Этнополитика, ее сущность и принципы

В основе этнической политики всегда лежат этнические интересы. Идейно-теоретическое их оформление осуществляется в национальных идеологиях, обосновывающих историческое и социально-политическое предназначение этноса, определяющих пути решения его проблем, реализации потребностей и интересов. Практическая же реализация этнических интересов осуществляется в процессе управления этническими отношениями в обществе. Это управление представляет собой процесс целенаправленного воздействия властных структур и оппозиционных им сил на всю совокупность общественных условий жизнедеятельности наций. Эффективность управления может быть обеспечена только на основе познания и использования объективных тенденций развития этнических общностей и межнациональных отношений, учета их традиций и специфических интересов. Опираясь на эту основу, политики должны вести поиск оптимальных политических решений, оказывающих направленное воздействие на межнациональные отношения, регулируя процесс их развития.

Национальная (этническая) политика - это целенаправленная деятельность политических движений, организаций и прежде всего государства, направленная на учет, сочетание и реализацию национальных интересов народов; это - процесс регулирования взаимоотношений между этносами (этническими группами, племенами, народностями и нациями). Цели и принципы этнонациональной политики сформулированы, как правило, в виде национальных идеологий (или, по крайней мере, четких лозунгов) и закреплены обычно в политических документах партий и движений, конституциях и юридических актах государств.

Если национальная политика - это деятельность, то возникает вопрос об определении субъектов и объектов этой деятельности. Важнейшими социальными субъектами национальной политики являются этнические общности (этносы), национальные элиты и лидеры, а институциональными - высшие государственные органы, государственные органы субъектов Федерации, партии и общественно-политические организации. Этносы представляют собой не только субъект, но и объект национальной политики, точку приложения политических влияний. Взаимопереходные объективно-субъективные отношения присущи не только этносам, но и государству, партиям, которые могут выступать в качестве объекта воздействия со стороны оппозиционных партий по проблемам национального развития. Кроме этнических общностей и политических организаций в качестве объекта этнополитики могут выступать и отдельные личности как носители этнических свойств, межэтнические отношения и конфликты, а также статус этноса в обществе и т.д. От определения объекта во многом зависят стратегия и тактика этнополитики, возможность и эффективность предпринимаемых в ее рамках действий.

Определяющим этнополитическим институтом и одним из ведущих субъектов этнополитики является государство. Оно обладает наибольшими возможностями (экономическими, правовыми, военными, пропагандистскими) в реализации управленческой функции политики применительно к этносу, управлении этническими отношениями и процессами. В странах с многочисленными этносами в государственном аппарате, как правило, создаются определенные структуры, разрабатывающие и осуществляющие этническую (национальную) политику. Их деятельность призвана обеспечить подготовку качественных решений законодательной и исполнительной властей по регулированию национальных отношений с учетом специфических запросов каждого этнического образования с позиций поддержания общественной стабильности и своевременного разрешения конфликтных ситуаций. В процессе управления национальными отношениями выделяются такие фазы, как: прогнозирование этнонациональных, этнодемографических и межэтнических ситуаций и тенденций их развития; выработка и принятие политических решений (формирование целей, определение путей и выбор средств их достижения, учет трудностей и противоречий процессов); организационная, массово-политическая работа, контроль за выполнением принятых решений. Высокая динамичность и особая деликатность национальных отношений, возможность непредвиденных поворотов и даже изломов в их развитии требуют от субъекта управления постоянного анализа состояния национальных отношений и оперативной корректировки своих решений.

Можно выделить три уровня управления национальными отношениями, которые представляют собой соответствующие уровни выработки и реализации этнополитики. Первый - теоретико-концептуальный. На нем вырабатываются концепции национальной политики, программы этнического развития. Это - прерогатива специальных государственных подразделений, парламентских и правительственных комитетов и комиссий, экспертных групп, исследовательских центров и научно-исследовательских институтов. Второй - политико-правовой, законотворческий. Здесь принимаются законоположения, общегосударственные решения, акты и установления, определяющие конкретные механизмы, пути и средства решения поставленных задач. Это - ответственность высших органов государственной власти. Концепции национальной политики (в ее главных, существенных чертах) также определяются этими органами. Третий - практико-политический. С одной стороны - компетенция центральных общегосударственных органов, субъектов федерации, регионов, административно-территориальных единиц. Здесь воплощаются общегосударственные программы национального развития с учетом специфики регионов. С другой стороны - это деятельность местных отделений политических движений и партий, направленная на реализацию партийных целей и установок в сфере национально-политических вопросов. Все три уровня этнонациональной политики связаны между собой внутренней логикой управления. При этом ключевую роль играет теоретико-концептуальный уровень, который как бы задает парадигму всей политической деятельности в сфере межнациональных отношений, определяет направленность законотворческой работы и характер оперативного управления. На этом уровне формулируются принципы и определяется стратегия этнополитики.

