качеств.

Основным механизмом возникновения этого феномена является трансформация объективного пространства среды в субъективный предметный мир личности.

Мы можем рассматривать этот феномен в трех аспектах:

Во-первых – индифферентность по отношению к физическим характеристикам пространства. В творческом состоянии сознания личность перестает замечать такие важные параметры как эстетические характеристики (красиво-безобразно) и все образные переменные, которые находятся за пределами деятельностной активности, звуко-шумовые характеристики (человек как бы перестает слышать), температурные (тепло-холодно), обонятельные, вкусовые и даже степень удобства (комфорт-дискомфорт, удобно-неудобно).

Во-вторых, трансценденция социальных характеристик пространства: теряется половая (мужчина-женщина), интеллектуальная (умный-глупый), эстетическая (красота-безобразность), социально-иерархическая (крупный начальник- подчиненный, богатый-бедный) значимость других людей.

В-третьих, происходит сужение стимульного поля восприятия пространства до значимых, референтных, обеспечивающих деятельность переменных.

Трансформация качеств пространства может сводиться к антропоморфизации природных объектов и вещей. Известно, что человек может воспринимать свойства того или иного объекта как со стороны самого объекта ("космический холод"), так и со стороны субъекта ("холодок между лопатками").

Человек способен перевоплотиться в неодушевленный предмет, видеть его как бы "изнутри", вступать в "диалог с вещами", истолковывать их поведение с точки зрения человеческих мотивов. Иначе говоря, сознание человека спонтанно стремится к одухотворению, анимации всех объектов, с которыми он контактирует.

Он наделяет животных и растения, неодушевленные предметы и отвлеченные (высокоабстрактные) понятия человеческими свойствами - сознанием, мыслями, чувствами, волей (антропоморфизм). Так, скрипач олицетворяет (персонифицирует) свою скрипку, программист – компьютер, плотник – топор, водитель - машину. Средневековые рыцари одушевляли свой меч, моряки парусного флота - корабль. Существует религиозная персонификация мира (пантеизм, абсолютная идея, Бог, Универсум, Мировая Воля, Брахман, Высший Разум).

Феномен антропоморфизации природы и вещей, созданных человеком (рукотворный мир, или "вторая природа") как партнеров по "общению", имеет, видимо, глубокие корни в человеческой психике. Сами способы восприятия и действия с предметами внешнего (добавим - и внутреннего) мира включают в себя "позицию партнера" по общению. Их можно рассматривать как трансрациональные протофеномены сознания человека, позволяющие ему осуществлять с природой " a livre ouvert", что означает - действовать без подготовки, "читать по раскрытой книге", "петь с листа".

Человек выступает в функции трансцендентного субъекта, которому истина дана "как на ладони", и он действует "как по нотам", записанным в партитуре природы. В этом аспекте мы очень много писали об «изначальном состоянии сознании», при котором личность теряет свою субъектность и «растворяется в одухотворенном космосе» (В. Козлов, 1999)

4. Трансперсональность – в результате трансцендирования Эго происходит замещение этого смыслового пространства идентификаций надличностной феноменологией. У человека, на фоне трансценденции Эго, возникает состояние Боговдохновенности Демиурга: «Мысли льются», «Идеи падают с небес», «Открывается Канал», «Бог творит»…

Творчество происходит. Не человек, не личность творит, а через человека происходит творчество. И этот процесс не только озарен таинством, мистерией творчества, на и наполнен переживанием реализации своей миссии, высшего смысла бытия в мире, исполнением предназначения.

Ресурсное состояние жестко ассоциировано переживанием функции трансцендентного субъекта, которому истина дана «как на ладони» и мир открыт и сущностно понятен. Но при этом не по твоей воле, а по «Его». Если творчество происходит, то оно «боговдохновенно», ты, твое сознание, твое Эго просто являются инструментом проявления и раскрывания истины жизни.