Эффективность национальной политики, любых этнополитических мероприятий зависит от соблюдения соответствующих принципов этой политики. К основным из них относятся: учет, или не учет особенностей различных типов этносов и дифференцированный, или не дифференцированный подход к ним; гласность и открытость, преодоление подозрительности к представителям других наций, или закрытость; обеспечение национально-культурного самоуправления, или не обеспечение; защита и развитие этнической идентичности и национальной культуры, или ассимиляция и денационализация; опора на традиции, создание условий для их сохранения, возрождения и развития, или их уничтожение; своевременное, опережающее и оперативное реагирование на межэтнические напряженности и конфликты, или их игнорирование; развитие механизмов помощи и защиты “проблемных” этносов, предоставление им помощи, льгот и привилегий на адресной основе, или не предоставление таковых; правовая защита этнических меньшинств (примером являются 13-я, 14-я и 15-я поправки к конституции США, принятые после Гражданской войны в целях защиты прав этнических меньшинств, особенно недавно освобожденных рабов негров; ст.69-я Конституции Российской Федерации, гарантирующая права коренных малочисленных народов), или отсутствие оной и т.д.

Реализация принципов этнополитики самым непосредственным образом связана с ее стратегией, которая призвана зафиксировать цели, намечаемые субъектами этнополитики в лице соответствующих элит и политических институтов, организаций и движений. Особенности развития того или иного народа, его национальная идеология, конкретно-исторические условия и задачи по обеспечению его национальных интересов (в соотношении с интересами других этносов) определяют выбор соответствующей стратегии этнополитики. В зависимости от критериев этого выбора этнополитическая стратегия представляет собой: изоляционизм или открытость; политику этнической интеграции или дезинтеграции, сепаратизма; ассимиляции или сохранения этнической специфики, неповторимости; традиционализм или модернизаторство; стабилизацию или дестабилизацию; ускорение, форсирование или постепенность, эволюционизм; ослабление или усиление того или иного этноса; конструктивность, созидательность или разрушение; политику равноудаленности от всех этнополитических сил или поддержку какой-либо из них (принцип “опорной” нации); предоставление или не предоставление материальных и моральных компенсаций за акции, наносящие ущерб тем или иным этносам.

В зависимости от выбора стратегических установок и средств достижения поставленных целей субъектами национальной политики она может носить мирный, ненасильственный или агрессивный, захватнический, насильственный характер. При этом этнополитическое насилие осуществляется в следующих формах: разобщение этносов, разжигание существующих противоречий между ними, провоцирование столкновений; психологическое и информационное давление, создание отрицательных стереотипов, предъявление несправедливых обвинений, смещение ответственности и вины отдельных лиц, групп, органов власти на этнос в целом; ликвидация национально-культурных центров, печати, театров, школ, церквей; ограничения гражданских прав по этническим признакам; экономическая блокада; депортация; колониальная политика и насильственный захват чужих этнических территорий, ликвидация государственности и физическое уничтожение народа как крайние формы этнополитического насилия на государственном и межгосударственном уровнях. Необходимо отметить, что применение этнонасилия не является обязательным атрибутом тоталитарных режимов и может широко применяться в странах, считающихся “эталонами” демократии. Так, американский социолог Н. Смелзер отмечает, что к концу ХУШ в. в результате борьбы между коренными американцами и европейцами численность большинства племен на востоке страны резко уменьшилась, а к концу XIX в. большинство племен по всей стране были разгромлены и загнаны в резервации в отдаленные районы с бедными природными ресурсами. Правительство получило власть над этими племенами, которые попали под юрисдикцию Бюро по делам индейцев. Власть правительства принесла новые бедствия коренным американцам, в то время как некоторые племена почти голодали, Бюро по делам индейцев за бесценок продавало принадлежавшие им полезные ископаемые и строевой лес. Смелзер подчеркивает, что часто дискриминация против индейцев, негров, американцев японского и мексиканского происхождения была закреплена законом. Более того, дискриминация против трех основных групп этнических меньшинств (негров, испанцев и коренных американцев) все еще продолжает существовать до наших дней[113]. Как показывает исторический опыт, так называемое “силовое” решение национального вопроса часто не является эффективным, приводит к рецидивам этнонациональных конфликтов. В то же время человечество накопило достаточно опыта в снижении уровня конфликтности межнациональных отношений.

Рассмотренные принципы стратегии и методы этнополитики присущи не только государственным институтам, но и такому весомому по своему значению субъекту этнонациональной политики, как этнические движения и наиболее институализированной и политизированной их части - этническим партиям. Они выступают важным источником социально-политических перемен в области межнациональных отношений, носителем этнической активности (зачастую в форме протеста). Им присущи обостренная реакция на несправедливость и дискриминацию в отношении этноса, активное участие в межэтнических конфликтах, оказание давления на органы власти в направлении принятия решений, соответствующих их интересам. Эти движения способствуют тому, чтобы государственная политика более четко ориентировалась на общие и частные этнические интересы.

Истории и современному миру известны различные этнополитические движения. В соответствии с тем или иным критерием выделяются следующие типы этих движений: 1)исходя из этнической специфики - негритянское, индейское, цыганское, еврейское, русское и др; 2)в зависимости от целей и установок - движения солидарности и поддержки; этнический протест, аболиционизм; антидвижения - антиславянские, антирусские, антисемитские, антинегритянские, антиимиграционные и др; миграционные, репатриационные, реставрационные; 3)по отношению к государственности - этногосударственные движения: сепаратистские, автономистские, объединительные, федералистские, унитаристские.

Причины возникновения и существования этнополитических движений весьма разнообразны, формируются под влиянием как внутренних, так и внешних факторов и всегда носят конкретно-исторический характер. Ведущей же, основой причиной является неравенство политическое, социально-экономическое и культурное) национально-этнических общностей реальное или мнимое (вызванное мнительностью, подозрительностью, завистью, чрезмерными амбициями национальных элит). Немаловажную роль играют такие факторы, как снижение статуса этноса, или возможность его повысить за счет других; дискриминация или даже репрессивная политика; миграционные процессы, активизация иноэтнических групп (монополизация отдельных сфер жизнедеятельности общества представителями определенных этногрупп); ослабление центральной власти и т.д.

Идейной основой этнополитических движений всегда выступает та или иная разновидность национализма. В трактовке самого термина “национализм” в отечественной и зарубежной литературе имеются довольно существенные различия. В зарубежной общественно-политической мысли он, как правило, не несет какой-либо отрицательной смысловой нагрузки (в отличие от понятий “расизм” и “шовинизм”) и рассматривается как выражение национально-освободительного движения или как национально-государственная идеология, синоним национального сознания.

В сознании же подавляющего большинства российской интеллигенции XIX-XX вв. понятие “национализм” достаточно прочно ассоциировалось с понятием “шовинизм” и употреблялось в этом смысле в течение многих предшествовавших революции десятилетий. Некоторые мыслители (например, П.В. Струве, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, И.А. Ильин и др.) не разделяли этой позиции и считали, что национализм бывает не только агрессивным, зоологическим, разрушительным, но он может быть и позитивным, творческим, разумным, без коего невозможно плодотворное этнокультурное развитие и национально-государственное строительство. Но подобные взгляды не были преобладающими. В советской же, коммунистической литературе термин “национализм” всегда носил негативный оттенок и, как правило, сопровождался прилагательным “буржуазный”, противопоставляясь таким образом пролетарскому интернационализму. Подобный подход был присущ всей социалистической традиции в России. Большевики, признавая объективность существования наций и даже их право на свободное и самостоятельное существование, считали, что национальный вопрос подчинен классовому, и провозглашали, что “пролетарская партия стремится к сближению и дальнейшему слиянию наций”[114].Утвердившись у власти, они провозгласили в 1922 г. образование СССР, рассматривая его не только и не столько как форму объединения равноправных народов бывшей России, но и прежде всего как переходную форму к полному государственному единству наций и стиранию национальных различий. Тем не менее, в этом проявились и тактические уступки национальным движениям. Результатом этих уступок было национально-федеративное устройство СССР. Однако главные причины этих уступок были не внутригосударственными, а международными, обусловленными перспективами развития мировой революции. Смысл “полного переворота”, осуществленного, по мнению Н.И. Бухарина, ленинским учением в национальном и колониальном вопросе, заключался в разрушительной силе национализма, сознательно используемой во имя торжества мировой революции, для чего, считал он, нужно поддержать “сепаратизм колониального, национального движения, т.е. все те разрушительные силы, которые объективно ослабляют мощь того железного государственного обруча, того государства, которое представляет из себя наиболее могущественную и рациональную организацию буржуазии”[115]. С этой же целью был выдвинут также тезис о существовании двух разных национализмов: “прогрессивного” национализма малой нации и “реакционного”, “шовинистического” национализма нации большой.