Мы предельно хорошо понимаем, что термины, которые здесь употребляются, весьма ненаучны. Но нужно понимать, что само творчество часто проживается как мистическое состояние, которое ты «заслужил», «достиг», которое с тобой «случилось».

Как мы уже указывали выше, ресурсное состояние сознания – это экстатическое или инстатическое состояние, «захватывающее» человека. В этом состоянии доминирует мотивационно-эмоциональная сфера мышления, а не рационально-логический интеллект и доминирует духовность как направленность к высшим силам личности.

Самосознание человека релевантно ощущению демиурга. В процессе творения не столько человек создает те или иные идеи, образы, лингвокреативные (языкотворческие) символы и знаки, сколько продуктивные идеи «создают» человека – в их власти находятся увлеченные своими действиями люди. Действующая личность раскрывается как «causa sui» (причина себя). Так, личность со-творяет себя и «о-творяет» (открывает другому) – в моментах выхода за границы себя (в межличностное пространство) и своих возможностей (знаний, умений, способностей), представленности себя в других людях (бытие человека в другом человеке) и воспроизводстве другого человека в себе.

Подлинный смысл ресурсных состояний сознания – это не столько погружение вглубь бесконечного антропокосмического для того, чтобы найти для себя нечто новое, сколько постижение глубины конечного «Я», чтобы найти неисчерпаемое и обрести духовное измерение бытия.

Человек на этом пути «взращивает» в себе не только Субъекта Деятельности, но и Субъекта Мира. В любом случае происходит глубокое постижение мира, самого себя и преображение-обогащение сознания человека. Это и есть блаженство человеческой деятельности. Вообще говоря, это и есть Деятельность Человека.

Творческое состояние сознания связано с рождением всего нового и прекрасного в мире и в самом человеке, в выходе за пределы известного, за границы предустановленного, простирании субъекта в новые пространства знаний, способностей, умений, трансперсональных переживаний.

5. Апрагматичность - непрактичность, бессеребренность, немонетарность творческих состояний сознания, их ориентированность на процесс выполнения деятельности, а не на результат.

Для ресурсного состояния истинно и ценно лишь то, что происходит в процессе выполнения деятельности, какими состояниями он наполнен, а не практическая действенность цели и результата. Более того – часто к нарисованной картине художник теряет всякий интерес, а писатель к написанной книге, хотя в них вложено неимоверное количество энергии, жизни и времени. Часто творцу не так важно, как повлияет эвристический процесс на общественную и индивидуальную жизни. Явные практические плоды, на мой взгляд, чужды ресурсным состояниям сознания. Само творчество и является манной небесной.

Настоящее творчество ни купить, ни продать невозможно.

Творец и не променяет творчество ни на какие блага в мире.

Творчество, те психические состояния, которые сопряжены с ним, являются самым высокой наградой для человека в мире.

Кто был уже награжден – это знает.

Итак, феноменология творчества как процесса и состояния сознания, показывает нам, что люди, которые переживают это состояние, оказываются целиком поглощены своим занятием.

Они испытывают глубокое удовлетворение от того, что они делают - и это чувство приносит сам процесс деятельности, а не его результат.

Они забывают личные проблемы, видят свою компетентность, обретают опыт полного управления ситуацией.

Они переживают чувство гармонии с окружением, "расширения" себя, их навыки и способности развиваются, личность растет.

Насколько эти элементы опыта присутствуют, настолько субъект получает наслаждение от своей деятельности и перестает беспокоиться о внешней оценке, становится поленезависимым, свободным – «имеет наглость быть».

Естественно, что такой опыт является оптимальным для человека.

Он позволяет упорядочить случайный поток жизни субъекта, дает базовое чувство опоры: в каждый данный момент субъект может сконцентрировать все своё внимание на осознанно выбранной деятельности.

Он позволяет пережить свою глубинную миссию, судьбоносное предназначение, мгновенно забыть то, что его разрушало и было сиюминутным, наносным - грязной пеной на волнах жизни.

И самое важное – в ресурсном состоянии сознания человек «творит себя» – не только «образовывается» (то есть приобретает знания, умения, навыки), но и сам «образует мир»: создает свое понимание, свое видение мира, проектирует и строит собственную жизнь, решает, куда ему идти, о чем думать, с кем взаимодействовать и общаться.

Игра все пять качеств «потока» реализовывает в предельном и самом искреннем выражении.

Игра обособляется от обыденной жизни местом действия и продолжительностью. Она разыгрывается в определенных рамках пространства и времени. Любая игра протекает внутри своего игрового пространства, которое заранее обозначается, будь оно материально или идеально, преднамеренно или спонтанно. Арена цирка, игральный стол, сцена — все это по форме и функции игровые пространства, на которых имеют силу особые собственные правила. Внутри игрового пространства царит собственный безусловный порядок. Положительное свойство игры в том, что она творит порядок, и сама она есть порядок. Ее течение и смысл заключен в ней самой. Будучи однажды сыгранной, она остается в памяти как некое духовное творение или ценность, передается далее, как традиция и может быть повторена в любое время, будь то немедленно, либо после длительного перерыва. Эта повторяемость есть одно из существенных свойств игры.

Среди признаков, присущих игре, уместно назвать напряжение. Этот элемент занимает особое и важное место. Напряжение означает неустойчивость, некий шанс или возможность. В нем есть стремление к разрядке, расслаблению. Чтобы нечто удалось, требуются усилия. В азартной игре и в спортивном состязании напряжение достигает крайней точки.

Игровая ассоциация обладает общей склонностью самосохраняться, консервироваться даже когда игра уже закончилась. Исключительность и обособленность игры проявляется характерным образом в таинственности, которой она любит себя окружать. Внутри сферы игры законы и обычаи мира повседневности силы не имеют. Мы существуем и делаем по-другому. Игра предстает свободной формой деятельности. Эта деятельность осознается, как выполняемое вне повседневной жизни занятие, и хотя происходит «понарошку», может целиком овладеть играющим. Эта деятельность свободна от материального интереса, не ищет пользы. Она совершается: внутри намеренно ограниченного пространства и времени, протекает упорядоченно, по определенным правилам и вызывает к жизни общественные группировки, предпочитающие окружать себя тайной, либо подчеркивающие свое отличие от прочего мира всевозможной маскировкой.

Функция игры выводится из двух аспектов — игра есть борьба за что-нибудь или представление чего-нибудь. Обе эти функции без труда объединяются таким образом, что игра представляет борьбу за что-то, либо является состязанием в том, кто лучше других ее представит.

В последнее время получили распространение игры, не несущие в себе признаков настоящей, подлинной игры. В индустриальных странах, например, игра, принимающая форму спортивных состязаний, азартных игр, развлекательных представлений или лотерей, часто становится средством извлечения прибыли, в результате чего образуется разрыв между профессионалом, получающими вознаграждение за участие в игре, и пассивными зрителями, отсчитывающими купюры за полученное удовольствие.

Все эти игры потеряли главную присущую им ценность — бескорыстие, свободу, установление взаимоотношений и снятие эмоционального напряжения.

Коммерциализация спорта приводит к тому, что мы уже имеем дело с феноменом, который называется игрой, но не является ей в полном смысле этого слова. Особенно это касается азартных игр, которые в условиях технологического процесса приобрели свою наиболее злокачественную форму.

В процессе этих игр теряется дух общения, творчества, обмена эмоциями. Наоборот, они приводят к замкнутости, порождают агрессивные и негативные эмоции. Человек в процессе азартной игры самоизолируется, и постепенно изменяется не только его отношение к игре, но и мировоззрение. Рушатся моральные принципы, происходит самоотторжение играющего человека от общества. Единственным компаньоном в жизни становится стол для рулетки, игровой автомат и безликие, но почему-то ставшие родными, люди, обслуживающие игорные заведения. Меняется и сам азарт, сопровождающий игру.

Дата добавления: 2014-12-29