Если не ограничивать себя тенденциозно заданными космополитическим или узкоклассовым подходами к национальным идеологиям и движениям, то станет ясно, что национализм выполняет довольно разнообразные` функции: интеграционную, стабилизирующую, формирования этнической идентичности, мобилизации, программирования этнополитических действий, защиты этнических интересов, культурологическую и др.

В то же время следует подчеркнуть роль национализма как главной движущей силы сепаратизма. В политике отношения к этому явлению неоднозначное, что определяется соответствующими интересами. Глубинной внутренней причиной национал-сепаратизма выступает дискриминация одной нации другой, отношения господства и эксплуатации. Однако сепаратизм как явление связан не только, а иногда и не столько с наличием объективных внутренних причин. Большое значение в стимулировании националистически-сепаратистских настроений и движений зачастую имеет так называемый внешний фактор, т.е. соответствующая политика (по принципу - “разделяй и властвуй”) одних государств по отношению к другим (этнически неоднородным) с целью их ослабления или уничтожения путем раздробления как своих политических противников. История России за последние двести лет дает тому немало примеров. В частности, в 1831 г. во время польского восстания во Французской палате депутатов звучали речи (Лафайета, Могена и др.), призывавшие к вооруженному вмешательству в русско-польские военные действия на стороне поляков, требовавших не только независимости, но и восстановления границы России и Польши там, где она проходила до Андрусовского мира 1667 г. (т.е. присоединения к Польше Литвы, Белоруссии и Украины до Днепра, включая Киев).

В XX в. заявил о себе и украинский сепаратизм. Но как справедливо писал еще в 1920 году князь А.М. Волконский, “искать в истории России или малороссийской ее части основания для украинских территориальных вожделений или для создания из Украины самостоятельного государства - дело тщетное. Лучше раскройте записки Бисмарка: он вам расскажет, как после 1848 года германские либералы выработали план отколоть от России ее южную часть. Взгляните еще на ту схему-карту, которую мы находили в ранцах германских солдат еще в 1914 году: там начерчена раздробленная Россия, маленькая Польша и обширная Украина. Неизменное немецкое divide et impera («разделяй и властвуй» -авт.) - вот где лежит зародыш украинского сепаратизма”[116]. В то же время поощрение украинского сепаратизма нарастало из Австро-Венгрии с последней трети XIX в. При этом услужливые “ученые” искажали не только украинский язык (вводили немецкие и польские слова, чтобы он как можно больше отличался от русского), но и саму историю Малой Руси. А в Первой мировой войне ставка на сепаратизм была использована уже как инструмент военной стратегии. Противники России финансировали не только революционные партии, но и всевозможных сепаратистов. Особое внимание уделялось пропаганде среди пленных (австрийцами был создан даже пропагандистский “Союз Визволения Украины”; вступившие в него получали повышенный паек). Тем не менее, результат был ничтожен: из 2,5 млн. пленных россиян лишь 2 тыс. украинцев согласились дезертировать в австро-немецкую армию.

Страны Антанты, в первый период войны воздерживавшиеся от поощрения сепаратистов в России, поскольку она им была нужна как союзник против Германии, в годы гражданской войны уже поддерживали сепаратистские течения в стране-союзнице, ставя ультиматумы Белым армиям. Например, в мае 1919 г. в ноте Клемансо, подписанной также Вильсоном и Ллойд Джорджем, выдвигалось требование к Колчаку признать фактическую самостоятельность всех новообразованных государств.

В 40-х годах повторилась аналогичная ситуация. Во время войны прибалтийский, украинский, кавказский и поволжский сепаратизм поощрялись Гитлером и Розенбергом, а после войны инициатива в этом деле опять перешла к бывшим союзникам. В конце 40-х - начале 50-х гг. русский философ-эмигрант И.А. Ильин в ряде своих статей (“Против России”, “О расчленителях России”, “Что сулит миру расчленение России”) указал на “подготовляемое международною закулисою расчленение России...”[117], вскрыл его подоплеку и предсказал последствия подобной политики как для России, так и для мира в целом.

В годы “холодной войны” национальный вопрос был избран главной пропагандной мишенью и политическим инструментом борьбы против СССР и России. Как констатировал немецкий историк Х.Е. Фолькман, американцы “однозначно склонялись к тому, чтобы поощрять, прежде всего финансово, процесс отделения «российских» национальностей. Эта позиция не в последнюю очередь преследовала цель - вместе с разгромом большевистского господства произвести также расчленение России и тем самым устранить ее как политического и экономического противника Америки”. Именно поэтому американцы поддерживали сепаратистские политические организации (например, Антибольшевистский Блок Народов), для которых борьба с большевиками означала одновременно борьбу с русскими. Наиболее яркое официальное выражение американская политика нашла в так называемом “Законе о порабощенных нациях”, принятом в США в июле 1959 г. Он предписывает отмечать третью неделю июля как “Неделю порабощенных наций”. Суть закона выражена в резолюции Конгресса США по этому вопросу следующим образом: “Так как начиная с 1918 года империалистическая и агрессивная политика русского коммунизма привела к созданию обширной империи, которая представляет собою зловещую угрозу безопасности Соединенных Штатов и всех свободных народов мира, и так как империалистическая политика коммунистической России привела путем прямой и косвенной агрессии к порабощению и лишению национальной независимости Польши, Венгрии, Литвы, Украины, Чехословакии, Латвии, Эстонии, Белоруссии, Румынии, Восточной Германии, Болгарии, континентального Китая, Армении, Азербайджана, Грузии, Северной Кореи, Албании, Идель-Урала, Тибета, Казакии, Туркестана, Северного Вьетнама и других и так как эти порабощенные нации, видя в Соединенных Штатах цитадель человеческой свободы, ищут их водительства в деле своего освобождения...именно нам следует надлежащим официальным образом ясно показать таким народам тот исторический факт, что народ Соединенных Штатов разделяет их чаяния вновь обрести свободу и независимость..."[118].

Эта резолюция, в которой русский народ выступает в виде “поработителя” Китая и Тибета, Украины и Белоруссии, Казакии и Идель-Урала, чью борьбу за независимость США официально обязались поддерживать, была разработана в 1959 г. и единогласно принята Сенатом США, Палатой Представителей и утверждена президентом Эйзенхауэром. Такое единогласие говорит о чем-то большем, чем сиюминутная политика. Здесь в очередной раз ярко проявилось отношение западного мира к России.

Поэтому совсем не удивительно, что и поныне закон о “порабощенных нациях” не отменен. Более того, после разрушения Советского Союза политика США руководствуется теми же целями - не допустить восстановления ни СССР, ни единой и сильной России. Об этом открыто заявляли и заявляют известные политические деятели и политологи США. Так, З. Бжезинский в своих работах пишет, что хочет видеть постперестроечную Россию как государство, утратившее всякое стремление восстановить свои имперские границы, что США не заинтересованы в сохранении влияния России в республиках СНГ и более того, требует наращивать “усилия по укреплению геополитического плюрализма в пределах ее бывшего имперского пространства, которые поставят непреодолимый заслон любым попыткам восстановить империю”[119]. Он откровенно заявляет: “Россия - побежденная держава....И говорить «это была не Россия, а Советский Союз» - значит бежать от реальности. Это была Россия, названная Советским Союзом. Она бросила вызов США. Она была побеждена...не надо подпитывать иллюзии о великодержавности России. Нужно отбить охоту к такому образу мыслей. Претендовать на роль сверхдержавы - иллюзия. Россия сейчас - бедная примитивная страна”. Россия, прежде одна из двух ведущих мировых сверхдержав в настоящее время оценивается Бжезинским “просто как региональная держава «третьего мира», хотя по прежнему и обладающая значительным, но все более и более устаревающим ядерным арсеналом”[120]. В том же духе обычно высказывается и другой не менее знаменитый и модный сейчас в России политолог и советолог Ричард Пайпс. Все эти декларации - отнюдь не проявление только лишь личной точки зрения отдельных враждебно настроенных к России советологов, а отражение соответствующей государственной политики. Таким образом, при анализе тех или иных этнополитических движений необходимо всегда учитывать не только внутригосударственные их причины, но и внешние факторы.

Действия различных субъектов этнонациональной политики охватывают широкий круг проблем национальных отношений. При этом объектами их воздействия оказываются не только сами этносы, но и условия и среда их обитания. В этой связи особый интерес представляет изучение основных направлений, по которым происходит реализация этнонациональной политики.

Дата добавления: 2014-12-29